Унесенная в дюны. Африканские дневники

Унесенная в дюны

Африканские дневники

Татьяна Гальман

© Татьяна Гальман, 2015

© Татьяна Гальман, фотографии, 2015

Корректор Таисия Микати

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Глава 1. Мечты сбываются/ Яблоко от яблони…/ Попутчики/Специфика африканских авиалиний

«Чтоб тебя изнасиловали 20 черных!» – разразился бранью светило московской пластической хирургии, а по совместительству мой начальник и «жуткий французишка» Филипп. Новость о моем скором отъезде в Нигер особой радости у него не вызывала. Страшно только представить, как это отразится на сегодняшней операции на чьем-то носу или, пардон, каком другом органе. Переводчика-подмастерье найти-то нетрудно, «красна Рязань куличами, Москва – толмачами», а вот добиться того, чтобы нежные барышни да юноши с «иняза» ещё и в обморок не падали во время операции, это уж как повезет.

А я все-таки уезжаю: колю прививки, перечитываю справочники и путеводители, мечтаю… Ещё год назад у маленькой пиццерии в пригороде Бордо мы с увлечением обсуждали, спорили, строили планы о том, как уедем «за тридевять земель»: в Индию или может на Мадагаскар, на Коморские острова или в Азию. Именно тогда я и узнала, что по всему миру открыто более 500 французских лицеев, колледжей и школ, в которых учатся граждане Франции проживающие заграницей или просто дети состоятельных родителей (ведь стоимость обучения в данных учебных заведениях весьма велика). Мой муж, а в то время жених, преподаватель по образованию, заполнил всевозможные анкеты и опросники необходимые для работы за пределами Франции, и через некоторое время благополучно о них забыл. Примерно через полгода мы получили приглашение в Нигер.

В мой семье предстоящий отъезд был воспринят как беспосадочный полет на Луну. Мама плакала, мысленно упрекая себя. Она, мечтательница, приобрела когда-то фотоальбом «Там за морем Африка», на котором мы с братом выросли, а также все эти годы выписывала научно-популярный журнал «Вокруг света» и смотрела с нами по воскресениям «Клуб кинопутешественников». Папа держался стоически, и лишь время от времени пускался в ностальгические рассказы, о «монгольских ветрах, вороне из Дрезден-парка и чайхане в Марах».

В аэропорту я старалась не плакать, хотя вот уже несколько ночей провела без сна, с ужасом представляя, что домой я вернусь, если повезет, только через год, что папа и мама наверное состарятся, любимый Зарайск, утопающий по весне в розовом облаке садов, я увижу нескоро, да и вообще, кто будет поливать мои кактусы и обрезать по осени клубничные кустики в саду?… В горле застрял горячий комок, а родители, оставшиеся за таможенной стойкой, казались такими маленькими, жалкими и несчастными…

А вокруг уже бурлила совсем иная жизнь. Дабы сэкономить деньги, которых, как сказал классик, «и так нет», до Парижа я летела чартерным рейсом. Вокруг дефилировали дамы неопределённого возраста, но все, как на подбор, в белых узких брюках и сандалиях на головокружительных шпильках, носились дети, гремели мобильные телефоны, пахло дорогими духами и бутербродами с копченой колбасой. Царила праздничная суета. Увидеть Париж и умереть…

Дабы отвлечься от грустных мыслей я уже в сотый раз перечитываю строчки справочника за 1969 год «Страны мира»:

Нигер – одна из самых жарких стран мира. Большую часть территории страны занимает пустыня и полупустыня. На юге государства климат тропический, но по мере продвижения к северу он становится все более засушливым. Нигерийская Сахара раскаляется до такой степени, что редкие дожди испаряются, не долетая до земли. Между пустыней и саванной на юге лежит зона Сахеля, где периодически случаются засухи.

Эта западноафриканская страна, входящая в число самых бедных государств мира, занимает первое место по количеству рождающихся детей. На каждую женщину в этой стране приходится в среднем 7,75 рождений.

