Друзья, или Кой-Где-Что-Как?

Водяной захрустел корешками. Съев все, он развалился на плоту и вскоре его храп уже разносился над гладью воды. Остальные, придвинувшись поближе к теплу, с удовольствием ели разогретые кусочки мяса, делясь ими с ненасытными лисами. Морковку грызли зайцы, смешно держа их в своих натруженных лапках.

Ночь полностью вступила в свои права. Небосвод был весь засыпан звездами. Появилась Луна.

– Завтра будет очень жарко, – промолвил Леший, – пора спать.

– Дед, ты ложись, мы посмотрим за костром, не волнуйся, – предложил Лесовик.

– Да, да, мы справимся, мы не хотим спать, – поддержали его кикиморята.

– Молодец! – сказал Леший. – Когда-то и я, бродя по бурелому, мог не спать несколько дней. Теперь же без сна ни как. Ладно, надеюсь на вас. Лисы, а вы, внимательно слушайте лес, в случае чего, сразу будите.

Выбрав место посуше, он лег и быстро заснул. Ребята подбрасывали дрова в костер и тихо переговаривались между собой, делясь впечатлениями о прошедшем дне. Лесовик чесал за ухом лисенка, приткнувшегося к его ноге. Было тепло и радостно, ничто не напоминало о страшных и беспощадных щуках, которые где-то замерли в засаде и ждали подходящего момента, чтобы отомстить за поражение. Да, это была не их победа!

Однако, усталость, накопившаяся за такой длительный и богатый событиями день, давала о себе знать. Назавтра предстоял трудный день, надо было хорошо отдохнуть. Поэтому было решено дежурить по очереди, а остальным – спать. Первым приступил к дежурству Лесовик. Кикиморята, приткнувшись к Лешему, вскоре заснули. Где-то на горизонте появилась светлая полоска. Наступал новый день.

Кики!

– Так у меня скоро все будет готово, – произнес Домовой, выходя из избы.

Он был похож, на хлебного человечка, только что испеченного и вынутого из печи. От этого большого, румяного тела, в красочном переднике, обсыпанном мукой, веяло добротой и радушием. У него было крупное лицо с постоянно широкой улыбкой. В густых бровях и мохнатых ресницах прятались его большие круглые глаза. На голове, слегка съехав в сторону, сидел белый поварской колпак, тоже испачканный мукой. Было похоже на то, что он решил угостить гостей своими изысканными булочками.

– Это мой хозяин. Весь дом держится на нем, без него я бы не знала, что делать с детьми. Сама видишь, Яга, часть детей носится по двору, другая, только что вернулась с реки, и по лукавой улыбке Синеглазки я подмечаю, что они либо уже что-то натворили, или еще только замышляют это; тем более что с ними был твой Врун – известный хулиган и пройдоха. Так что, покоя мне не было и нет. Ты еще не видела моих самых отчаянных сорванцов. Яга, ты ведь знаешь, какая я была в детстве, помнишь все наши проделки? Так вот, если меня взять столько раз, сколько пальцев на твоих руках, то и этого будет мало, чтобы угнаться за этой троицей. Но, люблю их! Как у них все согласовано! Один задумывает, другой делает, третий куда-то уже тащит. Вот в нём-то все и дело. Ну, сущее веретено. Пусть только вернутся, я с ними разберусь! – все более распалялась Кикимора.

– Остынь Кики! – перебил ее Домовой, в доме все ее назывались таким сокращенным именем, – Ребята хорошие, и умны, и добры, и умелые.

– Вот ты всегда их защищаешь. Ладно об этом. Я потом с вами разберусь, – и, дернув за рукав Ягу, продолжала. – Ты мне поможешь в этом? Может, заколдуешь их. Ну, например, превратишь их в птичек, пусть некоторое время посидят в клетке. Вот так-то. Говоришь, что все готово? И мои любимые пироги с ежевикой? Знаешь, Яга, он их так вкусно готовит, что я готова и его проглотить в придачу. Блины, как мы с тобой договорились, ты еще не испек? Подождем еще. Хочется, чтобы они были с пылу-жару.

