Неизмерима истина земли

Совсем нечаянно увижу

У липы бронзовую прядь.

3. Печальной осени заплаканы глаза

Всё реже солнце светит

Осенние приметы —

Омёты на полях,

А раньше – перелёты

Гусей и прочих птах.

А раньше – небо в строчку

И журавлиный клик

И на болотной кочке

Свой дом хвалил кулик.

Не встретишь жаворонка,

Зайчонка у куста,

Родимая сторонка

Просторна и пуста.

Из проволоки сети

В глубинных небесах.

Не дразнят эхо дети

В открывшихся лесах.

Всё реже солнце светит…

Буксует грузовик.

В нём в городишко едет

За хлебушком старик.

* * *

Печальной осени заплаканы глаза,

И омута засыпаны листвою.

Как в золотом окладе образа,

Склонены ивы над водою.

Прошли дожди, отава поднялась,

Квадраты яркой зелени озимых.

Могучий дуб, на всю округу князь,

На косогор взошёл, как из былины.

Табун коней никто не стережёт,

Он по лугам, по перелескам скачет.

Как дивно слышать, что скворец поёт…

Как жутко сыч на колокольне плачет.

Ветер

Над осенней рощей ветер забуянил.

Листья опадают от его возни.

И качают клёны головами пьяно,

Тянутся берёзки:

– Всё возьми! —

И гуляет ветер по лесным полянам,

Падает в овраги,

Казаком под тын.

И выходит ветер, пляшет без баяна

И стоит, качаясь, у рябин.

А когда средь ночи

Он угомонится

И застынет, синий, недвижим,

С неба глянет месяц,

Добрый, светлолицый,

И с упрёком скажет:

– До чего дожил!

* * *

Я вышел в поля за околицу,

Чернеют пары, а лужок

Того и гляди расколется:

Ручей – чуть заметный стежок.

Но воды, осенние воды

Шумят по оврагам, лесам.

Ольховой листвы – ветроходы,

Кленовой листвы – паруса.

Стежок наполняется мощью,

Флотилии ширят ручей,

И сыпят кленовые рощи

Искристый огонь из очей.

Зелёный лужок раздвоился,

Ручей приустал наконец,

И вдруг, будто конь, оступился —

И плюхнулся в речку Грунец.

В дождливый день

Дождь, да такой, что собаку не выгонишь,

Пёс у порога мешает пройти.

А пастухи под плащами на выгоне,

Мыслят с надеждой о ближнем пути;

Вот за ракитами крыши виднеются,

Там и уют и тепло у печи.

Если подумать, что далее деется, —

Можно узреть на столе куличи.

Греет хозяйка и чайник, наверное,

– Брага созрела, – сказал вдруг дружок. —

Двинем домой. Настроение скверное,

Я и продрог, и промок до кишок.

* * *

Под осенние грусти не гуси

Исчезая в тумане кричат.

Журавли, словно древние гусли,

Над болотом звенят и звенят.

Даже птицам земная разлука

Не легка с тобой, матушка-Русь.

Улетают, печальная мука

В голосах их, тоскливая грусть.

Неделя

Словно капли золотистые

Падают с дерев —

В сентябре такие листья,

Что стою я одурев.

За берёзами околица

И тропа, как лёгкий вздох.

Клёна лист к лицу притронется, —

Огневушкою под стог.

Но не вспыхнет сено чайное,

Под лучом не полыхнёт…

А меня моя отчаянная

За околицею ждёт.

Тропка лёгкая, тропиночка,

Уведёт нас от села…

Вот она моя светлиночка;

Ясным солнышком взошла.

* * *

Вот и нет на рябинах листвы,

Унялась комариная рать,

Только яркие гроздья горят

И у милой озябли персты.

Ты мне рученьку белую дай,

Отогреть я её постараюсь…

Пролетает над крышами аист,

Раздвигая осеннюю даль.

Вот и нет на рябинах листвы.

Печален осенний “огонь”

Печален огонь на дворе,

Осеннее время окрест,

Оранжев пожар на бугре

Над царством калиновых мест.

Никто не спешит на бугор,

Срок ягод ещё не созрел,

Аукает утренний бор,

От инея луг побелел.

Открыл я калитку, пошёл

По лугу в калиновый пал.

Парил одинокий орёл,

Он что-то здесь тоже искал.

