The &. Part 1

– У тебя постоянно болит голова. Лекарства ты, как я понимаю, не признаешь, а спиртное особо не помогает, скорее, притупляет все чувства разом. Уедешь в теплый влажный климат- будет еще хуже, сухой- немного лучше, но от перепадов температур все равно начнет сильно скакать давление- монотонно рассуждала она вслух, – я немного подправлю.– Энн опустила свой лоб ему на темя и тоже закрыла глаза. Он и не думал пошевелиться. Что-то волшебное происходило вокруг. Через 30 секунд их дыхания слились в одно, сердца отсчитывали удары в едином ритме.

Он уже и забыл, как эта боль впивается в его мозг, ежесекундно раскалываясь на тысячи тончайших осколков. Сейчас же ничто не отвлекало его от этих ощущений- мысли ушли, внешние шумы приглушились, будто в ушах была пробка, свет не проникал сквозь закрытые веки, тонкий запах женской кожи нежно ласкал обонятельные рецепторы. Тело расслабилось и успокоилось, дав голове насладиться всей полнотой болевых ощущений. Но эта боль была четко ограничена данным ей пространством, которое держали под контролем хрупкие руки.

Энн начала постепенно сдавливать голову ладонями, мягко, но целенаправленно создавая нужное давление в черепной коробке. Когда руки уже не могли более выдерживать напряжения, она скользнула ими вверх, глухо хлопнув основаниями ладоней. Затем быстро положила их в изначальное положение, приложила к темени губы и начала медленно втягивать воздух, одновременно, но уже без давления, поднимая ладони вверх. Когда они оказались на макушке, а легкие были переполнены до отказа, она стряхнула с ладоней что-то невидимое, еще пару раз провела руками по голове, ото лба к затылку, причесывая пальцами проволоку его волос, и глубоко выдохнула в землю. Затем распахнула глаза, отступив на полшага.

– Можешь открывать, – тихо прошептала она, но не для того, чтобы как можно мягче вывести Ника из его странного состояния. Нет, у нее просто не хватало сил говорить в полный голос. А еще нужно было удержаться на ногах.

Хант медленно открыл глаза. Посмотрел влево, вправо, наконец перевел взгляд на нее. Картинка стала четкой, пробка в ушах исчезла, и главное- никакой боли.

Ничего не хотелось говорить. Нечего было спрашивать. Он растерялся от позабытого ощущения тишины и ясного лица напротив. Ему даже показалось, что оно обрамлено легким голубоватым свечением.

– Этого должно хватить недели на две, для акклиматизации достаточно- тихо предупредила Энн, – больше, если не будешь пить. Дальше все начнет возвращаться, но как быстро- уже зависит от тебя.

Она положила левую руку ему на плечо и с нежной тоской смотря сквозь его стеклянные глаза, еще раз провела свободной ладонью по жестким волосам.

– Береги себя, – еле прошептала она на прощание, прикоснулась губами ко лбу, вдохнула запах, чтобы запомнить, с трудом оторвалась и взглянула в последний раз, – тебе лучше посидеть немного, я сама найду выход.

Взяла его бокал, демонстративно осушила одним глотком, глухо поставила на стол, развернулась, подобрала с дивана сумку с книгами и ушла, аккуратно ступая по взбесновавшемуся полу. Голова нещадно кружилась, стены с мрачным гулом пытались дотянуться до ее тела. Первый же шаг вне дома принес некоторое облегчение. Прохладный ветерок предусмотрительно окатил Энн своим порывом. Никогда еще она не была ему так благодарна.

Ник так и остался сидеть. Он даже не пытался встать. Образ этой хрупкой девочки, ее огромные дымчатые глаза, нежные и одновременно сильные руки… Он был очарован, и это ощущение захватило его, как теплое течение принимает в свои объятия и несет вдаль, далеко-далеко, как только пожелаешь. Но эти глаза… Теперь они будут приходить к нему во снах.

Энн уже скрылась за воротами, когда Ханта пробудил телефонный звонок. Из трубки доносилась громкая музыка и веселый, пропитанный дорогим алкоголем голос почти прокричал:

– Эй, брат, ты скоро? У нас тут новая кровь, тест-драйв до утра, ждем только тебя! И давай быстрее- абсент стынет!!!

