Казачество. Путь воинов Христовых

Для переговоров на Кавказ был направлен дьяк Андрей Щепотьев, и в 1555 г. к Ивану Грозному прибыло посольство от кабардинцев – в которое входили и гребенские казаки. Оно «дало правду на всю землю» и принесло присягу, «что им со всею землею Черкасскою служити Государю». Любопытно, что московские чиновники знали давнюю историю кавказских народов. В документах о принятии Кабарды в подданство указывалось, что некогда «черкасы» (кабардинцы) были «холопями» Тмутараканских князей, а когда их земля «отошла к нечестивым», «вселились в горы» [23]. Мы видим еще одно подтверждение теории о касогах и черкасах, рассеявшихся под владычеством Золотой Орды.

А предание гребенцов рассказывает, будто сам Иван Грозный побывал на Тереке, и казаки поставили ему условие – сохранить их волю. Царь согласился и даровал им здешние земли за службу по охране границ. В действительности Иван Васильевич никогда на Кавказ не ездил. Очевидно, легенды сохранили память о визите Щепотьева или переговорах в Москве. Но условия зафиксированы верно. Для кавказских народов подданство оставалось чисто номинальным, дань не взималась, московская администрация не назначалась. Горцы лишь брали обязательство защищать российские владения, получая за это военную помощь. В том же 1555 г. вассалом Царя признал себя Сибирский хан Едигер. Но для него условия были другими, Сибирь стала платить ежегодную дань в тысячу соболей.

Хотя турки и крымцы с успехами России отнюдь не смирились. Их эмиссары сеяли смуту среди волжских народов, организовывали восстания. В 1556 г. изменил астраханский хан Дервиш-Али. К нему из Крыма пришла тысяча конников и янычар, русских в Астрахани вероломно перерезали. Отряд воеводы Мансурова, прикрывавший Переволоку, под ударами неприятеля отступил к донским казакам в городок Зимьево. Иван Грозный стал собирать против Астрахани рать под командованием воевод Черемисинова и Писемского. На этот раз отличился донской атаман Ляпун Филимонов. Он понял, насколько важно не упустить время, пока астраханцы не изготовились к обороне. Казаки снова не дожидались воевод, напали на неприятеля внезапно. Разметали воинские отряды, громили улусы. Среди астраханцев поднялся переполох, они сочли, что уже нагрянула царская рать, отомстит им за коварство. Когда войско действительно прибыло, оно нашло город пустым, все разбежались. Астрахань окончательно вошла в российские владения. Атаман Ляпун Филимонов за свой подвиг был пожалован в дети боярские.

Но в это же время развернулись боевые действия на широком пространстве, от Волги до Днепра. Крымский хан Девлет-Гирей догадался, что Царь пошлет войско на Астрахань, готовился помешать русским. Вывел в поле всю орду, чтобы бросить ее на Тулу или Козельск, отвлечь государеву армию. Но и Иван Грозный предвидел – крымцы обязательно вмешаются. Чтобы сорвать набег, Царь применил новую тактику. Отправил отряд стрельцов и служилых казаков под командованием дьяка Ржевского в рейд по Днепру. На лодках они спустились по реке. По дороге к ним пожелали присоединиться 300 днепровских казаков атаманов Млынского и Еськовича. Налетели на крепости Ислам-Кермен, Очаков. Штурмовать не стали, но погромили посады.

Хан уже вел орду на север, но узнал о нападении на свои тылы. Повернул обратно, защитить Крым. А второе лицо в государстве, калгу, с многочисленной конницей, выслал уничтожить незваных гостей. Однако казаки и стрельцы засели на острове, укрепились и 6 дней отбивали атаки. В массе всадников пули и стрелы находили жертвы без промаха, крымцы несли большой урон. А потом Ржевский совершил ночную вылазку, отогнал «стада конские, да на остров к себе перевез». Переправил татарских лошадей на другой берег и «по Заднепровью по Литовской стороне вверх пошел».

Задача была блестяще выполнена. Эта лихая операция вызвала восторг у днепровских казаков. Они уже были наслышаны о славных делах своих донских и волжских братьев. Теперь могли самолично поговорить с воинами и убедиться, как ценит их русский Царь, как жалует и награждает. Предводителем здешних казаков, старостой Каневским и Черкасским, был князь Дмитрий Вишневецкий. Очень знатного рода, из Гедиминовичей, но такой же авантюрист, как Лянцкоронский. Он тоже успел постранствовать по свету, послужить разным властителям. В казачьей среде он пришелся по душе, ему дали прозвище «Байда» и избрали гетманом.

