Вторая мировая война на суше. Причины поражения сухопутных войск Германии

С апреля и далее велись практические приготовления к войне против Польши. В армии они заключались в раннем призыве резервистов и военнослужащих запаса старшего возраста на осенние учения. Были созданы учебные формирования – дивизии 2-й и 3-й волны, подготовлено создание четырнадцати новых дивизий из запасных батальонов (4-я волна). В течение лета некоторое количество дивизий было перебазировано на германскую восточную границу для выполнения земляных работ. Стягивание войск для впервые предусмотренных осенних маневров танковых войск и военного парада по случаю празднования на мемориале Танненберга (в честь победы над 2-й армией Самсонова в августе 1914 г. – Ред.) помогло последовавшему позднее их развертыванию. Разработанный Генеральным штабом план операции подвергся тщательной проверке.

Нельзя сказать, что польское правительство, со своей стороны, старалось избежать дальнейшего обострения ситуации, проявляя осторожность и сдержанность. Так, оно направило властям Данцига ультиматум по одному из второстепенных вопросов, связанному с деятельностью польского таможенного инспектора в гавани города. Германская сторона ответила предостережением от повторения подобных ультимативных шагов. С польской стороны последовала более острая реакция. Поляки, говоря официально, дальнейшие вмешательства рейха в отношения между Данцигом и Польшей рассматривали как акты агрессии. Сказалась не только сама по себе понятная нервозность польского правительства, но и порожденная верой в поддержку англичан необоснованная самонадеянность.

Гитлера предостерегали и его друзья итальянцы. Граф Чиано, министр иностранных дел в правительстве Муссолини, 12 августа посетил Гитлера в Бергхофе. В состоявшейся беседе Гитлер высказался в том же духе, что и на совещании с командующими 13 мая: Польшу следует подавить, поскольку она всегда будет противником стран оси.

Возражениям Чиано, утверждавшего, что война с Польшей наверняка перерастет во всеобщую, мировую войну, Гитлер противопоставил свое «непоколебимое убеждение», что западные демократии в конце концов поостерегутся противостоять его планам. Когда же Чиано указал на неготовность Италии к войне и ее заинтересованность в отсрочке противостояния, а также на необходимость созыва международной конференции, Гитлер решительно отверг эти соображения. Он спешил. В качестве самого позднего срока начала военных операций против Польши Гитлер назвал конец августа.

Свое убеждение, что западные страны в случае вооруженного конфликта между рейхом и Польшей останутся в стороне, Гитлер уже 14 августа довел до сведения главнокомандующего сухопутными войсками (Браухича. – Ред.) и начальника Генерального штаба (Гальдера. – Ред.). Англия, заявил он, пошумит, возможно, разорвет дипломатические отношения с Германией, но не вступит в борьбу с оружием в руках. Конечно, предпосылкой этого явится быстрый и решающий успех, после которого западным странам станет ясно, что Польша находится на пороге краха.

Дальнейшее развитие событий способствовало рассеиванию всех сомнений Гитлера, если таковые, в первую очередь относительно позиции западных держав, у него вообще были. С начала июля идущие германо-советские переговоры относительно заключения торгового договора привели к более свободному политическому общению, причем не является тайной, от какой стороны исходила инициатива. (Инициатива исходила прежде всего от Германии. СССР дважды (в начале августа и 14 августа) отвергал предложения Германии подписать секретный протокол о разграничении интересов Германии и СССР «на всем протяжении от Черного до Балтийского моря». И только после срыва 17–21 августа переговоров в Москве с представителями Англии и Франции СССР дал согласие на заключение договора с Германией. Причем в это же время на востоке, на реке Халхин-Гол, велись тяжелые бои с японцами, грозившие перерасти в полномасштабную войну. У СССР не было другого выхода. – Ред.) В стремлении привлечь на свою сторону Сталина и опередить западные державы, которые хотели видеть Советский Союз всеобщей гарантией для государств, которым угрожала Германия, Гитлер шел навстречу желаниям русских. Благодаря согласию на присоединение к Пакту о ненападении и предоставлению СССР свободы действий в Прибалтике ему удалось преодолеть недоверие Сталина. 23 августа министр иностранных дел рейха фон Риббентроп прибыл в Москву. В ночь на 24 августа Пакт о ненападении между Германией и Советским Союзом был подписан. К нему имелось тайное дополнительное соглашение о том, что сферы интересов обеих сторон разграничены таким образом, что демаркационная линия разделяет польскую государственную территорию на восточную и западную части. Вопрос о возможном восстановлении независимого польского государства остался в подвешенном состоянии.

