Сломанные души

Следаку я не стал ничего говорить, потянул время, полистал уголовное дело. И поплохело мне. Следак настырный попался, раскопал много чего. Многим «священник» занимался. А в последние несколько дней, к нему из монастыря приезжали люди. Монастырь этот заново создали, выстроили очень быстро. Вообще, он женским считался, но и монахи там крутились какие-то. Троих таких «монахов» ко мне присылали, на курсы. О себе они не рассказывали, но у одного явные ухваточки боевого пловца были. Вообщем пересеклись интересы того «священника» и этого «монастыря».

Как я и сказал, не стал я следака в блуд вводить. Но загрустил сильно. Следака этого заставили быстренько дело закрыть. Как-то подозрительно легко, обнаружили церковную утварь, у алкаша местного. А через три дня отсидки в СИЗо, он и сам чистосердечное накатал. Сделал я вид, что опять запил. Перестал занятия проводить, ну и вскоре здесь очутился. Так и играю роль дурковатого, жадноватого попёнка. Ну и самое главное. За Варенькой приехали, из того монастыря. Переживаю я. На прощание, ещё вот что скажу, все с кем мне там заниматься пришлось, в основном из десантуры и морпехов пришли. Здоровые ребятушки. «Маваши-Гири» машут, – загляденье просто! А вот бой в нижнем уровне, и в ограниченном пространстве, вообще не поставлен.

Пролетела ночь. Мишка проезжая через какой-то городишко остановился переночевать в гостинице. Перекусил. Хорошо отоспался. Вечером продолжил путь.

На следующее утро, он уже подъезжал к Вышгороду, возле которого и находился нужный монастырь. Уже при повороте с центральной трассы, стали заметны перемены. Более ухоженное полотно дороги, новенькая разметка и знаки. Перед въездом в город, стоял милицейский КПП. Здесь тоже всё было не так, как в предыдущих городках. Два высоких, подтянутых гаишника с «сучками» через плечо, останавливали каждую машину. Движение, в этот ранний час, было небольшое. Когда Мишка подъехал к КПП, впереди была всего одна машина, которую досматривал гаишник. Второй махнул жезлом Мишке, приказывая ему остановиться. Подойдя, гаишник представился:

– Капитан Самсонов. Пожалуйста приготовьте документы, выйдите из машины и откройте багажник.

Мишка вынул из бардачка документы на машину и вышел из машины. Не торопясь открыл багажник. Офицер нырнул вначале в машину, повозился внутри. Вышел, заглянул в багажник. Увидев парашютную сумку, спросил:

– Что везёте?

– Да ничего особенного. В сумке бельишко кой-какое, да сухпай.

Гаишник сверкнул взглядом, услышав явно хорошо знакомое словцо. Взял документы, начал их рассматривать. В это время, от машины, осматриваемой вторым ментом, раздался крик:

– Самсон! Подойди сюда.

Капитан напружинился, машинальным движением поправил укорот на плече, пошагал к напарнику. Машина стояла недалеко, в рассветных сумерках, хорошо были видны и хозяева машины, и второй гаишник. Хозяева были явно кавказцы. Подойдя к машине, капитан заглянул в багажник иномарки. Напарник сместился так, чтоб в секторе находились оба кавказца. Движения были машинальными, без всякой картинности.

– Хм. Так двигаться может человек, либо после долгих тренингов, либо после долгого нахождения в зоне боевых действий. Если здесь такие «гаишники», представляю какой здесь ОМОН или СОБР.– Думал Мишка, также машинально уходя из сектора обстрела гаишника.

Офицер между тем, осмотрев багажник, что-то скомандовал напарнику. Тот пошёл к машине, капитан стал сдвигаться к бородачам. Мишка загляделся, для знающего человека, это было как балет. Два человека двигались как единый механизм. Без каких-то слов, они одновременно двигались, ни разу не пересекая директрису друг другу, и в тоже время, каждое мгновение, как минимум один, следил за кавказцами. Старший заговорил с бородачами. Те загомонили, махая руками и что-то протягивая. Капитан, без лишних слов, передёрнул затвор АКСУ досылая патрон в патронник. Кавказцы упали на колени, сложив руки за головой.