Когда после долгих метаний по абсолютно бестолковому аэропорту Руасси Шарль-де-Голль мы, наконец, вырули к нужному терминалу, его уже до отказа заполняла гудящая, оживлённая, как пчелиный улей, толпа. Солидные работники всевозможных африканских министерств и гуманитарных организаций в костюмах «с иголочки», с огромными сверкающими неролексами и шикарными некожаными портфелями, потными подмышками и лбами, необъятные негритянки «при параде»: «выходные» одежды из накрахмаленной до звона бумазеи сверкают в свете неонов, что боевые доспехи, лоснятся напомаженные растительным маслом, сложные, многоярусные прически, гремят по кафелю столь неуместные пластмассовые шпильки, жмутся к родителям очаровательные детишки: белозубые мальчишки и смешливые малышки с забавными косичками-антенками. Притулился у свободной стойки гордый сын пустыни – туарег. Тонкое, гордое лицо, тюрбан из легкой ткани цвета индиго, длинная рубаха до колен, свободные расшитые на щиколотках шаровары. На шее – неизменный атрибут рыцаря пустынь – яркий и солидного размера кошель из кожи. И будь-то в сопровождении жены-африканки или подружки-француженки, он своей традиционной одежде остается верен. Кружит над баулами из яркой клетчатой ткани торговец-хауса. Длинное платье-балахон из однотонной бумазеи (до 100 евро за метр!!!), красные с замысловатым рисунком сандалии из кожи, неизменная высокая шапочка-тюбетейка на бритом затылке, все тот же Ролекс, но уже настоящий. Отдельно вышагивают грациозные, с немыслимыми по красоте фигурами, темнокожие девушки-жирафы: мне на них до конца полюбоваться так и не удается (головы у них теряются среди светильников на потолке). Порой рядом мельтешит муж-французик, и тогда жирафа гордо звенит золотыми цепями и браслетами, встряхивает идеально уложенными волосами и окидывает присутствующих невидящим, но все же чуть-чуть презрительным взглядом.

Отдельно расположилась группа туристов: тяжелые ботинки для пеших прогулок, специальные брючки из «Декатлона» с тысячей застежек, кармашков, сеточек, трикотажные футболки с дикими рисунками и неизменный набитый доверху (спасибо, вам, сотрудники специальных магазинов, туристических фирм, доктора) рюкзак. На лицах застыло выражение сосредоточенности, собранности и некоторого беспокойства. Кажется, что все мы летим в Нигер, а они, бедные, действительно на Луну: и нет там ни цивилизации, ни системы здравоохранения ни даже элементарных магазинов. Иначе зачем им все эти 20 шариковых ручек, 10 упаковок аспирина, бесчисленные пачки печений, бутылки с минеральной водой и даже резиновые сапоги? Да, да, одной нашей знакомой, отправляющейся на 3 месяца по работе в Сахару, врач посоветовал захватить с собой резиновые сапоги… от змей и скорпионов. Как ходить в этой «защитной обувке» по пустыне, где днем даже зимой температура держится на отметке 40 градусов лекарь-членовредитель, правда, не уточнил.

Последними на посадку проходят немногочисленные «белые» африканцы: сотрудники всевозможных миссий, комиссий и комитетов и посольств. Льняные брючки от Роберто Кавалли, невесомые рубашечки, замшевые шлепки. Их уставшие от африканских «лишений» жены сверкают застёжками последней модели Гермес, поправляют золотые слитки в ушах. Вяло обсуждается насущное: «Повара, как вернусь – выставлю за дверь: он вечно карри пересаливает. Да и няньку-бонну пора приструнить: в детской – вечный беспорядок… В наше время порядочных слуг так сложно отыскать…». Жертвы тектоника, золотые мальчики и девочки из семей кооперантов стучат по сверкающим клавиатурам гаджетов с яблочком строчки прощальных СМС. По всему видно: служение бедным и борьба с голодом – занятие почётное, и, что самое главное, весьма выгодное.

Моим соседом по правую руку (слева сидел Грег) оказался томный, одетый в жаркое бубу из хрустящей бумазеи полный дядька. За 6 часов полета его тело растеклось по сидению и местами перелилось через край. Меня придавило массой и запахом уставшего от перелета тела так, что ни есть, ни пить, ни ходить в туалет, а также читать, писать, и чем там ещё принято заниматься во время воздушного путешествия, я не смогла. Я выживала, сообразив, что если я совершу ещё какое-то неловкое телодвижение, мне не поздоровится. Более того, время от времени соседнее тело сладко всхрапывало и мирно причмокивало во сне. Ну, пусть хоть кому-то будет хорошо.