– Уже еду.– Ник удивился, услышав звучание своего голоса без шума той боли, к которой так привык, что даже уже не мог припомнить, когда она началась, поднялся, вышел на улицу. Машина стояла на месте.

– Дэн, заводи мотор, едем в клуб.

3.

Энн вышла за ворота. Солнце еще не хотело садиться, но что-то явно тянуло его ко сну, и напоследок оно решило побаловать зрителей золотым фейерверком на рассыпчатой листве.

Энн еще с детства начала наблюдать людские души, позже, совсем недавно, при должной концентрации у нее начало получаться просматривать насквозь физические тела. Она училась видеть изъяны в структурах, узнавая, что они обозначают, набирала опыт, приводивший к образованию новой части видения и теперь умела диагностировать некоторые заболевания или беременность на ранних стадиях, пока сами люди еще и не предполагали об их наличии. Она могла бы стать уже теперь отличным психоаналитиком, видя, откуда берут начало душевные и физические болезни. А теперь училась лечить.

Самыми простыми задачами стали временное снятие головной боли и понижение давления. Самой сложной, практически невозможной задачей, почему-то оказалось справиться с обычной простудой. Посидев пару вечеров в полном затворничестве, она максимально разобралась в этом вопросе и решила для себя, что легче будет научиться лечить рак (это было ее детской мечтой), а кашель с насморком оставить на расправу антибиотикам.

Дорога мягко текла под ее стопами, а улочки в сиянии солнца начинали отливать бронзой, медью и, наконец, горячим шоколадом, местами вспыхивая огнями уличных фонарей и фар. Прохладный ветерок омывал лицо. Энн расплела волосы- испытание силой осталось позади. Струи звенящей тяжелой энергии потекли вниз, становилось легче.

Мимо прошмыгнул черный тонированный джип, встрепенув пряди ее волос. Ник не увидел девушку, медленно идущую по дороге из его дома, ему было слишком хорошо, чтобы просто смотреть. Сейчас он чувствовал. Ветер, запахи, настроение улиц… все было свежо и ново, как в детстве.

Еще в детском саду, если кто-то из сверстников ушибал коленку на игровой площадке, случайно вгонял в нежную ручку кусачую щепку или набивал шишку, незамедлительно начиная реветь, Энн прикладывала к ранке руку и та заживала быстрее. Определившись с местом учебы (медицина как возможность целительства и сфера ее будущей деятельности никогда не вызывала сомнений ни у нее, ни даже у ее родных), чтобы набраться практического опыта, она начала брать пациентов: ходила по поликлиникам, домам престарелых, помогала ветеринарам усмирять животных… и постепенно ее имя стало обрастать молвой. Люди звонили и приходили с просьбами, услышав о ее дарах от восторженных соседей, знакомых, коллег. Тут-то и настала пора переезжать. Но молва настигла ее и в новом городе- мужчины и женщины вновь начали приходить с просьбами о помощи, приносили деньги, подарки: корзины с фруктами и сырами, свежую выпечку, букеты, сигары и один раз даже симпатичного белоснежного котенка с черной лапкой, который теперь вальяжно разгуливая по этажам ее нового жилища, окутанный всеобщей любовью и заботой.

Машина остановилась у входа в клуб. Ник зашел внутрь. Пока он пробирался сквозь гул музыки и лоснящихся тел, нехотя со всеми здороваясь, охранник предупредил кого-то по рации о его появлении, и тут началось…

Откуда-то на него налетели света прожекторов и заводной голос у ди-джейского пульта объявил:

– А вот и наш герой! Встречайте, Ник Хант, создатель и покровитель этого прекрасного места! Завтра он улетает в дикие края, где нет благородных напитков и красивых женщин! Так давайте устроим ему достойные проводы, толкайте его на сцену! Шампанского за каждый стол!

Со всех сторон взорвалась музыка. И тут началось безумие.

