bannerbanner
Игрок
Игрок

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 4

Удар с силой припечатал ее к стене и едва не сбил с ног. Что-то попало в нее, разлетевшись мокрыми брызгами, и на пол со страшным грохотом шмякнулась кастрюля. На кухне воцарилась гробовая тишина.

Лицо Тома Рейнолдса приобрело цвет овсянки. Впрочем, он и до этого не выглядел слишком загорелым.

– О боже! Ты как? – Он протянул вперед руку. – Я тебя не заметил. Извини, пожалуйста. Я честно, честно…

Джой, опустив глаза, посмотрела на себя. Ее белая рубашка и черные брюки были обляпаны тортеллини с соусом песто. Все выглядело так, словно ей нанесли множество колотых ран и она истекала ярко-зеленой кровью.

«Прямо кадр из фильма Роджера Кормана», – мрачно усмехнувшись, подумала Джой.

– Нормально. – Ее больше беспокоил Том. Он выглядел совсем не так уверенно. – Правда, я все поправлю.

Бедный парень уже собирался снова начать извиняться, но жених Фрэнки заткнул его, схватив сзади за шею.

– Ну что, изверг. Я же говорил тебе, что не надо спешить. – Нейт был большим симпатичным мужчиной, одетым в джинсы и черную футболку. С виду он походил на шеф-повара не больше, чем средний обладатель «Харлея», но у плиты был царь и бог. – С тобой все в порядке, мой ангел?

Джой улыбнулась своему будущему зятю:

– Лучше некуда. Главное, не подпускай ко мне вампиров. Могу дать сто очков вперед чесночному венку.

Фрэнки, качая головой, вышла вперед:

– Пожалуй, нам придется тебя переодеть. Кажется, я видела в кладовке несколько униформ для официанток. Пойду посмотрю, что удастся найти.

Нейт опустился на колени и принялся убирать месиво с пола.

– Мы должны что-то придумать. У нас не хватит времени заново приготовить это блюдо. Надо сделать что-нибудь другое на скорую руку.

Том осел на пол, на мгновение опустив голову между коленей. Его светлые волосы поникли, как будто даже они впали в уныние.

– Мне правда нужна эта работа, – тихо сказал он.

Нейт застыл.

– А кто сказал, что тебя увольняют? Боже правый, если б ты только знал, сколько всего у меня упало за эти годы.

Джой положила руку Тому на плечо:

– Это просто случайность. Я тоже должна была смотреть, куда иду.

Секундой позже вернулась Фрэнки с черно-белой формой в руках. Рядом с ней шла женщина лет шестидесяти с лукавым выражением лица.

– Вы только посмотрите на бедную девочку! – воскликнула женщина, выхватив у Фрэнки чистую одежду. – Пойдем, я покажу тебе, где душ.

Джой почувствовала крепкую хватку теплой руки и безропотно позволила увести себя.

– Я Либби, экономка старого мистера Беннета. – Они поднимались по небольшой черной лестнице. – Когда он приезжает сюда, я становлюсь и его дворецким, и секретарем. И еще я мамочка Эрнеста.

– Эрнеста?

– Когда мы готовим, его не пускают на кухню. Хотя он отлично мог бы убрать эту пасту.

Поднявшись по лестнице, они повернули направо и пошли по коридору. На стенах сверху донизу висели черно-белые фотографии, запечатлевшие различные спортивные события. Джой замедлила шаг. Там были фотки двадцатых годов: мужчины, одетые для игры в крикет и женщины со стрижкой боб, кружившиеся на старомодных коньках. Футбольная команда времен сороковых, все игроки которой были в кожаных шлемах и с большой буквой «Н» на груди. На одном снимке соревнований по легкой атлетике времен семидесятых мужчина в кроссовках «Найк» первого поколения прыгал в высоту. На другом, сделанном во время соревнований по плаванию, девушка решительно бросалась в воду.

– Ах да, это все разные поколения Беннетов, – с гордостью произнесла Либби. – Они очень спортивные, верно? Я повесила эти фотографии, потому что не могла вынести, что они валяются повсюду и собирают пыль в ящиках. А ты их не видела? Грей с отцом приводят сюда тех, кто здесь впервые, чтобы они увидели эти семейные победы.

Джойс сделала шаг вперед и снова остановилась. В простой черной рамке она увидела четырех мужчин, которые, взявшись за руки, стояли на фоне лодки. Грей, улыбаясь, стоял с краю.

– О, эта мне тоже нравится, – сказала Либби. – Молодой мистер Беннет на ней такой счастливый.