– Где прикажите накрывать? – перебил ее Домовой.

Он знал говорливость Кикиморы, а если к ней присоединится еще и Яга, то скорее наступит зима, чем замолкнут подруги.

– Ну что ты такое спрашиваешь? – снова набросилась на него Кикимора. – Ты ж знаешь, что прилетит Змеш. Он мне приснился, я же тебе рассказывала. Значит, мы будем обедать на природе. Ты хочешь, чтобы он мне весь дом разломал? Все приходится решать самой.

– Кики! – обратилась Яга к подруге и, взяв ее под руку, повела в дом. – Давно я у тебя не была. Посмотрим, какой ты сделала ремонт. У меня в избушке полное запустение. Одна ведь я! Скучно.

– Так перебирайся ко мне! Места вволю, – сходу подхватила ее Кики и закружила в танце. – Как здорово я придумала! Вместе мы тут все наладим, – добавила Кикимора и погрозила пальцем Домовому.

– Я подумаю, – сказала Баба-Яга, и они вошли в дом.

Хлопоты

– Вот так всегда. И заготовь, и приготовь, и принеси, и убери…. Все я должен запомнить. Она отдаст приказание и умчится куда-нибудь. А у меня голова-то одна, – ворчал Домовой.

Затем, почесав себе грудь (он всегда так поступал, когда приходилось принимать ответственное решение), Домовой повернулся к детворе.

– Ну, значит, так. Ты, ты и ты – мыть зелень к столу. Все остальные, марш за мной в сарай. Будем доставать большой стол и лавки. Гостей собирается много, надо как-то размещаться. Да, чуть было не забыл. Вам, Врун и Филин, поручается ответственное дело! Необходимо переловить всех мух и ос. Очень они обнаглели из-за жара. Все понятно? Хорошо. Тогда за дело.

С ватагой кикиморят он пошел к большому сараю, расположенному в самом конце двора.

– Домовой! Я пойду в поле и соберу букет цветов на стол. Бабушкам очень понравится, – крикнула вдогонку Синеглазка.

– Молодец девчурка! Правильно придумала, – обернувшись, на ходу сказал Домовой.

На опустевшем дворе остались одни только птицы. Врун, склонив голову, позвал Тихоню.

– Тихон! Ты слышал? Поможешь нам? Мы пока с Филей в траве и в воздухе половим их, а ты разбрось сеть около дома; их, наверное, в щелях стен много набилось. Мы потом по бревнам постучим, они вылетят с испугу и сразу попадут в твою паутину. И нам будет, чем перекусить.

– Неплохо бы, – ухнул Филин. – Я уже проголодался.

Опустив свою большую с огромными глазами голову, он потопал в густую траву. Врун полетел к дому, высадил Тихоню. Потом поднялся в воздух и стал летать по кругу, на лету ловя обнаглевших мух и ос. Хотя у него и был всего один глаз, дело спорилось.

В это время раздалось хлопанье крыльев.

– Почему не сказал, где ты будешь? Друг называется! Обыскал всю округу, прежде чем нашел тебя. Хорошо, что Пеструшка подсказала направление, куда полетел, одноглазый, – так возмущался Сокол, приземлившись недалеко от Вруна.

– Ну что ты такое говоришь, Око. Как я могу тебя забыть? Просто очень все быстро произошло. Яга вначале не соглашалась. Но потом так все быстро закрутилось! Как быстро полетела застоявшаяся ступа с Ягой! А она все метлой и метлой подгоняет, что я сам еле поспевал за ней. Ты уж извини, что так все получилось. Здорово, что ты нас нашел! У нас подходящее для тебя задание – ос ловить. С твоим-то зорким глазом это дело пустяковое. Втроем мы быстро справимся.

