Гибельный голос сирены

– Я нашел в вашей ванной это! – И Левон разжал кулак. В нем оказалось мыльце в форме фиалки. – Откуда оно у вас?

– Нина его купила. А что? Это противозаконно?

– У кого?

– У какого-то даровитого мыловара. Он большой мастер своего дела. Такой варит продукт исключительный… Я, как вы уже поняли, тела своего не чувствую. То есть приятно ему никто сделать не может. А вот это мыло… Когда Нина меня им обмывает, я как будто ощущаю ласковые прикосновения. Да, я осознаю, что мне это только кажется, но эти ощущения дорогого стоят. Они такие забытые…

– А вы в курсе, что имя даровитого мыловара – Валентин Петров?

На лице Карла отразилось недоумение. Глаза метнулись к Нине, стоящей в дверях.

– Я не знала, – выдохнула она.

– О чем? – поинтересовался Саркисян, внимательно взглянув на нее прищуренными глазами.

– Что дизайнер Валентин Петров и Карл враги в прошлом. Я никогда бы не стала покупать его изделия. Понимаете, мне его мыло подарили, когда я еще в больнице работала. Оно валялось у меня. Красивое, в форме пирожного, оно и пахло ванилином и миндалем. Таким жалко мыться. Но и выставить, как статуэтку, тоже несолидно. Когда я стала помощницей Карла, то столкнулась с тем, что ему не нравятся многие ароматы. Чем его ни моешь, все не то. Без запаха гель берешь, тоже нехорошо. И вспомнила я о «пирожном». Принесла, применила… И, о чудо! Карлу понравился аромат. И лицо, говорил, после душа как у младенца. Я стала разыскивать этого мыловара. Вышла на него через бывшего коллегу, который мыло мне подарил. И я стала постоянной клиенткой Валентина. По спецзаказу он эту фиалку изготовил. Мне важно было, чтоб мыло в руке умещалось. Так удобнее Карла мыть. Ну, и фиалки он любит очень. Но разве я могла предположить, что Валентин и Карл когда-то….

И она расплакалась.

– Нина, перестань! – прикрикнул на нее Карл. – Глупо распускать нюни из-за такой ерунды…

– Да какая же это ерунда? Я касалась вашего тела тем, что сотворил ваш враг.

– И что?

– Его энергетика могла вам навредить…

Карл закатил глаза.

– Начитаешься всякой дряни и забиваешь ею себе голову! – Следующую фразу он адресовал Саркисяну: – Я бы запретил все эти, как я их называю, шаманские издания. Или хотя бы цензуре подвергал. Вот взять ее, неглупая же баба, но начитается и такую ахинею несет… Недавно, например, завела про погребальные церемонии. Индийские, египетские, тибетские. И давай мне доказывать, что сжигать жен вместе с трупом мужа – правильно. Иначе их души в загробном мире потеряются.

– Вы правда так считаете? – спросил у Нины Левон.

– Да.

– То есть, если бы ваш супруг умер, вы бы?.. Покончили с собой?

– Покончила бы.

– Она так говорит, потому что не замужем, – фыркнул Карл. – Я когда-то тоже думал, что, если стану инвалидом, на себя руки наложу. Лучше умереть, чем быть калекой. Но вот я калека… А жить все равно хочется!

– Нина, когда вы последний раз видели Валентина?

– Недели три назад.

– А позавчера вы не приходили к нему?

– Нет.

– Как вы думаете, кто мог желать ему смерти?

– Вы знаете… Если бы не рассказ Карла, я бы сказала, что никто. Он производил на меня впечатление не то что безобидного человека. А скорее… – она пощелкала пальцами, подбирая слово, – незаметного, вот. Никакого. То есть он пустое место. Кто такому будет смерти желать? А теперь думаю, что кто-то из-за этого его пагубного пристрастия мог пострадать. Он же не выходил из дома, значит, опять перед окнами представления устраивал.