– Гы! А духи тоже опытные! – подумал Мишка.

Второй гаец, вытащил какой-то баул из багажника, и поволок его в КПП. Капитан отрывисто гаркнул команду, оба кавказца запрыгнули в машину, и развернувшись, поехали прочь. Офицер-гаишник направился к Мишке. На ходу отстегнул от автомата магазин, передёрнул затвор, поймал на лету патрон, сделал спуск, щёлкнул предохранителем, защёлкнул в магазин патрон, прищёлкнул его к автомату. Всё это одним слитным размазанным движением. Подойдя, сказал обыденным голосом:

– Давайте с вами продолжим.– Вынул из нагрудного кармана Мишкины документы. Полистал страницами.

– Издалека пожаловали. С какой целью?

– Друг посоветовал. Года три назад, он отдыхал в здешних местах, говорит рыбалка хорошая здесь.

– Хм. Какая зимой рыбалка. Летом да. Правда и сейчас сига можно наловить. Где жить будете?

– Так я не только, и не столько на рыбалку. Отдохнуть просто. Собираюсь домик снять, а пока в гостиницу поселюсь.

– Хорошо. Утром обязательно в управу зайдите, отметьтесь. Здесь всё написано.– Он сунул в руки Мишке, какую-то брошюку.

– Жёстко у вас здесь. Зона какая что ли? До границы вроде далеко. Да и друг мне о строгостях ничего не говорил.

– Жёстко. Зато тихо и спокойно. Тех «пассажиров» видели? Район у нас русский, у этих клиентов здесь, ни родни, ни друзей, ни знакомых. Значит и им здесь делать нехрен.

– Что, прям таки чисто русский?

– Ну… это я конечно преувеличил. И финны живут, и карелы, и татар несколько семей, чувашских пара деревушек. Даже немцы есть. Но они все местные, все друг друга знают. Кстати, пока не забыл. Заметил я, как ты с линии огня уходил. Служил?

– Довелось.

– Заглядывай вечерком в бар. «Блокпост» называется. Наши там, все собираются. После дежурства, и мы со Шмелём туда подтянемся. И ещё. Ты в наш местный «дом колхозника» не заезжай. Тут прямо, на выезде из города, приличная гостиница имеется, – «Приют».

– Хм. Название, однако. Не последний, надеюсь?

– А это как себя вести будешь! – весело оскалился капитан.

Гостиница внешне, выглядела вполне пристойно. В фойе сидел спортивного вида секьюрити, на ресепшене миловидная блондинка. Мишка подошёл к стойке.

– Здравствуйте, барышня. Мне бы номерочек одноместный.

– Здравствуйте. Номера есть. Карточку из мэрии вы получили?

– Пока нет. Меня уже предупредили, что зайти туда нужно. Но ведь рано ещё.

– Хорошо. В таком случае, я вас на сутки оформлю. А когда сходите в мэрию, там решим. Паспорт ваш, пожалуйста.

Оформившись, Мишка поднялся в номер. Он был небольшим, но уютным. Всё необходимое было в наличии. Ополоснувшись под душем, тихонько включил телевизор, и принялся читать брошюрку, которую ему сунули на въезде. Суть всей книжицы, сводилась к следующему: «Никого не трогай, и тебя не тронет никто. Будешь наглеть, – пеняй на себя». На последней странице, была вклеена карта района. В низу этой карты, было примечание, – «Находиться в районе, отмеченном красным цветом, строго запрещено!». Зловещим красным цветом, было отмечено место

положения монастыря.

Около десяти утра. Михаил подошёл к мэрии. Типовое здание бывшего райкома партии, возле центрального входа, даже сохранился стенд: «Ими гордится район». На входе, в вестибюле стоял охранник.

– Да чтож они все какие подтянутые то? Уже и гайцов повидал, и охранников, и ни одного пузана. Все как будто только что учёбку ВДВ закончили.