Женщина прошла дальше и открыла дверь. В коридоре сидел запертый золотистый ретривер – восемьдесят фунтов радости – в палевой меховой шубе. Быстро лизнув руки Либби, он направился прямиком к Джой.

Либби постаралась унять его ликование, но Джой оно нисколько не смутило. Она была совсем не против, если на нее поставят лапы.

– Ты понравилась Эрнесту, – пробормотала его мамочка, пытаясь схватить пса за ошейник.

Поднявшись вверх, пес подпрыгнул, и его передние лапы оказались почти на уровне плеч Джой. Она засмеялась и подставила свои бока его сильным толчкам.

– Уверена, что мне не стоит принимать это на свой счет, – сказала она. – От меня пахнет итальянской едой. Так как же меня не полюбить?

После того как Эрнест отыскал все тортеллини в складках ее блузки, Джой вошла в комнату. Ее украшали красивые обои с цветочным рисунком и множество драпировок. Большую часть комнаты занимала кровать с балдахином на четырех столбах, в изножье которой лежали сложенные пледы ручной работы. Остальное пространство занимали старомодные вещи.

– Здесь красиво, – сказала Джой, вспомнив помещения для персонала в «Уайт-Кэпс». По сравнению с этой те комнаты напоминали тюремные камеры.

– Беннеты очень хорошо ко мне относятся. И к Эрнесту. Молодой мистер Беннет практически его усыновил.

– Он любит собак?

Вот как. Если Грей Беннет любил собак, это характеризовало его с наилучшей стороны.

– Не знаю, как собак вообще, но Эрнеста он любит. Они вместе ходят на прогулки, катаются на катере и… – Либби покачала головой. – Что-то я разболталась. Душ здесь. Чистые полотенца лежат на полке. А под раковиной можешь взять фен. Мне надо было бы отвести тебя в другую комнату, но все остальные комнаты для прислуги заперты с зимы, а гостевые заняты. Ты не возражаешь, если Эрнест останется здесь?

Джой посмотрела на пса, ответившего ей вопросительным взглядом.

– Нет, конечно. – Она улыбнулась и потрепала его мягкое ухо.

Когда хозяйка вышла, Эрнест плюхнулся на пол, прислонившись к ноге Джой.

– Так, значит, Грей твой приятель, – сказала она, когда дверь закрылась. – Может, ты хочешь поделиться какими-нибудь из его секретов?


Грей толкнул служебную дверь и влетел на кухню.

– Привет, здоровяк, – окликнул его из-за разделочного стола Нейт. – Отлично выглядишь.

Они со смачным хлопком пожали друг другу руки. Новый шеф-повар «Уайт-Кэпс» оказался старым знакомым Грея. Они с Нейтом учились в одном колледже, но потом больше не встречались. Это был вариант, чтобы узнать, кто превратил кухню Мурхаусов в райские кущи.

Но такова жизнь. Стоит лишь чуть-чуть повернуться влево или вправо, и ты снова стоишь лицом к лицу со своим прошлым.

– Пахнет потрясающе, – сказал Грей, окидывая взглядом кухню. Он махнул рукой Фрэнки, которая одну за другой раскладывала дюжины шариков из теста на противни из нержавейки. Еще один парень, которого Грей не знал, склонился над плитой.

«Интересно, где она?» – подумал он. А может, он совсем обалдел, и ему померещилось, что он видел Джой у себя на лужайке?

– Вам что-нибудь нужно? – спросил он, чтобы потянуть время.

– Не-а, у нас все отлично. – Нейт вернулся назад и принялся мелко резать петрушку жуткого вида ножом. – Все под контролем.

Последовала пауза, и Грей понял, что все, кроме него, заняты делом.

Вот черт! Он не мог преспокойно торчать здесь, словно барышня без кавалера на танцах.

Служебная дверь позади него распахнулась.

– Вот ты где, – сказала Кассандра. – Там кто-то тебе звонит. Либби мечется по дому и повсюду ищет тебя.

Все, кто был на кухне, повернули голову в ее сторону, и Кассандра улыбнулась.

– Простите, что помешала.

Грей внимательно следил за выражением ее лица, когда она посмотрела на Фрэнки. Никаких признаков узнавания. И у Фрэнки тоже. Господи, женщины, оказывается, незнакомы.

Он откашлялся:

– Кассандра, это Фрэнки Мурхаус. Сестра Алекса. Фрэнки, это Кассандра Калтер. Рииз… ее муж.

