Между прошлым и будущим. часть 1

Забыв про ушибы и больную голову, я встала с кресла и начала нервно расхаживать по комнате. Какая в этом связь? Допустим, учитывая мою любовь ко всякой мистики и фантастике, я поверю, что каким – то образом перенеслась на пару веков назад. При этом я знаю и помню все, что здесь было. Тогда получается, что разум Алисии из прошлого и Алисы из будущего соединились в девятнадцатом веке в одном теле. Только реальная разница между Алисией и мной из двадцать первого века – десять лет! Неплохо я помолодела…

Дальнейшие мысли обо всей этой чертовщине завели так далеко, что я начала гадать, куда делось мое тело из «фольксвагена». А может… меня уже похоронили,… что будет с котом без меня?.. От этих гаданий голова закружилась так сильно что, едва не упав на пол, я вернулась обратно в кресло.

В дверь робко постучали. Меньше всего мне хотелось с кем – либо общаться сейчас.

– Войдите, – отозвалась я. – Появилась кухарка с подносом в руках.

– Вот, госпожа, выпейте этот отвар – он снимет боль и успокоит, – заботливо сказала она и протянула мне чашку.

Не было сил размышлять о том, плюнула туда Милада или нет, поэтому приняв чашку и поблагодарив, я попросила ее уйти, и передать остальным не беспокоить меня, пока сама не позову.

Сделав несколько глотков, я почувствовала, как приятное тепло горьковатого на вкус напитка разлилось по всему телу. Потихоньку напряжение отпускало. Возник банальный вопрос: почему это случилось именно со мной? Или правильней сказать с нами? Сколько всего я прочла на тему путешествий во времени, переселении душ, паронольмальных явлений! Но ничего из того, о чем я читала, слышала или смотрела – не подходит под мой случай, даже раздвоение личности – и то мимо! В двадцать первом веке воспаленный мозг еще мог воспроизвести прошлое, но никак не наоборот. Что бы помнить айфон, плазму и гугл – надо было с этим жить и этим пользоваться.

Если сопоставить двух «я», то явный перевес имела именно Алиса – менеджер, иначе, почему мне хочется баночку джин – тоника и сигаретку? Первое желание более – менее осуществимо – в доме полно сидра (я уже не говорю о погребе с элитными винами), а вот где взять тонкий «Парламент»? Представив картину, будто я сижу в беседке, пью коктейль из жестяной банки и курю сигарету, я улыбнулась: такое зрелище проняло бы Миладу основательно.

Не знаю, что за зелье такое мне дала кухарка, а она их знала предостаточно, но мне на самом деле стало значительно лучше. По крайней мере, будет не скучно! Значит, неспроста я здесь оказалась, значит должна чем – то помочь или сделать что – то значимое. Только что? «Ладно, по ходу событий разберусь», – решила я, сладко зевая.

В дверь снова постучали.

– Кто там? – устало спросила я.

– Доктор пришел, госпожа.

Доктор пробыл у меня совсем немного – он лишь внимательно осмотрел мою голову и задал несколько вопросов. Было видно, что он искренне обеспокоен моим состоянием, но как только убедился, что жить я буду точно, заботливо спросил о Лаки. Заверив его, что и со мной и собакой все в полном порядке, я мягко попросила оставить меня одну, ссылаясь на желание отдохнуть.

– Безусловно, – поддержал он. – Сон – это самое первое лекарство и сейчас оно вам необходимо особенно.

Я кивнула и снова зевнула.

– А знаете, Алисия, с приездом молодого сера Сен – Джона, вы поправляетесь прямо на глазах. Его общество явно вам на пользу, – на правах старого друга семьи он заговорщицки мне подмигнул и откланялся.

Доктор оказался очень приятным человеком, ведь в сущности и его я видела впервые, хотя точно знала, кто он.

«Вечером обязательно приедет Ник», – с этими приятными мыслями я с удовольствием почувствовала, что засыпаю.

12

Когда я открыла глаза, за окном уже смеркалось. Мысли о насущем снова вернулись в мою голову. Если бы только у меня был кто – то, что бы помочь мне. Хоть один союзник в противостоянии времен. Любой здравомыслящий человек, услышав эту сказочную историю, решит, что это плод моего сотрясенного мозга и сочтет меня невменяемой.