Охранник приблизился, вежливо спросил:

– Вы к кому? Что-то подсказать?

– Я приехал сегодня. Меня предупредили, что сюда нужно обязательно придти.

– На первом этаже, седьмой кабинет. Там вам всё объяснят.

В седьмом кабинете сидела молодящаяся дама, лет пятидесяти. Поздоровавшись, попросила паспорт, затем сжато пересказала содержание брошюры, так же особо подчеркнув запрет находиться в районе монастыря. В окончании, что-то нащёлкав на клавиатуре компьютера, вынула из аппарата, похожего на принтер, карточку.

Вернувшись в гостиницу, несмотря на жгучее желание, прямо сейчас ехать в монастырь, разнести его по камешку и выручить Варю, сдержался. Решил вечером сходить в бар, переговорить с местным контингентом, и просто пройтись по улицам, осмотреться.

Город был чистеньким, ухоженным. Зашёл на рынок, поразило отсутствие нерусских продавцов. Прошёлся по улицам, зашёл в кафе перекусить. После, прошёлся вокруг бара «Блокпост». Оформители поработали хорошо. Стены были обложены «мешками с песком» из пенопласта. Окна в форме бойниц, скалились закопченными проёмами, по стенам шли неплохо исполненные, выщербины от очереди из ДШК.

Вечером, около шести часов, пошёл в бар. На входе, два парня поводили металлоискателем, вдоль тела, в ответ на писк прибора, попросили показать, что в карманах. Убедившись, что оружия нет, пропустили. Внутри всё было скромно, не было никакой атрибутики в форме муляжей. Только на одной из стен, занимая приличную её часть, висели небольшие фотографии в траурных рамках.

Народу было немного, поэтому Мишка устроился за угловым столиком, так чтоб в поле зрения был весь зал. Почти сразу, подошла официантка.

– Что будете заказывать? Если будете водку, то имейте в виду, первые и третьи сто граммов, за счёт заведения.

– Хм. Вообще то я пива хотел. Но если у вас такие правильные порядки… Но одному водку пить, как-то несерьёзно. Не можете посоветовать мне, с кем бы из посетителей, можно бы было за боевое братство выпить?

В это время отворилась дверь, и в зал ввалились знакомые ГАИшники. Официантка заулыбалась, и ответила Мишке:

– А вот Самсон со Шмелём, после дежурства пришли. Ребята они общительные, поддержат компанию.

– Очень кстати.– Улыбнулся Мишка.– Тем более, что мы уже и знакомы шапошно. Тогда водки на троих, чёрного хлеба, и ещё что нибудь закусить.

Парни, войдя в зал, приветствовали знакомых, перекидывались с ними беззлобными шуточками. Заметили Мишку, капитан махнул ему, в знак приветствия рукой. Михаил поднялся и подошёл к парням.

– Ребята, поддержите компанию?

Первым отозвался, более молодой, Шмель:

– Да запросто!

– Почему бы и нет? – Поддержал Самсон.

Расселись за столиком, прищла официантка. На подносе стояла запотевшая бутылка, на алюминиевой миске, лежали крупно порезанные ломти чёрного хлеба. В ещё одной миске горкой наваленная, лежала тушёнка, а на тарелочке порезанная луковица и горка крупной, серой соли.

– Да-а-а душевно здесь у вас.– Восхитился Мишка.

– А то! Хозяин заведения афганец, бывший командир десантно-штурмовой роты.– Ответил капитан. Затем обратился к девушке:

– Любаша, мы с работы, голодные как волки. Да и товарищ нормально поесть, я думаю не откажется. Давай как обычно, но на троих.

– Хорошо, Сань. Пельмешки уже запустили варить. Как готовы будут, – принесу.

Как старший по возрасту, Самсон, взял бразды правления в свои руки, откупорил бутылку, одновременно ведя разговор:

– Для начала. давай знакомиться. Я, – Сашка Самсонов, можно Самсон. Это, – Петька Шмелёв, партийная кличка, – Шмель. Под Кандагаром я взводом командовал, а Петька, замком у меня бегал. Ну и ты озвучь, чьих будешь?