Ему с высоты всё видать,

Кусты, бурьяны – не заслон.

Возможно, что тут его мать

Осталась средь чёрных ворон.

Возможно, его перелёт —

Вдоль древних дорог, а не трасс…

Орёл над землею плывёт,

И нет ему дела до нас.

Печален осенний огонь,

Печальна, забыта земля.

И солнце – стреноженный конь —

Пасётся в реке ковыля.

* * *

Берёзы, как жёлтые свечи

На фоне елового леса,

Стоят на опушке отдельно.

Отдельно к ним осень подходит.

Садится у красной калины.

Рубиновым светом калина

Подкрасит у старого дуба

Чуть-чуть побуревшие листья.

Но осень не этим довольна,

Калина и листья не видны

С дороги, что лугом петляет.

Вот жёлтые свечи-берёзы

Озябшую память согреют,

Забытым теплом и уютом

Дохнут на застывшую душу.

Прохожий, проезжий не минет,

Пусть бегло, но взглядом окинет

Берёзы – и осени скажет

Хорошее, доброе слово.

Погожий сентябрь

Погожий сентябрь, продолжение лета.

По жёлтым ромашкам – налёт паутины,

Погожий сентябрь, переполненный светом,

И воздух прозрачен, по-летнему синий.

Над полем, над лесом, в полёте шулика[1]

Кругами; в воздушных потоках спирали.

Ещё птицы помнят, как с клёкотом диким

Орлы им свободно парить не давали.

Те дни ещё смешаны с запахом леса,

С кустами шиповника в искрах лампадок.

Созрели плоды, и грушовая осыпь

Подмяла траву и опавшие листья…

Погожий сентябрь вступит в хмурую осень

Под хохот совы да скворцов пересвисты,

И яркое солнце цветистую просинь

Лучами расчешет осыпя искристые листья.

* * *

В душу хлынуло прошлое, леса покой

И знакомый приятельский оклик синиц…

Вспоминаю; мы летом здесь были с тобой,

Сколько песен тут было и щебета птиц!

Вспоминаю, любимая, росы цвели,

И сверкали цветы, зеленела поляна.

Вот где радость, и буйство, и сила земли

Захлестнули опушку и поле с курганом.

А сейчас как-то пусто, всё ждёт и молчит…

Грустно падают листья, и поле тускнеет,

Поднимает природа не солнечный щит,

А какой-то пятак, что сквозь тучи желтеет.

Осень, осень – преддверье холодной зимы,

Скоро хлынут снега и затихнут синицы.

Вспоминать нам всю зиму, – как видели мы

Буйство сил и то солнце, что славили птицы.

* * *

Алёне

В эту даль ты прийти не сможешь

Через лес, через грязь полей.

Месяц виснет над зрелой рожью,

Тонкий серп его бритвы острей.

А ведь только шумели ветры,

Бушевала гроза в небесах,

И шуршат под ногами ветви

На дорогах по тихим лесам.

День, другой – пообсохнут долы,

Загудит, заревёт строй машин.

И падут ряд за рядом – тяжёлы —

Светло-русые рати дружин.

Дали станут светлее, короче,

Приструнятся разбеги дорог.

Месяц круглый, как колобочек,

За тобой побежит со всех ног…

Буду ждать я тебя под ракитой.

Ах, лебедушка, свет очей…

Но погожее время забыто

Среди тёмных дождливых ночей.

Октябрь

Октябрь.

Холодная роса

Легла узором на полыни.

С восходом солнца в небесах

Раздался оклик журавлиный.

Притихла степь.

Ушли вчера

С усталым рокотом моторы,

И перелётная пора

Манила птиц за косогоры.

Пока не тронули следы

Росу и горькие полыни,

Скворцы покинули сады

Под трубный оклик журавлиный.

Молчала степь, под шорох крыл

Курились синие туманы.

Журавль трубил, трубил, трубил,

По небу плыли караваны.

Щеглы

То снег ударит, то морозец,

А то такое песнопение:

Щеглы на радужной берёзе

Затеют вдруг, а их терпение

Как тень надежд в многоголосье

На потепление.

Старик с погодой не согласен:

– Сентябрь… конешно, двадцать пятое.