И еще одно, и возможно самое главное: Николас Сен – Джон был мне о-очень небезразличен. Что мне еще и с этим делать – я даже думать не решилась.

Пришла горничная Анны, что бы приготовить мне постель.

– Приезжал сэр Николас, госпожа, – сказала она, – но мадам Милада и ее светлость графиня не пустили его к вам.

– А мне, почему не доложили?! – возмущенно воскликнула я, поднимаясь с кровати.

Девушка скорее даже удивленно, чем испуганно что – то пролепетала и попятилась назад. Видимо, Алисия разговаривала другим тоном и вела себя спокойнее.

– Он что – ни будь, передавал для меня? – ровным голосом спросила я, усаживаясь в кресло, что бы ни мешать ей с бельем.

– Нет, госпожа, сказал лишь, что завтра они вместе с вашим опекуном прибудут к полудню.

Когда все приготовления ко сну были завершены, и я осталась одна, паника вновь вернулась. С нелепым видом, в длинном балахоне, который назывался ночной сорочкой, я измеряла комнату шагами. Потом сообразила, что мою возню услышат, и не дай Бог, придет еще кто ни будь. Подойдя к окну, я отодвинула тяжелую занавеску и уселась на низкий подоконник.

Луна холодным светом проникала сквозь стекло. Ощущение нереальности происходящего усилилось. Вглядываясь в темно – синее небо и вдыхая ночной прохладный воздух через приоткрытую створку, я почувствовала, как сильно хочется закурить.

Вдруг пришла мысль о том, что если это тело Алисии, то почему моему сознанию хочется травиться? Ведь в ее организме не должно быть никотина. Поток новых гипотез снова заставил болеть мою несчастную голову.

«Все, хватит!» – приказала я себе. Если я в сказку попала, то должно быть утро вечера мудренее. Может прямо с рассветом гениальная мысль озарит меня и все станет на свои места.

Утро оказалось не таким уж и мудрым, как ожидалось, но все же я точно определилась с чего начинать. Старуха! Вот корень всей истории волшебства.

Стоило мне завершить все утренние процедуры, проклиная отсутствие банального унитаза и теплого душа, как раздался стук в дверь. Не дожидаясь приглашения войти, в проеме появилась мачеха.

– Доброе утро, Алисия, – церемонно произнесла она. Выражение ее глаз говорило обратное: «жаль, что ты не умерла сегодня утром».

– Утро добрым не бывает, – буркнула я в ответ.

Графиня вдохнула, что бы возмутиться, но от чего – то передумала. Менторским тоном она сообщила:

– Так как доктор прописал тебе лежать, завтрак принесут в комнату. Потом отдохни, что бы к полудню выйти в гостиную. Прибудут твой опекун и жених.

– Да уж, Станиславский бы поверил. Надо же, какая трогательная забота! – не удержалась я от ехидства.

– Почему мне вчера не сказали о визите Николаса?

– Тебе нужен был покой, мы решили не беспокоить тебя.

– Вы – это ваш тандем с Миладой? – вызывающе спросила я, не заботясь в выборе слов.

Графиня покрылась красными пятнами от возмущения:

– Ты забываешься, Алисия! И кто этот господин Станиславский? Что ты несешь? В моем доме…

– Это и мой дом! – рявкнула я.

Агрессия буквально забурлила во мне. Внезапно я почувствовала, что сильней нее, что сильней их обеих! Одновременно с этим пришло осознание того, что Алисия, которая спала во мне, этого не ощущала. Без отца и Николаса она была совершенно одинока. Да, она умеет постоять за себя, резка, грубовата и вспыльчива, но в силу своего времени и воспитания не может позволить себе того поведения, которое могу я.

Может, не уезжать до свадьбы? Желание поставить на место двух высокородных сестричек было очень велико.

– Довольно пыхтеть тут как мультиварка! Оставьте обе меня в покое, и без моего приглашения даже к двери близко не подходите! Все понятно изложено?

Мачеха побледнела и, не мигая уставилась на меня, будто я кинула ей ключи от машины и приказала подогнать к парадному.

– Будьте добры выйти из ступора и покинуть мою комнату, – с угрожающим видом я приблизилась к ней. Искушение выпихнуть ее вручную было очень сильным. Свидетелей нет, так что вряд ли ей кто – то поверит, ведь Алисия не позволила бы себе ничего подобного.

