Магия лжи

Вечером Эдгар перезвонил Пурлиеву и сообщил, что эксперт готов помочь необычному клиенту в его противостоянии с туркменскими властями. Пурлиев сдержанно поблагодарил, не выказав особой радости, но уточнил, когда именно приедут эксперты.

Утром следующего дня они отправились в Жуковку – один из самых элитарных поселков под Москвой. На строго охраняемую территорию их пропустили после того, как уточнили их фамилии и получили разрешение хозяев проехать на территорию. У дома Пурлиевых их встретил мужчина лет пятидесяти, с гладко выбритым черепом и мрачным лицом.

– Вас уже ждут, – сообщил он гостям, проводя их в дом, где в гостиной ждал сам Ягмыр Пурлиев. Он был одет в светлые брюки, темно-синюю рубашку и вельветовый пиджак голубого цвета.

Пурлиев энергично пожал руки гостям, приглашая их к уже накрытому столу.

– Что вы пьете? Коньяк, водку, вино? – уточнил он.

– Минеральную воду без газа, – попросил Дронго.

– И мне тоже, – повторил Вейдеманис.

Хозяин улыбнулся, но не стал возражать. Мужчины расселись за столом.

– У вас хорошая охрана, – заметил Дронго.

– Это не моя, – возразил Пурлиев, – они охраняют наш поселок.

– А кто нас встречал?

– Наш садовник. Бахром. Он работает у нас уже несколько лет.

– В доме есть еще кто-нибудь?

– Наша кухарка Полина Яковлевна, – ответил Пурлиев, – она тоже работает уже шесть или семь лет. И еще сюда иногда приезжает домработница. Один раз в неделю. Такая милая женщина. Тетя Клава. Хотя она, по-моему, моложе меня, но мы все называем ее тетей Клавой. Еще мой водитель, но он сейчас в городе. Женя Филубин. Больше никого нет.

– А где ваши супруга и дочь?

– Они сейчас у друзей. На соседней даче. Скоро должны приехать. У соседей породистая овчарка родила щенков, и они поехали отобрать одного щенка для нас. Хотя я всегда не любил собак, но ради дочери вынужден был согласиться. Это совсем недалеко, здесь минут десять езды. На Рублевке. Вы, наверное, слышали об этой семье. Заместитель министра финансов Колосков. У него уже третья супруга, моложе его на пятнадцать или двадцать лет. Но с Делером они подружились. Так зовут мою жену, – пояснил Пурлиев.

– Она не туркменка? – понял Дронго.

– Она узбечка по отцу и еврейка по матери. Такая интересная смесь, – усмехнулся Ягмыр, – хотя мать тоже не была чистой еврейкой. По еврейским понятиям, она считалась украинкой. У нее отец еврей, а мать украинка. Мать живет в Крыму. На нашей даче, – добавил он, – смотрит за садом в наше отсутствие. Между прочим, супруга Колоскова тоже полуукраинка-полуеврейка. Красивая женщина, хотя и не в моем вкусе. Никогда не любил блондинок. Мне всегда больше нравились брюнетки. Что ж, если от алкоголя вы отказываетесь, я предложу вам чай или кофе. Что именно вы предпочитаете?

– Мне зеленый чай, а моему напарнику кофе, – попросил Дронго.

Пурлиев поднялся и прошел на кухню. Они услышали голос хозяина дома, просившего кухарку приготовить им кофе. Затем Ягмыр вернулся в гостиную.

– Сейчас все сделает, – сказал он, усаживаясь на свое место. – Кухарка у нас просто замечательная. Золотые руки. Научилась готовить даже узбекский плов, который я очень люблю.

– Нужно позвонить вашей супруге, чтобы она поскорее вернулась домой, – предложил Дронго, – нам необходимо поговорить и с ней.

– Я позвоню. – Пурлиев достал телефон, набрал номер и быстро вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. Через минуту он вернулся и сообщил: – Она скоро приедет. Только я не совсем понимаю, зачем вам нужна моя супруга. Речь идет о людях, которые следят за моей семьей. Нужно прежде всего обратить внимание на них. Может, они и сейчас стоят на повороте.

– Вы записали номера их машин?

– Конечно. Но машины бывают каждый раз разные. И, возможно, мы ошибаемся, хотя у меня есть список на три автомобиля, которые в разное время казались нам подозрительными.

– Мы все проверим, – кивнул Дронго. – А почему вы не нанимаете телохранителей? Я хотел спросить об этом еще вчера.