Но в те года он хмур был, ясен,

А тут такое – непонятное,

Такая канитель – занятная…

Грядёт проклятие!.. —

Но дед не прав, а правы птицы,

Природа их не обманула;

Лучи, как золотые спицы,

Завесу хмурую проткнули,

И ярко солнце проглянуло,

Щеглы вспорхнули.

Как тройка мчится с бубенцами

В обход лесов, в глухие балки,

Так птицы мчатся над полями,

Задорный звон летит за стайкой,

И путь им уступают галки

С угрюмыми грачами.

На острове

Ну всё, ну конец…

Улетает скворец,

Осенние дни, непогода.

Маяк тускло светит,

Последний пловец —

Отставший от стаи гоголь.

Он долго кружил над

Сухим камышом,

Высматривал, нет ли засады.

Всё высмотрел,

Тихое плёсо нашёл

И камнем на воду падал.

Меня он не видел,

Я – ловкий стрелок:

Курки взведены…

Но выстрел

Я сделать не смог:

Так он был одинок

Среди непогоды мглистой.

Заблудшая птица,

Куда занесёт

Тебя в этом мире безбрежном?..

Ружье зачехлив,

Я пошёл в обход

Песчаным пустым побережьем.

Ну всё, ну конец…

На подходе зима,

Но я не покину остров.

Пусть в письмах ты пишешь

Что долгу верна,

Что жить без меня непросто.

Я вижу, стал куцым

Морской горизонт,

Как даль обкорнали туманы.

Авось будет так:

По весне запоёт

Скворец, прилетев из Ирана.

* * *

Куда девались горлицы?

Ещё не сыпал снег.

А под окошком горницы

Желтеющий орех.

Они летали стаями

Вдоль лесополосы.

Давно они оставили

Пшеницу и овсы.

Рябины в листьях палевых,

Морковный в гроздьях цвет.

Грачи на крыльях стаями

Несут в поля рассвет.

А горлицы у горницы

Не слышно, не видать,

Работа вновь не спорится,

Уйду в поля опять.

Куда девались горлицы?..

Найду ль в полях ответ?

Вернусь, а в нашей горнице

Тобой зажжённый свет.

Листопад

На дворе листопад. Глянцевито

Лист опавший у клёнов блестит,

Под ногами шуршит, и к ракитам —

Звёздной россыпью яркой летит.

И зелёные шапки вдоль речки

Заискрились на резвом ветру…

Бирюзовое солнце колечком

В небе синем горит поутру.

* * *

Опять на деревьях туманы,

Как призраки снега нависли.

Желтеют на серых полянах

Опавшие влажные листья.

Проснулась грачиная стая,

Взметнулась с неистовым ором,

Над чёрной землёй пролетая,

Всё каркала траурным хором.

К морским потянула границам,

К теплу, к иностранным обронкам.

И, стало просторно синицам,

Которые жались в сторонке.

Они зазвенели с подсвистом,

Сквозь тучи проглянуло солнце —

Лучи заскользили по искрам,

В крестьянские хлынув оконца…

4. Снега легли белы и ровные

* * *

Так быстро лето пролетело,

Как будто не было его.

Зима. За домом бело-бело,

Не видно в поле никого.

Под снегом пыльная дорога,

Стерня, озимых зеленя,

А с неба месяц смотрит строгий

Холодным взором на меня.

Зазимок

Сквозь пасмурь солнце привстаёт,

Как над листвой в лесу опёнок.

Багрян с востока небосвод,

Гусиный клик протяжен, звонок.

На речке с шорохом шуга

Прибрежную осоку точит.

Похожи новые стога

На россыпи белёсых кочек.

Неутвердилася зима.

Ворсистый иней – не снежинки.

Вот вышло солнце – в закрома

Собрало с камышинок льдинки.

Начало зимы

Ах, какая зима!

Ах, какая!..

Загляденье – восторга предел!..

Снег лебяжий,

Под солнцем играя,

Белой стаей на озеро сел.

Камыши затаились по-лисьи,

Жёлтым мехом прижались к лесам.

Запоздавшие коршуны высью

Уходили к речным берегам.

Не найти тут дорог…

К деревушке

Проторёна тропинка одна.

Отошла от еловой опушки,

Величава по-царски, сосна.

Ах, какая зима!..

Но не дело

Городские восторги сорить.

День кончается,

Яблоком зрелым

Над пригорком луна колесит.

Еловая аллея

Ах, еловая аллея,

Ах, еловая,

Протекает у елея

Тропка новая.