Кассандра побледнела и ухватилась рукой за горло. Фрэнки отреагировала почти так же, замерев от неожиданности.

Проклятье! Ему нужно было предупредить их обеих, подумал Грей, чувствуя себя полным идиотом. Он с чего-то решил, что они знают друг друга.

Фрэнки вышла вперед, вытирая полотенцем руки, испачканные пудрой:

– Мне очень жаль Рииза.

Кассандра протянула руку:

– А ваш брат… Как он? Я слышала, когда береговая охрана нашла его, он был ранен.

Фрэнки кивнула:

– Он поправляется. Но это не быстрое дело.

– Когда он не пришел на похороны и не позвонил, я испугалась… – Голос Кассандры дрогнул. – Могу только догадываться, каково ему. Они с Риизом не просто вместе ходили на яхте. Они были как братья. Где он?

– Здесь. Дома.

– Я должна с ним увидеться.

Фрэнки сделал глубокий вдох:

– Мы будем рады. Но вы должны быть готовы. Он… ну, он не особенно разговорчив. Хотя, возможно, вам удастся достучаться до него. У нас пока не получилось.

Грей заметил, что Кассандра дрожит, и обнял ее за талию. Она прислонилась к нему.

– Я непременно хочу попытаться, – сказала она. – Мне нужно понять, что произошло на яхте.


Когда Джой выходила из апартаментов Либби, ей пришлось придержать Эрнеста ногой, чтобы он не выскочил из комнаты. Она чувствовала себя тюремщиком и с трудом могла устоять перед его умоляющим взглядом. Его глаза смотрели на нее снизу вверх и лучше всяких слов отчаянно взывали о снисхождении.

Однако Джой никоим образом не могла купиться на его добродушную мину. После того как сегодня вечером ее уже постигла одна катастрофа, она не хотела испытывать судьбу, представляя, что будет с Томом Рейнолдсом, если ретривер случайно проникнет на кухню. Эти двое наверняка могли разрушить весь дом.

Спускаясь по лестнице, Джой думала о том, когда она сможет увидеть Грея. Скорее всего, это произойдет не раньше, чем начнется вечеринка, а значит, у нее есть еще по крайней мере сорок пять минут, чтобы подготовиться. Она повернула за угол в сторону кухни и одернула свою форму в надежде, что она хотя бы хорошо сидит. Юбка немного коротковата, но в остальном все выглядит вполне пристойно…

Джой остановилась как вкопанная.

У плиты стоял Грей Беннет, выглядевший непозволительно роскошно. Зачесанные назад темные волосы открывали его надменное лицо. Широкие плечи и грудь облегал отлично сшитый темно-синий пиджак. А бледно-розовая сорочка подчеркивала загар и светло-голубые глаза.

Единственное, что портило всю картину, – это его рука, лежавшая на талии женщины. Грей с выражением нежной заботы смотрел ей в лицо.

У Джой скрутило живот.

О боже!

Она чуть было не бросилась назад вверх по лестнице, но заставила себя остаться. В конце концов, она просто смешна. Такой мужчина, как он, не мог жить монахом. Джой читала в газетах уйму историй про то, как он вел себя за пределами их городка. И тот факт, что у него есть женщина, никак не должен был бы стать для нее сюрпризом.

И все же она этого не ожидала. Каждый раз, когда Грей приезжал в Саранак-Лейк, он был один. По крайней мере, она сама никогда не видела его с кем-либо.

Само собой разумеется, женщина была красоткой. Густые рыжие волосы, прозрачная светлая кожа и зеленые глаза, смотревшие на удивление печально. А это кремовое платье на ней. Такое удивительно простое, из такой великолепной ткани, сидевшее так безукоризненно. Наверняка от-кутюр.

Они прекрасно подходили друг другу.

Джой снова посмотрела на Грея и вздрогнула. Его глаза, превратившиеся в узкие щелки, смотрели прямо на нее. Ее бы это не смутило, но он показался ей недовольным. Холодная мрачность его лица пугала. Раньше он всегда вел себя с ней дружелюбно. Почему теперь смотрел на нее так, будто не рад был видеть ее в своем доме?

– Том, хочешь, я помогу тебе с филе? – спросила Джой, быстро подскочив туда, где повар нарезал мясо.

– Было бы здорово, – откликнулся Том, освобождая ей место за столом. – Вот тебе нож.

Приступив к работе, Джой почувствовала, что ее трясет, и постаралась скрыть это. Видеть Грея в таком великолепии было для нее тяжким испытанием. Застать его обнимающим талию какой-то рыжей было еще тяжелее. Но чувствовать на себе взгляд этого человека было почти невыносимо.