– Нет, мы опрашивали соседей. Ничего подобного. Урок, данный ему Карлом, впрок пошел. Валентин пользовался услугами проституток. А еще занимался виртуальным сексом. Благо, что для таких, как он, существует скайп.

– Тогда не знаю… Кто-то из клиентов? Разные же люди были среди них. Может, больной какой попался? – И тут она кое-что вспомнила: – Постойте! У Валентина соседка есть. Или была лучше сказать? Очень молоденькая и хорошенькая…

– Зоя?

– Я не в курсе, как ее зовут. Блондинка. Какие-то у нее с Валей были не соседские отношения.

– Дружеские.

– Нет, я бы не сказала… Я как-то пришла, а она у него. Мне показалось, что до моего появления между ними что-то было… Интимное, я имею в виду.

– Как ты могла это понять? – спросил Карл.

– У Вали одежда была не в порядке… А девочка вся раскрасневшаяся и смущенная. Как я вошла, она тут же убежала.

– Неужто девчонку совратил, мерзавец? – прорычал Карл. Он был крайне агрессивно настроен по отношению к растлителям малолетних. Как он сам говорил, отрезал бы им причиндалы и оставлял подыхать от кровопотери.

– Я имел беседу с Зоей. Мне показалось, что она искренне расстроилась, когда узнала о смерти Петрова. Так что не думаю… – промямлил Левон.

– Могу я попросить вас? – обратился к нему Карл.

– О чем?

– Когда убийцу найдете, позвоните мне, скажите, кто он. Если вам не трудно.

– Хорошо, обещаю.

– Спасибо.

– Теперь до свидания.

Нина проводила полицейского до двери. А когда закрыла ее за ним, услышала голос Карла:

– Не надо сигары. Траву неси…

Глава 3

Он подошел к подъезду, толкнул дверь. Она оказалась незапертой.

Левон поднялся по лестнице на второй этаж. Позвонил в шестую квартиру. Открыл пьяный мужик в семейных трусах и растянутой тельняшке.

– Че надо? – спросил он.

– Мне нужна Зоя. Я так понимаю, это ваша дочь.

– Дочь, да… – Он мотнул взлохмаченной головой. Навскидку мужику было лет пятьдесят. Или чуть больше. Но Левон был уверен, что тому сорок или около того. – И че те от нее надо?

– Вашему словарному запасу можно позавидовать…

– Че?

– Дочь позовите свою.

– Че те надо от нее?

Левон достал удостоверение и сунул его мужику под нос.

– И во что эта тварюга вляпалась?

– Позовите свою дочь, – сурово повторил Левон.

– Ща…

Мужик скрылся, захлопнув дверь. Через минуту на пороге показалась Зоя. Без макияжа она выглядела чудесно. Юная, свежая, невероятно хорошенькая. Такой надо на кастинги ходить. А не размалеванной…

– Здрасьте.

– Привет. Пойдем поговорим?

Она пожала плечами. Хотела казаться невозмутимой и расслабленной, но Левон видел, что она нервничает. Причем очень сильно. Тонкие пальчики с вульгарным маникюром мелко подрагивают.

– Зайдем в квартиру Валентина? – предложил Левон.

– Зачем? – почему-то испугалась она.

– Там нам будет удобнее разговаривать.

Она последовала за ним.

Дойдя до двери, Левон надорвал бумагу, которой она была опечатана, отпер замок.

Запах в квартире стоял прежний. Кокосовый! Левону он нравился.

– Валька снится мне каждый день, – жалобно сообщила ему Зоя-Мася.

– Говорят, покойники к перемене погоды снятся, – заметил Левон. Они прошли в спальню. Он сел на стул, девушке указал на кровать.

– Хорошо, если так. А мне кажется, они за собой зовут… Страшно! – призналась она.

– Может, тебя совесть мучает? – осведомился Левон.

– С чего бы? – нахохлилась она.

– Зой, вы ведь не просто дружили, так?

– Что вы имеете в виду?