Вишневецкий радушно принял Ржевского в своих владениях и отправил с ним к Царю своих посланцев. Просил принять его в подданство вместе с его городами. Обещал, что даже без подкреплений, собственными силами, он запрет хана в Крыму, «как в вертепе». Хотя Иван Васильевич отнесся к такому предложению осторожно, Канев и Черкассы брать в подданство не стал. Ведь это влекло бы за собой войну с Польшей и Литвой. Но Государь принял Вешневецкого на службу «со всем козацтвом», а вместо Канева и Черкасс выделил князю город Белев. Таким образом, на службе у Ивана Грозного собралось все казачество: донское, волжское, терское, яицкое – и днепровские казаки тоже перешли к нему!

А отчаянный Вишневецкий даже не ждал ответа. Собрал своих казаков и снова нагрянул в Ислам-Кермен. Посадами уже не ограничился, с налета захватил крепость. Пушки из нее вывез на остров Хортица, в то время пустынный, и в том же 1556 г. здесь была построена первая Запорожская Сечь – за днепровскими порогами, за границей литовской территории, на землях крымского хана. Она становилась базой для новых рейдов в татарские и турецкие владения. И она служила России!

Предания запорожцев сообщают, что именно Вишневецкий устанавливал законы Сечи. А исследователи полагают, что за образец он взял устав Мальтийского рыцарского ордена. Казаки именовали себя «лыцарями», и войско подразумевалось «лыцарским братством» – нацеленным на борьбу с «басурманами». Измена, блуд, мужеложство, трусость в бою, воровство у товарищей карались смертью. Внутри Сечи вводилось строгое безбрачие, женщины в нее категорически не допускались. Впрочем, такие законы имели под собой и чисто рациональную основу. Народ в Сечи собирался разношерстный, и наличие женского пола запросто могло разложить «лыцарство».

Для Девлет-Гирея появление в его владениях казачьй крепости стало очень неприятным сюрпризом. Он бросил на дерзких пришельцев все силы. Крымцы осаждали и штурмовали Хортицу 24 дня. Но положение на острове было очень выгодным. Казаки расстреливали плывущим к ним воинов. А достать защитников стрелами с берега было проблематично – река широкая. Орда ушла не солоно хлебавши.

На Крымское ханство посыпались и другие удары. Кабардинцы, адыги и гребенские казаки атаковали на Кубани, захватили Темрюк и Тамань. Донские казаки под началом атамана Михаила Черкашина впервые вышли в море. Высадились десантом в Крыму и разорили окрестности Керчи. Хан был в ужасе. Решил, что на него напали передовые отряды, а за ними придет войско самого Царя. Писал султану, что русские действуют так же, как в Казани, сперва напустили казаков, а потом завоевали. Умолял – если Турция не возьмет его под защиту, то Крым погиб.

Султан Сулейман Великолепный встревожился. Прислал хану янычар и повелел, чтобы молдавский и волошский (румынский) господари тоже выделили войска. Так что первая Сечь просуществовала недолго. В 1557 г. берега Днепра снова почернели от массы конницы, на этот раз появились и пехота, артиллерия. После тяжелых боев казакам пришлось покинуть остров, Сечь была разрушена. Но и хан уже не отваживался идти на Русь. Наоборот – теперь Россия с помощью казаков перешла в наступление на Крым.

К казакам посылались русские воеводы с отрядами. На Дону и Днепре строились лодки, и казачьи эскадры стали выплескиваться в море, налетая на Крым.

Защитить все побережье было невозможно. Казаки высаживались, нападали, а пока враг успевал сорганизоваться, уже отчаливали. Захватывалась огромная добыча, освобождались тысячи невольников. Летопись радостно извещает, что «русская сабля в нечестивых жилищех тех по се время кровава не бывала… а ныне морем… в малых челнех якоже в кораблех ходяще… на великую орду внезапу нападаше и повоевав и, мстя кров христианскую поганым, здорово отъидоша». Иван Грозный писал Девлет-Гирею: «Видишь, что война с Россией уже не есть чистая прибыль. Мы узнали путь в твою землю…»

А кабардинцы с гребенцами совершали походы в Дагестан. Побили шамхала Тарковского, сторонника турок, и он тоже запросился под власть Царя. В эти годы на Кавказе, кроме гребенцов, появилась и другая община казаков – на Нижнем Тереке (впервые упоминается в 1563 г.). Судя по упоминаниям в дипломатической переписке, что «на Тереке волжские казаки громят» турецких гонцов, и о казаках, «которые Волгою приходят в Терку», нижнетерская община отпочковалась от волжских казаков, построила Трехстенный городок и обосновались в нем.

