Иван Таранов

***

…Прошло еще несколько недель. Таранов потихоньку обустраивал свой быт, начал вникать в хозяйственные дела, накопившиеся после смерти дядюшки. Съездил пару раз в город с хлопотами о вступлении в дядюшкино наследство.

Осмотрел винокурню, но особенно был восхищен трудом вязальщиц пуховых платков, которые изготовляли почти в каждом доме Тарановки.

Вязка платка от начала и до конца производилась на стальных спицах, похожих на те, посредством которых обычно вяжут чулки, только более длинных. На одном конце спиц насаживается шарик из сургуча, чтобы петли не спускались. На вязку одного теплого платка вязальщица в среднем затрачивала около 20 дней.

После стирки платок натягивали на специально приспособленную раму и просушивали в натопленном помещении.

Вязальщицы сами были авторами рисунков, которыми украшается платок. Узоры на платках были весьма разнообразны и носили названия: «кошачьи лапки», «паутинка», «елочка», «шашечки», «цепочки», «тройная ягодка», «круглая малинка», «пшенка», «змейка», «змейка с отростками»…

Оренбургские пуховые платки не имели равных себе по тонкости работы, оригинальности узора, красоте отделки, эластичности, прочности и способности сохранять тепло. Особым изяществом отличались ажурные платки, так называемые «паутинки», несмотря на большой размер их можно было легко уложить в скорлупу гусиного яйца или пропустить через обручальное кольцо.

3. Благородное семейство

Таранов один из первых визитов нанес своим соседям – помещикам Ракитским. Они проживали в шести верстах от Тарановки. Иван Михайлович несколько раз с ними случайно сталкивался, бывая по делам в Оренбурге, и был зван ими в гости. Аркадий Андреевич Ракитский – глава семейства был представительный мужчина лет этак шестидесяти, среднего роста. На добром лице всегда была лёгкая улыбка и усы колечком. Под воротничком белоснежной рубашки светлый галстук, концы которого сколоты булавкой, а на ней крупный аквамарин. Он был одет в светлый чесучовый костюм, а трость придавала ему особую элегантность. На голове форменный картуз с белым верхом и чёрным лакированным козырьком, на околыше кокарда с гербом Лесной академии, которую он в своё время закончил. Он обычно ездил на своей пролётке, запряжённой тёмно-серым орловским рысаком в голубой попоне и с кучером, и всё время приподнимал картуз, раскланиваясь со знакомыми.

Глава семейства избирался почётным мировым судьёй и членом судебного присутствия уездного и окружного суда и городского съезда мировых судей. С его именем была связана и деятельность Общества сельского хозяйства при губернской земской управе, в которой он состоял членом правления, казначеем. Слыл Ракитский консервативным деятелем, ревностным защитником интересов своего сословия, инициируя в губернском земском собрании (по традиции губернский предводитель дворянства был председателем губернского земского собрания) всевозможные законодательные постановления, ограничивавшие разного рода «вольности и послабления». Очень резкую и непримиримую позицию занимал он в вопросе «народничества» и иной революционной крамолы. Немало сделал для развития народного образования и здравоохранения в губернии, направляя усилия и средства земства на открытие школ, больниц, приютов.

Семейство Ракитских кроме его главы также включало супругу Анну Борисовну, двух дочерей ― Милентину и Станиславу, которых назвали в память польских предков Ракитских. Обе дочери окончили институт благородных девиц, прекрасно владели иностранными языками. Младшая Станислава собиралась выйти замуж за банковского служащего из Москвы, а старшая была чахоточной и каждую зиму ездила лечиться в Швейцарию, присылала оттуда чудесные цветные открытки с горными пейзажами и альпийскими домиками на склонах. Какое-нибудь окно было помечено крестиком и приписано «здесь я живу». Иногда Милентину сопровождала мать Анна Борисовна. По поручению Аркадия Андреевича они привозили из таких поездок семена, луковицы и черенки, которые покупали в Италии, Австро-Венгрии, Германии… Еще с ними жила их дальняя родственница Шурочка.