– Валя ведь извращенцем был. Эксгибиционистом. Это люди, которые возбуждаются, когда посторонние видят, как они занимаются сексом или мастурбируют. Он показывал тебе… свой пенис?

– Откуда вы знаете? – Ее глаза округлились.

– Так что, Зоя, скажешь?

– Мне стыдно говорить про такое…

– Зоя!

– Да, он просил, чтоб я посмотрела, как он…

– Онанирует? – подсказал Левон.

– Да. Я первый раз расплакалась, когда он… ну вы понимаете.

– Понимаю.

– Без предупреждения! Как вывалит…

– Думала, он хочет тебя изнасиловать?

– Да. Кричать стала, но он мне рот зажал и стал объяснять, что не тронет меня. А если я посмотрю, то денег даст.

– Сдержал обещание?

– Да. Потом я уже сама, когда мне бабки нужны были, к нему приходила.

– Он ни разу не переступал черту?

– Нет. Даже не трогал меня руками… только себя. Он проституток для секса иногда вызывал.

– Как ты к нему относилась?

– Да нормально… Знаете, как к убогому братику. У меня есть младший. Он не совсем нормальный. Я жалею его. Стараюсь радовать. Хотя он порой меня бесит… С дураками так… сложно.

Левон посмотрел на Зою другими глазами. Никакая она не пустышка, как он думал. Не глупая, не поверхностная и не бездушная. Хорошая девочка…

Но и такие убивают!

– Мы должны проверить твое алиби. Скажи, на каком кастинге ты была?

– Не проблема. В ГУМе отбирали девушек для рекламной сессии. – Ее мордашка стала кислой. – Но меня забраковали. Выбрали какую-то зубастую дылду. Не понять почему, может, она любовница директора? А кастинг так… для вида?

– Все может быть.

Тут у Левона зазвонил телефон. Извинившись перед девушкой, он вышел в прихожую и ответил:

– Слушаю.

– Лева, ты где? – Это был Леха.

– В квартире Петрова беседую с Зоей.

– А я в борделе, – с гордостью сообщил тот.

Левон рассмеялся.

– И как тебе там?

– Да жить бы здесь остался! – хохотнул коллега. – А теперь по делу. Девочка, которую Петров вызывал, не доехала до него. Попала в аварию, руку сломала. Хотели другую послать, но телефон Валентина не отвечал.

– Что вообще девочки о нем говорят?

– Да их хрен разговоришь!

– Леха, не прибедняйся… С твоими-то талантами.

– На комплимент таки я нарвался, это хорошо. А девочки ничего худого о Петрове не сказали. Безобидный извращенец. Каждой за счастье такого клиента иметь. Это тебе не в бане в компании твоих братьев-кавказцев. Уработаешься! А тут ничего особенного и делать не надо. Да еще кроме денег подарочек получишь. Петров девочкам мыло дарил. Вот только была у него фаворитка, та самая, что в аварию попала, другим нечасто такое счастье выпадало.

– Наверняка она напоминала ему мать.

– Я тоже так подумал. Ладно, буду дальше работу работать.

– Пока!

Убрав телефон в карман, Левон вернулся в комнату. Зоя стояла у письменного стола, держа в руках фотографию в рамке.

– Это мать Вали, – сказала она, протянув ее Левону. – Красивая была, правда?

Он посмотрел на снимок.

– Да, очень…

Она на самом деле была невероятно притягательной женщиной. И, как говорил Карл, царственной.

– Он обожал ее. И в женщинах искал ее повторение.

Левон был поражен. Как хорошо сказала… как верно!

– Это Валины слова, не мои. Так что удивленные глаза не делайте. – Она отобрала у него фото и вернула на стол. – Вам не кажется, что Валина мама похожа на Александру Гейнц?

– Кто это?

– Телеведущая. Не знаете, что ли?

– Увы, редко смотрю телевизор.

– Ходят слухи, что у нее роман с Пьером.

– Морелем?