– Михаил Портнов. Можно Бурятом кликать. Бывший прапор ОСО ГРУ. Шесть раз за Речкой хулиганил.

– Наш кадр.– Одобрительно сказал Самсон, а Шмель утвердительно кивнул.– Ну что, парни? За знакомство, за нас, и за всех, кто цену жизни знает!

Выпив, закусили кто чем. Шмель, захрустел луковицей, Бурят с Самсоном потянулись ложками к тушёнке.

– Тушняк ешь, нормальный. Хозяин её сам делает. Сейчас пельмени принесут, тоже оценишь. Петрович из Сибири родом, начинку сам готовит, а женщины лепят. Вкуснее пельменей, я не пробовал!

– Попробуем. Я ведь тоже сибиряк.

Подошла девушка официантка, неся на большом подносе три больших тарелки, на которых с горкой были навалены исходящие паром и ароматом пельмени. Налили ещё по рюмке, Шмель произнёс обычный, в таких случаях тост: «За тех, кто в стропах и сапогах». Выпив, налегли на еду. Пельмени были действительно очень достойными. Несколько минут, все молча, сосредоточенно насыщались. «Заморив червячка», парни откинулись на спинки кресел, довольно отдуваясь.

– Да-а-а, знатные пельмешки. Самое оно.– Довольно пропыхтел Мишка.

– А то! Подольше задержишься, ещё и беляши его попробуешь! Вообще, молодец Петрович! И женщины, что ему помогают, от души готовят. В основном, мамы и вдовы, афганцев погибших. И им приятно, как для своих готовят, и денежка какая-никакая капает. К слову. Давайте парни, за тех, кого с нами нет.

Молча подняли рюмки, каждый задумался на какие-то мгновения, так же молча выпили. Некоторое время каждый думал о своём. О друзьях, погибших в необъявленных войнах. О том, что сами остались в живых, назло всему.

Тишину нарушил Самсон.

– Ладно, парни. Я домой. Шмель, ты как?

– Любаша сменится скоро. Мы с ней на танцы собирались.

Оба вопросительно взглянули на Мишку.

– Я посижу здесь ещё. Хорошо здесь.

Сашка ушёл. Ребята остались вдвоём. Мимо их столика, несколько раз пробегала Люба, и по взглядам, которыми она обменивалась с Петром, понятно было, что между ними нечто большее, чем просто взаимная симпатия. Внезапно в зал вбежал парнишка, лет семнадцати, подбежал к столику.

– Петька!!! Там Самсона повязали!!! Увезли куда-то!!! – Шмель взвился со стула:

– Кто?! Куда?!

– Куда не знаю. Подъехали эти, как их? Попы вобщем. Ткнули Самсону шокером, забросили в машину, и увезли!

– Ну с-с-суки!!! Пор-р-рву нахрен!!! – Обернулся к Михаилу:– Поможешь?!

– Нема базара! Показывай! Кого, где, и на какие кусочки?

– Бля. Я даже и не подумал…

– Ну вот. Давай ка ты Любу предупредишь что сегодня занят. Потом заберём со стоянки мою машину и заедем ко мне в гостиницу.– Мишка подозвал паренька, принёсшего весть:– Теперь с тобой юноша. Что за «попы»? Какая машина была?

– Попы из монастыря с острова, трое. Подъехали к Самсону, пока двое с ним базарили, третий шокером в шею ткнул. Машина чёрный джип, марку не знаю.

– Молодец. С чего ты взял, что это именно попы?

– Униформа у них такая. Все длинноволосые и бородатые. А одного я знаю, он наш, местный, – Федька Столяров. Он уже года два, в монастыре в охране работает.

– Умница. Адрес этого Федьки знаешь? – Паренёк кивнул головой. Мишка придвинул к нему салфетку, сунул авторучку.– Пиши.

Приехав в гостиницу, и зайдя в номер, Мишка обратился к Шмелю:

– Теперь колись. С чего Самсона взяли, и почему ты сразу к своим, к ментам не побежал.