Самолет лег на крыло, и, совершив прощальный вираж, начал снижаться. Стараясь не задеть соседа, поворачиваюсь к иллюминатору. А земля такая красная!

Это мой первый визит в Африку, если не считать туристической поездки в Тунис. Но Магреб – не в счет. Даже сами французы утверждают, например, что: «Марокко – такая же Франция, только дешевле». А здесь под крылом самолёта простирается моя столь вожделенная бессонными ночами терра инкогнита. Мелькают редкие деревья, сверкают воды Нигера.

Нигер (Niger, от берберского н'егирен – река), река в Западной Африке (на территории государств Мали, Нигер, Нигерия), третья по длине и площади бассейна в Африке после Нила и Конго. Длина 4160 км, площадь бассейна 2092 тыс. км2. Берёт начало под названием Джолиба на склонах Леоно-Либерийской возвышенности, впадает в Гвинейский залив Атлантического океана. Источник: Большая советская энциклопедия.

Внизу мелькают одноэтажные глинобитные строения, голубеют бассейны колониальных вилл, зеленеют садовые лоскуты, черной змейкой вьется единственный «гудрон»: асфальтированная дорога «Аэропорт – Дворец президента». Наверное, это – пригород… Никак нет, моя дорогая, это – столица Нигера – город Ниямей.

«Дамы и Господа, через несколько минут наш самолет совершит посадку в столице Нигера, Ниямей. Местное время 10 часов. По прогнозам метеослужбы аэропорта сегодня сохранится солнечная погода. Температура воздуха за бортом – 35 градусов по Цельсию. Командир корабля и экипаж желает вам приятного пребывания в Нигере. Надеемся вновь встретить вас на борту самолёта компании „Пуен Нижер“». Это уж без сомнения!!! 4 часа задержки в аэропорту. Маленькие, неприспособленные к 6-часовому перелету сидения… До новых встреч, «Пуен Нижер».

Здание аэропорта имени африканского педагога, политика и первого президента независимой республики Нигер Диори Хамани издалека кажется глинобитным, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что одноэтажное здание, построенное в первые годы после освобождения страны от колониального управления, выполнено из бетонных блоков и сохранило следы белой и зеленой краски, но бесчисленные песчаные бури окрасили аэровокзал в терракотовые оттенки. Помещение приятно удивило: здесь было пыльно, но не грязно. Помимо таможенного, нам пришлось пройти и санитарный контроль, суть которого заключается в проверке «Международного паспорта вакцинаций».

Обязательным условием въезда в страну является наличие медицинского сертификата международного образца о наличии прививки от желтой лихорадки. Остальные прививки не являются обязательными, однако желательны в условиях сложной санитарно-эпидемиологической обстановки в стране (брюшной тиф, гепатиты, менингит и т. д.). Источник: Консульский информационный портал.

Зал ожидания заполнен до отказа: прибытие самолета – событие. К слову сказать, пропускная способность аэропорта Хамани – один самолет в день. А ведь все надо успеть: первым встретить возвращающегося с чужбины родственника и занять у него, желательно навсегда, денег, пока он, размякший от пребывания на «севере», не вспомнил заветные слова «Сихан кури!» то есть «Бог подаст!», найти клиента-мечту впервые попавшего в Африку и способного заплатить за такси по парижскому тарифу, подвернуться под руку уставшему с дороги иностранцу и радостно откатить его вещи на стоянку по двойному тарифу, договориться об экскурсионной поездке по городу на верблюде и тем самым заработать на безбедное проживание для верблюда, себя и свой семьи на ближайшую пару месяцев, а ещё подружиться, обменять что-то ненужное на весьма значительный подарок или его денежный эквивалент, выпросить телефончик, адресок, потрогать, понюхать, прикоснуться… Ведь вот едут, идут они: хозяева, патроны, везунчики, богатейчики, счастливые обладатели паспортов, виз, портмоне и чемоданов….

Нас, к счастью, встречали. В толпе застенчиво улыбался молодой африканец: с надеждой вглядываясь в толпу, он держал в руках картонку с нашими именами. Уф, прорвались!!!

Глава 2. Первые впечатления/Тропический дождь

«У нас вчера был дождь!» – радостно сообщил Али после обмена приветствиями. Позже, прожив в душном кошмаре жаркие 3 месяца, мы поняли, что дождь – это событие, а в тот момент лишь вежливо улыбнулись, и, устало вздохнув, начали пробираться через толпу.