Poppin bottles in the ice, like a blizzard

When we drink we do it right gettin slizzard…

Энн помогала природа. Полчаса в правильном взаимодействии хотя бы с одним из ее компонентов, и голова переставала кружиться, организм приходил в норму, настраиваясь на зарядку свободной энергией пространства, в безграничных объемах витающей вокруг. А до дома было еще часов пять ходу. Сейчас бы пройтись босиком…

Sippin sizzurp in my ride, in my ride, like Three 6

Now I’m feelin so fly like a G6

Like a G6, Like a G6…

Толпа рук загнала Ханта наверх, где уже вибрировала музыка. С разных углов сцены выпрыгнули полуодетые женщины-кошки, поочередно приближаясь и отдаляясь от ничуть не растерявшегося героя вечеринки. Они прикасались к нему, изображая страсть, похоть и преклонение, грациозно выписывая ногами фигуры в воздухе, изгибая спины, падая ниц.

Now now now now now now I’m feelin so fly like a G6

Like a G6, Like a G6

Now now now now now now I’m feelin so fly like a G6…

Энн до сих пор не верила в случившееся- Ник решил купить ее своему сыну как какую-то куклу, или няньку, или чертову сиделку?! В каком мире должен жить человек, чтобы мыслить такими категориями… Ее собственные ощущения Ника Ханта жестко противоречили услышанному сегодня. Это сбивало с толку, горечь подступала к горлу, не давая ровно дышать. Проблему нужно было решить. Срочно.

Gimme that Mo-Moet-wet

Gimme that Cri-Cristal-tal

Ladies love my style, at my table gettin wild…

А проблема состояла в том что, как бы она ни уходила от мыслей об этом мужчине, всего за пару недель, прошедших с их знакомства на аллее, без единого с его стороны жеста он стал для нее родным, на уровне, который она совершенно не контролировала. Она видела его изъяны и пороки, но это уже не имело никакого значения. Его душа была ей ближе всех остальных, когда-либо прочтенных. Удаляясь от него, она теряла саму себя, а у него, пожелай он того, была возможность ею управлять. И, хотя он об этом никогда не узнает, даже сам факт подобного явления был для нее недопустимой роскошью.

Get them bottles poppin, we get that drip and that drop

Now give me 2 more bottles cuz you know it don’t stop…

…Hell Yeaa…

«Сколько его не будет? – голова снова начинала кружиться. Глубокий вдоох… – я справлюсь. Со всем справлюсь. Нельзя жить воспоминаниями. Ни о чем не жалеть. Максимальная загрузка, чтобы на свободные мысли не было ни единой секунды. Полный контроль. Концентрация, визуализация, остановка внутреннего диалога; учеба, работа, спорт… Господи, помоги мне пережить…»

Вакханалия внизу продолжалась, но слегка потрепанный Хант таки сумел поднялся наверх к Алексу. Тот уже ждал. Прикурили. Зашла вереница полуодетых девушек, выстроились в ряд в максимально привлекательных позах, стараясь угадать, кому следует понравиться больше.

Алекс пригласил Ника рукой.

– Джулия через неделю выходит замуж, это- кастинг на замену. Одна из них будет теперь у нас работать. Выбор за тобой, друг. И выбирай тщательно, как для себя, – хитро блеснул Алекс белоснежными зубами.

Дойдя до дома, Энн подобрала со ступеней оставленный кем-то горшочек с декоративными розами, поднялась на второй этаж, поздоровалась с девчонками, весело порхавшими на кухне под полуночное MTV, передала им цветы. Подруги тут же ринулись искать записку, прочли и Кэтт сразу погрустнела.

– Хоть бы раз мне кто-нибудь цветы подарил, – надула она пухлые губки.

– Ты же не любишь цветы, – заметила Элизабет, с удовольствием разглядывая новый трофей. У нее вся комната была в плюшевых мишках, зайчиках и прочих миловидных зверятах, в обилии преподносимых на пьедестал ее женственности многочисленными поклонниками, но розы тоже ничего…

– Это они меня не любят, никто меня не любит…

– Ммм, классная музыка, сделайте погромче, – на ходу отреагировала Энн…

– Я тебя люблю, дорогая моя, – Элизабет подошла к своей рыжеволосой подруге и крепко-крепко ее обняла, а потом они начали раскачиваться в такт музыке.