Ввиду этих бесспорно больших внешнеполитических успехов по крайней мере на обозримое будущее опасность войны на два фронта представлялась ничтожной. Гитлер считал вмешательство западных сил в защиту поляков невозможным. Об этом он и сообщил на многочасовом совещании, которое провел 22 августа в Бергхофе со старшими командирами и начальниками штабов. Он подробно описал сложившуюся благоприятную ситуацию, подчеркнул крайне малую вероятность вмешательства Запада и высказал намерение развязать войну пропагандистскими мерами. Любые сомнения он немедленно отвергал.

В операциях скорость и решительность решали все. Обе передовые ударные группировки вермахта должны были очень быстро продвинуться до рек Висла и Нарев; польские оборонительные рубежи быстро преодолевались, польские армии изолировались друг от друга, а массированные налеты авиации должны были способствовать полному разгрому противника.

Итак, Гитлер назначил дату начала операции – 26 августа, 4.30 утра.

Но дипломатические игры, предшествовавшие трагедии, еще не были завершены. Еще 22 августа британское правительство официально уведомило, что заключение германо-советского договора о ненападении никоим образом не повлияет на его обязательства по отношению к Польше. Одновременно премьер-министр Чемберлен направил Гитлеру личное послание, в котором, ссылаясь на британские мобилизационные меры, подчеркивал решимость своего правительства оказать помощь Польше, одновременно выражая готовность принять участие в прямых германо-польских переговорах.

Гитлер (предварительно долго крича на привезшего около 13.00 23 августа в Берхтесгаден послание Гендерсона) в ответном послании возразил, что немецкое правительство в свете последнего британского заявления не намерено отказываться от защиты интересов рейха в Польше, а дальнейшие мобилизационные мероприятия в Великобритании вызовут немедленную мобилизацию сил германского вермахта.

Уже вечером 23 августа, когда Гендерсон улетел обратно в Берлин, Гитлер отдал приказ 26 августа в 4.30 начать наступление. Все же, казалось, Гитлер еще обдумывал возможность удержать Великобританию в стороне от конфликта. 25 августа в 13.30 он принял (уже в Берлине) британского посла Гендерсона и сообщил ему, что желает раз и навсегда покончить с «македонским положением вещей» на германской восточной границе, что после решения проблемы Данцига и коридора он обратится к Великобритании с развернутыми предложениями, основные черты которых он сообщил послу в отдельности. В заключение он попросил дипломатического представителя Великобритании лично отвезти это «последнее предложение» в Лондон самолетом. (Однако закончил свою речь Гитлер совсем на другой ноте, сказав, что человек он очень решительный и что это его последнее предложение. Если английское правительство отвергнет его идеи, то будет война. – Ред.) А в 17.35 25 августа был подписан британско-польский договор о взаимопомощи.

Ввиду этого неожиданного для Гитлера шага, сделавшего иллюзорными все надежды на то, что Британия останется в стороне, фюрер решил сдвинуть дату нападения и сначала дождаться реакции британского правительства на его «последнее предложение». С большим трудом Верховному главнокомандованию удалось остановить воинские части, уже приведенные в движение, и вернуть их на исходные позиции вблизи границы.