Лето Ракитские всей семьёй проводили неизменно в своём имении, расположенном в изумительной местности. Усадьба была богатой: главный господский дом был каменный, в два этажа, с оранжереей. При доме имелись конюшня, каретник, многочисленные службы ― всё было огорожено каменным забором с деревянными решётками и створчатыми воротами. На широком дворе выстланный дёрном круг огорожен перилами и обсажен разного рода кустарником, в середине круга на каменном столбе ― солнечные часы. В Березовке была построена каменная церковь весьма оригинальной архитектуры ― во имя Святой Троицы.

Неподалёку ― барский пруд с купальней и чуть дальше ― другой, где в донных и холодных родниковых ключах водилась форель, также завезённая из Швейцарии. Через улицу располагалась вотчинная контора, людская, хлебные амбары, кладовые, скотный двор. Кроме этого, в имении было господское гумно с ригами, хлебный магазин, ветряная мельница, крупорушка, кузница, овчарня шпанских овец, птичий двор и плодовый сад.

Таранов был ласково встречен хозяевами усадьбы. Тут же находился местный батюшка, уже знакомый отец Онуфрий. Говорили обо всем. О новостях столицы, о погоде, урожае. Спрашивали, чем Иван Михайлович собирается заниматься. Потом разговор плавно перешел на местные губернские дела.

– Наша Оренбургская губерния издавна славится как хлебный центр. – рассказывал Ракитский, ― Оренбургская пшеница и пшено имеют всероссийскую известность. Урожай в губернии в былые годы был баснословный, земля ― глубокий чернозем не требует почти никакой обработки.

Заговорили о налогах. Аркадий Андреевич важно сообщил, что еще Екатерина II говорила о том, что налоги для государства, то же, что паруса для корабля. Они служат тому, чтобы скорее ввести его в гавань, а не тому, чтобы завалить его своим бременем или держать всегда в открытом море и чтоб, наконец, потопить его. Какой замечательный образчик истинного либерала и демократа, подумал о хозяине Березовки Иван Михайлович.

Тем временем, Анна Борисовна поведала, что некая госпожа Вебер излечила керосином язву желудка.

Таранов стал возражать:

– То, о чем вы рассказали, в медицине называется «эффектом пустышки». Просто человек верит в чудодейственные свойства лекарства, о которых он от кого-то услышал или где-то прочитал. Условно говоря, людям можно давать обычную воду, утверждая, что это новое лекарство, и во многих случаях это будет помогать ― налицо обычный метод внушения. Что же касается именно керосина, то при приеме внутрь он в принципе опасен. Если же им мазать раны, то кровь вполне может остановиться, как и при обработке их любой жидкостью с мазевой основой.

– А что вы думаете о конце света?

– Наша старушка Вселенная родилась 13–14 миллиардов лет тому назад. Предпенсионный возраст уже сказывается на ее плодовитости: если в начале своего создания она рождала четыре звезды каждую секунду, то сегодня только две.

– А как они рождаются?

– Очень просто. Процесс производства новых звезд мало чем отличается от человеческого. Две взрослых звезды сливаются воедино, и после соития, правда похожего на катастрофу, гибнут, и уже из их пепла появляются новые звездочки.

– Как любопытно!

– Более склочного и непредсказуемого характера, чем у галактик, во всей Вселенной не сыщешь. Они сталкиваются лбами, раздирают друг друга на куски и иногда даже пожирают друг друга. Даже наша родная Галактика ― Млечный путь не является исключением, она медленно пережевывает карликовую галактику Стрельца. Полностью она «доест» ее через 200 миллионов лет. И тогда 10 миллионов этих звезд присоединятся к нашим собственным 50 миллиардам. Мы сейчас разбегаемся, раздуваемся, как гигантский воздушный шар.

– А не лопнем?

– У нас, вероятно, будет другой конец. Примерно через 5 миллиардов лет произойдет столкновение миров. Млечный путь и Туманность Андромеды уже сегодня медленно, но неотвратимо движутся навстречу друг другу со скоростью пятьсот тысяч километров в час. И когда они сблизятся, Андромеда взорвется в самой сердцевине нашей галактики.

– Ужасно. Зачем спрашивается жить.

– Но нашим правнукам эта катастрофа не грозит. Мы погибнем раньше, если конечно ничего не придумаем, как выйти из этой ситуации. Солнце через ближайших 2 миллиарда лет сожжет все запасы топлива и перестанет нас обогревать. Земля после этого превратится в безжизненный и замерзший каменный обломок.