По снежку её тропили

Утром важенки[2]

И копёночку разрыли

Сена важного,

Зелен клеверок роняли

Со цветочками —

Словно ягодки играли

Красно точками.

Выходили тут косули

Из-за ёлочек,

Со снежка цветки скуснули,

Вроде с полочек.

А восток, морозно-алый

День расплёскивал,

И родник клинком из стали —

Всё поблёскивал.

Снеговей

Крутите, ветры, из метели пряжу,

Куделью обвивайте дерева.

Еловую задумчивую стражу

Оденьте в зимний цвет до Покрова.

Нет на опушке ни зайчат, ни сплюшки,

Нет снегирей, и белок не видать.

Сороку – балаболку и трескушку

Мороз загнал к избушкам промышлять.

Вей, снеговей! Крути метели круче.

Я так люблю, когда в лесу снега,

Когда сугробов островерхих кручи

Похожи на высокие стога.

Вей, снеговей! Зима щедра на сказки.

Их сладко слушать, сидя у печи.

Мечтать о том, как запряжёшь Савраску —

И в день погожий к лесу он помчит.

А там деревья в сказочном убранстве,

Там на опушке разное зверьё,

Зима в своём обычном постоянстве…

Затронет душу красота её.

* * *

Давно такого снега не бывало.

Декабрь в пути, земля черным-черна,

Ледком стеклянным лужицы сковало,

Мерцают звёзды россыпью зерна.

Вдруг хмары живо накатили,

Ещё темнее стала ночь,

Снежинки с неба густо полетели,

На шапочки похожие точь-в-точь.

Давно такого снега не бывало,

Стоишь на берегу, как в молоке,

Глаза прикроешь, кажется обвалом,

Тебя настигнет что-то налегке.

Откроешь взор, подумаешь о снеге,

О чистоте.

Забудешь черноту.

Салазки вспомнишь, старую телегу

И ночи непроглядной темноту.

С душевной лёгкостью направишься к избушке,

Хрустя снежком, как в новых сапогах,

А снег не шапки, а как будто стружки

Берёзовые виснут в проводах

Вечерние сумерки

В сумерках выпал снежок.

Небо вычистила голубизна.

Млечный путь, – золотистый стежок,

А под ним в полный лик луна.

Жёг мороз, а сейчас угас,

Только скрип под ногами нов.

В предвечерний погожий час

Я оставил уютный кров.

В лес иду,

Где сияет краса:

Ели, сосны – по кронам блеск.

На опушке мышкует лиса…

Зверь метнулся и в миг исчез.

Распахнулись просторы лугов,

Лунный свет пал на пух полей,

А под кручами вдоль берегов,

Колер зимних ночей синей.

Не скуплюсь на широкий шаг,

Ветер тут же со мной оплечь.

И поёт от восторга душа,

Обещая немало встреч.

* * *

Снега легли белы и ровные,

Бьёт солнце ярое в стекло.

С востока зарево багровое

В степи ложится на крыло.

Стога с боками поржавелыми,

Полозьев рядом тонкий след,

Плывут, качаясь каравеллами,

На пламенеющий рассвет.

На игольчатых опушках

На игольчатых опушках

Иней вспыхнул под лучами.

Ёлки плотно, как подружки

Встали ровными рядами.

Тучи в небе, – тени следом

На еловую опушку,

Не похрустывая снегом

С ветром взбили заварушку.

По игольчатым каскадам

Хрусталёвый иней падал:

Зелень в зимний день – отрада,

И для взгляда – то, что надо.

Солнце закрывала туча,

Мельтешил прощальный лучик,

Как испуганный бельчонок,

Он исчез среди сосёнок

* * *

Сумрак ночи луна задержала,

Над курганом зависла как шар.

Во всю ширь степь росистая ало

Заиграла, как в лёгкий пожар.

Вдалеке хуторок у дороги,

Хаты белые в тёмных садах.

Торопливые, быстрые ноги

Пустоту одолели и страх.

Полнолуние нас выручает.

Тьма крадется, —

луна за курган…

В хате белой хозяйка встречает,

Выключая московский экран.

Хорошо, позади переходы

По бескрайней херсонской степи.

Хорошо у огня, а невзгоды

За окном, будто псы на цепи.