Я настежь открыла дверь и графиня в шоковом состоянии удалилась, но через минуту она тихонько приоткрылась. Я начала искать глазами что – ни будь подходящее для запуска, уверенная, что мачеха уже успела позвать подкрепление. Узнав любимую няню Алисии, я улыбнулась.

Увидев меня, женщина облегченно вздохнула:

– Слава Господу нашему, – прошептала она и перекрестилась три раза, повернувшись в сторону икон, висевших в углу. – Ты цела! – она засеменила ко мне, крепко обняла вместе со спинкой кресла и, пододвинув стул, уселась напротив.

– Сейчас, поднимаясь к тебе, столкнулась с ее светлостью, будь она неладна! Чёй – то с ейными глазами приключилось. Уж такие выразительные! Что ты ей такого сказала, чтоб я тоже знала, а?

Невольно я начала разглядывать ее. Вот от куда, видимо, взялся образ доброй румяной бабушки в цветастом платочке. Ласковые теплые глаза, блестевшие в глубине морщинистых век, и розовые пухлые щечки заставляли верить в сказки.

– Сказала, чтоб не пыхтела мультиваркой, – улыбнулась я.

– А… му-у…, ну да, действительно, – растерянно кивнула женщина, – нет, не запомню. Ну да ладно, я и без твоей варки ее отчихвостю, если понадобится. – Успокоила она себя и продолжила:

– В низу осталась коробка с необходимыми тебе вещами, ее принесут – я уже попросила. Мне жаль, что все так вышло и пришлось вернуться к этим ведьмам.

Как же мне хотелось рассказать обо всем! Но я лишь ответила:

– Главное, что ты приехала, теперь хоть один союзник в тылу врага.

– И то верно, – отозвалась няня. – Уж я то за тобою пригляжу, а самое главное – молодой лорд здесь и будет навещать тебя каждый день.

У меня вырвался тяжелый вздох.

– У вас с милордом что – то не заладилось? – встревожилась она.

«Еще не успело и наладиться» – грустно подумала я, но вслух уверила старушку, что все в полном порядке.

Прибыли Сен – Джоны, причем в полном составе. Отец Ника привез с собой Клариссу. И снова, как и в первый раз, она потрясала своей необыкновенной, дьявольской красотой. Ее наряд усиливал общее впечатление: платье было поистине произведением искусств, в нем сочетались все оттенки синего – от небесно – голубого до глубокого темного и переливались грозовой молнией. «Женщина – вамп» – подумалось мне, причем вамп в буквальном смысле. Фарфоровая кожа, яркие красные губы и бездонные черные глаза, завораживающие всех магическим взглядом – все это указывало на вампира. Она обдавала холодом и одновременно притягивала.

После того, что приключилось со мной, поверишь не только в вампиров.

Однако стоило ей улыбнуться, как я устыдилась своих мыслей, причисляя ее к нечисти. Кларисса мгновенно преобразилась. Она вдруг стала необычайно обаятельной и немного виноватой, будто бы стеснялась своей красоты. Оглядев леди Сен – Джон с ног до головы, я подумала, что Нику на самом деле лучше пожить в охотничьем домике – нечего ему делать с этой красоткой в одном доме без меня, ну или Алисии, ведь сейчас мы одно целое.

Да уж, порадовал себя мой будущий свекор на старости лет. Более контрастной пары я не могла себе представить, хотя там, в моем будущем, за путевками наведывались и не такие парочки. Но почему – то, престарелый толстый олигарх и длинноногая блондинка казались банальной обыденностью. Здесь же что – то было не так…

Мачеха и Милада умело напустили на себя радушный вид. Посмотрев на Миладу, я едва сдержала смех. Кажется, впервые в жизни наши с ней мысли совпадали, стоило только мне проследить за ее выражением лица, которое она не успела скрыть, разглядывая обворожительную леди Клариссу Сен – Джон.