Вскоре над двором быстро закружили три птицы. Из сарая доносилось ворчание Домового и веселый гомон кикиморят. Вдалеке в поле виднелась шапочка Синеглазки. Она собрала уже большой букет, состоявший в основном из ромашек и васильков, среди которых встречались и колоски спелой пшеницы, фиолетовые веточки ароматного иван-чая и крупного полевого клевера.

Послышался грохот падающей мебели, шум и ругань, доносившаяся из сарая.

– Ой, о – ё – ёй!!! Кто его так здесь поставил? О – о – о! Три тысячи сверчков! Крепить ведь надо было! – ругался Домовой; для него не было более ненавистного существа, чем сверчок, который изводил его своей стрекотней, когда очень хотелось спать.

Смеющаяся куча кикиморят вывалилась из дверей сарая. За ними, прихрамывая, вышел Домовой.

– Мы тебе говорили, говорили, что так стол класть нельзя, но ты ж нас не слышал и не слушал, а делал все по-своему. Вот и результат, – шумели ребята.

– Да, да, теперь я понимаю, что был тысячу раз неправ. Так мне старому и надо! Но делать нечего, его надо вытащить. Сейчас немного посижу, и начнем снова. Вы пока там немного разгребите, что упало сверху, надо ножки освободить; я скоро присоединюсь к вам.

Дети гурьбой нырнули обратно в сарай. Послышался шум возни, который иногда прерывался из-за разгоревшегося спора. Что там творилось – трудно о том было судить. Но то, что кикиморята разошлись ни на шутку, можно было судить по тем клубам пыли, которые вылетали из зева двери.

– Этак они и сарай еще разберут, – проворчал Домовой и, прихрамывая и охая, вновь полез в сарай.

Через некоторое время в дверях сарая показалась его спина. Пятясь назад, он тащил огромный стол. Ему помогали кикиморята, дружно толкая его с другой стороны.

– Навались! Раз, два, три. Толкай! – командовал Домовой – Давай! Дружнее! Ещё, ещё. Ра – а – а – з! – орали кикиморята.

Так толкая неподатливый и тяжелый стол, веселая компания, наконец, вытащила его на середину двора.

– Ура… а…… а…… а! – закричали во всё горло дети.

– Ух! Вам бы только веселиться. Молодежь. Когда-то и я был молодым. Где она теперь гуляет моя молодость, в каких краях? – ворчал Домовой.

Он уселся в траву, снял ботинок и потирал ушибленную ногу. Около него тотчас приземлились три птицы.

– Здравствуй! – приветствовал его Око.

– О! И ты здесь! Ваша компания стремительно растет. Только ты зря на что-нибудь рассчитываешь, вон, сколько ртов набралось. Только печь у меня одна, да и рук только две. Так что, лети обратно, – продолжал ворчать Домовой и махнул в сторону своей широкой рукой.

– Какой ты сегодня противный. Ты же нежадный, зачем на себя наговариваешь, – прокаркал Врун. – Все ворчишь и ворчишь. Ты мне вот что скажи, – и, хитро подмигнув своим единственным глазом, он каркнул. – Тут какой-то грохот приключился. И, вроде бы, у кого-то с головой было не в порядке. Ты не знаешь, у кого?

– Ах ты, нахал, такой! Ты еще издеваешься над старшим?! Вот я тебе, – и Домовой запустил в ворона ботинком.

Они сошли с ума!

– Не попал, – спокойно констатировал Филя, когда башмак, пролетев двор, ударился об стену дома. – Не сердись. Шуток не понимаешь. Между прочим, мы твое задание выполнили. Осталось самая малость. За мной! – скомандовал он своим приятелям и полетел к дому.

Усевшись на бревна, он стал стучать по ним клювом. Скоро к нему присоединились остальные и также стали усердно долбить толстые бревна. Ничего не понимая, кикиморята и Домовой молча наблюдали за их занятием.

– Они перегрелись и сошли с ума, надо их изолировать, а то зараза может перекинуться и на нас, – наконец молвил Домовой, продолжая сидеть на земле.

