Золотой грех

– Вас это смущает?

– Настораживает, Сергей, настораживает. Всегда есть шанс, что кто-то захочет разобраться с нашей конторой. Уничтожить нас не удастся, потому что мы слишком глубоко пустили корни. Но вот подставить нас могут и захотят многие. Из чувства мести вряд ли: в этой среде цель только деньги и прибыль. А вот для того, чтобы нашими руками кого-то убрать, совершить нечто полезное для своего бизнеса или своих политических целей…

– Я понял. Буду осторожен.

– Хорошо, – вдруг бодро заговорил Романов. – Будем считать, что о подводных камнях я тебе рассказал. Теперь камни надводные. Давыдов – депутат Государственной думы. Формально владельцем его приискового предприятия считается двадцатилетняя дочь Юлия, которая живет и учится в университете в Чите. Заметь, не в Лондоне и не в Германии.

– Я понял, – улыбнулся Шаповалов, – в этой семье пустых понтов нет.

– Чего в ней нет, а что есть, ты разберешься на месте. Слушай хронологию событий. Три дня назад в московскую квартиру Давыдова на Балаклавском проспекте проник вор, который унес несколько сот тысяч денег в рублевом эквиваленте, но в различной валюте и кое-какие ценные вещи. Два дня назад в Чите в элитном поселке на берегу реки совершено покушение на его дочь. Девушка отделалась царапинами, но пострадал ее жених – молодой ученый-физик из того же университета. Сейчас он лежит в местной клинике с травмой головы. На основании этих событий Давыдов и принял решение, что его дочери нужна охрана.

– Полиция в Чите?

– Полицию он подключать не стал. Удивлен? Не удивляйся. На момент прибытия охранника из дома Давыдова на место происшествия пистолет, из которого стреляли в Юлию, был зажат в руке ее жениха.

– Который валялся без сознания?

– Да.

– Давыдов не верит в его виновность и хочет во всем разобраться сам?

– Да.

– Надеюсь, вы не считаете нормальным, что ограблена квартира в элитном доме на Балаклавском, где установлена сигнализация, где дверные замки такой группы взломостойкости, что вся моя квартира стоит дешевле?

– Да. Все правильно, Сергей, вот почему мне так интересно с тобой работать.

– Вполне могли не пытаться убить дочь, а лишь подставить жениха, убрав его таким образом со сцены. Вполне могли подставить кого-то из помощников этим квартирным ограблением. По-моему, бьют по окружению, а истиной целью является бизнес.

– И все? – удивился Романов.

– Почему же, – шевельнул своими густыми бровями Шаповалов. – Очень часто таким вот образом начинают мстить за что-то.

– Согласен. Стоит проверить и этот вариант. Одним словом, готовь план работы и ко мне. Завтра я подпишу с Давыдовым договор и издам приказ по твоей группе.

…Олег Михайлович Курносов был невысок ростом, имел мелкие, несколько нервные черты лица и редкие волосы. Голос у него тоже был слегка высок, но это никак не влияло на деловые или начальственные интонации. Курносов был президентом и главным учредителем коммерческого банка «СибирьНедраБанк – СНБ». Банк имел отделения во всех областных и краевых центрах Восточной Сибири и Дальнего Востока и занимался прежде всего тем, что инвестировал средства в проекты добычи природных ресурсов, выступал гарантом по договорам лизинга, кредитовал крупные добывающие и перерабатывающие предприятия, затеявшие модернизацию своей технической базы, приобретение нового оборудования для буровых работ, шахтных проходок и тому подобного.

Олег Михайлович две трети своего рабочего времени проводил как раз в этих регионах, но и в Москве бывать ему приходилось очень часто. Москва – это большая, очень большая кухня. Там бурлит и варится экономическая политика и политическая экономика страны. Там решаются вопросы, которые географически расположены за десятки тысяч километров от столицы. В Москве федеральная власть со всеми министерствами, комитетами, фракциями и кулуарами. Здесь закладываются идеи, строятся планы и рушатся проекты. Но иногда действие переносится на короткий промежуток времени в ту или иную точку огромного государства, чтобы решение вопроса происходило не на глазах у всей страны или ее лидеров.