Погожим февралём

Весна погожим февралём

Бродила утром по задворкам.

Капель синицей за окном

Клевала в ритме снега корку.

И снег позванивал слегка,

Звучал весёлым камертоном.

Лучило солнце свысока

Тепло, над ледяным затоном.

* * *

Меркли далёкие звёзды,

Стужа сковала ручей.

Жгучий морозный воздух

Вис на фонарном луче.

Улица,

Старые избы:

Вьётся дымок из трубы…

И на резных карнизах

Отблеск Полярной звезды.

Калина

Оранжево-палевы ветки калины,

На вырубке, между берёзок и ёлок.

Радеют, как будто они новосёлы —

Под ноги ковёр им: трава без иголок.

По веткам мостится снегирь да синица,

По веткам заря… нет, то гроздья зардели!

Пришёл на поляну с калиной проститься

До крепких морозов, до снежной метели.

Вернусь.

Прибегу я к поляне на лыжах.

Быть может, калина в платочке из снега,

Румяная, ягодой зрелою брызжа,

Меня угостит после трудного бега.

* * *

Прокатится солнце – и день

Погаснет, как в поле костёр.

Зардеются тучи, луна

Появится белым пятном.

Ночь будет темнеть и чернеть,

И озеро в сумраке том

Исчезнет до яркой звезды,

Сольётся с крутою горой.

Но вспыхнет Полярной звездой —

Стрелой пролетит метеор,

Ракетою росчерк огня

По озеру ярко промчит.

Вот тут заиграют над ним,

Рассеяв безмолвную тьму,

Бескрайние россыпи звёзд,

И озеро примет их все.

Расселит в глубинах, как рыб,

Собьёт в косяки и на мель

Погонит под утро в туман.

А утром белёсой блесной

Луна перед солнцем замрёт.

Ударит вдруг солнце в луну

Лучами, как бьёт шереспёр,

И канет в пучине луна

Под брызгами ярких лучей.

Прокатится солнце – и день

Погаснет, как в поле костёр…

Часть II. У каждого должны быть облака

1. Читайте на полотнищах знамён

* * *

У каждого должны быть облака,

Дожди и бури, лютые морозы,

И солнце яркое, и нежная рука

Любимой женщины, любимой и единственной.

Я расскажу вам вкратце жизнь свою,

Всё было у меня, всё было;

Дожди такие – ночи без рассветов,

А холода – дыханье в горле стыло,

И солнце – раскалённый паровоз

С железным лязгом в душу заходило.

А женщины?..

Да, были и они,

Друзья, подруги, милые знакомки…

Любимой не было, мне явно не везло,

Возможно потому, что я в пустыне;

Среди лесов, забытых деревень,

С утра до вечера, до чёрной темноты

Пахал поля или валил деревья.

Я проклинал весь мир, печальный и безвинный,

Который на «круги своя» тащил меня.

Я бросил лес, на шахты укатил,

Чтоб оценить, как сладко мне жилось

Среди природы, под просторным небом.

Я понял тьму, когда гремел обвал,

Я понял жизнь, когда, зрачки сужая

Шахтёрской лампы, ужас наплывал.

У каждого должны быть облака,

И небо ясное, и женщина родная.

Коль это есть, то жизнь вам потакает,

Счастливчик вы – невзгоды вас щадят.

Год 1921

Крик в степи,

Ну, а что это значит? —

На кургане сова ночью плачет

И хохочет, и стонет навзрыд,

Потому, что не каждый убит…

Казаки возвращались из плена,

Не надеясь, что ждёт их измена,

А сова на кургане – вещала,

Что на родине – радости мало:

Ждут их пытки и казни троцкистов,

Произвол сионистов неистов;

Всем, кто выжил, не будет пощады,

По России бесчинствуют гады.

Птица вещая кычет и стонет…

Казаки, чуя верную смерть, —

Жизнь на карту, – при сабельном звоне —

От своих у станиц умереть.

Когда б ничто…

А ветер создал напряженье,

Дрожат под ветром провода.

Река наморщилась. Движенье

Остановилось навсегда…

И время, что нас губит люто

Беспомощно, – застывший лёд.

Секунды нет.

Стоит минута,

В часах отсутствующий ход.

И в жизни щедрость расточая,

Глазеет счастье на меня:

– Вина вам,

Или крепче чая,

Иль вы не пьёте среди дня?..