Однако ситуация вскоре стала меняться. Успехи России переполошили всю Европу. Против нашей страны стал складываться грандиозный международный заговор – Польша, Литва, Ватикан, Германский император, Швеция, Дания, Ливонский орден. Втягивали и Турцию, Крым. А в самой Москве зрел боярский заговор – знать раздражала сильная власть Царя, его реформы, строительство Земской монархии с опорой на простой народ. Хотелось таких же «свобод», как в Литве и Польше. Изменники связывались с королем Сигизмундом, проникли в правительство, и «избранная рада» Адашева, Сильвестра, Курбского, Курлятева принимала весьма сомнительные решения.

Так, в Поволжье казаки враждовали с ногайцами. Правительство Адашева приняло сторону ногайцев, требовавших убрать казаков. В обмен на присягу ногайцев о верности пообещало поставить на Волге стрельцов и «казаков добрых вам на береженье, в которых воровства нет». В столицу пригласили героя взятия Астрахани Ляпуна Филимонова, и назначили во главе «казаков добрых», ему вместе с воеводой Кобелевым предписывалось прочих казаков с Волги «всех согнать». Но прежние соратники признали такое поведение атамана изменой казачьему братству. А за измену ответ был один… Филимонова вызвали на круг и казнили.

Между тем Ливонский орден стал откровенно наглеть и задираться. Не пропускал в Россию стратегически важные товары, заключал союзы с недругами Москвы. Иван Грозный правильно оценил, что Орден слаб, решил пробить собственную дорогу на Балтику. А чтобы не вмешались Польша и Литва, Адашев придумал «хитрый» ход – в качестве компенсации предложить королю Сигизмунду II союз против Крыма. Ну неужели не согласится, если хан не дает житья обеим державам? Однако король вовсе не собирался уступать русским Прибалтику. Невзирая на набеги, не желал крушения Крымского ханства, считал его необходимым противовесом России. При переговорах с царскими дипломатами король обманул. Соглашался на альянс, но от конкретных обязательств уклонялся, а сам… тайно заключил союз с Девлет-Гиреем.

В 1558 г. царские полки выступили на запад. Расчеты, вроде бы, оправдывались. Ливония удара не выдержала, ее города сдавались или брались штурмом. Но вступились вдруг Литва, Польша, Швеция, Дания. Россия оказалась перед лицом нескольких врагов. А изменники теперь доказывали Царю, что с западными противниками нужно мириться, уступить им Прибалтику. Заключить союз с Сигизмундом, перебросить все силы на юг и самому Ивану Грозному вести армию на Крым. К чему это привело бы? Казаки нападали налегке, на лодках. А большому войску, чтобы добраться до Крыма, требовалось преодолеть сотни километров степей – под палящим солнцем, при нехватке воды, продовольствия. Можно вспомнить, какими последствиями обернулись Крымские походы Голицына в конце XVII в. Ворваться в Крым не смогли, но потеряли десятки тысяч людей, умерших в походе. А во времена Голицына граница лежала гораздо южнее, идти предстояло ближе… Получалось, что советники подталкивали Царя в пропасть. Но Иван Васильевич был уже опытным военным. Вызвал «для совета» казачьих атаманов и воевод, уже повоевавших в степях, и пришел к выводу – вести армию через Дикое Поле нельзя.

А вскоре на перевозе через Днепр местные казаки перехватили гонцов Сигизмунда, ехавших в Крым с грамотой. Ее доставили Ивану Грозному. Король писал, что направляет к Девлет-Гирею «большого посла с добрым делом о дружбе и братстве» и обещает платить ежегодные «поминки», чтобы хан «с недруга нашего с Московского князя саблю свою завсе не сносил». И с таким «союзником» предлагалось мириться любой ценой, отдать ему Прибалтику ради «дружбы»! Казачий трофей положил конец «избранной раде», Царь разогнал ее. Главным фронтом признал западный. А против Крыма выбрал тактику, уже показавшую свою эффективность. Днепровским и донским казакам он послал повеление по-прежнему тревожить Крым, срывать татарские набеги.