– Чего сидите! Давайте помогайте! Смотрите, сколько мух здесь попряталось, – закричал Око.

Действительно, напуганные стуком, осы и мухи стали вылетать из всех щелей. Однако далеко они не могли улететь. Раскинутая пауком густая паутина принимала их в свои липкие объятия и крепко держали.

Наконец детвора поняла гениальный замысел и, схватив различные палки, бросились наперегонки к дому. Что здесь началось! Визг, хохот, стук, победные крики – все слилось в сплошной грохот. Обезумевшие мухи и целый рой ос безуспешно пытались преодолеть занавес паутины. Удалось это только нескольким осам. Остальные висели, запутавшись, на паутинных нитях.

– Что это такое?! Что?! – строго, громким голосом произнесла Кикимора, показавшись в дверях, – Что я тебе говорила, Яга! Их нельзя оставлять без присмотра. Ты мне нужна, очень. А с тобой что? Почему ты без ботинка? – с недоумением она обратила строгий взор на Домового, который до сих пор всё ещё без ботинка сидел около стола. – Ты, что, в детство впал? Вот от тебя я подобного не ожидала. Все! Кончилось мое терпение! Все сейчас брошу и уйду снова к болоту Водяного.

Она развернулась и хотела, видимо, пойти в дом за вещами, но, увидев заросли паутины, замерла на месте.

– Фу, что за гадость такая! – закричала Кики с омерзением, взирая на множество свисающих с бревен куч жужжащих насекомых.

– Подожди, Кики! Не волнуйся! Сейчас мы все расскажем, – промолвил, наконец, Домовой. – Они тебе все объяснят.

Однако краткого рассказа не получилось. Кикиморята наперебой стали рассказывать, как они вытаскивали стол из сарая, и почему Домовой без ботинка, и как выгоняли мух. При этом они снова начинали колотить палками по стенам. Получилась красочная и весёлая картина.

– Ну, хватит, хватит! Совсем оглушили! Вот видишь Кики, всё хорошо. Они молодцы, а ты сразу разнос устраиваешь, не разобравшись, – подвила итог Баба-Яга.

– Нервы, Яга, совсем плохие. Не успеваю все отслеживать, а они, иногда, и нарочно начинают всё запутывать, стараются скрыть свои проказы. К тому же, их еще и Домовой прикрывает. Так что, обижайся на меня, ни обижайся, никуда я тебя, дорогая подруга, не отпущу. Вот так! – заявила Кикимора.

Затем, обведя собравшихся взглядом, который не предвещал ничего хорошего, спросила:

– Куда делась Синеглазка? Где бродит эта паршивая девчонка – моя постоянная рана. Ты, Яга, мне полно все рассказала? Ничего не утаила? Сейчас я ей устрою взбучку!

Кикимора стала искать вокруг себя что-нибудь такое, что могло заменить ей, на наш взгляд, плётку. Дети бросились врассыпную. Яга обняла Кикимору.

– Кики, ну ты совсем как моя метла. Говорю тебе, успокойся. Я тебе совершенно точно все пересказала, что узнала. Она прекрасная дочка, и именно потому, что она девчурка, ей всегда хочется чего-нибудь необычного и красивого. И змея она выдумала только для того, чтобы доставить тебе радость.

Говоря так, Яга успокаивающе гладила Кики. О том, откуда взялись многоцветные лоскутки для воздушного змея (об этом ей призналась Синеглазка), мудрая бабка умолчала. Иначе бы эта новость окончательно расстроила подругу. Пусть лучше они в небе летают и радуют глаз, чем лежат в сундуке на радость моли, так решила мудрая Яга.

– Так я спрашиваю, где она? – не унималась Кикимора.

– Вон возвращается с поля, – сказал Домовой.

Синеглазка, несла огромный букет полевых цветов, обхватив его обеими руками.

– Это вам! – сказала она и протянула букет. – От всех нас, – и добавила. – Они очень вкусно пахнут.