Нигер – одна из самых жарких и засушливых стран мира. В течение всего года средняя температура воздуха +30°С, а в конце весны-начале лета дневная температура почти ежедневно превышает +40°С. Годовая испаряемость повсеместно больше 2000 мм, в то время как количество осадков нигде не достигает и 600 мм. Около 4/5 территории Нигера занимает область тропических пустынь, 1/5 – область сухих саванн с переменно-влажным климатом. Лишь на крайнем юго-западе страны количество осадков несколько увеличивается, и в июле-августе здесь наблюдается относительно влажный сезон. Дожди бывают преимущественно летом; в зимний сезон господствуют северо-восточные ветры, приносящие со стороны Сахары горячие и сухие воздушные массы. Река Нигер, протекающая по территории страны всего 550 км, мелководна, и поэтому подземные воды во многих районах являются единственным источником водоснабжения. Источник: http 1

Выехав за территорию аэропорта, мы окунулись в… Средневековье. За окном автомобиля мелькали редкие кустарники, зеленели тут и там обрывки трав, жались к дороге глинобитные хижины под соломенной крышей. Через несколько метров мы обогнали бегущего по обочине вслед за ржавым обручем мальчишку лет семи-восьми в длинной грязной рубахе. Горячий влажный воздух был наполнен запахом чужой, незнакомой земли.

На пороге виллы нас уже встречал Усман – повар коллеги, которая согласилась приютить нас на несколько дней. Сад, полыхающий соцветиями бугенвиллей, прохладная голубизна бассейна, терраса, увитая жасмином, сочная зеленая лужайка, высокий каменный забор с осколками битого стекла. Вот он – белый мирок черной Африки.

Через несколько часов за окном раздался душераздирающей вопль. То пел павлин. Такая дивная птица и такой жуткий, холодящий кровь голосок… Где-то заунывно запричитал мулла. Совсем рядом располагалась мечеть, и уже через несколько дней мы настолько привыкли к «позывным», что даже стали находить в них некоторую прелесть: часы можно сверить, например, или опять же экзотика. А по утрам мы просыпались под звуки военных французских маршей: рядом располагалась казарма президентской охраны.

К вечеру первого дня колониальная жизнь мне надоела: завтрак, обед и другие трапезы по желанию, готовы, одежда – поглажена, дом – прибран, посуда, обувь, машина и даже «видавшие виды» дорожные чемоданы сверкают как новые, постель – заправлена, вещи – разложены в шкафу… А мне чем заняться?

Наличие слуг в «белых» домах первое время меня весьма раздражало: а самим что делать? Но вскоре я поняла, что речь идет скорее о традиции «белый, делись!», чем о прихоти владельцев. Дело в том, что «черной» (простите за каламбур) работы в Нигере мало, а желающих получить место повара, слуги, сторожа или чистильщика бассейна очень много. Практически все население страны живет за жирной чертой бедности.

Жилища, увиденные мной в первые дни пребывания в стране скорее похожи на хижины дяди Тома. Стены и крыши сложены из травяных циновок, а размером теремок – с нужник на российской даче. При чем, собирается такой дом за считанные минуты, чем объясняется необычайная мобильность поселений. Сегодня они – за лицеем, а завтра – их и след уже простыл. Правительственные чиновники с Плато таким соседством чураются. Простые жилищные товарищества портят внешний вид престижного квартала и уж больно дымят во время пожаров.

Пожары случаются часто, ведь готовят пищу местные жители преимущественно на костре. Достаточно одного порыва ветра и пламя перекинется на соседний дом, и вот уже занялась, полыхает деревня. Мечутся женщины с ребятишками, пытаясь спасти незамысловатый скарб. У Усмана в пожаре погибла дочь: пыталась спасти от огня три отреза на платье – все свое приданое.

Государственные службы чужды людскому горю, а народу надо помогать… Вот и нанимают сердобольные иностранцы сиделок и нянек, сторожей ночных и дневных, официантов и поваров, гладильщиков и чистильщиков бассейнов, уборщиков, подметальщиков, садовников и портных. У одной моей знакомой в штате состояло 12 человек. Жила она одна, все свое время проводила на работе: нужно же как-то содержать персонал. Но она упрямо твердила на все усмешки и попреки: «Это лучше, чем раздавать милостыню или гуманитарную помощь: подаяния расхолаживают, порождают паразитов».