– Я не доверяю этим ребятам, – мрачно пояснил Пурлиев, – обычные костоломы, которые не умеют ни думать, ни размышлять. Только напрасная трата денег. Нанимать нужно суперпрофессионалов, а их сейчас не найти. Такие ребята работают в охране у очень крутых олигархов. А накачанные спортсмены – просто гора мускулов без мозгов. Любой опытный спецназовец легко справится с четырьмя-пятью такими «качками». Нет, они мне явно не помогут.

– У вас есть оружие? – неожиданно спросил Дронго.

– Есть, я получил официальное разрешение.

– Купили? – уточнил эксперт.

– Вам не кажется, что вы иногда позволяете себе задавать не слишком корректные вопросы? – не выдержал Пурлиев.

– Вы хотите, чтобы я вам помогал, – холодно напомнил Дронго, – значит, в какой-то степени был вашим доверенным лицом, как семейный врач или адвокат, и поэтому не должны обижаться на мои вопросы.

– Я не обижаюсь, я удивляюсь.

– И тем не менее вы не ответили на мой вопрос.

– У меня есть официальное разрешение на хранение оружия, – повторил, чуть повысив голос, Пурлиев, – по-моему, этого вполне достаточно.

Полина Яковлевна внесла поднос с чашками. Дронго получил зеленый чай, хозяин дома свежезаваренный черный с чабрецом, запах которого распространился по всей комнате, а Эдгару подали кофе.

– Спасибо, – поблагодарил Дронго и продолжил беседу: – Но на повороте никаких машин не было. Я специально обратил на это внимание.

– Значит, будут, – мрачно ответил Пурлиев, – может, они прячутся в роще и выезжают, когда появляются мои машины.

– Сколько у вас автомобилей? – спросил Вейдеманис.

– Четыре. На «Мерседесе» работает Женя, который возит нашу дочь в школу и забирает ее оттуда. Ну, и работает со мной. Кроме этого, у нас еще три машины. «БМВ» у меня, а у моей супруги «шестерка» «Ауди». Есть еще внедорожник «Ниссан Патрол», но он большую часть года стоит в гараже.

– Не самый скромный автопарк, – заметил Эдгар.

– Все машины далеко не новые, – словно оправдываясь, произнес Пурлиев, – хотя и в хорошем состоянии. Я всегда проверяю все свои машины и вовремя меняю масло и тормозные жидкости.

– Об этом лучше говорить налоговому инспектору и сотрудникам Госавтоинспекции, – слегка улыбнулся Дронго. – Дайте список машин, которые за вами следили. Постараюсь проверить через мои каналы.

– Конечно. – Пурлиев вытащил список и протянул его гостям. – Я уверен, что, по крайней мере, одна или две машины из этого списка абсолютно точно следили за нами. Я думал, что мне только показалось, когда ездил на своем «БМВ». Но мой водитель, Женя, тоже обнаружил слежку. Он даже проверил, попытавшись оторваться от преследователей, но они упрямо прицепились к нему.

– Профессионалы так не работают. Они сразу сворачивают наблюдение, если понимают, что их обнаружили, – напомнил Дронго.

– Это европейские профессионалы, – рассмеялся Пурлиев, – а за мной охотятся настырные туркменские профессионалы. Вы, видимо, не понимаете разницу. В первом случае важно остаться незамеченным, там уважают права человека и боятся судебных исков. Во втором случае важно подтвердить наблюдение. Демонстративно и показательно. Чтобы запугать, унизить, оскорбить, заставить опасаться и в конце концов отказаться от своей деятельности.

В этот момент в гостиную вошла молодая женщина. Мужчины поднялись. Высокого роста, с большим раскосыми черными глазами, скуластая, с копной черных волос. Впечатление не портил даже нос с небольшой горбинкой, который придавал ей особый шарм. Тонкие губы, внимательный строгий взгляд. Она была в очках, но, увидев гостей, быстро сняла их. Сочетание стольких кровей удачно перемешалось в этой женщине. Она не была модельной красавицей, но у нее было запоминающееся оригинальное лицо, которое невозможно забыть или игнорировать. Пурлиев несколько растерянно поднялся и посмотрел на часы. Он, видимо, не ожидал появления супруги так рано.

– Моя супруга Делером, – представил ее гостям Пурлиев.

– Здравствуйте, господа, – произнесла она достаточно низким голосом и села напротив своего мужа.

– Это эксперты, о которых я тебе говорил, – пояснил супруг.