Сегодня Курносов встречался в Якутске с заместителем председателя Комитета по развитию районов Восточной Сибири и Дальнего Востока. Комитет был новый, но новый лишь по названию. Подобный орган существовал практически всегда, только менял форму, название, принадлежность, структуру. Он был нужен для разработки стратегических планов, для составления отчетов, проведения независимых экспертиз, координации действий. Но самое главное, он был нужен для перекачки бюджетных денег в эти отдаленные регионы. Не может федеральное министерство так просто перегнать деньги куда-то, обязательно нужен орган контроля, отчетности, компетентности в этом вопросе. Орган, который будет не только заключать государственные контракты, но и раздавать лицензии.

Курносов прислал за Желобовым своего водителя и ждал его теперь в ресторане «Индигирка». Тихое место, прекрасная кухня, степенные посетители. Это не то заведение, куда после двадцати часов ломится народ, которому перестали по Указу президента[1] отпускать алкоголь в магазинах. Даже командированные, у которых возникало желание посидеть вечерком за столиком и послушать музыку, предпочитали рестораны в своих отелях.

Желобов вошел в зал, приглаживая непослушную шевелюру, нашел взглядом банкира и пошел к столику. Курносов привстал, пожал протянутую руку и сделал самодовольный приглашающий жест. Это была старая игра, игра в того, кто важнее. Чиновник, облеченный самыми высокими полномочиями в этих регионах, чиновник, который может запросто инициировать лицензионную проверку, даже отозвать лицензию или приостановить ее действие, или чиновник, который может запросто инициировать проверку расходования бюджетных средств, исполнения государственного контракта, соблюдения природоохранного законодательства, решений и постановлений федерального правительства по данному региону и тому подобное.

Но и Курносов хорошо знал, что над заместителем председателя комитета есть еще и председатель, есть и министр. И все его «хотелки» могут прекратить одним телефонным звонком. Вопрос лишь в том, на каком уровне происходит разрешение какого-то вопроса или его торможение. А еще Курносов хорошо знал, кому и сколько заплачено (прямо или косвенно) за некоторые решения. В частности, сам Курносов оплачивал кое-какие коммерческие ходы ближайших родственников Желобова. И Желобов это знал. И тем не менее игра в независимость и принципиальность продолжалась не один год.

– Ну, Сергей Яковлевич, – Курносов с улыбкой положил руку на горлышко бутылки водки «Финцка Речка Люкс», – сразу выпьем или сначала решать будем, кто в этих местах больше хозяин? Кто хозяин, тот и угощает.

– Вот оно! – рассмеялся немного напряженным голосом Желобов. – Всяк делец норовит свое государство в государстве устроить. Я помню из истории, что Демидовы на Урале при своих заводах и поселках чуть ли не собственную полицию держали, а то и армию. Такие замашки!

– Ну-у! – рассмеялся Курносов. – Я не претендую. Я предлагаю такое распределение: вы власть, вы в своем праве, а я – лицо, хозяйствующее в этих местах, лицо, которое платит государству налоги, развивает регион своим бизнесом. Думаю, что это вполне приемлемая платформа для сотрудничества и взаимного уважения.

– К чему вы это, Олег Михайлович? – нахмурился Желобов. – Мы, кажется, с вами друг друга знаем не первый год, и в правительстве к вам отношение вполне…

– Это просто шутка, Сергей Яковлевич, просто шутка. Настроение у меня сегодня хорошее, только усталость сказывается. Ну, так водочки?

Еще с полчаса шло прощупывание. Банкир хотел убедиться, что в их отношениях с чиновником ничего не изменилось. Все-таки они не виделись и не общались почти шесть месяцев, а за такое время в столице и во властных структурах могло произойти очень много изменений.

– …да, это именно те буровые, о которых я вам по телефону и рассказывал, Сергей Яковлевич. У собственника денег на модернизацию нет, я его кредитовать больше не намерен. Неумелое хозяйствование, извините. А душа за природу Якутии болит!

– Хорошо, разберемся, – солидно кивал Желобов. – Это наша, так сказать, епархия. Только вы-то захотите вернуть вложенные деньги? Так ведь?

– Вы всегда все правильно понимали, – заулыбался Курносов. – Просто радостно сознавать, что во властных структурах у нас достаточно умных людей работает. Я предлагаю испытанную схему: предприятие подвести под банкротство, обложить не совсем огромными, но существенными штрафами, приостановить действие разрешительных документов. Ну а дальше моя работа.

– Вы снова скупаете буровые?