…Энн скинула с себя отяжелевшую сумку с книгами, на ходу, никого не замечая, разделась до белья, прошла в ванную, защелкнула хлипкий замок, завинтила пробку в раковине (руки и ноги мелко дрожали), открыла кран, собрала волосы в хвост. Когда раковина наполнилась, переключила воду на душ, посмотрелась в зеркало, обхватила ее руками, глубоко вздохнула и опустила голову в воду. Дикий, мучительный вопль воздушными пузырьками выплеснулся наружу, соединившись с воздухом окружающего пространства. Когда живот и грудная клетка напряглись до предела, выдавливая из легких последние остатки кислорода, она резко выпрямилась, вытерла лицо висевшим рядом полотенцем, еще раз посмотрелась в зеркало, подбадривающе подмигнула отражению, выключила душ, накинула халат и вышла на кухню. Элизабет и Кэтрин что-то весело обсуждали. Пахло вкусно. Белый комочек шерсти заинтересованно наблюдал за процедурой приготовления с пола, то и дело ловя розовым носиком новые потоки загадочных смесей запахов, предвкушая приближающееся блаженство.

– Ммм… Что на… ужин?

– Ризотто с морепродуктами. Ты как раз вовремя. Сложный пациент? – выглядишь устало.

– Не поздновато ли для углеводов? – хмыкнула Энн, глянув на настенные часы.

– Утром Кэтрин бросил ее любимый Морган, – разъяснила Элизабэт.– И все лучше, чем налегать на мороженое, а то следующего парня придется ждать еще о-очень долго…

– Ради какой-то черлидерши, – насупилась подруга, – сучка с четвертым размером! Может, мне тоже грудь увеличить? – Кэтт распрямилась, на секунду забыв о своем несчастье и начала придирчиво себя ощупывать.

– Ну, раз у нас сегодня трагедия, хорошее вино не помешает, – проигнорировала Энн риторический вопрос подруги и выудила откуда-то бутылку белого сухого (кто-то вручил ей целый ящик за очередную вылеченную мигрень).– Доставай бокалы.

– Уже.

– Морган, говоришь? Сейчас посмотрим. Фотки есть?

Кэтрин отвлеклась наконец от своей груди и резво засуетилась возле ноутбука в поисках нужной странички в интернете. Они с Элизабэт теперь частенько, познакомившись с симпатичными парнями, специально их фотографировали, или даже лучше- снимали на камеру под разными миловидными предлогами, чтобы принести приобретенные материалы Энн на экспертизу. Началось это еще на первом месяце обучения с одной точной оценки понравившегося Кэтрин старшекурсника. В университетском спортзале, на игре в баскетбол, Энн с одного взгляда на предмет обожания любвеобильной подруги заверила ее, что у того слишком маленькое для нее достоинство, хотя Кэтрин, начитавшись умных журналов, где описываются подробные методики определения длины мужского органа по соотношению размеров других частей его тела, не сразу ей поверила. И не смогла успокоиться, пока не стянула со своего мимолетного избранника штаны.

Теперь подобные развлечения стали для дружной троицы чем-то вроде традиции. Нужно было только уличить время, когда у Энн было правильное настроение.

Кэтт повозила мышкой по столу, радостно вскрикнула, побежала за тарелками и они все вместе уселись за экраном в ожидании аттракциона.

Энн многое понимала, еще большее видела, однако, рассказывая об увиденном посторонним людям, приходилось учитывать особенности их восприятия, чтобы максимально точно передать картину нужными параметрами слов, т.к. слова имели привычку искажать действительность, привнося затертые временем смыслы в их истинные значения. Но чаще предпочитала смолчать: кабинет психиатра, пытающегося проанализировать начинающего мага с позиции нормальности, стал бы для нее не самым продуктивным времяпровождением.

4.

Прозрачный балдахин развевался под легким ветерком, прикрывая от мира два обнаженных тела. Ник лежал на простынях, придерживая девушку за медленно скользящие бедра. Стройный силуэт казался не до конца разгаданным от мерцания свечей, отбрасывающих множества танцующих теней вокруг. Внутри его переполняло пламя, разливаясь от кончиков пальцев ног вплоть до солнечного сплетения, и постепенно, кубик за кубиком, отвоевывая кровь все выше и выше по венам, но пока он еще мог сопротивляться, продолжая этим общее блаженство.