– Очень приятно. Но мы ждали вас несколько позже, – заметила Делером.

– Эти господа приехали по моей просьбе, – быстро произнес Пурлиев.

– Я поняла, – кивнула Делером, – считаешь, что можно защититься таким образом.

– А ты, как всегда, недовольна, – мрачно заметил он.

– Я говорила тебе, что нужно искать причины всегда внутри себя, – спокойно парировала супруга.

– Мы обсудим попозже все твои предложения, – сдержанно предложил Пурлиев, – сейчас к нам приехали эксперты, которые могут нам помочь.

– Пусть помогают, – равнодушно согласилась Делером, – хотя я уверена, что нам ничего не угрожает. А насчет щенка – спасибо, это было так неожиданно с твоей стороны. Дочка очень рада.

– Мы потом поговорим, – чуть повысил голос Пурлиев. Было заметно, как он нервничает.

– Тогда зачем ты меня позвал, – спросила она, – если даже не разрешаешь мне говорить и сам не хочешь меня слушать.

Пурлиев покачал головой. Очевидно, он понимал, что Делером будет вести себя именно таким образом, поэтому прекратил обращаться к ней и повернулся к Дронго:

– У вас есть какие-нибудь вопросы к моей супруге?

– Она тоже видела автомобили, которые вас преследуют?

– Конечно, видела, – ответил за Делером супруг. Она сидела молча, не пытаясь ничего сказать.

– Мы проверим все номера машин, которые вы нам дали, – заверил хозяина эксперт.

– Ты прекрасно знаешь, кто именно организовал эту слежку, – вдруг заговорила Делером.

– Это только твое предположение. – Пурлиев начал краснеть. Было видно, что он не просто нервничает, а злится.

– Не только, – упрямо возразила супруга, – тебе все еще кажется, что ты и наша семья могут быть интересны Ашхабаду. А они давно тебя списали. Их уже не волнует, как ты здесь живешь, в отличие от Долгушкина, который являлся твоим компаньоном.

– Мы можем поговорить об этом после ухода гостей, – зло отрезал Пурлиев.

– Ты пригласил их только потому, что боишься преследования со стороны правоохранительных органов Туркмении, – напомнила Делером, – но я тебе все время говорю, что это работа Долгушкина, а ты не хочешь в это поверить.

– Извините, – вмешался Дронго, – я могу узнать, кто такой этот Долгушкин?

– Мой бывший компаньон по инвестиционной компании, – пояснил Пурлиев. – Мы начинали вместе, но потом он стал странно себя вести, требовать больше прибыли на том основании, что он резидент, а я иностранец. Даже после того, как я получил российское гражданство, он не сбавил темпа своих претензий, и нам пришлось расстаться. Он создал другую компанию, своего рода конкурент, которая иногда пыталась вставлять нам палки в колеса. Этот тип до сих пор считает, что может конкурировать с нами. Но это просто смешно…

– Вы выставили его из своего бизнеса? – уточнил Дронго.

– Опять не очень корректный вопрос, – усмехнулся Пурлиев, – но я вам отвечу. Есть люди, которые считают себя бизнесменами. Но деньги от них убегают. Вот таким был Митя Долгушкин. На каком-то этапе нашей жизни мы с ним сошлись и неплохо поработали, но потом я понял, что он не тот человек, с которым можно развивать большой бизнес. Он был мелковат, и как человек, и как бизнесмен. И поэтому мы расстались. Я не выставлял его из бизнеса, он сам себя выставил. А теперь иногда пытается конкурировать с нами, но у него ничего не получается.

– Он мог нанять частных детективов для слежки за вами?

Пурлиев посмотрел на супругу, понимая, что при ней будет сложно солгать, и нехотя выдавил:

– Мог, но я не думаю, что Долгушкин пошел на такие расходы. Три разные машины, много людей. У него нет таких денег, чтобы позволить себе подобные расходы.

– В последнее время он раскрутился… – заметила Делером.

– Помолчи, – гневно прервал ее муж, – эксперты сами разберутся, не нужно им подсказывать. Для этого я их и пригласил.

– Ты считаешь, что все наши проблемы можно решить таким образом? – не скрывая злого сарказма, спросила Делером.

– Мы пытаемся решить наши проблемы, – явно сдерживаясь, пояснил Пурлиев, – и не нужно больше ничего говорить.

Она прикусила нижнюю губу, но промолчала.

– Вы тоже замечали чужие автомобили, которые следят за вами? – спросил Дронго, обращаясь к хозяйке дома.