В последующие дни события очень быстро сменяли друг друга. 28 августа Гендерсон передал ответ британского кабинета на «последнее предложение» Гитлера. В ноте подчеркивалась готовность к германо-британским консультациям после мирного разрешения конфликта между Германией и Польшей. Затем рекомендовались прямые переговоры между главными участниками конфликта для достижения и гарантированного другими странами соглашения, обеспечивающего интересы Польши. Британское правительство заверяло, что употребит все свое влияние для нахождения удовлетворительного решения.

29 августа Гитлер дал ответ. Он указал на польские перегибы в Данциге и преследования немецкого меньшинства в Польше. Однако фюрер заявил, что согласен с предложенным англичанами посредничеством, так как англичане имели целью отправку уполномоченных польских представителей в Берлин. Немецкое правительство в ближайшие дни ожидало прибытия этих представителей. Отличительные признаки «ультиматума» в этом (последнем) предложении Гитлер отклонил, ссылаясь на необходимость спешки, ввиду актов насилия над немцами и опасности инцидентов на границе.

30 августа британский премьер сообщил фюреру, что ходатайствовал перед польским правительством о принятии мер к предотвращению инцидентов на границе, и попросил о соответствующих мерах также германскую сторону. Около полуночи британский посол передал ответ своего правительства на германскую ноту, полученную накануне. В ответе было сказано, что польское правительство будет тотчас информировано о готовности немцев к началу прямых переговоров. На словах Гендерсон передал, что его правительство находится не в том положении, чтобы рекомендовать полякам послать своих переговорщиков в Берлин, скорее оно считает целесообразным действовать обычным путем через польского посла, чтобы дело было сдвинуто с мертвой точки.

Министр иностранных дел рейха фон Риббентроп возразил, что вопрос возможных германских предложений по урегулированию больше не актуален, ибо до полуночи о польском шаге ничего не будет известно. Германские предложения Риббентроп зачитал британскому послу на немецком языке. Его главные пункты были следующими: немедленное возвращение Данцига рейху; народный референдум под международным контролем по вопросу Польского коридора, за исключением Гдыни, которая в любом случае должна остаться польским портом; изучение проблемы национальных меньшинств международной комиссией.

Несмотря ни на что, британское правительство, даже в последний час, старалось добиться проведения прямых германо-польских переговоров. После новых консультаций в Варшаве вечером 31 августа в министерстве иностранных дел появился польский посол Липский, который сумел лишь сообщить, что его правительство весьма благосклонно относится к британским инициативам. Для переговоров он не имеет полномочий. Отныне немецкое предложение передавалось по немецкому радио, а поляки, тоже по радио, сообщили, что это предложение является совершенно неприемлемым для Польши.

Так был решен вопрос о войне и мире. Сутки 30 августа подошли к концу, а польские переговорщики так и не появились. 31 августа около 16.00 Гитлер отдал окончательный приказ 1 сентября в 4.45 начать наступление. Жребий был брошен.

Генерал-лейтенант в отставке Дитмар

Германская армия

К осени 1939 года германская армия располагала следующими силами:

39 пехотных дивизий,

3 горнострелковые дивизии,

5 танковых дивизий,

4 легкие дивизии,

1 кавалерийская дивизия,

всего 52 крупных военных формирования.

Весьма внушительные вооруженные силы, особенно если учесть, что они сформировались менее чем за шесть лет из 7 пехотных дивизий и 3 кавалерийских бригад 100-тысячной армии, а также 6 созданных в 1938 году австрийских бригад. Также следует принять во внимание, что, помимо собственно дивизий, было создано большое число специальных военных подразделений – армейские артиллерийские и саперные батальоны, связисты, команды особого назначения.

Эта армия мирного времени представляла собой в случае мобилизации первый оперативный эшелон (первую волну) армии военного времени; сверх этого имеющиеся и в мирное время запасные (учебные) подразделения и некоторые формирования первой волны создавали основу для построения других армейских соединений и 51 дивизии второго, третьего и четвертого оперативных эшелонов (исключительно пехотные дивизии).