– Какая прелесть! – умиленно молвила Кики, – Яга, смотри какие красивые, свежие после дождя! – так радовалась Кикимора, с любовью обнимая Синеглазку.

Как любящая мать, она, конечно, уже простила и забыла то, за что совсем недавно хотела ругать её.

– Ой, Тихоня! – воскликнула Синеглазка, увидев повисшего на своей нити паука.

Девочка протянула к нему руку, и паук быстро перебежал по руке ей на грудь. Здесь он замер, настороженно выпятил свои огромные глаза на Кикимору, в то время, как Синеглазка гладила его мохнатые лапки.

– Вот ты какой, спасатель, – промолвила Кики и приблизила к нему свою ладошку. – Какой маленький, но сильный духом малютка! Прими слова признательности тебе от матери за спасенную дочь. Наш дом отныне будет и твоим, а если когда-нибудь случится для тебя тяжелое время, дай знать и я приду к тебе на помощь.

– Спасибо за добрые слова, но я хочу попутешествовать. Мой друг ворон обещал помочь мне в этом и мне хватает пока его перьев. Вот когда я задумаю завести свою семью, обещаю воспользоваться твоим приглашением. Мои детки с удовольствием будут охранять твою усадьбу от разной мошкары.

– Да, поверь ему Кикимора. Сделает он это «на пять баллов»! Посмотри, сколько прекрасных и вкусных пленников попалось в его сети, – прокаркал Врун, указав крылом на висячие комья паутины. – Нам с друзьями теперь придется клевать несколько часов, чтобы очистить от них стены.

– Ну, это мы в два мига сейчас исправим, – позвав метлу, Баба– Яга приказала ей смести все паутины в ступу. – Теперь им есть, чем перекусить. Что касается нас, пора и нам об этом подумать. Уже вечереет, а с утра все в каких-то заботах. Домовой, что у тебя там приготовлено? – обратилась она к нему.

– Да, да, конечно! – засуетилась Кикимора. – Пора обедать, хотя, скорее это уже будет похоже на ужин. Хозяин, подавай нам пироги и блины. Дети давно проголодались. Похлебку оставь на завтра. Водяной с моей троицей что-то задерживается. Где они запропастились? Да и Змеш не летит. Чует мое сердце, что-то случилось. Яга поколдуешь? Ладно, потом разберемся. Вначале кормить этих, – бормотала Кики. – Дети придвиньте лавки, дочка поставь свой прекрасный букет на стол. А мы, подруга, пойдем за посудой.

На дворе началась веселая суета. С кухни доносился шум и ворчание Домового. Снова вкусно пахнуло начинкой пирогов и жареными блинами. Кики и Яга расставляли деревянные тарелки. Синеглазка с братьями разливала в глиняные кружки морс. Через некоторое время показался Домовой, неся на огромном подносе большую стопку дымящихся блинов и широкую чашу со шмелиным медом, здесь же стояла крынка со сметаной. Рядом с ним шли несколько пацанов, которые несли пироги с ежевичной начинкой, сладкие плюшки, обсыпанные маком, варенье из земляники и брусники с яблоками.

– Просто прелесть! Ты настоящий чародей! Где ты всему этому научился и когда успеваешь делать? Таких вкусностей я давно не ела! – с восторгом говорила Яга, глядя на сладкое изобилие.

Вечерело. На дворе слышалась веселая трескотня. Кикиморята хвалили Домового за вкуснятину и просили добавки. Кики и Яга с умилением смотрели на измазанные сметаной и вареньем рожицы детей. Им было хорошо и радостно. Только вот некоторое чувство беспокойства не оставляло их. Где же бродят остальные?

Чтобы несколько успокоиться, Кикимора решила попросить Ягу поколдовать и узнать, что же произошло. Однако все попытки потерпели неудачу.

– Кто-то заблокировал колдовство, – промолвила Яга и в недоумении посмотрела Кикимору….