– Разумеется, замечала. Иногда следили достаточно откровенно и нагло. Даже не скрываясь. Это раздражает. Очень сильно.

– А ваша дочь? Они следили за ее школой? Она не говорила вам об этом?

– Кажется, нет, не думаю. Иначе бы знала. Нет, по-моему, нет.

– Может, она просто не замечала, – вставил Пурлиев.

– Не думаю, – упрямо повторила Делером, – она бы обязательно заметила. Бибигуль очень наблюдательная девочка. Но у школы никого не было. Иначе чужие машины обязательно бы заметили, и не только наша дочь, но и охранники в лицее, где она учится. Ее школу переименовали в лицей еще три года назад, и там повсюду установлены камеры. Чужая машина не смогла бы там появиться.

– Мы проверим все автомобили, которые вас преследовали, – пообещал Дронго и спросил: – У вас есть личные враги?

– Нет, – быстро ответил Пурлиев, явно пытаясь опередить свою супругу.

Но та все-таки ответила:

– Нам вполне хватает друг друга, иногда чужие даже не нужны.

Пурлиев сжал зубы. Этот ответ ему вообще не понравился. Но он не решился продолжать спорить с женой в присутствии посторонних.

– А где ваша дочь? – уточнил Дронго.

– Она осталась на даче у Колосковых, – ответила Делером, – я вернулась в автомобиле их водителя. Позвонила Бахрому, чтобы дать указания, а он сообщил о приезде гостей.

– Это я попросил Бахрома сообщить тебе о приезде гостей, – быстро сказал Пурлиев, – я не мог до тебя дозвониться.

– Странно, – удивилась она, – у меня телефон лежал рядом со мной, на столике, и я ни с кем не разговаривала.

– Так часто бывает на дачах за городом, – попытался улыбнуться Пурлиев.

И в этот момент раздался женский крик. Все четверо прислушались. Кричала Полина Яковлевна откуда-то из кухни. Мужчины бросились туда, а Делером побледнела, вцепившись руками в стол. Было заметно, как она испугалась.

Глава 3

Из кухни был выход на веранду. Дверь была открыта, и на веранде уже хрипел умирающий Бахром. Дронго кинулся к нему, пытаясь помочь несчастному, но было поздно. У Бахрома начались конвульсии, а изо рта пошла пена. Дернувшись несколько раз, он затих. Полина Яковлевна беззвучно заплакала.

– Бедный Бахром, – всхлипывала она, – не могу понять, что с ним случилось.

Дронго осмотрелся. На краю веранды лежала бутылка воды, очевидно, выпавшая из рук умершего. Он подошел к бутылке и, не трогая ее, наклонился вниз. Бутылка была с характерной этикеткой «Ессентуки номер семнадцать», из нее доносился резкий запах синильной кислоты. Дронго повернулся к Пурлиеву:

– Чья эта бутылка?

– Понятия не имею, – пожал тот плечами.

– Это бутылка Бахрома, – сказала, тяжело вздохнув, Полина Яковлевна, – у него были проблемы с кишечником, и он пил минеральную воду. С утра оставлял ее открытой, чтобы газ вышел. Говорил, что не должен пить сильно газированную воду. Он зашел на кухню, спросил про мясо, которое должен был привезти вечером, и вышел на веранду. Бутылка была у него в руке. Сделал несколько глотков, потом вдруг закачался и начал медленно оседать на пол, но бутылку не выпустил из рук. Только когда свалился, она выпала из его руки и покатилась в сторону. А потом я закричала.

Дронго еще раз посмотрел на бутылку и спросил:

– Где он хранил свои вещи?

– У него есть домик на краю участка, – ответил вместо кухарки Пурлиев, показывая в сторону гаражей, – я разрешил ему здесь оставаться. Он следил за участком, чистил, убирал и жил у нас. И вообще был близким человеком нашей семьи, – немного подумав, добавил хозяин дома.

На кухне появилась Делером. Она вышла на веранду, секунд пять смотрела на умершего, не произнося ни слова, затем перевела взгляд на мужа и сказала:

– Сделай так, чтобы об этом не узнала наша девочка, если уж не можешь оградить нас от подобных ужасов. Ей необязательно все это видеть и знать, что именно у нас творится. – Резко повернувшись, Делером пошла обратно в дом.

Дронго снова наклонился к телу погибшего.

– Это был яд, его отравили. В бутылке еще остались капли жидкости. Нужно срочно вызвать полицию. Вместе со следователем. Пусть отправят на экспертизу бутылку и тело погибшего.