Они смотрели друг на друга и чувствовали одновременно. Огромные глаза вводили его в транс, оставляя при этом кристально трезвым. Он захотел прикоснуться к ее губам и войти как можно глубже. Она наклонилась и расслабила тело, чтобы он мог сделать с ней все что хочет. Внизу ее живота начала зарождаться яркая искра, нестерпимой волной сжимая диафрагму и вырываясь наружу невольным стоном. Он не выдержал накала, обхватил девушку рукой и перевернул на спину. Его тело двигалось четко, с определенным тактом, медленно и уверенно наращивая обороты, ее- покрылось легкой испариной, она начала извиваться под сталью его мышц, пытаясь высвободиться и одновременно удерживая его все крепче. Он входил все резче и резче, наконец дошел до предела, заставив ее содрогнуться от сладкой боли и издал животный рык.

С улицы раздалась автоматная очередь.

Ник резко поднялся с постели. Он был один. За окном еще темнело небо, керосиновая лампа еле трепыхалась на столе. Он осмотрелся по сторонам. Прозрачная ткань москитной сетки в своем мерцании давала промежуточный эффект между сном и явью, оставляя возможность, что образ той женщины скользит рядом еле заметный. Этот мягкий переход удерживал приятное тепло от случившегося в какой-то иной реальности. Однако очередь возобновилась, хоть и вдали. Ник приподнял простыню, весело чертыхнулся и пошел в импровизированный душ- лучшее из благ цивилизации, доступных в подобном захолустье. А огромные дымчатые глаза лукаво смеялись над ним.

5.

Время текло, и каждый занимался своими делами: Ник прокручивал какие-то непонятные операции среди пустынь; Энн с подругами усиленно училась, занималась развитием своих странных способностей, изредка позволяя девчонкам водить себя на вечеринки, после чего экспериментировала со способами очищения крови, насыщая ее полезными веществами при помощи медитаций, заговоренной воды… а потом волокла их, здоровеньких, сдавать эту самую кровь, после чего снова учила себя и их восстанавливаться, правильно и быстро насыщаясь. Наблюдала, как у Грэга начинаются романтические отношения с ее однокурсницей, красивой индианкой, немного напоминавшей внешне ее саму, и по-доброму завидовала.

А по ночам, когда все вокруг утихало, закрывала глаза и представляла себе Его. Это не были мечты- их она пресекала в корне. Это была концентрация на объекте. Она не знала где он, что с ним, но искала, непоколебимым намерением устремляясь в неизученное пространство Видения. Ночь за ночью она засыпала, так и не добившись никакого результата. Затем, чтобы дольше продержаться, начала перед сном принимать неудобные позы- так было сложнее уснуть. Просыпалась с затекшим телом, уставшая, но ее это не останавливало. Она принимала контрастный душ, делала зарядку и шла выполнять свои ежедневные обязанности, как и сотни других студентов. Единственное, что она знала наверняка, было намерение, очень точно описанное в одной фразе, услышанной где-то или прочитанной когда-то: «Если сдашься, лучше не станет4». И, спустя некоторое время, у нее начало получаться. Правда, совсем не то, на что она рассчитывала.

Сон уже давно стал для нее отдельным видом жизнедеятельности, безграничным миром тайных правил. Она изучала его как искусство, шаг за шагом продвигаясь все дальше в непознанное. Но сейчас у нее была меркантильная цель- она слишком страстно желала увидеть, почувствовать Ника. Энн устраивала себе перепросмотры: раз за разом безэмоционально прокручивая в голове эпизоды их недолгих встреч: ощущения его прикосновений, запаха, тембра… настраивалась и, провалившись в сон, наконец начала Видеть. Это были мимолетные картинки- обычно он с кем-то говорил на закате, куда-то ехал, пил, смеялся, пару раз спал с дружелюбно предоставленными ему женщинами, снова пил и очень-очень много говорил с людьми, не вызывавшими никаких приятных чувств. Обстановка в основном была напряженная и Энн быстро выкидывало из потока. Но, несмотря на все энергозатраты, теперь она просыпалась полная сил и ее намерение продолжать только росло. День стал ожиданием ночи.