– Я их никогда не скупал, мы же банк, – развел руками Курносов. – Просто мы помогаем более умелым предпринимателям взяться за почти загубленное дело. Я знаю, кто из моих надежных партнеров сможет купить, с моей, конечно, помощью, эти буровые и снова наладить работу. Но теперь уже без нарушений. Кстати, вашему департаменту большой плюсик: вы инициировали, вы решили проблему без ущерба для местной экономики и с пользой для местной экологии. Взамен я, как всегда, готов оказать помощь указанным вами лицам и организациям. Спонсорскую ли, какую ли другую. Очень люблю поддерживать различные полезные фонды.

Насчет фондов Курносов сказал не зря. Точнее, напомнил. Именно в прошлом году он перечислил несколькими траншами более полумиллиона рублей в фонд сохранения популяций птиц какого-то заповедника-заказника. Деньги поступили не только от банка, большая часть поступила от других фирм, за которыми стоял Курносов. И учредителем фонда был человек из близких Желобова. И канал обналичивания был у него налажен.

– Через месяц я буду в Забайкалье, – поделился планами Желобов, когда их ужин подходил к концу. – До нашего департамента доходят сведения…

– Да-да-да, – с готовностью закивал Курносов. Это было продолжением их разговора шесть месяцев назад. И как раз по поводу золотодобывающих компаний в Забайкалье. – Я в курсе проблем. Мне как раз сейчас приходится заниматься проблемами моих филиалов в Чите, в Бурятии. Не все предприятия выдерживают современные темпы ведения бизнеса и производства. Думаю, что мы и там с вами увидимся. Посидим дружески, поболтаем за рюмочкой и медвежатинкой. Есть у меня там один любимый ресторанчик… Изумительная кухня!

Давыдов сидел в кресле своего кабинета в читинском доме и угрюмо барабанил пальцами по подлокотнику. Юля в сарафане, с большим пластырем на плече с ногами сидела на соседнем кресле и все порывалась вставить слово. Но Давыдов любил во всем порядок и строгую очередность. Тем более в вопросах важных, таких как покушение на собственную дочь.

Один из охранников – плечистый светловолосый Олег – взволнованно кивал своей круглой головой с мощным затылком и пытался очень убедительно доказать хозяину, что действовал он правильно. Не хотелось ему не только терять доходную работу в этом доме, но еще и получить отвратительную репутацию, если его отсюда вышибут. Чита – город маленький. Впрочем, Давыдов и не высказывал претензий охраннику.

– Значит, тебя насторожило долгое отсутствие Юли и Глеба? – спросил Давыдов.

– Ну, скорее несколько факторов, которые в голове как-то сложились, – кивал Олег. – Вроде они собирались отпраздновать по-семейному защиту Глеба, и Макарыч вон цветов нарезал, и Ли на кухне суетился. А они пропали. А потом еще мне показалось подозрительным, что сигнал с телефона Юли долго не двигается. Они же вроде как побродить собрались, на закат полюбоваться.

– Могли просто сидеть и любоваться, – поморщился Давыдов, в голове которого была мысль и о том, что дочь с женихом могли и полежать, а не только посидеть. Понимал, что это современные нравы и что ему ничего с ними не поделать, а все равно было думать об этом неприятно. Своя ведь дочь, не соседская.

– Могли, – снова закивал Олег, но понял, что слишком часто это делает и весь налился краской недовольства собой. – Только я же говорю, что в комплексе! И долго нет, и сигнал не двигается, и праздновать собирались, а их понесло.

Юля бросила на охранника огненный взгляд, но промолчала. Она понимала, что, с точки зрения Олега, все выглядело примерно так, как он и говорил.

– В Глебе тебе ничего странным не показалось в тот вечер? – снова спросил Давыдов.

– Да нет! Он вообще парень с ровным настроением. Пошутили мы с ним немного, он зашел. Ну, может, немного взволнованный был, так опять же… если учесть, что защитился парень, что к невесте пришел…

Юля снова ожгла Олега взглядом и, не выдержав, включилась в разговор:

– Пап, ну ты не о том спрашиваешь, чего ты все…

– Подожди, Юля! – осадил Давыдов дочь. – Тут дело может быть очень серьезными. Не забудь про московскую квартиру. Слишком все это как-то одновременно произошло. – Он снова обратился к охраннику: – Еще раз вспомни, прочувствуй, Олег, и повтори. Значит, ты рванул туда, на берег?