– Ну-у-у…

– Если хочешь помочь своему командиру, то чётко и членораздельно. Будешь мычать и телиться, станет поздно.

– Три дня назад, нам с ним стуканули, что местным толкачам наркоты, крупную партию дури привезут. Мы с Самсоном их прихватили. Сбытчиками оказались двое монастырских, при них три кило героина было. Герыч мы забрали, а попов отпустили.

– Почему отпустили? Почему героин и попов в ментуру не сдали?

– У районного начальства с монастырём, давняя договорённость, что они в районе не гадят, а мы их не прихватываем. Если бы мы их сдали, то их отпустили бы сразу, и герыч бы вернули.

– А вы с чего в робингуды решили записаться?

– Да мы и не записывались. Пока в районе попы наркотой не баловались, и мы их не трогали. А с недавних пор инфа пошла, что местных пушеров кто-то наркотой снабжает. У Самсона давние счёты с наркоторговцами. У него братишка на игле сидел, еле сдёрнул его Сашка. Вот мы и прихватили поставку.

– Понятно. Большие боссы, вряд ли бы стали из за мелочёвки, договорённости нарушать. Значит шестёрки по лёгкому бабла решили срубить. Значит и Самсона где ни то здесь притырят и колоть будут. Герыч вы спрятали или уничтожили?

– Спрятали.

– Ну и ладненько. Значит время есть. Часа четыре, они капитана колоть будут. Потом к тайнику поедут. Там мы их и прихватим.

– Не расколется командир.

– Сказки ты в школе пионЭрам рассказывать будешь. Раскалываются все. А время зависит от навыков того, кто допрашивает. Спецы здесь вряд ли есть, поэтому я и посчитал четыре часа. Ну а для надёжности, мы с тобой сейчас к Феде наведаемся.

Приехав по адресу, увидели небольшой, аккуратный домик. Мишка спросил:

– Шмель, ты сам этого Федю знаешь? С кем он живёт?

– Знаю. Один он живёт. Мать прошлый год померла.

– Ладно. Ты в машине посиди, а я по окошкам пошукаю.

Окна в доме ярко светились, в одном мелькали цветные сполохи от включенного телевизора. Двор был очищен от снега. Со двора, куда-то за дом уходила тропинка.

Мишка прокрался к одному окну, попытался посмотреть, прислушался. Двойные, обледеневшие окна, не давали возможности понять кто находится в доме. Он вернулся к входной двери, осмотрел её. Дверь была капитальной, металлической. Но вела не сразу в дом, а в сени. Мишка прошёл по тропинке, вёдшей на зады, увидел там ещё одну дверь. Усмехнулся.

– Россия матушка. Спереди стальная дверь с сейфовыми запорами, а с тыла ещё одна, из дощечек сколоченная. Ну а как же? Надо и до сортира бегать, и в сараюшку. Не возиться же каждый раз с замками сложными? А потом ещё и вокруг дома оббегать.

Вынул из кармана мультитул, выщелкнул лезвие, и поводил им между косяком и полотном двери. Нащупал накидную щеколду, аккуратно снял её. Осторожно отворил дверь, вошёл в сени. Нашарил дверь в избу. Опять лезвием ножа, по миллиметру стал открывать. Когда ноявилась щель сантиметров в десять, заглянул и послушал. Перед включенным телевизором стояло кресло. Возле кресла на столике, стояло несколько пивных банок и пакетики с чипсами и сухариками. Мишка осторожно просочился в приоткрытую дверь, подошёл к креслу. В нём дремал молодой, крепенький мужик. Мишка коротко и резко, ударил его кулаком в висок. Вынул из кармана, загодя приготовленные электротехнические хомуты, стянул ими мужику руки и ноги. Дополнительно притянул руки к подлокотникам кресла. Затем не спеша вышел на улицу, подошёл к своей машине.

– Ну что, Бурят?! Дома он?

– Дома, дома. Сейчас разговаривать пойдём. Там в бардачке, ещё пару-тройку хомутов вынь.