– Все что вы рассказываете, Иван Михайлович, очень, очень интересно, ― важно произнес отец Онуфрий, ― но я надеюсь, что в вашем лице мы приобрели добропорядочного прихожанина. Все, что нужно крещеному, чтобы пребывать под защитой Господа, это избегать грехов и сохранять полученную благодать Святого Духа. Но дьявол, потеряв доступ к новому члену Церкви, начинает высматривать новые способы, как бы опять влиять на него. Этого он старается достичь своим обычным орудием ― соблазнами.

– Я не имею каких-либо греховных помыслов, ― махнул рукой Таранов.

– И, слава Богу. Конечно, христианин получает от Бога все нужные средства для отражения соблазнов, но если он расслабляется и начинает жить плотской жизнью, грешить, то дьявол снова получает к нему доступ и начинает порабощать его с еще большей жестокостью. Об этом Господь Иисус Христос сказал: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит. Тогда говорит: возвращусь в дом, откуда я вышел. И пришел, находит его незанятым, выметенным и убранным. Тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя и вошедши живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого». Предупреждая об этой опасности, Священное Писание призывает нас быть бдительными: «Кто думает, что стоит, берегись, чтобы не упасть» Апостол Павел учит, что христианин должен считать себя воином Христовым, находящимся в центре сражения.

Спустя еще несколько дней Таранов получил приглашение посетить другого своего соседа с необычной двойной фамилией Разгуляев―Похмелкин.

– Так вот, Пал Палыч просют вас пожаловать к нему в Разгуляево, ― переминаясь с ноги на ногу и несколько смущаясь, говорил соседский посланец.

– Когда же?

– Да уж, вот сейчас же, если вам возможно.

– Ладно. Передай, что скоро буду. ― Таранов решил не откладывать визит и навестить своего ближайшего соседа, и тут же была дана команда Матвею заложить бричку.

Иван Михайлович был уже наслышан о нравах своего соседа, что тот был заядлым картежником и пьяницей. Судачили, что, служа в Петербурге в Преображенском полку, Разгуляев прославился громкими скандалами: однажды, принимая участие в охране Петербургского тракта по случаю проезда Государя, он стал требовать лошадей для собственной надобности, а получив отказ, скомандовал своей роте: «В ружье!» Лошади, конечно, были выданы, но дело получило огласку, назначили суд, на котором вспомнились и другие прегрешения Разгуляева: пьянки, драки, кутежи, карты, и его уволили из полка. Оказавшись здесь в оренбургских родных местах, он дал выход обуревавшей его обиде по поводу неудавшейся карьеры. Родные отвернулась от него из-за его «неукротимого нрава». Самым громким «подвигом» был погром однодворцев, которые прихватывали в собственность его угодья. Разгуляев сначала протестовал против этого, потом подал жалобу в суд, а затем, видя, что его дело затягивается, устроил со своими дворовыми настоящее побоище. Потом поджег хлеба своих врагов и, стоя на телеге, кричал: «Я ― бич ваш!»

Подъезжая ко двору, Таранов увидел на крыльце самого хозяина, который стоял в зеленом халате, приставив руку ко лбу в виде зонтика над глазами, чтобы рассмотреть получше подъезжавший экипаж. По мере того как бричка близилась к крыльцу, глаза его делались веселее, и улыбка раздвигалась более и более. Разгуляев был высокого роста, тучен. Лоб у него был узкий, низкий, лицо заросло колючими темно-рыжими волосами.

Таранов был встречен радушно и шумно. После представления друг другу и горячего рукопожатия, Разгуляев поинтересовался: не играет ли он в карты.

– Так, иногда, ― слукавил Таранов.

– А жаль. Ищу партнеров. Приходится, чтобы перекинуться в картишки специально ездить в город.

– Жаль, я в карты не играю, ― произнес Иван Михайлович.

– Играть не следует в двух случаях, когда вы не можете себе этого позволить и когда вы можете себе это позволить.

Таранов был приглашен в дом. При входе в сени, его взору предстала картина запустения. Оброненный кем-то молоток мешался под ногами, из угла зашипел кот, который, правда, из-за старости уже не был способен ловить крыс.