На вооружении армии условия Версальского договора относительно оснащения 100-тысячной армии сказались благоприятным образом, поскольку при новом строительстве германской армии не использовались устаревшие оружие, техника и снаряжение.

Дивизии (первой волны) первого оперативного эшелона были почти все оснащены современной техникой и поэтому превосходили средние войсковые формирования других европейских государств по качеству и сбалансированности вооружения.

Конечно, короткого времени, оставшегося до начала военных действий, не хватило, чтобы подготовить такие же современные оружие и снаряжение и для других (волн) оперативных эшелонов. Здесь пришлось, наряду с незначительными запасами австрийской армии, использовать, главным образом, ставшие доступными из-за расформирования чехословацкой армии ее оружие и технику. (Огромные запасы, достаточные для оснащения современным оружием 1 млн чел. – Ред.) Относительное усложнение организации снабжения требовало более тщательной подготовки, которая, разумеется, была детской игрой по сравнению с проблемами, выявившимися в ходе войны, когда в германской армии уже присутствовало снаряжение и оружие почти всех европейских стран.

Военачальники, добросовестно и серьезно готовившие кадры в 100-тысячной послеверсальской армии, создали фундамент для необходимого быстрого увеличения офицерского и унтер-офицерского корпуса. Фундамент оказался сверх ожидания прочным.

Наряду с большим числом особенно талантливых и проверенных в роли воспитателей и наставников унтер-офицеров 100-тысячной армии, перешедших в офицерский корпус, кадровые военнослужащие старой имперской армии дали возможность снабдить формирования, быстро множившиеся в годы строительства новой армии, достаточным количеством надежных унтер-офицеров. Несомненно, именно их главной заслугой является то, что удалось перенести на новую армию высокие стандарты прежней имперской армии и предотвратить постепенное ухудшение качества войск, ожидаемое из-за постоянного «разжижения» фундамента.

Не столь благоприятной была ситуация с необходимым расширением офицерского корпуса. Здесь бывшие офицеры имперской армии, в первую очередь молодые, в большом количестве привлекались к созданию военно-воздушных сил. Воспитание новых молодых офицеров требовало времени, которого, с точки зрения политического руководства страны, не было. В напряженных ситуациях приходилось прибегать к услугам людей, которые зачастую не отвечали необходимым требованиям.

Несмотря на это, тактические и оперативные уроки, извлеченные командованием армии из опыта Первой мировой войны, удалось закрепить и в расширенном офицерском корпусе.

Требования, предъявляемые к командирам всех уровней, далеко не всегда были выполнимы, учитывая сильно «разбавленный» офицерский корпус. Однако очевидно, что, несмотря на всю поспешность, германская армия была построена на здоровом, прочном фундаменте. После неизбежных первоначальных трений, особенно когда по завершении Польской кампании была углублена подготовка и оценен новый военный опыт, уже во Французской кампании немецкие дивизии доказали свое превосходство над доселе считавшимися сильнейшими вооруженными силами континента.

Успехи германских войск поразили не только противника, но и свое собственное командование, которое с большой опаской взялось за выполнение поставленной перед ним Гитлером задачи блицкрига. После удивительно быстрого падения Франции германское командование провело необходимые обширные приготовления, чтобы эту ситуацию использовать.

Фон Бутлар, генерал-майор в отставке

Структура командования вермахта во второй мировой войне

В начале Второй мировой войны Германия имела структуру командования войсками, которую с теоретической точки зрения можно считать идеальной и во всех отношениях современной.

Во главе всех вооруженных сил стоял главнокомандующий вермахтом. Единственным исключением поначалу являлись силы войск СС. Однако, когда в феврале 1938 года, после отставки фельдмаршала фон Бломберга, Гитлер сам занял его должность, это исключение было устранено.

В качестве штаба выступало Верховное главнокомандование вермахта – ОКВ.