– Да, предупредил всех в доме, чтобы не открывали никому, и на такси туда.

– Ну, дальше-дальше!

– Ну, как я и рассказывал. Еду, смотрю на экран навигатора. Такси не отпустил, штуку ему сунул, чтобы не волновался, а сам на берег. Первым делом к обрыву, а Юля там на песке копошится, головой трясет. Я спустился, смотрю, у нее кровь, как будто полоснули по плечу слева направо чем-то. Я пиджак скинул, рукав от рубашки оторвал и рану прикрыл. Хотя крови много и не было. Потом на руках вытащил ее наверх… Получилось, что пока место искал, где подняться, вышел левее по течению. И когда поднялся с Юлей, то как раз Глеба и увидел.

– Понятно, теперь подробнее и внимательнее к своим словам отнесись. Значит, что ты увидел?

– Увидел Глеба, что тот лежит лицом вниз, голова повернута к левому плечу. Руки согнуты в локтях и лежат так, как человек обычно падает на них… Вот так, – Олег показал, как лежали руки относительно тела. – Я сначала увидел кровь на голове в районе затылка, а когда мы с Юлей подошли, то я и увидел пистолет в его руке. По запаху из ствола понятно стало, что из него стреляли. И понятно стало, что это пуля Юлю зацепила. Только…

– Опять ступор! – недовольно произнес Давыдов. – Что, у вас с вербальным общением всегда проблемы? Голову открутить кому-нибудь вы горазды, а вот объяснить, зачем, не можете.

– Короче… – замялся Олег на несколько секунд, – короче, не стрелял Глеб в Юлю.

– Конечно! Это же очевидно, – взвилась девушка, – он же…

– Помолчи! – прикрикнул Давыдов на дочь и рывком поднялся из кресла. Он подошел к охраннику вплотную и посмотрел в глаза. – Почему ты сделал такой вывод? Четко, без пустой болтовни!

– Когда человек стреляет из пистолета, у него задействуется определенная группа мышц кисти, – хмуро, но твердо стал говорить Олег. – И если его в этот момент ударить по башке и «отключить», то рефлекторно эти мышцы будут сокращены. Он или выронит пистолет сразу, или не выпустит его. Значит, он продолжал бы сжимать рукоятку и находясь в бессознательном состоянии. А он лежал так, как будто пытался ладонями смягчить удар от падения на землю. И под ладонь ему засунули оружие.

– То есть ты хочешь сказать, что он не сразу потерял сознание, раз ладони были в описываемом тобой положении?

– Сто пудов!

– Олег? – снова повысил голос Давыдов.

– Думаю, что не сразу Глеб потерял сознание после удара, – послушно поправился охранник.

– И это единственное, по-вашему, что оправдывает Глеба? – крикнула Юля, подскочив к отцу и рванув его за рукав пиджака.

– Юля, успокойся.

– Нет, вы оба мне скажите! Вы можете поверить, что Олег решил меня убить? Ну, ты, верзила?

– Не мог, – пробасил Олег послушно.

– Папа?

– Ладно, ладно, – отмахнулся Давыдов, – не верю я в это. Теперь так, Олег. Что не вызвал полицию и спрятал пистолет, молодец. Действовал ты правильно. Значит, говоришь, отпечатков ты на нем не нашел?

– Не нашел, – покачал Олег головой.

Давыдов приехал в больницу около шести вечера, но главный врач был на месте и лично встретил депутата в приемном покое. Рядом топтался еще один молодой врач с недовольным видом и заспанными красными глазами.

– Здравствуйте, Борис Михайлович. – Главврач с легким, немного неуклюжим поклоном протянул руку. – Пойдемте ко мне в кабинет. Там нам будет удобнее разговаривать.

– О чем? – резко бросил Давыдов, уверенно двинувшись к лестнице. – Как состояние Глеба?

– Он… – главврач поспешил за Давыдовым, махнув молодому врачу рукой, чтобы тот следовал за ними. – Пока еще трудно сказать с полной уверенностью… Вот, собственно, я пригласил лечащего врача, узнав о вашем приезде.

Давыдов резко остановился и повернулся к главврачу. Он сразу уперся властным взглядом в молодого врача, отметил его красные глаза и бледное лицо.