– Тише ты! ― цыкнул на него Разгуляев, вглядываясь в мерцающие изумрудом глаза кота. ― Из всех божьих созданий только одного нельзя силой приручить ― это кошку. Если бы можно было бы скрестить человека с кошкой, это улучшило бы людскую породу, но повредило бы кошкам.

Кот отступил в темноту и исчез.

Тут же был накрыт стол, на котором были выставлены всякие напитки и местное пиво.

Пал Палыч тут же перешел с Тарановым на ты. И спустя пять минут уже хлопал того по плечу как старого приятеля.

– С кем уже познакомился?

– С отцом Онуфрием.

– И как?

– Очень достойный человек.

– Он тоже давеча был у меня. Я ему говорю батюшка, что вы пить будете, наливку или водку? А он мне: ― И пиво, сын мой, и пиво!

– Ну, я ему налил кружечку. А он мне и говорит: «Пиво ― это еще одно доказательство того, что Бог любит нас и хочет, чтобы мы были счастливы в этой жизни полной радости и удовольствия».

Таранов про себя улыбнулся. Батюшка начинает цитировать его слова, а вслух спросил:

– Вы пиво варите?

– Да, мы с твоим покойным дядюшкой баловались этим делом. Ты пиво-то пьешь?

– Хорошее, почему бы и нет.

– Вот, и я. Кстати, как только я узнал, что пена это тоже пиво, я перестал ее сдувать!

Разговор был ни о чем. По полной программе досталось от соседа губернатору. «Он подлец, негодяй, жулик и вор, утверждал Разгуляев, ― если я подам на него в суд, то в суде на него наручники наденут. Меня в столице знают, награждают, а этот чудак в Оренбурге сидит и ни о чем не думает».

Таранов согласно кивал головой, не решаясь возражать.

– А знаешь, как определить хороший кучер или нет?

– Нет, Пал Палыч, я же житель городской.

– Хорошего кучера сейчас можно определить, смотря по тому, как он говорит о своих лошадях. Если он говорит: «Моего барина лошади» – то сейчас же следует его гнать вон. Если он говорит: «Наши лошади» ― то с этим можно еще кое-как мириться, и, наконец, если он говорит: «Мои лошади», то таким кучером надо дорожить так же, как и он дорожит «своими лошадьми».

Уже сев в бричку и отъезжая от Разгуляево Таранов подумал: «Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе».

4. Пивное дело

День за днем проходили в заботах. После нескольких месяцев хлопот и всех служебных проволочек Иван Таранов, наконец, вступил в право наследования поместьем. Он уже как заправский наездник почти каждый день совершал конные прогулки на гнедом жеребце, которого Матвей ему выбрал из самых смирных лошадей в конюшне.

Что делать дальше Иван Михайлович так и не решил, вникать в сельское хозяйство ему не хотелось. Он все откладывал и думал про себя: пусть все идет, как идет. Когда человек не знает, к какой пристани держит путь, для него ни один ветер не будет попутным, говаривал Сенека.

Казалось, еще чуть-чуть, и в России станет еще одним «пленником рифмы» больше, пока Волею Его Величества Случая не произошло одно знаменательное событие, ставшее судьбоносным. Но у каждого человека видно есть судьба.

В это утро Таранов вышел на крыльцо, зевая и распрямляя грудь, продекламировал:

– Коня! Коня! Полцарства ― за коня!

– Жениться вам надо, барин…, ― ласково сказала Пелагея, выглянув из столовой, ― идите завтракать, уж все остыло.

Неожиданно он заметил, что у кузницы стоит перекосившись конный экипаж. Видно, что-то с ним произошло. И вот приходится местному тарановскому кузнецу что-то чинить.

– Что там, Палаш, случилось? У кузницы какой-то экипаж?

–Немец один сломался. Будете завтракать?

–Подожди-ка, пойду, узнаю, что за немец.

Таранов заинтригованный этим событием сразу направился в сторону кузницы. Как он и предполагал, с экипажем случилась поломка. Сломался шкив, на котором держится одно из колес. Дальше экипаж на трех колесах ехать никак не мог. Между тем кузнец, почесывая бороду, утверждал, что за час-другой справится с работой. Тут же был и господин, который ехал на этой коляске.