– Я же говорил, что они не оставят нас в покое, – хрипло произнес Пурлиев, глядя на умершего.

– И поэтому они отравили вашего садовника? – поморщился Дронго. – Хватит, Пурлиев. Вы прекрасно знаете, что здесь нечто иное. Кому и зачем нужно было убивать вашего садовника? Он даже не туркмен, а таджик, который жил здесь только благодаря вашему разрешению, иначе бы просто оказался на улице. Зачем убивать такого несчастного человека?

– Он был очень хорошим человеком, – громко подтвердила Полина Яковлевна, – и мастер на все руки. Наверное, это грузинская минеральная вода. В газетах писали, что она плохого качества. Вот он и отравился.

– В газетах писали про грузинское вино и «Боржоми», – напомнил Дронго, – и это был скорее метод воздействия на непокорную Грузию, чем реальное положение вещей. Могу вас заверить, уважаемая Полина Яковлевна, что у грузин прекрасное вино с многовековыми традициями.

– Вы, наверное, грузин? – спросила догадливая кухарка.

– Нет, просто я люблю грузинское вино. И еще истину, которую иногда препарируют слишком грубым образом. А самое печальное, что «Ессентуки» – это российская вода с Северного Кавказа, которая никакого отношения к Грузии не имеет.

Полина Яковлевна нахмурилась, но не решилась больше спорить. Дронго снова обратился к хозяину дома:

– Срочно звоните в полицию. Пусть выезжают. Это не просто бытовое отравление, в бутылке был сильнодействующий яд. Его намеренно отравили.

Пурлиев кивнул, доставая свой телефон.

– Слишком много совпадений, – тихо произнес Вейдеманис, приблизившись к эксперту.

– Я тоже об этом подумал, – согласился Дронго. – Но при чем тут садовник? Кому мешал этот несчастный таджик?

– И странная реакция хозяев, – добавил Эдгар.

– Более чем странная, – кивнул Дронго. – Они оба знают, зачем мы сюда приехали, понимают, что могут являться объектом наблюдения агентов их бывшей страны, и прекрасно осознают, насколько это опасно. Возможно, их садовника так показательно убрали для устрашения хозяев. Что бы ты делал в такой момент прежде всего?

– Бросился бы звонить своей дочери, чтобы узнать, где она находится и как себя чувствует, – признался Вейдеманис.

– А они оба не позвонили, – подвел неутешительный итог Дронго, – чем вызвали у нас особенные подозрения. Кажется, и мать, и отец просто забыли о своей дочери, что в принципе невозможно. Значит, дело в чем-то ином. А в чем именно? И кому понадобилось убирать пожилого таджика? Что он мог знать или сделать?

Тут к ним подошел хозяин дома и усталым голосом сообщил:

– Я уже вызвал полицию, они сейчас приедут. Заодно приедут следователь и бригада экспертов. Пусть проверяют, может, мы действительно выйдем на возможных преступников.

– У него был больной желудок? – спросил Дронго.

– Не знаю, – ответил Пурлиев, – желудки работников меня мало волнуют. Но у него были проблемы. Кажется, он был язвенник и поэтому пил все время слабоминеральную воду. Открывал две бутылки с утра, чтобы газ выдохся, а потом пил. Об этом знали все живущие в доме.

– Кроме вас с супругой и дочерью, в доме живет кто-нибудь еще? – спросил Дронго. И, не дожидаясь ответа, добавил: – Насколько я понял, кроме вас троих, здесь еще бывают ваш водитель и кухарка. Тогда подскажите, кого именно я должен подозревать? У вас есть такой человек на примете?

– Между участками нет охраны, – напомнил Пурлиев, – и часто вообще нет никаких заграждений. Поэтому здесь могло произойти все, что угодно. Я позвал вас, чтобы вы нам помогли, но, видимо, позвал слишком поздно. Бедный Бахром, мир его праху. Наверное, целились в меня, а попали в нашего садовника.

– Не думаю, – жестко возразил Дронго, – убийца не мог быть таким идиотом. Поверить в возможность того, что ваша бутылка стоит в подсобке у садовника и вы пьете с ним на пару минеральную воду, невозможно даже в самых страшных снах. Это слишком невероятно, чтобы быть похожим на правду.

– Тогда почему его убили? – настойчиво спросил Пурлиев.

– Можно, я задам вам такой же вопрос? – ответил Дронго. – Мне тоже интересно, кто и, самое главное, зачем убил этого таджика? Что он сделал или мог сделать? Что он знал или мог узнать?