Грегори уже на следующий день оправился на работу и там же и пропал. Потянулись скучные будни: завтрак-бассейн-чтение-обед-сиеста-бассейн-полдник-бассейн-чтение-ужин-чтение-бассейн. Тропические ливни периодически прерывали мое летаргическое существование.

С утра парило, к обеду налетал горячий рыжий ветер. Он засыпал песком зеркальную гладь воды, рвался в дом, швыряя в лицо горсти пустынной пыли, путался в подолах зазевавшихся прохожих. Взмывали к небу обрывки газет, черные целлофановые пакеты. Небо вдруг темнело, краснело, наливалось свинцом, полыхало всеми оттенками оранжевого. Бешено неслись курчавые тучи, сверкала молния и бабахал где-то совсем рядом гром. Крупные, тяжелые и ещё редкие капли звонко ударялись о железный скат крыши. И вот уже льет вовсю теплый, щедрый дождь. Ливневые воды несутся по улице, смывая усталость и напряжение, радостно мчится вслед босоногая детвора в ярких лохмотьях. И в эти редкие моменты все равны на измученной жарой, засухой и голодом земле: все радуются Дождю. А он все льет.

Глава 3. Ниямей/ Плато/«Маленький» рынок

Ниаме́й (фр. Niamey) – столица Нигера, пристань на левом берегу реки Нигер. Население – 675 тысяч жителей (по данным переписи 2002 года) с пригородами. Транспортный узел и международный аэропорт. Текстильная фабрика; пищевая промышленность (скотобойня, мукомольный завод). Легкая промышленность. Торговый центр сельскохозяйственного района. Ремёсла (выделка кож, изготовление изделий из серебра, золота). Вблизи Ниамея – ТЭС. Университет. Национальный музей. В 1926 —1960 годах административный центр французского владения Нигер, с 1960 года – столица Нигера. Источник: www.ru.wikipedia.org2

Город разделён на несколько кварталов. Практически все белое население, а также «кто побогаче» проживает в квартале Плато. Это – центральная часть города. Здесь расположены также здания министерств, ведомств, крупных гуманитарных миссий, посольств, Национальный музей, Центральный госпиталь, крупные банки, рестораны, Гранд Отель, два супермаркета и магазин с загадочным названием «Все для…».

Через пару дней жизни в райских колониальных кущах я вырвалась наконец-то «на волю». Повар и сторож Елизабет, так звали коллегу моего мужа, выпускать меня не решались, опасаясь не столько за мою безопасность, столько за то, что я потеряюсь, а им «потом отвечать».

Увиденное за стеной меня весьма обескуражило: за забором виллы тянулись бесконечные ряды таких же заборов, с кованными, глухими, железными воротами, с небрежно развалившимися у стен в плетеных креслах сторожами, редкими деревьями и бесцельно бредущими куда-то козами, верблюдами и иногда коровами. Широкие улицы, бесконечные песчаные ухабистые дороги, в тени деревьев – многочисленные торговцы телефонными карточками, открытками и безделушками-сувенирами. Стайки нищих побирушек в пестрых лохмотьях.

Мой любимый нищий выгуливает с 8 утра до 12 дня слепого «дедушку». На мальчишке всегда чистые футболки, а из наушников журчит приятная музыка. В самую жару он заботливо усаживает кормильца под дерево и сладко дремлет до наступления прохлады.

А вот катится на трёхколёсном велосипеде Ама – продавец незамысловатых творений из проволоки и консервных банок. Велосипед у него необычный: педали он крутит руками, ведь ноги у здорового с вида богатыря совсем крохотные, скрученные полиомиелитом.

В первый день я прогулялась вдоль высокой, невзрачной, рыжей от песка стены и, совершив «круг почета» длинной километров в 5—6, обнаружила, что вновь стою перед радостно улыбающимся Сулейманом. Сторож прочел мне назидательную лекцию, весь смысл которой сводился к тому, что негоже Мадам гулять по городу одной, да еще и пешком. Вернется Патрон (то есть Грег), и «поезжайте на машине в Гранд Отель, музей, магазин, ресторан или еще куда там обычно отправляются», (задраив предварительно окна машин, и врубив на полую мощность кондиционеры), патроны и их мадамы. А по улице ходят пешком только бедные, да современные марко поло.