– Франц фон Флекингер, ― представился мужчина в ответ на приветствие Таранова. ― Я был знаком с вашим покойным дядюшкой. На заказ мне тут ваши мастерицы вяжут пуховые платки.

Как гостеприимный хозяин Таранов пригласил немца, пока чинят экипаж, зайти в его дом и выпить чашку кофе. Тот сразу согласился на любезное приглашение.

Пелагея, увидев гостя, закивала ему как старому знакомому.

– Вы, я вижу, знакомы, ― удивился Таранов.

– А как же. Я тут у вас частенько бывал. Мы с вашим дядюшкой вели общие дела. Надеюсь, и с вами у нас все будет складываться так же хорошо.

– Чем могу, тем помогу.

Тем временем Пелагея подала ароматный кофе.

– Утром предпочитаю этот напиток. Он бодрит и настраивает на деловой ритм.

– Здесь я с вами согласен. Но это утром. Король Фридрих Великий говорил: «Все пьют кофе. Это должно быть по возможности прекращено. Мои люди должны пить пиво».

– Дядюшка много лет варил пиво в своей пивоварне. Для него это было увлечение.

– Да, он угощал меня своим пивом и спрашивал совета. Я ведь, молодой человек, к пиву имею тоже некоторое отношение. В молодости мне пришлось работать управляющим на петербургском пивоваренном заводе «Бавария».

– Когда я был студентом, мы любили попивать «Баварию», оно мне нравится. Хорошее пиво. Но там был целый пивоваренный завод, а здесь у нас что?

– Не в этом дело. Ваш дядюшка был консерватор.

– Просто он придерживался старых традиций.

– Знаете, где варят самое лучшее пиво?

– Где?

– В маленьких пивоварнях вокруг Кёльна. Вот там его сущность, первоисточник. Живой продукт, небесный нектар. И знаете, какой срок хранения у такого пива?

– Откуда?

– Семь дней. Триста лет в каком-нибудь Нойгартене варят пиво по одному и тому же рецепту, все это знают и пьют его там все триста лет с большим удовольствием.

– Завидки берут.

– У нас в Германии говорят: «Сохрани, Господи, солод и хмель!» и считают пиво одним из основных продуктов питания. Одна из причин неизменной верности к пиву кроется в том, что для его приготовления нужны совсем простые продукты: ячмень, хмель, дрожжи и вода.

– Русский человек к пиву не приучен.

– А жаль. Пиво очень полезный напиток.

– У нас больше пьют водку.

– Я-я. Это крепкий напиток. Его немного надо, чтобы опьянеть. А пиво – это напиток богов. Оно приятно пьется, богато витаминами, улучшает работу сердца и стимулирует обмен веществ. Знаете, как у нас в Германии проверятся качество?

– Нет. Не слышал.

– Ведро пива выливают на дубовую скамью, на которую затем усаживают членов местного магистрата, одетых в кожаные штаны. Если за определенное время их штаны прилипают к скамье, пиво считается качественным. Если же нет ― к нерадивому пивовару применяются строгие меры.

– Жалко, столько пива выливается зря на скамью.

– Не стоит жалеть пиво. Зато остальное пиво качественное.

– Скажите, пиво придумали в Германии?

– На египетских барельефах, коим без малого семь тысяч лет, изображено приготовление пива из ячменя. «Не знать пива ― не знать радости», ― говаривали жители древнего Двуречья.

– Как интересно вы рассказываете, гер Франц!

– У нас в Германии пиво любят все или почти все. Его не зря называют народным напитком. Можно смело утверждать, что для нас немцев пиво не просто приятный напиток, а образ жизни. Культуру потребления пива настоящие знатоки отшлифовывали веками.

– На мой взгляд, пиво должно быть национальным. Вот вы любите национальную кухню? Тогда запивай блюда соответствующей национальности пивом.

– В этом вы правы, гер Таранов, но есть ведь и общие правила производства пива.

– Конечно, надо использовать лучшие технологии, но как их узнать?

– Я вам мог бы помочь в этом.

Таранов загорелся:

– Я уверен, что смогу приготовить хорошее пиво с учетом всех самых современных достижений западной технологии.

– Я вам выпишу книги по пивоваренному производству, которые вам пригодятся.