Вернулись в дом. Увидев упакованного хозяина дома, Шмель остолбенел.

– Миш. Ты это как?

– Каком. Ну что, про командира своего, сам спросишь?

– Сам.

Фёдор уже очнулся, брызгаясь слюной, крыл матом, и тщетно пытался порвать нейлоновые путы. Шмель подошёл ближе:

– Слышь, урод. Пасть закрой. Куда Самсона увезли? Колись!

– Пшёл нахер, ментёныш! Хана твоему начальнику, на лоскуты его порежут!

Шмель резко ударил пленника в челюсть.

– Говори, сука!

Федя сплюнул изо рта кровь, часть кровавого сгустка повисла на аккуратно постриженной бороде. Криво усмехнулся.

– А за это козлёнок, я тебя надвое разорву. На одну ногу встану, а за другую дёрну. Ты сука, на сержанта спецназа ГРУ, руку поднял.

Шмель ударил ещё несколько раз, повторяя вопрос. Фёдор только мотал головой, смеясь в голос. Всё это время. Мишка сидел в стороне, с отстранённым видом. Затем встал и подошёл к Шмелю.

– Хм-да. Если и Самсона также раскалывают, то я ошибся. Он действительно может и не сдать тайник. Ладно, поди отдохни, запарился уже.

Затем взял со стола настольную лампу, выдрал из неё шнур. Зачистил мультитулом концы. Заговорил с Фёдором, одновременно приматывая оголённые концы шнура к его пальцам на обоих руках:

– Я пока ничего спрашивать у тебя не буду. Захочешь говорить, дашь знать.

Мишка притянул руки и ноги Фёдора дополнительными стяжками. Затем вставил вилку в удлинитель. Тело выгнулось дугой, все мышцы сводило судорогами. Изо рта рвался рык. Глаза выкатились из орбит. Бурят выдернул вилку. Фёдор ослаб. Взгляд постепенно стал осмысленным. Не дождавшись знака, Мишка опять вставил вилку. После третьего контакта, Фёдор замычал и замотал головой.

– Что Федя? Говорить захотел? Ты только не торопись. Я сейчас тебе вопросы продиктую, а ты мне коротко и точно на них ответишь. Покажется мне, что ты врёшь, я тебе один провод на мошонку перецеплю.

Больше Фёдор не упрямился. Рассказал что Самсона, он с подельниками сюда привёз вначале. Но почти сразу приехало их начальство из монастыря. Учитывая что Федя в гешефте не участвовал, а был всего лишь водителем, его не тронули. А Самсона и пушеров забрали на остров. Оказалось, что Шмель с Самсоном прихватили не только партию наркоты, предназначенную для местных дилеров, но и крупную партию, которую в другую область должны были отвезти.

– Ладно. Петро, ты иди в машину, а я здесь приберусь, и тоже приду.

Шмель вышел. Мишка открыл шкаф, нашёл утюг. Затем разложил гладильный стол, бросил на него стопку постельного белья, и сверху поставил утюг, включив его в сеть. Проходя на кухню, остановился возле Фёдора.

– В какой бригаде служил, Федя?

– В Чучковской.

– Знакомо. Ты уж прости, коллега. На жуткую смерть тебя обрекаю. Но сам виноват. Мог бы жить честно, и долго.

Затем прошёл на кухню и открыл газовые краны на плите…

Отъехав на пару кварталов, Мишка остановил машину. Повернулся к Шмелю:

– Всё усложняется, Петя. Если бы эта наркота была только шестёрок, то Самсон бы сейчас уже с нами сидел. Но вы зацепили крупные фигуры. Даже к тайнику приедут уже не 2—3 человека, как предполагалось, а 4—5. И наверняка вооружённые. Нам двоим они не по зубам.

В это время, за домами громыхнул гулкий взрыв, и над крышами частного сектора взметнулось пламя.

– Бурят! Это! Это!… – Запричитал Шмель выпучив глаза.