Немного погодя она оглянулась через плечо. Грей уже ушел и увел это подобие Джулианны Мур с собой.

Джой заметила, что все вокруг как-то оживились.

Нейт стоял позади Фрэнки и прижимал ее к себе. Она склонилась над пирожными с кремом, а он что-то шептал ей на ухо. Его лицо напряглось от нескрываемого желания, и Фрэнки слегка улыбнулась, как будто ей нравилось то, что он говорил. Джой поспешно отвернулась.

– Они уж точно счастливы, – сказал Том.

Конечно. Ведь у них-то чувства были настоящие, а не какие-то там неразделенные детские фантазии.

Джой вспомнила ночи, которые провела, представляя себе, как различными способами добивается Грея. Их было так много. Они могли бы встретиться в городе, просто случайно проходить мимо. Он остановится, скажет, что сегодня жарко, и спросит, не хотела бы она выпить чего-нибудь прохладительного. Или она могла бы оказаться на одном из островков на озере, а он проплывать мимо на своем катере. Он увидит ее и отвезет на пристань, и они будут лежать на солнце. Сценарии напоминали маленькие пьески, которые она режиссировала. Все всегда кончалось тем, что они целовались.

Сны наяву, фантазии. Учитывая, как он выглядел и как смотрел на нее, они могли существовать только в ее голове.

Джой подумала о том, как Нейт смотрел на Фрэнки, и эти жалкие галлюцинации показались ей невыносимыми.

– Том, ты не хочешь сходить со мной куда-нибудь поужинать? – выпалила она.

У повара отвисла челюсть. Он перестал резать мясо и поднял глаза. Вид был такой, будто ему только что предложили дармовой «Мерседес-Бенц».

– Ну да.

– Завтра вечером. Зайдешь за мной в семь?

– Конечно. Я хотел сказать, с удовольствием.

Джой кивнула и снова погрузилась в работу.

– Хорошо.

Глава 3

К концу вечера, когда одни гости уже разъезжались по домам, а другие удалялись в свои комнаты наверху, Грей определенно решил, что вечеринка удалась. Отец сиял, чего с ним не случалось уже многие месяцы. Угощение – выше всех похвал. Гости прекрасно провели время.

Однако он был рад, что все закончилось. В течение последнего часа он только и думал, как бы улизнуть, и дело не в том, что его настолько одолели гости. Пятьдесят человек немало для вечеринки, но по сравнению с обычными для Нью-Йорка сборищами по четыреста – пятьсот человек – это ничто.

Проблема была в Джой.

Грей всю шею себе свернул, пытаясь отыскать ее в толпе. Каждый раз, когда где-то мелькало черное с белым, он начинал крутить головой, но, как правило, это оказывалась не та женщина, которую он хотел увидеть. За весь вечер он всего пару раз уловил, как она разносит закуски или убирает пустые бокалы. Казалось, что она нарочно держится от него подальше.

Черт, эта униформа сидела на ней сногсшибательно. Наверное, ему стоило поблагодарить ее.

Грей пошел в кабинет и, сняв пиджак, бросил его на спинку дивана. Он отстегнул запонки, сунул их в карман и закатал рукава.

Когда он наливал себе бурбон, в комнату вошел лидер сенатского большинства Грей кивнул ему через плечо:

– Бекс, хочешь присоединиться?

– Разве что еще слегка подзавестись, – ответил Джон Бекин, улыбнувшись своей фирменной ослепительной улыбкой. Она немного смягчала его исключительно мужественный облик. Седые волосы, зачесанные назад, волевое лицо, очки в роговой оправе, сидевшие на переносице прямого носа, – весь вид этот человека свидетельствовал о присущем ему уме и проницательности. И это был не только имидж. В семидесятых, сразу после окончания курса по юриспруденции, Джон начал работать клерком у отца Грея и уже тогда отличался завидной сообразительностью.

Грей протянул ему широкий стакан, на два дюйма наполненный виски с тремя кубиками льда.

– Спасибо. Слушай, хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, – сказал Джон, закрывая дверь. – Как на самом деле дела у Уолтера?

Профессиональный политик, и весьма успешный, он знал, как проявить симпатию и понимание. Грей подумал, что в данном случае его сочувствие могло быть вполне искренним.

– С каждым днем лучше. – Он плеснул себе бурбон в стакан, не разбавляя. – Ты ведь сегодня первый раз увиделся с ним лично?