Провожая гостя Таранов был в отличном расположении духа и декламировал:

Ученый, умный человекНигде, дитя, не пропадет;Он смело, гордо в жизнь войдет,Разумно проживет свой век…

…Это знакомство оказалось из разряда судьбоносных ― Таранов загорелся идеей заняться изготовлением замечательного напитка, тем более, что он был из той породы русских мужиков, которые упрутся, набычатся и уж точно ничто не свернет их с дороги. Пригодились знания, полученные в университете. У него была твердая уверенность, что время для развития пивоварения в России наступило самое благоприятное: именно в начале XX века россияне по-настоящему полюбят и оценят пиво европейского типа.

В эти годы по всей стране весьма продуктивно работали многочисленные крупные и мелкие пивные предприятия. И Таранов, конечно, понимал, что завоевать свою долю российского рынка не просто, но твердо верил, что это возможно, если предложить новое, оригинальное пиво, отличающееся гармоничным, легким и свежим вкусом. После целого года экспериментов Таранов изобрел собственный рецепт пива.

Он с утроенной энергией принялся за дело. Он начал изучать процесс производства пива, способы обжаривания солода, особенности различных сортов ячменя и хмеля и т. д. Съездил для изучения пивного производства в Германию. Поездка произвела на Таранова большое впечатление. Особенно поразил его огромный пивной зал «Хофбройхаус» в Мюнхене. Из других достопримечательностей Таранову приглянулся старинный рынок на Виктуален маркт. Первое, что бросилось ему в глаза при подходе к рынку, было «майбаум» («майское дерево»), напоминающее о средневековой немецкой традиции ставить в селениях бело-голубой столб с картинками ― указателями ремесел, которыми занимались местные жители. Была на столбе и картинка с пивной кружкой…

В конце концов, Таранов так увлекся всем этим, что для себя он решил, что это будет недорогое пиво и всегда высокого качества. Именно сочетание цены, качества и вкуса. Новое пиво он будет распространять по всей России в бочках и бутылках. Пиво будет выпускаться двух сортов: классическое и светлое. Классическое – имеет насыщенный аромат, янтарный цвет и приятный вкус. А что нужно для пива ― хмель, ячменный солод и чистейшая артезианская вода. У него все это было. Таранов взял в банке большой кредит, заложив в банке часть наследственных земель, и построил пивоваренный завод.

Шло время. Уже всюду узнаваемый Таранов чувствовал себя не то чтобы совсем чужаком в оренбургском бомонде, но и не вполне «своим». О нем поговаривали, что он, мол, слишком самоуверен. Ему с успехом удавалось скрывать собственную неуверенность в себе.

Но нужна была реклама. Его пиво стало продаваться в оренбургских пивных. На одном из представлений в театре в антракте Таранов встал и обратился к публике со следующими словами:

– Милостивые государыни и милостивые государи! Меня зовут Иван Михайлович Таранов, я варю пиво и торгую им. Меня многие знают. Нигде нельзя купить такое хорошее пиво, как у меня. Приходите в пивную у театра. А если вы возьмете три кружки, четвертую вам нальют бесплатно. Приходите все и воспользуйтесь случаем.

Сказав это, он сел. Публика, которая вначале была очень удивлена этой неожиданной речью, затем стала аплодировать оратору и даже заставила его еще раз повторить свою речь.

В небольшом городе новости и слухи расходятся тем быстрее, чем они фантастичнее. Стоило Ивану Михайловичу однажды выступить в театре, как теперь к городским толкам постоянно приплеталось его имя. В низших слоях общества слухи насчет Таранова были совсем нелепы.

Одни говорили, что он летает на шарах по ночам, когда все спят, а видеть его нельзя и шара нельзя, так как он на шаре вроде как шапка-невидимка.

– Какой там шар! ― толковали другие.― А летает он на огненном змее.

– А, пожалуй, что и так, ― соглашались первые.

– А то просто оседлает метлу, да и поедет. Говорили, будто Таранов собирает людей в тайное согласие и кладет на них антихристову печать.

Выдумка пошла гулять по городу, выдавалась за несомненное и ни в ком не встречала возражений.

Каждый раз, когда Таранов шел по улице, встречные осматривали его с особенным вниманием. Иные останавливались и смотрели вслед за ним. Враждебны и боязливы были эти взгляды. А Таранов не замечал их, ― он погружен был в свои планы и мечты.