– Конечно, нет.

Зачем мне влага,

Когда бессмертие в душе,

И ни к чему сейчас отвага

Мне в переполненном ковше…

Вот ветер шевельнул крылами,

А вдруг

Он ураган взметнёт!.. —

Гадаю я,

Что б было с нами,

Когда б ничто не шло вперёд…

* * *

Когда вам душно от тоски,

И вы с поникшей головою…

Пошли бы берегом Оки,

Шуршать опавшею листвою.

Взгляните в даль,

Там, за Окой,

Такие чистые просторы.

Махните на тоску рукой,

И поведите разговоры,

О том, что жизнь дана одна,

И Бог один

Во всей вселенной.

Зато лукавый сатана,

Так многолик в судьбине

Бренной.

Он искушает нас давно,

Он оскверняет наши мысли.

Так улыбнёмся —

Не дано

Нас победить. Мы не раскисли

Философские стихи

О зле забудем, господа,

Товарищ, прекрати крамолу…

Промчалась жизнь,

Вы никогда

Не возвратитесь в эту школу.

Уроки, данные житухой,

На ваших лицах и дворцах…

Не ходят больше к вам главбухи,

А проклинают вас в сердцах.

День Победы – есть величие

Наш День Победы – символ и величие.

Природа-мать наветам вопреки:

Цветы ему, а русские обычаи

Хранят нам с орденами старики.

А жлоб указ дарует им не с милости:

Он помнит данный фюрерам урок; —

Предательство низводит до невинности,

Но, обыватель в мыслях – недалёк.

Победа вырастает из величия

Народов и бесстрашия времён.

Науку побеждать, её отличия,

Читайте на полотнищах знамён.

2. Жизнелюб перебедует горе

* * *

Таланты высоко,

Возможно, их не тронут.

Но вот беда, —

Таланты в алкоголе

Тонут,

Им тоже

Не легко…

Говорят мне други

Говорят мне други: ты устал,

Ты сойдешь с дистанции заране.

Предназначен жизнью пьедестал?

Будет погребён в густом тумане.

Да, как будто я перекипел,

Не сияют зори над дорогой.

Незаметно я преодолел

Тот предел, определённый богом.

«Господи!..» – вовек я не молился.

И сейчас нет идола в душе…

Всё живу на первом этаже

И пока с землёю не простился,

А устать – не значит, что не встать…

Хороша бывает передышка.

Вон, смотри, целуется мальчишка

С родниковой нежностью опять.

Нет запрета пить из родника,

Если ты не поражённый скверной,

Мне судьбой даровано пока

Чувствовать, что где-то есть соперник.

Пусть болтают, что давно устал,

Не сияет слава в ореоле.

Пешеход не примет пьедестал,

Жизнелюб – перебедует горе.

Взяв тетрадь, ушёл на сеновал.

И, пока там сочинял рассказы,

Новый день в рассвете засиял,

Безо всякой скверны и проказы.

* * *

Что для тебя мои восторги,

Ты их в упор не признаёшь

И говоришь, что только в морге

Писатель истинный хорош.

Не закипаю от обиды,

Ты в нашем времени права.

Я говорю: «Мои планиды,

Пусть прорастёт на вас трава».

В забвенье легче человеку,

Сложней творцу, трудней поэту…

По целине, по белу снегу

Промчусь, как вихрь, и кану в Лету.

И до весны!.. А то до лета…

Нет, лучше до такой поры,

Когда известная примета

Лавиной скатится с горы.

Авария

Весь мир затих – там, за холмами,

Во чистом поле, за лесами,

Порвали ветры провода.

Нет электричества, беда!

Померкло торжество экранов,

Друг дружку люди признают

И сетуют, что очень рано

Ко сну сегодня отойдут:

«А раньше, помнится, лучину,

Коль в доме нету керосину,

В прищеп зажмёшь,

Кудель прядёшь…

Носки, перчатки, рукавицы —

Навяжешь, любо погордиться…

А нынче, милая, беда,

Порвали ветры провода!..»

Стоят соседушки, судачат,

Притопывая, снег толкут,

В карманы зябко руки прячут

Да ветры буйные клянут.

Заботы

Мне заботы не дают

Ни минуты продыха.

Вместо крыльев – стропы пут,

Я живу без воздуха.

Ах, житуха ты моя,