– Вы? – спросил он врача. – Почему так выглядите? Пили?

– Я после ночного дежурства, – раздраженно ответил врач. – Подняли вот, специально из-за вас. Чтобы состояние вашего родственника описать.

– Он мне не родственник, – оборвал врача Давыдов. – Каково его состояние?

– Сотрясение мозга, повреждение мягких тканей головы.

– Что вы подразумеваете под сотрясением мозга, какова тяжесть травмы? – начал распаляться Давыдов.

– Под сотрясением мозга, – ледяным тоном ответил молодой врач, – я подразумеваю закрытое механическое повреждение тканей и органов, характеризующееся нарушением их функций, но не приводящее к ярко выраженным изменениям их формы и строения.

Но тут главный врач вовремя понял, что врач просто язвит, цитируя симптоматику.

– Борис Михайлович, – топливо заговорил он, оттеснив плечом врача, – мы тщательно обследовали пациента и не нашли поводов для серьезных опасений. Пройдемте в мой кабинет, там нам будет удобнее разговаривать. А то мы тут посреди коридора стоим…

Наконец главврачу удалось остаться наедине с Давыдовым в своем кабинете. Он снова принялся извиняться за интонации своего врача, но чувствовалось, что это не единственное, что беспокоило руководителя медицинского учреждения.

– Видите ли, Борис Михайлович… – Главврач снял очки и принялся вытирать носовым платком потный нос. Он подслеповато щурился, и от того, что не мог встретиться взглядом с депутатом, ему было легче говорить. – Видите ли, в подобных случаях мы обязаны сообщать в полицию. Налицо нанесение тяжких телесных повреждений, а это, сами понимаете. Есть перечень…

– Я понял вас, – прервал собеседника Давыдов.

Он чувствовал некоторую неловкость из-за того, что не помнил его имени и отчества. Переспрашивать не хотелось, потому что это было бы похоже на попытку установления какого-то неформального контакта, нарушение дистанции. Давыдов любил дистанции, тем более он сейчас чувствовал, что разговор перейдет в иное, не совсем приятное для него русло.

– Я понял вас, – повторил Давыдов, – и тем не менее прошу вас этого не делать. Никакого нападения не было, не было преступления. Это просто несчастный случай, уверяю вас. Если сейчас вы сообщите в полицию, то неизбежной окажется проверка, об этом узнают журналисты и раздуют череду «жареных» фактов. Мне это совершенно не нужно. С полицией я все улажу, если это будет необходимо. И если к вам претензии возникнут, то и это я улажу. Я даже подумаю, чем помочь вашему учреждению, но это попозже, сами понимаете, что мне сейчас не до этого.

И тут он понял, что сболтнул это зря. Давыдов вроде бы признался, что криминал все-таки имел место. Может, главный врач этого не заметил?

– Значит, состояние пациента в пределах нормы?

– Да, конечно, – поспешно и немного облегченно ответил главврач, обрадовавшись, что разговор на скользкую тему закончился.

Шаповалову, чтобы не терять время, пришлось собирать свою группу и инструктировать ее через Интернет в режиме видеоконференции. «Барьер» никогда не пользовался «Скайпом», потому что эксперты множество раз получали информацию, что «Скайп» возможно несанкционированно прослушивать. В лаборатории «Барьера» разработали свою собственную программу, максимально защищенную.

– Я остаюсь в Москве, – говорил Шаповалов, всматриваясь в лицо подчиненных. – Здесь слишком много хвостов у нашего заказчика. Подчеркиваю, что наша задача – не только физическая охрана дочери Давыдова, но и установление факта покушения на нее, установление исполнителей и заказчиков, а также причин. Точнее, мотивов. Как всегда в таких случаях – полная программа.

– Ясно, шеф, мы поняли, – ответил за всех Борисов, являющийся в группе заместителем Шаповалова.

– Если поняли, тогда слушай расклад. Геннадий, ты с Николаем займись вплотную фирмой Давыдовых. Наиболее вероятный мотив – это либо конкуренция, либо наследование бизнеса. Веня, ты бери Александра и займись безопасностью дома и дочери заказчика. Она девочка интеллигентная, у нее жених физик, так что тебе проще будет найти с ними общий язык. Ну а Саня проработает противоснайперскую программу.

– А я? – не удержался Иванов.