– Хотел тебе сказать, что я просто в шоке. Его имейлы звучали так бодро, но очевидно, что двигаться ему тяжело. И его речь… – Джон покачал головой. – Но, черт, Грей! Я не хотел тебя расстраивать. Сегодня он выглядел счастливым. Особенно когда ты произнес за него тост. Он так тобой гордится.

– Спасибо.

– А Белинда здесь?

Грей поднял стакан и в два глотка осушил его. Жидкость обожгла ему внутренности. А может быть, он просто злился на свою мать.

– Нет, ее здесь нет.

Она понимала, что ей лучше не делать попыток приблизиться к нему.

Джон сунул руку в карман и подошел к окну.

– Знаешь, с тех пор, как умерла моя Мэри, я вспоминаю о ней гораздо чаще, чем раньше. Последние два года оказались для меня тяжелыми, и когда я увидел тебя с отцом, подумал, что ему было бы очень одиноко без тебя. Дети – это благословение Господне. Жаль, что у нас с Мэри никого не было.

Грей не раскрывал рта. Дети не входили в его планы на будущее, и он не считал себя вправе высказываться по этому поводу.

Наступила тишина. Потом Джон, похоже, встряхнулся и вышел из того состояния, в которое был погружен. Когда он повернулся, его лицо выглядело озабоченным.

– Ну что ж. Я должен тебе кое-что сказать.

Грей приподнял бровь.

– Ты знаешь, что я думаю по поводу последней заметки о тебе.

– Ну да. Меня она не сильно обрадовала. Ты имеешь в виду материалы о кое-каких внутренних разборках в сенате? Те, которые написала эта колкая шумливая миссис Анна Шоу?

– Я их читал. Такое впечатление, парни, что у вас утечка.

– Да. И я знаю, кто это. – Джон допил свой виски, и льдинки мелодично звякнули о стекло. – Боюсь, у одного из моих коллег-сенаторов роман с Шоу.

Грей налил себе еще порцию бурбона.

– Откуда ты это знаешь?

– Милашку Анну видели выходящей из его номера в отеле. Во время национального съезда Демократической партии.

– И какое это имеет отношение к роману? Может быть, он давал ей интервью.

– Это было в четыре утра. На ней был плащ, а под ним – ничего. И это не в первый раз.

– Что ж, тогда это глупость. С обеих сторон. – Он поднес стакан к губам.

– Это был сенатор Адамс.

Грей застыл на месте, глядя поверх стакана.

– Извини?

– Роджер Адамс.

Муж Элисон?

– Ты уверен?

– Ты думаешь, я способен выдумать такое?

– Сукин сын. – Грей поставил бурбон на стол. Элисон и Роджер Адамс были явно не первыми в списке проблемных супружеских пар. По крайней мере, на первый взгляд.

– Впрочем, меня совсем не касается, кто с кем спит на Капитолийском холме. – Джон принялся ходить по комнате, разглядывая стоявшие на полках книги в кожаных переплетах. – Всем известно, что в этом городе, куда ни плюнь, попадешь на адюльтер. Но меня чертовски возмущает человек, который надувает собственную жену, изображая из себя борца за права женщин. Бога ради, ведь Адамс пытается протащить очередную поправку, касающуюся равных прав. Поддержка женщин – это его конек.

«Черт побери, – выругался про себя Грей. – Роджер Адамс!»

Никогда бы не подумал, что такое может случиться. И Элисон, скорее всего, тоже.

Джон поболтал лед в своем стакане.

– Должен тебе сказать: то, что этот идиот подцепил репортершу и выбалтывает ей секреты в постели, просто выводит меня из себя.

Сенатор замолчал и устремил взгляд в противоположную сторону комнаты.

По его лицу Грей видел, как тот что-то взвешивает в уме.

– У меня такое ощущение, что ты пришел не только из-за этих слухов, – произнес Грей, сознательно растягивая слова. – Не темни, Бекс. Что тебе от меня нужно?

Надо отдать должное лидеру большинства, он покраснел.

– Мои товарищи по сенату обращаются к тебе за советом. Они приходят не только потому, что ты такой умный, но и потому, что ты привел к победе на выборах самых влиятельных их них. Я хочу, чтобы ты их предупредил. Адамсу нельзя доверять. Больше нельзя. Я бы сам это сделал, но, глядя на все сквозь призму партийных предпочтений, они решат, будто я просто пытаюсь скомпрометировать парня.