Сам Царь, угрожая хану рейдами казаков, пытался вообще примириться с Крымом, в 1561 г. сообщил Девлет-Гирею, что готов выплатить большие «поминки». Не тут-то было! Хан прекрасно понимал, в каком трудном положении очутились русские. За мир выдвинул требование отдать Казань и Астрахань.

Но сворачивание операций на юге очень не понравилось и Вишневецкому. Он пришел к выводу, что триумфов здесь больше не предвидится, и в 1563 г. решил перекинуться обратно к Сигизмунду. Однако многие казаки не подчинились гетману. Атаманы Савва Балыкчей Черников, Ивашка Пирог Подолянин, Ивашка Бровка отпали от него, доложили Царю, что остаются на русской службе. Ну а король обласкал Вишневецкого, возвратил ему староство Каневское и Черкасское. Но тот был разочарован – вернулся на второстепенную должность одного из пограничных начальников. Князь ринулся в очередную авантюру.

В соседней Молдавии кипели смуты, появились самозванцы. Одна из боярских группировок вынашивала планы перейти из-под власти султана к польскому королю и предложила Вишневецкому занять молдавский престол. Он загорелся, набрал отряд казаков. Но большинство молдаван восприняло его как очередного самозванца. Его окружили, пригласили на переговоры, схватили и выдали туркам. В Константинополе его предали мучительной казни, повесили на крюке под ребро. Он был жив еще три дня. В нечеловеческих страданиях ругал своих палачей, их веру, и турки добили его.

А король Сизизмунд после отъезда и гибели гетмана назначил старостой Черкасским и Каневским его племянника, Михаила Вишневецкого. Он увлек часть казаков воевать против русских. Вместе с татарами совершил набег на черниговские и стародубские волости, разорял деревни, городок Радогощ. На него выступил северский воевода Иван Щербатый с ратниками и местными казаками. Перехватили и наголову разгромили отряд.

Но другая часть казаков по-прежнему желала служить Московскому Царю. Удивляться такому выбору не приходится. От России они никакого зла не видели. А вот от крымских «союзников» короля им доставалось очень крепко. Невзирая ни на какие «союзы», татары наведывались на Украину почти каждый год. Угоняли то 5, а то и 50 тыс. человек зараз. Но и Иван Грозный отнесся к казакам с полным доверием. Выслал жалованье, боеприпасы, и они возобновили операции против татар. Новым гетманом они выбрали князя Богдана Ружинского. Он был очень знатного рода, из Рюриковичей. Но при татарском набеге была убита его мать, в крымском плену сгинула молодая жена, и князь ушел к казакам, посвятил свою жизнь борьбе с хищными соседями. В казачьей среде его прозвали «Богданко» и «Черный гетман» [155].

Глава 6

Начало Войска Донского

Черкасский городок конца ХVI в.

Россия успешно справлялась даже с целой коалицией противников. Московская дипломатия сумела их перессорить, с Данией и Швецией примирились. В 1563 г. сам Царь возглавил поход на Литву – в его армии числилось 6 тыс. казаков, служилых и вольных. Был взят Полоцк, в то время крупнейший город Белоруссии. Но наложились измены. К врагам перебегали Курбский и другие высокопоставленные лица, выдавали планы, подставляли под удары русские войска. Оппозиция орудовала в Боярской Думе, сплетала заговоры. В 1565 г. для борьбы с крамолой Царь был вынужден ввести чрезвычайный режим, опричнину. Но война приобрела затяжной характер, росли потери, истощались средства и ресурсы.

Трудностями России пользовался Крымский хан. Опустошал набегами Мценск, Северщину, Рязанщину, на Кавказе теснил кабардинцев. Тесть Ивана Грозного Темрюк Идарович Сунжалей обратился за помощью к зятю, и в 1567 г. в устье Сунжи прибыл отряд стрельцов, вместе с гребенскими казаками построил первую русскую крепость на Кавказе – Терский городок. Татары пользовались и тем, что значительная часть казаков уходила на войну в Ливонию и Литву. Посыпались нападения на донские городки.