Во время обеда чувствовалась напряженная атмосфера. Сначала зашел разговор об охоте на «невиданного зверя», однако с содроганием вспомнив о бедных собаках, я пресекла дальнейшую беседу по этому поводу и постаралась направить пустые дебаты в другое русло. Сестрицы натянуто улыбались и жеманничали, лорд был каким то задумчивым, ну а нам с Николасом оставалось лишь переглядываться и ждать удобного момента чтобы покинуть эту фальшивую «теплую» компанию. Но мое желание сбежать от «семьи» было не только из – за желания остаться с Ником на едине, но и избавиться от странного влияния на меня Клариссы. Ее присутствие вызывало какое то непонятное беспокойство, тревогу и более того, истинную ревность. Как мог Ник оставаться к ней равнодушным? А если они любовники? Вдруг, женитьба на мне была тактическим ходом? Она замужем за лордом, Николас женат – обоим удобно!

Понимая, что подобные мысли доведут меня окончательно и Кларисса будет убита прямо за столом, я, сославшись на головокружение, попросила разрешения выйти на воздух. Ник, разумеется, вызвался меня сопровождать.

Решительным шагом я направилась к беседке.

– Те, кому нехорошо не бегут аршинными шагами. Даже мне поспеть трудно!

– Ничего, у тебя длинные ноги! – ревность буквально сжигала меня.

– И я о том же, а ты резвее лошади!

– Сам ты похотливый жеребец! – не унималась я, уже представив их вместе.

– Так, а ну ка стой! – властно и твердо остановил он, – что происходит? Ты просто взбеленилась! – Ник схватил меня за локоть, буквально дотащил до беседки и словно мешок с мукой опустил на скамью.

– Выкладывай! – не терпящим возражений тоном велел он.

Я тяжело дышала, но приступ ярости уже погас, и от стыда мне захотелось убежать и надолго спрятаться.

– Прости, Ник, – жалко пролепетала я, готовая расплакаться. Ну что за дура!

– Объясни, что происходит, – уже мягко попросил он. – Ты словно бочка с порохом, даже бык на корриде в панике сбежал бы от тебя.

– И от смуглой испанки прибежал бы к прекрасной белокожей аристократке, – выдал черт, поселившийся во мне.

Николас растерянно моргнул, а потом, запрокинув голову захохотал. Его смех, казалось, разносился на всю округу.

– Неужто моя мачеха – причина твоего вселенского гнева?! Да ты ревнуешь, Алиса! – радостно заключил он.

– Рядом с ней невозможно оставаться равнодушным, – попыталась оправдаться я.

Ник тяжело вздохнул:

– Это всеобщее заблуждение, поверь мне, моя прекрасная фурия…

– Ага, Горгона, – подсказал ему все тот же черт.

Однако, Ник продолжал, не обращая внимания на мой бубнёж.

– Кларисса красива ледяной красотой, неужели ты сама не видишь! Да Милада перед ней просто капризный ребенок. Я вообще не уверен, способна ли она на кие либо чувства вообще. И я искренне не понимаю, чем она привлекла отца. Да, она умеет улыбаться и очаровывать, но… она словно мертвая что ли. Кларисса почти никогда ничего не ест и не пьет, любит гулять ночью в саду и ненавидит солнце, словно вурдалак какой то! Для почетного звания фамильного приведения она тоже не годится. Признаться честно, она раздражает меня… и вообще, я хотел завести этот разговор позже, но раз уж так, то не хотела бы ты жить в другом месте, подальше от всей этой суеты?

Уверена, что Алисия радостно воскликнула бы «конечно да», однако после вспышки ярости я почувствовала огромную усталость и уныние. Я только что ревновала, но кого и к кому?.. что я здесь делаю, и что будет дальше? Ни одного нового вопроса. Реальность вновь надавила на меня тяжелым прессом. В этот момент мне не хотелось ни глумиться над Миладой, ни указывать мачехе на ее место, ни выяснять принадлежность Клариссы к вампирскому клану. Вот только Ник, он реальный, вот он, рядом со мной, такой близкий и не мой…

– Послушай, Алиса, теперь то что? Ты вот – вот расплачешься. Как ты себя чувствуешь?

«Мне страшно и одиноко», но вслух я сказала, что его идея после свадьбы уехать от сюда очень мне понравилась.

Хотелось остаться одной. Договорившись с Ником встретиться завтра, я через вход для прислуги вернулась в дом и закрылась в своей комнате. Надо подумать, как уйти незамеченной. Я должна сегодня же пойти к старухе!