– Тебе, Дима, задание особенное, по твоему опыту и по твоей оперативной сноровке. Ты у нас по прошлой своей работе во внешней разведке привык действовать один и полагаться только на себя. Вот и займись женихом дочери Давыдова.

– Вы полагаете, что покушение могло быть не на нее, а на него?

– Интересная мысль, – рассмеялся Шаповалов. – Кстати, я об этом не подумал!

– В том смысле, – скептически хмыкнул Борисов, – что кто-то решил расчистить место для женитьбы на богатой девушке? Зачем было в нее стрелять?

– Имитация, – тут же ответил Иванов. – Как раз для того, чтобы запутать нас. Кстати, удалось – ты же не веришь.

– Ну, парень в теме, – кивнул Шаповалов. – Только имей в виду, Дима, что самое твое большое беспокойство – как раз жизнь этого парня. Если совершится самое невероятное и выяснится, что покушение было не на девушку, а именно на него, тем более если покушение повторится и удастся, то мы провалим все дело. Ориентироваться придется тебе очень быстро и без консультаций с руководством.

– Все поняли, шеф, – снова за всех ответил Борисов. – Либо конкуренты, либо бандиты.

Глава 3

Веня Волохов не был в Чите почти год. Он с интересом крутил головой, пытаясь найти значительные изменения. Это была привычка еще с детства, какое-то странное чувство, которое одолевало еще в том возрасте. Стоило на пару недель, на месяц куда-то из города уехать, и уже после возвращения казалось, что ты увидишь что-то новое. Веня никогда не мог ответить себе на вопрос, а что же он ожидает увидеть. Новые дома, новые улицы, какие-то изменения в людях? И все равно он продолжал вот так же, как и сейчас, крутить головой и ждать чуда.

Саня Халов уверенно вел по коммуникатору «Ниву Шевроле», продвигаясь на северо-восток города к элитному поселку. Борисов с Моргуновым приехали в Читу первыми и за пару дней подобрали несколько машин для группы по объявлениям «сдам в аренду». За хорошие деньги за сутки на нескольких СТО у всех были приведены в полный порядок двигатели и ходовая часть машин.

– Вон те ворота, – ткнул вперед пальцем Халов. – Подъезжаем?

– Давай, – кивнул Веня. – Время для нас сейчас – самый важный фактор.

– Ну да. Если это было все-таки покушение, – проворчал Халов.

– А ты, кажется, не веришь?

– Слушай, – Халов даже сбросил скорость и недовольно глянул Вене в глаза, – ты забыл, что я снайпер, взрывник. Тут вообще не было проблем, если кто-то хотел девочку ухлопать. Или ее ухажера. Любого качества винтовка и самая обычная оптика. Или взрывное устройство под днище ее машины. Она ведь, ничего не боясь, ездит по городу, учится в университете. А тут какая-то клоунада!

– А что же ты Шефу все это не изложил? – насмешливо спросил Веня.

– А ты думаешь, что Шеф это сам не понимает? Он, дружок, президента охранял, у него с головой все в порядке.

– Тогда к чему ты завел весь этот разговор?

– К тому, что нам с тобой придется решать тут задачки с таким количеством неизвестных, что хоть в петлю лезь. Терпеть не могу работать, когда непонятно самое насущное, когда цель задания и та не ясна. Против кого мы тут, против чего, что вообще произошло в тот день?

– Разберемся, – не очень уверенно ответил Веня.

Давыдов встретил оперативников в холле. Молча выслушал представления по именам и фамилиям, кивнул, а потом предложил выйти на улицу.

– Вот ваш периметр, – кивнул он на заборы и фасад дома. – Вы спецы – вам решать. Мне сказали, чтобы я не вмешивался в вашу работу и ваши решения. Вообще у меня тут электроники напичкано достаточно, видеонаблюдение круглосуточно ведется, аппаратная на первом этаже возле кухни. Обычно было трое охранников, ребята надежные. Дежурили они сутками по одному. Теперь я условия изменил, и они работают по двое, а один отдыхает. Само собой разумеется, что оплачиваю я их работу теперь по другому режиму. Получается, что они по двое суток у меня в доме…

– Борис Михайлович, – перебил хозяина Веня, поняв, что депутат нервничает и говорит больше обычного. – Зарплата ваших охранников к делу не относится. Познакомимся с ними постепенно, с каждым. У вас еще ведь водитель есть?