– Да. Кстати… Помните, я говорила вам про Павлушину дочку? Которая фанатеет от Пьера?

– Да, конечно.

– Так вот она сказала, что видела его тем днем.

– ТЕМ?

– Когда Валю убили. Днем – не утром!

– Что ты говоришь?

– Только если вы хотите у нее об этом спросить, не получится. Уехала она сегодня к бабке в деревню. Но я вам точно говорю, так все и было. В третьем часу Пьер выходил из подъезда. Она хотела выбежать, чтоб автограф у него взять, да он быстро очень скрылся. Не успела она.

– Спасибо за информацию.

– Я пойду, хорошо?

Левон кивнул. Девушка тут же покинула квартиру. А он прошел в мастерскую и взял с полки фигурку единорога. На счастье!

Глава 4

Ей снился Артур…

Его лицо, облитое солнцем. Прищуренные синие глаза, наморщенный нос, приоткрытые губы, обнажающие ровные зубы. Над ушами «пейсы». Без них Артур выглядел, бесспорно, лучше, но с ними… милее, что ли? Саше их не хватало. При знакомстве он был с кудряшками над ушами, они запомнились ей, и иной раз она ловила себя на желании накрутить на палец «пейсы» Артура. Но он с ними беспощадно боролся, лишая ее этой возможности…

Во сне Саша занималась тем, чем хотела. То есть играла с кудрями Артура и… смотрела на него. Одно это доставляло ей удовольствие. Сколько раз она, проснувшись раньше его, лежала, любуясь профилем Артура. Но ее взгляд тревожил его. Мужу не нравилось, когда на него пристально смотрят. Он испытывал беспокойство. Даже когда спал. Чужой взгляд его будил. Причем Артур пробуждался от него не в лучшем расположении духа.

То же самое ждало и Сашу сейчас… Потому что в реальности Артур не с ней, не рядом.

Он далеко… И с другой.

Саша упорно хваталась за хвост птицы-дремы, желая унестись в мир сновидений, но у нее ничего не получалось…

Проснулась!

Перевернулась на спину, стянула с глаз повязку, открыла их и…

Снова закрыла. Потому что не поверила им.

На ее кровати сидел Артур. И лицо его было облито солнцем, льющимся из незашторенного окна. Глаза прищурены, нос наморщен, только рот не приоткрыт, как во сне, а крепко сжат. Саша, когда он так складывал губы, сразу тянулась к ним, чтобы разомкнуть поцелуем.

– Привет, – поздоровался с ней Артур.

– Что ты тут делаешь?

– Смотрю на тебя.

– Давно?

– Не знаю. Я не засекал время… – Он нежно обхватил пальцами ее щиколотку. Ему это всегда нравилось. Саша была девушкой крупной. В размер сорок шесть влезала только благодаря тому, что постоянно сидела на диетах. Но, несмотря на пышность форм, имела очень тонкие запястья и щиколотки. На востоке, где Артур вырос, это считалось самым большим женским достоинством.

– Зачем ты прилетел? – спросила она, сунув ногу под одеяло.

– Чтобы не упустить тебя.

Саша, зная, как действует на нее взгляд Артура, отвернулась. Затем, завернувшись в одеяло, встала и пошла в ванную. Муж за ней не последовал. Остался сидеть на кровати. И у Саши было время, чтобы взять себя в руки.

«Люблю его! – вопила она мысленно. Со стоном и болью. – Хочу прижаться, поцеловать… Раствориться в нем! Но боль возводит преграду!»

Она умылась, почистила зубы. Руки тряслись. Губы тоже. Да что там… Тряслось все! Каждая клеточка тела вибрировала. Будто по нему слабый разряд тока пропустили…

– Алекса! Ты там жива? – послышалось из-за двери.

Саша не ответила. Потому что вдруг ощутила себя совершенно обессиленной. Казалось, сделает малейшее усилие, произнесет слово, и все… Опадет, как наполненная воздухом полиэтиленовая фигура, из которой вынули затычку.