Главнокомандующему вермахтом подчинялись три вида вооруженных сил – сухопутные войска (das Неег), военно-воздушные силы (die Luftwaffe) и военно-морские силы (die Kriegsmarine) – каждый имел собственное главнокомандование (соответственно ОКН, OKL, ОКМ) с главнокомандующими и штабами (при ОКМ – штаб руководства морской войной). Три вида вооруженных сил были самостоятельными и равноправными.

Деятельность видов вооруженных сил регулировалась указаниями Верховного главнокомандующего вермахтом – то есть Гитлера. Для определенных областей, в первую очередь вооружения и управления, была разработана «система ответственности», то есть часть вермахта, в целях экономии людей и материалов, брала на себя соответствующую разработку используемого всеми оружия или все административные процессы, общие для вермахта.

Совмещение в одном лице функций главнокомандующего вермахтом и главы государства давало возможность все невоенные, но важные для ведения войны органы государственного управления оперативно загрузить работой, необходимой для ведения военных действий.

Такое решение внешне казалось идеальным, но уже спустя короткое время после начала войны стало очевидно, какой большой вред оно в себе заключало. Из-за личного вмешательства Гитлера в командование войсками он был настолько перегружен деталями чисто военного командования, что утратил необходимую для главы государства дистанцию в отношении оперативных и тактических событий на фронтах и все больше не находил времени для эффективного государственного руководства. Но и военное командование многое теряло при такой форме управления, ибо возникавшие сиюминутные острые вопросы заслоняли общую стратегическую концепцию.

Более того, выдвинутый Гитлером принцип разделения ответственности, так же как и его стремление не уступать никому из своих коллег дающее власть положение главнокомандующего, снижал эффективность командования. Главнокомандующий видом вооруженных сил, подчиняющийся лично Гитлеру, мог использовать свои личные связи с Верховным главнокомандующим ради потребностей своих людей, не уделяя особого внимания общим интересам. Из-за тесных связей Гитлера с главнокомандующим люфтваффе Герингом, а во второй части войны – также с главнокомандующим военно-морским флотом Дёницем предложения этих командующих, ввиду отсутствия влиятельных, не подверженных партийному влиянию советников, часто принимались в ущерб сухопутным войскам.

Когда Гитлер после отставки фельдмаршала фон Браухича (1941) принял на себя также командование сухопутными силами, стали лучше учитываться и их интересы, но командная структура вермахта стала менее четкой. Следствием того факта, что Гитлер, как главнокомандующий вермахтом, одновременно являлся своим же собственным начальником на посту главнокомандующего сухопутными силами, стало ухудшение и без того слабого командования. К этому надо добавить, что именно в то время, когда общая ситуация требовала максимальной концентрации сил и командной власти, ОКВ и в особенности штаб оперативного руководства вермахта все больше сосредоточивались на вопросах командования сухопутными силами. Вследствие этого приобретавший все большее значение, по мере разрастания войны, круг задач управления оперативными, военно-политическими, военно-экономическими и снабженческими проблемами отступил на задний план перед узко ограниченными задачами командования на театрах военных действий. Таким образом возникло напряжение между Генеральным штабом сухопутных сил и штабом оперативного руководства вермахта.

Выявившаяся нехватка ответственных советников Гитлера на уровне вермахта еще больше обострила противоречия двух штабов (штаба оперативного руководства вермахта и Генерального штаба армии) и даже командные и кадровые проблемы самого вермахта.

Кроме сказанного, можно отметить следующие недостатки.

Авторитарное руководство Германией началось и закончилось при Гитлере. Для работы подчиненных и служащих он создал организацию, которая, благодаря нечеткому разграничению сфер ответственности, нередко назначала нескольких лиц для выполнения одинаковых задач. Гитлер ожидал, что возникшая таким образом конкуренция позволит достичь максимального результата. Вместо этого чаще всего большая часть расходуемой энергии тратилась впустую в бесполезной борьбе, которую ответственные лица вели друг с другом за первенство.