На какое то время меня одолел сон, и сколько времени я проспала, определить не могла, но желание навестить загадочную «бабу Ягу» окрепло. Предупредив мою союзницу, что ничего не хочу и чтобы меня не беспокоили, я отправилась разгадывать тайны.

Сгущались сумерки, и лес притягивал своей таинственностью. Казалось, что сейчас откуда – ни будь из кустов выйдет леший, и я не удивлюсь, а всего лишь спрошу в правильном ли направлении я иду – настолько все кругом становилось мистическим и таинственным.

– Степан? – тихонько позвала я верного слугу, которому всецело доверяла и предусмотрительно взяла в провожатые на случай того же лешего.

– Мне еще больше перестала нравиться ваша затея, госпожа, – ворчливо отозвался голос в нескольких шагах от меня.

– А мне никогда не нравился твой бубнешь, – отрезала я, мужественно шагая вперед.

– У тебя ружье! – Затея мне не нравилась тоже, однако другого выхода я не видела.

Мы шли еще какое то время, прежде чем я обернулась, чтобы пропустить Степана вперед, ведь точной дороги я не знала и руководствовалась только россказнями «подруг по балу» и прислуги.

– Теперь ты веди меня – так быстрее будет и…, – договорить я не смогла и встала как вкопанная, не в силах даже шелохнуться. Всего в нескольких метрах от меня ярче ксеноновых фар светились глаза какого то зверя.

– Пригнись, госпожа! – рявкнул Степан и грянул выстрел.

Я дрожала всем телом, прижавшись к дереву. Мне еще никогда ни приходилось слышась звук выстрела и то, что я услышала сейчас было не сравнимо с тем, как палили в телевизоре.

– Здается мне, это та самая шельма, что собак ваших растерзала, – досадно сплюнул он и, прибавив еще несколько витиеватых словечек, тяжело вздохнул:

– Э – эх, упустил сатану!

– К-как думаешь, кто это? – отмерла я.

– А пес ее знает, – ответил он, все еще не отпуская ружье, – Однако ж, тварь существует и это не просто волк какой – ни будь.

– Звучит зловеще, – несмело отозвалась я.

– Говорил же я, опасна ваша затея, дык вас разве ш переспоришь. Может, все же вернемся, а? – со слабой надеждой попросил он.

– Нет, – мужественно и твердо сказала я, – Ты давай вперед, а я за тобой.

– А если сзади нападет? – упирался тот.

– А если я сейчас вообще одна пойду? Вот скажи мне: кто больше всех любит человека любого цвета кожи и любой веры?

– Господь Бог, конечно!

– Нет, Степан, голодный хищник. А то, что было рядом с нами, возможно людей не любит никаких и поэтому мы целы. Он уже давно мог напасть, но не сделал этого. Пока.

– Вот именно, госпожа! И вообще, странные речи вы говорите, – Степан опустил ружье и смотрел на меня со смесью подозрительности и жалости, – Ну ладно я старик, а вы то! Совсем о себе не думаете, ведь свадьба скоро и ежели что приключится неладное…

– Хватит Степан! – Отрезала я, – Или мы идем, или я одна.

Держа ружье наготове, он пошел вперед и после того, как велел мне не отставать, пробурчал себе под нос:

– Все ж таки ударилась она головой сильней, чем думает милорд. Ведь пришибет меня, ежели прознает куда я ее водил.

Сделав вид, что не слышала, я улыбнулась и продолжала идти за ним след в след. Почти необъяснимо и очень странно, но не светящиеся глаза зверя испугали меня, а только громкий хлопок выстрела. Я не знала и не понимала, почему совсем не испугалась его. Меня шокировал сам факт существования в нашем лесу огромного животного, но мысли о том, что оно нападет, не было и в помине. Почему? Даже под пытками не могла бы объяснить, но только твердо знала – зверь не напал бы на нас и это не он уничтожил моих собак. Я просто это знала.

Мы вышли к маленькому аккуратному домику из белого неотесанного камня, нелепо смотрящимся в лесной глуши, в которой ожидалось что – то вроде избушки на курьих ножках. В единственном окне горел тусклый свет свечи.

– Жди снаружи, – прошептала я повелительно, заранее пресекая всякие возражения.