Она села на край ванны. Руки сложила на коленях. Голову уронила ни них. И замерла.

– Ты плачешь?

Голос Артура прозвучал прямо над ее ухом. Саша вздрогнула. Как она могла не услышать, что открывается дверь?

– Посмотри на меня, прошу…

Она почувствовала его пальцы на своем подбородке. Затем легкое давление. Артур поднимал ее голову, чтоб встретиться с ней глазами.

– Я не плачу, – сказала она.

– Вижу…

Ее глаза на самом деле были сухими. Что слезы? Эти капли влаги? Когда душа рыдает, они выступают не всегда. Но от этого не легче, тяжелее даже…

– Уезжай, – выдавила из себя Саша.

– Нет.

– Уже ничего не исправить.

– Почему?

– Ты предал меня.

– Никогда бы я этого не сделал…

– Будешь утверждать, что мне не изменял?

– Буду.

– Артур, пожалуйста, не надо… – Она сложила руки в молитвенном жесте. – Я все знаю…

– Ничего ты не знаешь.

– Да?

Саша вскочила и бросилась вон из ванной. Ее сотовый лежал на прикроватной тумбочке. Она схватила его и начала шарить по галерее снимков.

– Вот! – Найдя нужное фото, она вернулась в ванную и сунула телефон Артуру под нос. – Это что?

Это было то самое фото, которое прислала подруга. На нем муж целовал другую.

– Катька сделала? – спросил он, нахмурившись.

– Да.

– Не думал я, что она сейчас на Канарах. Она всегда в конце апреля улетает в Россию.

– Так вот почему ты так свободно выгуливал свою подружку, понятно. Но Катя задержалась в этом году…

– Как будто специально, чтобы нагадить нам. Катька – сука редкостная. Терпеть ее не могу.

Саша возмущенно воскликнула:

– Ты вину на нее не перекладывай. Наши отношения разрушил ты своей изменой, а не она!

– Да не изменял я тебе! Да, сходил с девушкой в кафе, чмокнул ее на прощанье. И что в этом дурного? Скучно и мне бывает. Хочется, пусть и нечасто, с новым человеком познакомиться, пообщаться.

– Обязательно с девушкой, да?

– Необязательно. Я и с мужчинами знакомлюсь. Но если б я оказался с одним из них за столиком кафе, Катьку бы это не заинтересовало. А тут я с девушкой. Конечно, она сразу включила фантазию, а еще камеру на телефоне…

– Артур, она видела тебя не один раз, – перебила его Саша. – И не только в кафе. Ты гулял с этой девушкой по набережной, катался с ней на скутере. Катя ничего не говорила мне, не желая расстраивать. И убеждала себя в том, что между тобой и этой особой ничего нет. Но когда ты начал целовать ее средь бела дня за столиком кафе, она не выдержала…

– Да врет она все! – очень убедительно возмутился Артур.

– Зачем ей это?

– У самой никакой личной жизни, вот и бесится.

– Катя помолвлена. Она встретила мужчину, которого полюбила, из-за этого и осталась на острове. – Саша говорила спокойно, но внутри у нее все кипело. Ей категорически не нравилось то, что Артур, выгораживая себя, оскорбляет другого человека.

– Алекса, ты кому больше веришь: мне или этой суке Катьке?

Она не ответила. Отвернулась от Артура к раковине и принялась мыть руки. Они были чистыми, но Саша не хотела, чтоб муж видел, как они трясутся.

– Значит, ей, – услышала она.

– Да! – выкрикнула Саша, резко обернувшись. – И знаешь почему? Потому что знаю язык твоего тела. По позе, движению, положению рук я читаю тебя как открытую книгу. И девушку на фото ты не чмокаешь, а страстно целуешь. Причем видно, что не первый раз. Ты желаешь ее. И у вас уже был секс. – Из ее глаз брызнули слезы, а голос сорвался. – Я могу не верить Кате! Но глазам своим, ощущениям… Верю! И то, что ты сейчас так бессовестно врешь, меня убивает!