Энн повесила у себя на стене огромную географическую карту черного континента и, иногда, по-турецки скрестив ноги, усаивалась напротив, часами вглядывалась в лощеную бумагу под свет восковой свечи, пытаясь из плоскости на стене провалиться в многомерное пространство далекой суши и найти Его. Она проводила что-то вроде научных исследований, запоминая местность, которую наблюдала во снах, положения ночных светил, сторону, в которую уходил закат… Но карта оставалась картой, а пейзаж в сновидениях часто менялся, и без точного времени по обрывкам воспоминаний сложно было определить линию передвижений Ханта. Пустыня сменялась одноэтажными городами, города превращались в засушливые дороги с тлеющими кустарниками, военные машины менялись на старые ржавые посудины, несшие его и его спутников по мутной воде, жаркий день переходил в лютую ночь. Редкий кустарник, снова пыльные машины, звуки вечернего призыва на намаз. Песок на ресницах, зубах, в волосах, отгрузка ящиков с оружием, песок белый, желтый, серый, смешанный с землей, пеплом, глиной, костями, елезеленые пальмы, вольные ветра…

Однако, разница во времени с Флоридой могла составлять от нуля до двух часов, что давало интересный момент- все, что она видела, скорее всего происходило в реальном времени или с минимальной задержкой.

По пятницам и субботам она ставила себе ночной будильник с промежутком в каждые два часа, чтобы за ночь успеть увидеть несколько долгожданных эпизодов. Теперь она могла видеть его хоть и недолго, но каждую ночь, постоянно уверяясь, что он жив. А это было главное.

Немного успокоившись, Энн задалась новой целью- теперь она решила почувствовать то, что чувствует Он. Однако была вероятность, что и Он начнет ощущать ее. Это было некорректно, но для практики, пока система не будет доведена до приемлемого совершенства- простительно. Тут-то и начались его постельные видения, где главной героиней эротических снов Ханта стала загадочная милая девушка Энн, превратившаяся в идеальную любовницу его фантазий. Но такое случалось провернуть крайне редко- часы сна у них явно не совпадали.

Вклиниться же в его сознательное тело, пока он бодрствует, было практически невозможно- всего на пару секунд ей удавалось увидеть мир его глазами, но с утра от подобных видений раскалывались виски, начала пошаливать печень и суставы. Списать такие быстрые изменения в состоянии здоровья на возраст, обильное употребление алкоголя или генетику не было шансов. Как это могло повлиять на самого Ника, она даже боялась предположить, поэтому быстро завязала с эмоциональными выходами, ограничившись теперь уже обыденной проверкой, «все ли у него в порядке». А вот Хант теперь с удовольствием погружался в сон, чтобы почувствовать, хоть и изредка, сладкую истому призрачной страсти.

Прошла зима, затем весна, начиналось лето, а с ним и пора экзаменов вперемешку с бурными пляжными вечеринками. Грэг ни разу не упоминал об отце при Энн. А она ничего не спрашивала.

На одну из таких ночных пьянок, после полутора часов сопротивления, Энн затащили ее подруги.

Еще через несколько часов безудержного веселья кого-то чуть не вырвало ей на колени. Это послужило достаточным поводом вырваться к воде, где было немного тише. Как бы там ни было, соленая океаническая бездна многих заставляла побаиваться своей темной толщи, которая будто только уплотнялась с приходом сумерек.

Энн попрощалась со всеми и с облегчением пошла вдоль кромки по сырому песку, по-кошачьи вжимаясь пальцами в россыпь песчинок, и каждые несколько шагов ее ноги омывали прохладные волны. Шла она долго- North Atlantic Blwd сменился North Atlantic Beach Blwd и S Fort Lauderdale Blwd.

А где-то вдалеке, под огромными звездами, Ник Хант смотрел, как у костра вело свой танец неизвестное племя. Полуголые люди в радужной раскраске по всему телу кружились и прыгали, поднимая песочный покров, преклонялись и восхваляли неведомых богов, а перья, кости и ткани колыхались под бой барабанов и обрядные вопли.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

традиционное название пяти видов млекопитающих, являющихся наиболее почётными трофеями африканских охотничьих сафари: слон; носорог (оба африканских вида – чёрный и белый); буйвол; лев; леопард.