В этой борьбе выдвинулся атаман Михаил Черкашин. Судя по прозвищу, он мог быть из днепровских казаков, а мог быть и из гребенских, роднившихся с «черкасами». Но в российские документы раз за разом попадали сведения о его подвигах. Я уже упоминал, как в 1556 г. он впервые вывел донцов в море, разорив окрестности Керчи. В 1559 г. атаман разбил крымцев в верховьях Северского Донца, прислав «языков» в Москву. Казаки считали его «характерником» – верили, что он может и пули, и ядра заговаривать. Но с именем Черкашина связано и объединение донских казаков.

Изначальным центром консолидации стали низовые казаки. Они жили в отрыве от России, в случае угрозы могли рассчитывать только на себя. Поэтому и потребность в сплочении тут была сильнее. Низовые городки стали договариваться между собой о взаимопомощи, о взаимодействии – и возникло Нижнее Большое Войско. А после присоединения Астрахани места у Переволоки стали более безопасными, исчезла «преграда», разделявшая низовых и верховых казаков, их тоже стали вовлекать, чтобы быть вместе.

Впрочем, речь еще не шла о централизованном управлении, администрации. Но на казачество Дона и всех его притоков распространялись общие войсковые законы, традиция общего круга и обязательности его решений. Хотя стремление объединяться выражали далеко не все. На Дону оседали и разбойничьи ватаги, были и «самостийные» атаманы, предпочитающие жить сами по себе. К таким высылали делегации, вели переговоры. Но если упирались, отказывались, казаки не останавливались перед крайностями. Городки брали «на щит», самостийников сурово карали. Однако благодаря этому донское казачество превращалось в единый организм и выстояло в смертельной борьбе.

Но положение России ухудшалось. В 1566–67 гг. прокатилась эпидемия чумы, унесла множество жизней. А к формированию единого фронта против нашей страны подключились католическая церковь, польские дипломаты, иезуиты. Был организован переворот в Швеции, там свергли короля Эрика XIV, склонившегося к союзу с Иваном Грозным. В 1569 г. католическая партия сумела осуществить объединение Литвы и Польши в одну державу, Речь Посполитую. При этом Украина, ранее входившая в Литву, перешла к католической Польши. А в Османской империи умер султан Сулейман Великолепный. Он не был другом России, поддерживал крымцев, казанцев. Но был мудрым политиком и большой войны избегал – понимал, что плоды достанутся западным державам.

Престол унаследовал его сын Селим – и вскоре стало ясно, какие силы стояли за ним. Он получил прозвище Пьяница. Его другом и советником стал Джао Микуэца, он же Иосиф Наси, богатый португальский еврей, поставлявший ко двору вино – и связанный с иезуитами. Едва взойдя на трон, Селим круто изменил политику страны. Прекратил войну с германским императором, начатую отцом, перенацелил силы на север. А в XVI в. Османская империя находилась на вершине могущества, ее армия считалась величайшей и лучшей в мире.

Был утвержден грандиозный план направить корабли и войска на Дон, очистить его от казаков, прорыть канал и провести корабли на Волгу. В результате и Астрахань, и Казань, и Северный Кавказ достались бы туркам. А России, попавшей в кольцо врагов, осталось бы только капитулировать. Казанцы и астраханцы заверили, что при появлении турок поднимут восстание. В 1569 г. большой флот и армия под командованием Касим-паши двинулись из Азова на Дон – более 100 судов, 15 тыс. турецкой конницы, 40 тыс. татарской, 2 тыс. янычар. По русским данным, рать насчитывала 90 тыс. (возможно, с рабочими-землекопами). Казаки такой лавине сопротивляться не могли. Многие из них находились в Ливонии. А оставшиеся уходили, бросая городки.

Однако большие турецкие корабли садились на мели, их приходилось разгружать, стаскивать, и армада ползла до Переволоки 5 недель. Лишь в августе Касим-паша разбил лагерь на Иловле и распорядился приступить к работам. Царь предпринимал экстренные усилия, чтобы противостоять врагу. Узнав о подготовке вторжения, отправил в Астрахань воеводу Долмата Карпова с подкреплениями. А в Нижнем Новгороде повелел собирать армию под командованием двоюродного брата, Владимира Старицкого. Приказал ему не дожидаться всех сил, посадить на лодки «плавную» рать и бросить на выручку Астрахани.