Грей сардонически усмехнулся:

– А это не так? Даже если иметь в виду, что во время прошлой сессии он заблокировал твою попытку ослабить контроль за расходами на предвыборную кампанию?

– Вот видишь. Ты совершенно прав. Именно так все и будут думать, в то время как я просто стараюсь защитить мой сенат.

Его сенат, а не сенат американских граждан.

Грей почувствовал, как на него волной накатила слабость, словно его стукнули пыльным мешком по голове. Он устал от Капитолийского холма, от его интриг, устал по-настоящему.

– Грей, смотри, я дам тебе имена из своих источников. Ты сам их проверишь. А потом поможешь мне покончить с этими грязными статейками. Репортерша превращает политический процесс в балаган, а этот пустобрех демократ помогает ей.

Дверь кабинета распахнулась.

Джой влетела в комнату с пустым подносом в руке.

– Ой, извините. Я искала библиотеку.

Бекс отечески улыбнулся. Суровые ноты в его голосе полностью исчезли.

– Не беспокойтесь, дорогая. Когда вас прерывают такие красотки, это даже приятно.

Девушка выглядела расстроенной.

– Я зайду попозже… убрать пустые стаканы…

– Не стоит. Я уже ухожу. – Сенатор поставил свой стакан и улыбнулся Грею. – До скорого. И еще раз спасибо, что пригласил меня. Для меня очень важно было снова повидать Уолтера. Он так много для меня сделал, когда я начинал.

Бекс вышел, и Джой посмотрела на Грея так, будто пыталась мысленно определить, кто это мог быть.

– Я уберу в этой комнате потом.

Она повернулась к выходу. Но Грей не мог отпустить ее.

– Джой, подожди.

Она в сомнении застыла. Когда Грей подошел ближе, она не посмотрела на него.

Боже, как она хороша!

Верхний свет падал на изящные черты ее лица, поблескивая золотом и светлой рыжиной в волосах. Длинную, тонкую шею обрамлял низкий белый кружевной воротничок униформы, который едва прикрывал ключицы. Даже к концу этого долгого вечера от нее пахло лавандой.

Грей весь горел.

– Разреши, я помогу тебе, – небрежно произнес он.

«Разреши, я поцелую тебя», – думал он. Хотя бы один раз.

В ее лице мелькнуло беспокойство. Губы, на которые смотрел Грей, сжались крепче.

– Не стоит. Правда.

Можно было подумать, что она предпочла бы помощь какой-нибудь гориллы.

– Но я хочу.

Грей, приподняв бровь, схватил со стола бурбон, который поставил туда, и потянулся за стоявшим рядом стаканом сенатора. Джой подставила поднос, и он переместил стаканы на него.

– Не нужно мне помогать.

– Да, ты уже это говорила, – буркнул он и взял у нее поднос.

Джой чуть не заплакала. Ей не хотелось быть рядом с Греем. По крайней мере сейчас, когда она изо всех сил старалась справиться с постигшим ее разочарованием.

Она вздрогнула. Это не те слова.

– Ну и?.. – произнес он низким рокочущим голосом.

Джой подняла глаза, но не смогла взглянуть выше чем на верхнюю пуговицу его рубашки.

Широких плеч Грея оказалось достаточно, чтобы полностью загородить от нее комнату. Он возвышался над ней, отчего Джой чувствовала себя совсем маленькой. Она опустила глаза чуть ниже, надеясь, что так он покажется ей не таким высоким. Но вместо этого она лишь заметила, что он снял пиджак и закатал рукава. Его руки были мускулистыми, с отчетливо проступающими венами.

– Тебе больше нечем заняться? – решительно спросила она.

– Не-а.

Джой стиснула зубы и прошла через холл в гостиную. Двигаясь по этой красиво меблированной комнате, она собирала пустые стаканы и ставила их на поднос, который держал Грей. Они шли, и Джой чувствовала, что он, как тень, следует за ней сзади. Она могла бы поклясться, что его взгляд устремлен на ее тело.

«Хватит», – сказала она себе. Она отлично знала, что это всего лишь ее фантазии. Он просто помогает ей. Может, считает, что так проявляет галантность.

Прибрав в гостиной, они пошли в библиотеку, которую она искала в самом начале. Тишина, нарушаемая только стуком их шагов, начала раздражать Джой.

Она не выдержала:

– А кто был тот человек, с которым ты разговаривал? У меня такое чувство, что я уже видела его раньше.

– Просто политик.

Джой отчего-то засомневалась в этом.

– Думаю, я видела его по ТВ.

На страницу:
2 из 4