Я толкнула дверь, и она поддалась, тихо отворившись. Моему взору предстал квадратный деревянный стол на массивном, необработанном березовом стволе вместо ножек, на котором стояла единственная свеча, а вокруг разложены сухие травы и старая деревянная посуда. Откуда – то из темных недр комнаты вылетел черный ворон, и, обогнув меня, скрылся. Однако, я его только видела, но ни шелеста крыльев, ни легкого ветерка, который должен был обдать меня, я не почувствовала, а на причудливом столе не шелохнулось ни травинки. Страх, ужас, желание развернуться и убежать прочь – ничего подобного не было. Более того, и это изумляло, я ощутила себя здесь хозяйкой.

– Алисия – я – а, – донеслось из темной глубины. И снова, только ожидание и ничего похожего на леденящий ужас. Свеча ярко вспыхнула и осветила появившуюся, словно из воздуха, молодую восточную красавицу с неправдоподобными зелеными глазами. Но где же старуха?..

Я замерла, руки сковали невидимые цепи, а ноги словно вросли в пол и пускали туда корни. Было необычно, волнующе и любопытно, что же произойдет дальше, но не страшно – казалось, я вообще не знаю этого чувства. Затем пространство искривилось, будто я стояла у окна, а на стекло вылили воду. Все стало размытым и тусклым, а потом вода окрасилась в черный цвет. Темнота окутала меня и поглотила.

13

Я ощутила невероятную легкость и какое – то размеренное покачивание, словно лежала на воде в штиль. Спокойствие и безмятежность охватили все мое существо. Чарующая нега должна была продолжаться если не вечность, то хотя бы как можно дольше. Какое то время я всецело отдавалась этим ощущениям, но потом в голову пробралась предательская мысль, грозившая вытащить меня в реальность. Где я? Глаза со свинцовыми веками тоже противостояли пробуждению и понадобились усилия, что бы разлепить их.

Иссини – черная темнота окружала со всех сторон и это была не вода, а невесомость космоса… Я закричала, но из горла не вырвалось ни звука, и парила в темноте совсем одна. Что со мной? Где я? Жива ли?

Внезапно я уловила свет, который становился все ярче с каждой секундой,

будто в темном зале театра поднимался занавес, открывая яркую сцену.

На неясном расстоянии от меня, может быть метры, а может и километры, находился невообразимый источник этого света. Маленькие огоньки, от тусклого желтого до яркого оранжевого переплетались в виде цепочки ДНК, такой, как принято изображать ее. Вокруг них, огромным капюшоном переливался бело – лунный свет.

«Огоньки – это души людей» – прозвучал в моей голове голос, отчего то ничуть не удививший и не испугавший меня.

«А свет, может быть Бог?» – мысленно спросила я, но не получила ответа.

«Это души только что родившихся детей» – снова проговорил неведомый собеседник. «А это те, кто возвращается вновь»

Я оглянулась вокруг: со всех сторон медленно подлетали серебристые мерцающие капельки и присоединялись к цепочке сверху и снизу, чтобы потом отделиться из центра, и маленькими звездочками улетать в бесконечную синеву.

А куда же лететь мне? – испугалась я, вытягивая вперед руки. – Я ведь не огонек и не могу присоединиться к остальным. Я по – прежнему в своем теле. Почему я здесь? Я умерла? Леденящий ужас охватил мой разум и ничтожное, словно песчинку в пустыне, тело. Тело – всего лишь оболочка и мой дух вот – вот покинет его, и тогда наступит неизбежное…

Пронзительный, истошный вопль возвестил саму вселенную о том, что я не хочу принимать неизбежное, что как никогда хочу жить! Этот крик, распоровший невидимую ширму, отделяющую живой мир от потустороннего – целую вечность звенел у меня в голове, пока не превратился в мерзкое пищание и не заставил открыть глаза.

Причудливое видение исчезло, уступив место белому потолку. Я скосила глаза и увидела источник противного звука – какой то агрегат с мигающим зеленым огоньком и чьей то кардиограммой на экране.

Я попыталась сглотнуть и едва отлепила язык от неба: сказать, что во рту было сухо – это ни сказать ничего. Утренний сушняк после удавшейся вечеринки теперь казался легкой жаждой.

Прошло какое то время, прежде чем я осознала где нахожусь, и более того, четко, во всех деталях вспомнила аварию.