– То есть тебе было бы легче, признай я факт измены?

– Да.

– Значит, если я сейчас сделаю это, ты меня простишь?

– А ты бы меня… простил?

– Алекса, милая, знала бы ты, сколько раз до меня доходили слухи о твоем романе с французом! И фото, где вы за ручку прогуливаетесь по парку, я видел. Да не в телефоне своем, а в желтой прессе. Я спрашивал у тебя, есть между вами что-то, ты ответила отрицательно. И я принял это.

– Принял… Или поверил?

– Ты слышала, какое слово я употребил, и сделал это осознанно. Я допускаю мысль о том, что ты мне изменяешь. Но я не хочу думать об этом, изводить тебя и себя. Если застукаю, разорву с тобой отношения. Но пока нет неоспоримых доказательств измены, я принимаю твои слова на веру. Это немножко другое, чем безоглядное доверие, ведь так?

– То есть измены ты не простишь?

– Нет.

– Но хочешь, чтобы я сделала это?

– Я хочу, чтоб ты приняла мои слова на веру. Как это делаю я.

– Мне нужна правда, – настаивала на своем Саша.

Артур застонал и закатил глаза. Так он выражал свое возмущение. Никогда не кричал, не колотил кулаком по столу, не хлопал дверями. Негатив гасил в себе, тогда как позитив выплескивал с огромным желанием и непосредственностью ребенка.

– Хорошо… – выдохнул он. – Если ты так хочешь правды… Я спал с этой девушкой. Она сама подошла ко мне, мы познакомились, поболтали. Было время обеда, она спросила, где на пляже лучше кормят. Я собирался поесть, и мы пошли в кафе вместе. Пообедали. Я не приставал к ней. Не звал к себе. Не напрашивался к ней. Но мы вечером случайно встретились в баре. Выпили. А точнее, накидались. Я пошел провожать ее. Ну и… Как в фильме «Любовь и голуби», помнишь? По пьянке закрутилось…

– И не выберешься?

– Это не наш случай. Вместе мы провели три дня и без сожаления расстались. Она любит своего мужа, я тебя, и между нами был только секс.

– Просто секса не бывает. Разве что с проститутками. У вас же был роман, пусть и короткий. Ты целовал ее, делал комплименты, обнимал во сне…

– Ты предпочла бы, чтобы я пользовался услугами проституток, когда мои (пардон за грубость) яйца готовы лопнуть? Я здоровый молодой мужик. Я хочу регулярного секса. Но (еще раз пардон) дрочу, как тринадцатилетний девственник. Скоро буду своей правой руке цветы дарить.

– Я в том же положении, что и ты. Или думаешь, что женщинам меньше хочется секса, чем мужчинам?

– Не знаю, я не женщина, – буркнул он. – Мне тяжело. Я не сдержался. Прости меня за это. Я не думал, что ты узнаешь.

– У тебя кроме нее еще кто-то был?

– Нет.

Но она уже не верила…

– Если бы ты была рядом, такого не случилось бы. Никто мне не нужен, кроме тебя… – Он хотел обнять ее, но, протянув руку, опустил ее. – Так больше продолжаться не может, мы должны все изменить.

– Разойтись, например.

– Ты хочешь этого? – Его синие глаза резко потускнели. Как будто на ясное небо набежала туча и заволокла его. Никогда до этого Саша не видела ничего подобного.

– Нет, но другого выхода я не вижу.

– Это из-за моей измены?

– И да, и нет.

– Тогда почему?

– Наш «гостевой» брак не удался, а традиционный не для нас.

– Почему же? Я хочу именно его. Я даже готов завести ребенка, хотя никогда не видел себя в роли отца. Но когда я представляю маленькую копию тебя, мое сердце наполняется нежностью.

– И как ты будешь его воспитывать? По скайпу? Я не поеду на Канары. Мне там нечего делать. Я хочу реализовывать себя не только как жена и мать, но и как личность.