– Война это, Петя. А ты думал что я за спиной живого врага оставлю? Чтоб он либо сам мне мстил, либо монастырскую мафию на меня натравил? Он конечно не думал что так всё для него закончится, когда с наркотой связывался. И вы с Самсоном не думали что в войну ввязываетесь, когда наркоту у них отбирали. Но дело сделано, война началась, покойники стали плодиться. А нам Сашку ещё отбивать. И опять трупы будут, если сами не одвухсотимся. У тебя есть ещё возможность спрыгнуть. Что ты в это дело замешан, только я и Самсон знаем. Сашка тебя не сдаст, я тоже.

– А ты? Про тебя вообще никто не знает.

– Так получилось что ваше дело, с моим переплелось. И нам пока по пути.

– Миш, если мы Самсона не отобьём, что с ним сделать могут?

– А это однозначно. Если мы не пошевелимся, Сашке не жить. А вы, когда забирали наркоту, думали что в худшем варианте, мордобоем обойдётся? Ориентировочно, три кило герыча стоит около трёсот тысяч баксов. За такие деньги, весь ваш ментовский участок, под нож пустят не задумываясь.

– Командир в Афгане мне жизнь спас. Я с тобой.

– Хорошо. Тогда соображай, где мы до утра, оружие найти можем. Хотя бы охотничье.

– Поехали к Петровичу, в «Блокпост».

Петрович оказался крепким мужиком, лет пятидесяти. Встретил он гостей в своём кабинетике. Пока Петька излагал просьбу, хозяин пристально рассматривал пришлого. Внезапно прервал монолог Шмеля:

– Федькин дом, – твоя работа? – Спросил он, обращаясь к Буряту. Тот усмехнулся, ответил вопросом на вопрос:

– Откуда информация?

– Если ты в еврея решил поиграть, и вопросами отвечать, нет проблем. Я сейчас бутылочку выставлю, закусочку. Петьке по балде настучу, и в погреб отправлю, чтоб у взрослых дяденек под ногами не путался. И можем до следующего вечера, в словоблудии изощряться. А если хочешь, чтоб твою просьбу выполнили, отвечай по-человечески, не тряси пейсами.

Бурят с Петровичем слегка пободались взглядами. Затем Мишка ответил:

– Принято. Работа моя. Хвост зачистил.

– Грамотно.

– Учили хорошо.

– Хм. Что конкретно нужно?

– Если есть выбор, то калаш с боекомплектом, и короткоствол с тихарём.

– А что один комплект?

– Если возможность есть, так и так без ствола, зятя будущего не оставишь.– Улыбнулся Бурят.

– Тоже верно.– Ответно заулыбался хозяин.– Калаши семёрки, пистолет ТТ с самопальным глушителем. Устроит?

– Самое оно. Семёра, – мой размерчик. Ещё бы из холодняка чего, и можешь цену говорить. Рассчитаюсь сразу.

– Ишь, буратина богатенький. Вернёшь после всё, целеньким и почищенным. И оболтуса этого лопоухого, в полной комплектации верни. А ножичек я тебе подарю. Глянулся ты мне.– Петрович выдвинул ящик стола, вынул клинок в ножнах, и бросил его Мишке. Тот поймал, быстрым движением расстегнул фиксатор, вынул клинок. Крутанул его в руке.

– «Ка Бар», знатный клинок.– Вставил нож в ножны, продолжил:– Вернуть в целости, не могу обещать. Бог даст, и Шмель крылышки не обломает, и стволы к тебе вернутся. Ну а нет…

До заброшенного зернотока, где находился тайник Шмеля с Самсоном, парней довёз Петрович. Помог выгрузиться, пожал руку Буряту, приобнял Шмеля:

– Дашь себя подстрелить поросёнок, к Любашке больше не подпущу.

После отъезда Петровича, Мишка осмотрелся. Зерноток стоял от трассы, метрах в пятистах. К нему вёл просёлок, сейчас заваленный снегом, и оттого непроезжий. Снегопада не было давно, всё вокруг заброшенных строений было испещрено следами, различной давности.