Утро

Наступило утро. Теплые лучи восходящего Солнца согревали остывшую за ночь землю. Над землей стелился легкий туман. Около водной поверхности он был гуще, и плотные клочья тумана почти скрывали бобровую плотину. На траве лежала обильная роса. Над лесом вилось марево теплых потоков воздуха. День предвещал быть жарким. Вокруг раздавалось разноголосица и пение птиц. Где-то вдалеке куковала кукушка. Слышался неумолкающий гул трудящихся шмелей и пчел. Раздавался дробный стук дятла, добывавшего на завтрак личинку короеда. На глади водоема виднелись многочисленные расходящиеся круги. Это охотились мальки за проснувшейся мошкарой. Тут же показался след от стремительного броска окуня. Появился фейерверк брызг бросившихся врассыпную испуганных мальков.

– Ох! Как хороша утренняя сырость! Благодать! – раздался голос Водяного.

Он поднял свою могучую голову и посмотрел вокруг. Затем сел на ещё мокрую береговую траву, и, положив руки на плот, взглянул на небо.

– Будет, однако, опять жарко. Жаклин! – позвал он жабу.

– Это ты так долго спишь, а она уже давно приняла утреннюю ванну и завтракает, – раздался сверху чей-то хрипловатый голос.

Водяной повернул голову и увидел старого бобра, который, опершись на свой широкий хвост, сидел у потухшего костра. Раны на его шкурке уже затянулись и не беспокоили его.

– Славная была битва; вовремя вы нас выручили вчера, – сказал Водяной. – Я еще во сне продолжал воевать, но потом забылся. Никогда бы не подумал, что щука такая страшная рыба.

– Страшна она, если её много, как и любой хищник, когда собирается в стаю. Царя зверей, льва, может погубить и куча голодных муравьев, – назидательно проговорил бобер.

– Это ты прав, – согласно закивал Водяной. – А где дежурный? – спросил он.

– Не беспокойся. Пусть еще поспят. Вон как они обняли Лешего, пригрелись около его горячего тела и спят. Молодые – им надо много спать. Мои бобрята тоже дремлют в норе. Отдохнуть им не помешает, скоро предстоит трудная работа по разбору завала. Кикиморенок по имени Кой-Что, перед тем, как я отправил его спать, высказал дельную мысль. Он предложил доплыть вам до дому на плоту. Так будет быстрее и легче – река сама вас довезет до места. Очень правильное решение, – сказал бобер и продолжал. – Когда бобрята проснутся, я прикажу им собрать большие водяные ворота. Поставим их со стороны, где стоит плот. Эти ворота не дадут воде сливаться в реку, пока будем разбирать завал. Только после того, как мы закончим это дело, вы с Лешим за веревку раздвинете створки ворот. Вода хлынет в реку. Поток заодно перенесет через плотину и плот. Так сказал Кой-Что, и я думаю, что он прав.

– Превосходная мысль! Я всегда знал, что у этих бедовых непосед мудрые головы, – произнес проснувшийся Леший.

Он аккуратно вылез из-под облепивших его спящих детей и присел около бобра.

– Ещё не остыли, – сказал он, поводя широкой ладонью над углями костра.

– Ага, проснулись, наконец. Сони! Я уже перекусила. Ух, и натерпелась я вчера страха. Но щук не видно, – так квакала Жаклин, вспрыгнув на плот.

– Ты, поосторожнее там, подруга. Никуда они не могли деться. Здесь щуки. Не успеешь глазом моргнуть, как окажешься в их брюхе. А так, как хорошо! Даже двигаться не хочется, – говорил Водяной. – Никогда я так много не бродил. У себя на болоте лежишь в тине. Сыро! Сам от удовольствия готов превратиться в тину. Надо будет, как-нибудь, попросить Ягу заколдовать меня. Побуду немного либо тиной, либо ряской, наслажусь вволю. Однако, делать нечего, – продолжал он, – надо продолжать путешествие. Домовой заждался нас, да и Кикимора беспокоится. Пойду, перекушу и напьюсь воды, чтобы хватило в дороге. Вы тут пока начинайте будить всех, а то скоро солнце начнет палить. Жарко будет, – сказал Водяной и с шумом нырнул в воду, подняв огромный столб брызг.