Следствием этого родившегося из недоверия Гитлера к экспертам организационного и командного хаоса стало то, что почти все сколько-нибудь важные вопросы, которые при четкой организации без затруднений могли бы быть урегулированы соответствующими министерствами и ведомствами, ждали решения лично Гитлером. Таким образом, он сверх всякой меры был занят проблемами второстепенного значения. С другой стороны, Гитлер создавал впечатление, что лишь он один был в состоянии не дать остановиться движению военной машины. В конце концов только так называемый приказ фюрера имел перспективу быть всерьез воспринятым руководящими лицами, но и его влияние снизилось.

Сосредоточение всего государственного руководства в руках одной личности привело к тому, что в военных кругах, так же как и в других слоях общества, победил ход мыслей, который все больше отличался от реальностей фактического оперативного и стратегического положения. Гитлер все больше полагался на необоснованные надежды и желания, вместо того чтобы принимать в расчет действительное положение вещей. Грань, за которой даже самая сильная воля должна была сдаться под давлением обстоятельств, у Гитлера постепенно стиралась.

Только с учетом особенностей структуры германской военной верхушки и влияния, оказываемого Гитлером на оперативные и частично тактические решения, можно дать фактическую оценку успехам германских командования и войск. Пока военные советники могли осуществлять свои функции в соответствии с требованиями политического руководства, по крайней мере в целом войска получали боевые задачи в рамках их возможностей (Польская и Норвежская кампании, западный блицкриг 1940 года). С того времени, когда политическое руководство стало предъявлять завышенные требования к потенциалу войск (Русская кампания), а Гитлер попытался подкрепить эти требования вмешательством в военное руководство, игнорируя основные стратегические и оперативные принципы, – все это привело к частым и тяжелым поражениям. Политические, экономические, пропагандистские и престижные соображения взяли верх в таких операциях, как Киевская, Кавказская, Тунисская, Фалезская, Крымская, Арденнская и т. д., неудачи в их проведении становятся вполне понятными, если принять во внимание упадок военного руководящего аппарата вермахта с зимы 1941/42 года.

Фон Бутлар,

генерал-майор в отставке

Польская кампания

Генерал-лейтенант в отставке Дитмар

Рано утром 1 сентября 1939 года главные силы германского вермахта перешли в наступление с находящихся вблизи польских границ исходных позиций. В 52 дивизии (по другим данным, 54 дивизии: Мюллер-Гилмбранд. Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг. Т. II. С. 14, 20) вошли все без исключения имеющиеся танковые, легкие и моторизованные дивизии (среди пехотных дивизий 13 – второго и третьего оперативных эшелонов) и кавалерийская бригада. Они были сгруппированы следующим образом:

группа армий «Юг» (генерал-полковник фон Рундштедт):

14-я армия (генерал-полковник Лист) – на юге Верхней Силезии – в районе Ратибора (совр. Рацибуж) – Моравска-Острава (совр. Острава);

10-я армия (генерал артиллерии фон Рейхенау) – в районе Розенберга (совр. Олесно) и Крейцбурга (совр. Ключборк) на севере Верхней Силезии;

8-я армия (генерал пехоты Бласковиц) – в районе восточнее Бреслау (совр. Вроцлав). Всего в группе армий 35 дивизий (по другим данным, 33 дивизии, в т. ч. 4 танковые. – Ред.), включая расположенные здесь же армейские резервы.

Группа армий «Север» (генерал-полковник фон Бок): 4-я армия (генерал артиллерии фон Клюге) – западнее Польского коридора около и севернее Шнейдемюля (совр. Пила);

3-я армия (генерал артиллерии Кюхлер) – на юге Восточной Пруссии. Всего в группе армий 17 дивизий (по другим данным, 21 дивизия, в т. ч. 2 танковые. – Ред.) и одна кавалерийская бригада. (Всего для войны с Польшей было выделено 62 дивизии, всего 1,6 млн чел., 2800 танков, 6000 орудий и минометов, ок. 2000 боевых самолетов. – Ред.)