В Нигере есть своя табеля о рангах, и объяснять Сулейману что-то о здоровом образе жизни, экологических проблемах и другой «белой блажи» – бесполезно. Встречают в Нигере «по машине»: на красивых, новых сияющих внедорожниках трясутся сотрудники различных посольств, гуманитарных организаций, а также богатые местные торговцы и министры, едет на подержанном джипе на работу учитель-француз, гордо восседают в стареньких, но начищенных старательным «боем» до блеска легковушках состоятельные середнячки, подпрыгивают на ухабах многодетные семьи, облепившие мотоцикл или мощный мопед, рассекают на скутерах песчаные просторы улиц богатого квартала повара, рассыльные и другие удачливые бедняки, устало крутят педали ржавых велосипедов сторожа, садовники. Снуют по городу весь день старые «Пежо»-504. Проезд на таком такси стоит 200 франков КФА (15 рублей по курсу на 2007 год). Катайся – не хочу! Пешком по Ниямею ходят только верблюды, их погонщики и чудаки-туристы.

Франк КФА BCEAO, франк Африканского финансового сообщества (Franc CFA BCEAO, Franc de la Communauté financière africaine (фр.)) – денежная единица восьми африканских государств, входящих в валютную зону франка. Источник: Википедия.

На следующий день я увязалась за Усманом на рынок, за овощами. Пройдя с пол-километра вдоль все тех же заборов, мы вышли сначала к перекрестку, на котором находилось здание почтамта. Здесь царил импозантный полицейский в темно-синих берете и галифе и голубой рубашке. Он вольготно расположился в тени могучей маргозы и ревностно наблюдал за работой коллеги-регулировщицы. Та энергично взмахивала жезлом, свистела что есть мочи и, подбоченясь, беседовала с шоферами.

Анекдот в тему

Один мой знакомый по привычке нарушил правила дорожного движения. Живет он в Африке давно и как правильно водить – напрочь забыл. Свисток. Приходится останавливаться. А в машину заглядывает молодой полицейский. Ален, делать нечего, извиняется и пытается заговорить слуге порядка зубы. Так и так, я – из посольства. Не помогает. Тогда, взглянув на коллегу полицейского, он начинает петь ей дифирамбы. Неожиданно грозный гаишник краснеет, если так можно сказать, и шёпотом сообщает Алену, что он уже давно тайно влюблён в свою напарницу и вот все не решается открыться… «Удачи, мой юный друг!» – также шёпотом желает ему водитель. Ещё раз мечтательно взглянув на гордо восседающую на мотоцикле нимфу, полицейский вдруг улыбнулся и отпустил нарушителя на все четыре стороны…

Ним, также ниим или Азадирахта индийская (лат. Azadirachta indica) или маргоза – вечнозелёное дерево семейства мелиевые, происходящее из тропических и субтропических районов Пакистана 3 Бангладеш 4и Мьянмы5 Источник: Википедия.

Рынок шумел в двух шагах от перекрестка. Бедные торговцы и крестьяне разложили свой нехитрый товар прямо на земле, а те кто побогаче – на деревянных кособоких прилавках. Продуктовый рынок называют в столице Маленьким.

Огромные корзины заполнены манго, папайей, бананами. На плетеных подносах нехитрая приправа: острый сухой перец, сушенная саранча, бамия, кубики Магги (ты всегда со мной, даже в Африке!), вязаночки стручковой фасоли, кучки помидоров, перезрелые огурцы, дыни… В глубине базара гомонят торговки рыбой: заманивают клиентов, торгуются, ссорятся, мирятся, сплетничают, бранят детей и мужей. На спине у каждой – посасывает грязный пальчик угольный ангелок.

На плетеной подстилке устроилась женщина из племени пель: сложная прическа из традиционных косичек, бесчисленные браслеты из яркого дешёвого бисера, черное, с белой вышивкой по вороту платье, замысловатые татуировки на лице, нежно-кофейный неафриканский цвет лица. Заостренные черты и блестящие глаза: чем не сорока-воровка? У нее можно полакомиться сушеным, похожим на пластинку, сыром «чуку» или купить свежего, парного молока. Конечно, чуку сыром можно назвать с большой натяжкой: по консистенции он скорее похож на пересохшую конфету ирис «Кис-Кис», а по вкусу на сухую детскую молочную смесь.