Но Старицкий почему-то не спешил. Застрял в Нижнем, устраивая пиры. А воевода «плавной рати» Петр Серебряный вдруг проявил робость. На Волге у турок никаких судов еще не было. Но князь даже не попытался проскочить мимо них. Доплыл до Царицына острова и отступил вверх по реке. Иван Грозный еще не знал, что одновременно с турецким нашествием готовился удар в спину. В заговоре участвовали его приближенные, новгородские бояре, и на престол намечали возвести именно Владимира Старицкого. Они заключили договор с королем Сигизмундом. Предполагалось убийство Царя. Владимир с армией захватит Москву. А полякам за помощь отдадут Псков и Новгород.

Царь использовал и дипломатические меры, его послы поехали к паше Кафы, выразили недоумение, что турки двинулись на Россию без всякого повода. Паша бросил послов в тюрьму. Но Иван Грозный разослал призывы и к казакам. И вот они-то откликнулись! 5 тыс. днепровских казаков выступили на помощь Астрахани. А тем временем Касим-паша убедился, что прорыть канал нереально. Перетащить тяжелые корабли волоком тоже не получалось. Зато прибыло посольство астраханских татар и заверило, что суда на Волге не понадобятся. Пусть турки быстрее наступают, а уж астраханцы их и плавсредствами обеспечат, и снабжением, и ворота города откроют. Касим согласился. Отправил флот с артиллерией и припасами обратно в Азов, а армия двинулась налегке, взяла лишь 12 орудий. 16 сентября турки и татары подошли к Астрахани, и «астороханские люди со многие суда к ним приехали».

В это время и в Москве заговорщики попытались отравить Царя. К счастью, покушение по каким-то причинам не удалось, от яда умерла лишь царица Мария Темрюковна. А все враги России, внутренние и внешние, оказывались связаны между собой – под Астрахань к Касиму-паше приезжали послы Сигизмунда, уговаривали ни в коем случае не снимать осаду. Но воевода Карпов успел изготовиться к обороне, взял город под контроль, не допустив мятежа. Ворота перед турками не открылись.

А в тылах днепровские казаки соединились с донскими, пресекли сообщение между армией Касима и Азовом. Удар они нанесли не по вражескому войску, а по изменившим астраханцам, захватили и разметали «многие суда». Несколько атаманов с казаками явились к князю Серебряному, сообщили, что путь по Волге расчищен, и провели его флотилию с ратниками в город. Для турок разгром казаками астраханцев обернулся бедствием – они остались без снабжения. Перед ними была крепость с сильным гарнизоном. Штурмовать ее с 12 легкими пушками нечего было и думать. А вести осаду – значило зимовать в голой степи, в кольце казачьих отрядов. Припасов уже не хватало, голодные воины начали бунтовать. 26 сентября Касим повел армию прочь.

Но казаки набросились клевать со всех сторон. Турки и татары сочли, что это уже пришла русская армия, что их окружают. Нарастала паника. Пробиваться прямым обратным путем враги не рискнули, свернули южнее – пошли через прикаспийские степи, без еды, по безводным местам. Падали кони, умирали люди. А в предгорьях Кавказа на них посыпались нападения кабардинцев и терских казаков. Лишь через месяц жалкие остатки армии добрались до Азова. Однако казаки и в Азов подпустили «красного петуха». От пожара взорвались пороховые запасы, разрушив крепость. Погибла пристань, сгорели военные корабли.

Царь наградил казаков щедрым жалованьем. Оценив такое отношение, часть днепровских казаков решила остаться на Дону. В 1570 г. они основали Черкасский городок. А Иван Грозный понадеялся, что такой провал образумит неприятеля. Он направил в Бахчисарай и Константинополь посла Ивана Новосильцева с предложениями о мире. В связи с этим послал грамоту «на Донец Северский», в ней указывалось – «проводить посла из Рыльска велели к Азову Мише Черкашину» и сообщалось, что за службу казакам выделено «государево жалованье: деньги, и сукна, и селитру, и свинец». Грамота в общем-то обычная. Такие поручения казакам давали уже давно. И все же этот документ стал особенным. В 1860-х гг. было решено установить «старшинство» Казачьих Войск. А критерием было принято считать самый ранний документ о их службе Русским Царям. Именно эта грамота в архивах оказалась самой ранней. Были, конечно, и другие, но не сохранились. Отсюда и официальное старшинство Всевеликого Войска Донского было установлено с 1570 г.