Пурлиев пожал плечами и отвернулся.

Полина Яковлевна принесла большую простыню и попросила разрешения у Дронго накрыть тело.

– Нельзя, – ответил эксперт, – там остатки воды с ядом. Они могут впитаться в простыню, и тогда мы вообще не узнаем, кто и почему это сделал. Нельзя ничего трогать. И накрывать его тоже нельзя. Сейчас приедет полиция, потерпите немного.

Через несколько минут к дому начали подъезжать автомобили. Сначала приехала машина полиции. Затем следователь, за ним помощник прокурора, наконец, сам прокурор. Эксперты бережно упаковали бутылку с остатками воды. Брали анализы с одежды погибшего, из лужиц, оставшихся на полу.

Следователь, которого звали Роберт Мельников, приказал переписать всех находившихся в доме на момент убийства. Кроме супругов Пурлиевых, это были кухарка и два их гостя. После короткого осмотра он побеседовал с хозяевами дома, затем пригласил Дронго и сел за стол. У него были сросшиеся черные брови, глубоко посаженные глаза, вытянутый нос, и он был на две головы ниже эксперта.

– Что вы делали на даче господина Пурлиева? – уточнил следователь.

– Мы эксперты по вопросам преступности, – пояснил Дронго, – и приехали сюда для консультаций с хозяином дома.

– Так удачно приехали, – покачал головой Мельников, – как раз к моменту убийства. Вам не кажется подозрительным подобное совпадение?

– Кажется, – согласился Дронго, – только вы не совсем поняли. Я не доморощенный частный детектив, а эксперт Организации Объединенных Наций и бывший специалист Интерпола, поэтому не стал бы участвовать в отравлении садовника. Калибр мелковат, господин Мельников. Неужели вы не поняли?

– Я сам решаю, что именно мне следует понимать, – дернулся следователь. – Где вы были в момент убийства?

– Сидел на вашем месте в этой комнате и разговаривал с хозяевами дома, напротив сидел мой напарник, – спокойно ответил Дронго. – В этот момент мы и услышали крик кухарки, которая увидела, как упал на веранду несчастный садовник. После этого мы вышли на веранду. Я хотел ему помочь, но было уже поздно. Он бился в конвульсиях и умер буквально через несколько секунд. Очевидно, яд был достаточно сильным. Это не обычное бытовое отравление, это намеренное убийство.

– Вы специалист и по ядам тоже? – насмешливо спросил Мельников.

– Молодой человек, когда я начинал свои расследования, вас еще не было на свете. И я разбираюсь не только в ядах, но и в человеческой психологии. Неплохо разбираюсь. Поэтому могу вам посоветовать несколько умерить свои комплексы.

– Какие комплексы? – недовольно проговорил следователь. – Не понимаю, о чем вы говорите.

– Во-первых, не нужно так комплексовать из-за своего роста. Уже доказано, что большинство гениев было невысокого роста. Во-вторых, вы допустили ошибку, осмотрев только место происшествия и домик, в котором жил погибший. Нужно осмотреть весь дом и попытаться найти следы отравляющего вещества. Обязательно провести экспертизу и взять образцы крови у всех возможных свидетелей. Допросить водителей и садовников с соседних участков. Хотя полагаю, что искать нужно прежде всего здесь. В-третьих, немного расскажу вам о своих наблюдениях, чтобы вы мне поверили. Утром вы торопились и плохо побрились. Около правого уха осталась полоска щетины, волосы растут неравномерно, значит, вчера вы не брились. Очевидно, дежурили, поэтому у вас красные невыспавшиеся глаза. Теперь насчет вашего поведения. Вы, вероятно, только недавно получили доступ к самостоятельной работе, отсюда напряжение и неуверенность в ваших действиях. Такие действия психологи называют «перемешательной активностью». Обратите внимание на ваши руки, суетливые и бесполезные движения, при которых вы все время мнете себе пальцы, выдают вашу неуверенность.

Мельников положил обе руки на стол.

– И не нужно крутить кольцо на пальце, которое вы получили совсем недавно, – добавил Дронго, – я думаю, что вы женаты не больше года. И вашей супруге не очень нравится ваша нынешняя работа. Я обратил внимание, что сегодня во время вашего визита было уже три телефонных звонка, и каждый раз вы односложно отвечали, что скоро закончите. Это подстегивает вас и нервирует, поэтому вы допускаете некоторые ошибки.