На шум из прибрежных кустов показались лисы и еноты. Одни только что пробудились, другие успели полазить по кустам в поисках пищи. Они потявкали, приветствуя бобра и Лешего.

– Пожалуй, и мне пора будить свою молодежь, – промолвил Бобр и скрылся в подводном входе норы.

– Да, надо и пацанов будить, – сказал Леший и, подойдя к спящей кучке, стал тормошить ребят. – Эй! Пора вставать сони! Все уже давно бодрствуют. Скоро солнце в зените окажется, а нам работать и работать.

Лесовик первый открыл глаза и непонимающе уставился на Лешего. Видно было, что он еще бродит во сне. Постепенно глаза его прояснились, и он улыбнулся деду.

– Доброе утро! – сказал он. – Дед, ты почему меня не разбудил?

– Как же, поднимешь вас! Вон твои приятели как крепко дрыхнут. Пушкой не разбудишь.

– Сейчас дедушка. Я их быстро подниму! – воскликнул тот и, набросившись на кикиморят, принялся ворочать их и щекотать.

Стоит ли говорить, что подобное обращение пришлось им по вкусу. Кой-Где стал кричать, что он может что-то пропустить интересное во сне. Кой-Как, схватив палку, стал отбиваться от надоедливого Лесовика, а Кой-Что упорно стремился заползти в широкую щель между сучьями и попытаться продолжить сон.

Прыжок через плотину

Сон, однако, был нарушен. Взамен ему пробудился зверский аппетит и он требовал скорейшего удовлетворения.

– Дед! А, дед! У тебя есть в запасе что-нибудь? – спросил Лесовик.

– Вот так всегда. Учишь тебя, учишь. Говоришь, что надо иметь НЗ, когда идешь в поход. Всё впустую! Вон у кикиморят, сколько припасено: ножи, веревки, одежда, спички, еда. А у тебя? На деда рассчитываешь?! Дед, да, дед… – ворчал Леший. – Надо попросить ребят, чтобы они тебя с собою брали. Быстро приучат к порядку. Правда и научат другому,… тоже, – добавил он, вспоминая историю с медведем.

– Ты что все ворчишь с утра? На ребят хороших напал, – подал голос Водяной. – Жаклин, пожалуйста, вспрыгни ему на макушку; остуди его горячую голову. Нас ждет трудная работа, только ворчания нам его не хватало.

– Беспокоит меня что-то, только не пойму что, дружище, – молвил Леший. – Вот и зудишь. Надо быстро делать то, что задумано, – и, обращаясь к внуку, добавил. – В заднем кармане сумки найдешь НЗ. Разрешаю использовать всё. Но, повторяю, спешите! Время не ждет. Водяной! Нырни к бобрам, поторопи их.

Леший, ополоснув лицо водой, задумчиво посмотрел на Солнце. Ничего не говоря, он принялся разбирать завал, стаскивая крупные бревна с верхней части плотины.

Тем временем Лесовик достал из сумки мешок, в котором, к всеобщей радости, обнаружил две пачки соленых галет, банку сгущенки и две банки тушенки. Кой-Как вскрыл банки ножом, и вкусный запах еды прогнал последние остатки сна. В стороне не остались и зверушки, те тоже были не прочь полакомиться. У костра собрались все участники прошедших событий. Всем хватало и места и еды: ежик облизывал прутик со сгущенкой, лисам и еноту досталось по куску тушенки и галеты. Ребята уплетали за обе щеки все сразу. Зайцы расположились отдельной кучкой. Еда было не для них, но были не в обиде – они уже перекусили луговой травкой.

Около плота из воды показалась голова Водяного.

– Они уже собирают ворота. Надо приготовить веревку. Кой-Как! У вас осталась еще веревка? – спросил он.