– Знаю. Поэтому предлагаю компромисс. Давай переедем в Лос-Анджелес. Там есть не только солнце и океан, но и русское телевидение. Мы оба могли бы работать на нем.

– Я не хочу жить за границей. Я люблю свою страну, свой город. И ребенка, при мысли о котором твое сердце наполняется нежностью, хочу растить здесь.

Саша не заметила, как перешла на крик. Она редко повышала голос, но сейчас боль рвалась из нее.

– Не ори на меня, – холодно проговорил Артур. Он не терпел, когда на него кричат. Саша знала об этом. – Я ухожу. Потому что с тобой сейчас невозможно разговаривать. Обратно я улетаю завтра вечером. Самолет в девять. Надеюсь, ты успокоишься до того времени, и мы обсудим все спокойно. Сам звонить не буду. Если изменишь свое решение, наберешь меня сама. Надеюсь, до встречи. Пока!

И ушел. А Саша, выжатая как лимон, доплелась до кровати и рухнула на нее.

Артур не понимал, зачем ей правда. Другие тоже, те же друзья.

Он не знал ее главной тайны!

Ни он, ни кто бы то ни было…

Саше было двадцать два. Она выпускница университета. Молодая, красивая, перспективная. Никто не сомневался, что Александра Гейнц отлично устроится. Саша выучилась на политолога. Еще будучи студенткой, принимала участие в предвыборных кампаниях различных масштабов и имела достаточный опыт для того, чтобы рассчитывать на место в команде какого-нибудь известного политика. Однако она всех удивила, устроившись в пиар-службу олимпийского чемпиона. Он был фигуристом. Титулованным, почитаемым… Кто-то бы сказал, культовым. Но Саша это слово не любила. А вот фигуриста, которого все называли Каскадом за его умение виртуозно делать эти каскады прыжков, очень. С юности.

Сашина семья обожала фигурное катание. Смотрела по телевизору все соревнования. И на живые выступления в Ледовый дворец ходила. У всех были свои фавориты. Каскада обожала вся семья. А Саша была в него тайно влюблена. Мало того, что спортсмен исключительный, так еще и красавец невероятный. Белокурые волосы, огромные серые глаза, вздернутый, очаровательный нос и смеющийся пухлый рот. Ростом только невелик. Но благодаря сухощавости и конькам Каскад казался выше.

Саша грезила им на протяжении пяти лет. Но влюбленности своей не выдавала. То есть никаких плакатов на стенах, страстных воплей на выступлениях, разговоров с подружками о том, как Каскад прекрасен (была в их кругу фанатка Лагутенко, так он у нее с языка не сходил). Саша уже тогда умела держать в узде свои эмоции. Но в мечтах своих она заходила далеко, и в них с Каскадом не только знакомилась лично, у нее с ним был роман, оканчивающийся пышной свадьбой.

На третьем курсе у Саши начался роман не воображаемый, а реальный. С сыном питерских друзей родителей. Он был под стать Александре, красивый, умный, хорошо воспитанный. Окончив вуз в Петербурге, он переехал жить в Москву, где ему предложили престижную работу. Естественно, он явился с визитом вежливости к друзьям своих родителей, увидел Сашу и влюбился.

На девушку молодой человек тоже произвел впечатление, но не такое сильное, как она на него. И Саша согласилась сходить с ним в кино, затем на концерт, в театр, ресторан. Они встречались несколько раз в неделю. Кавалер вел себя с Сашей как истинный джентльмен. То есть брал за руку лишь затем, чтоб помочь, например, сойти со ступенек, а целовал только в щеку. Это Саше до поры нравилось. Но когда со времени их знакомства прошел месяц, а молодой человек не стал переводить их отношения в более интимные, забеспокоилась. Подумала, может, у него с ориентацией не все в порядке? Или со здоровьем? Она привлекательная совершеннолетняя барышня, так почему он не пытается ее хотя бы обнять крепко и взасос поцеловать?