Наказание или милость. О жизни, мотоциклах, любви… к музыке

«Странно… Дверь открыта», – промелькнула мысль в голове, когда Настя входила в дом.

– Никита, ты дома? – Настя недоумевающе вошла в дом.

Никита лежал на полу без сознания.

– Никита, что с тобой? – испуганно кинулась к нему Настя. – Горячий весь.

Настя схватила телефон и вызвала скорую помощь. Обхватив Никиту под руки, она дотащила его волоком до гостиной. «Какой же он тяжелый», – с трудом уложив его на диван, подумала она.

«Где это я?», – силился понять Никита, открывая глаза. В его руке было что- то теплое. Он повернул голову. Рядом с диваном на полу, держа его за руку, плакала Настя.

– Настя, ты пришла… Ты плачешь? Что случилась? – чуть приподнявшись на локте, спросил растерянно Никита.

Она обернулась на его голос.

– Ты очнулся? Как ты себя чувствуешь? Я так испугалась, что ты вдруг умрешь… Что тебя не станет и я останусь на свете совсем одна, – утирая слезы рукавом, произнесла Настя.

– Вот дурочка, откуда такие мысли. Рано мне помирать, – ласково погладил ее Никита по щеке. – Ты давно пришла?

– Не очень. Сразу вызвала скорую. Врач тебе сделал укол. Прописал лекарства. Буду лечить тебя. Пойду, принесу тебе чаю, тебе надо пить побольше жидкости, – ответила она и заботливо поправила одеяло.

К вечеру температура спала. Никита повеселел. Его обиды на отца, на друзей стали забываться, рядом с этой заботливой девушкой. В комнату прокрались теплые летние сумерки. В раскрытое окно слышны были крики ласточек. На небе появились звезды. Легкий ветер нес в комнату запах цветов, украшавших Никитин двор.

Никита сел на диване и обхватив за плечи Настю, сидевшую рядом с диваном на полу, прижал к себе.

– Спасибо тебе…, – шепнул он ей на ухо.

Настя натянулась «в струну».

– Да ладно, каждый бы поступил так на моем месте… – растерянно вырываясь, пролепетала она.

– Не бойся, я не обижу тебя, просто давай так еще немного посидим, – прошептал Никита.

Настя перестала дергаться и стала искать причину, которая бы позволила ей выйти из комнаты.

– Что-то есть хочется, я за тобой ухаживала, а сама и не ела даже, – оживилась Настя, и, вскочив, торопливо направилась к двери.

– Свет только не включай, – крикнул Никита ей в след.

«Теперь мне знаком ее страх: остаться одному, быть ни кому не нужным. Но когда я обнял ее, мой страх ушел. Рядом с ней я познаю себя, открываю в себе то, о чем не знал. Она так испуганно убежала, я точно смутил ее. Вот еще одна проблема появилась: мое тело начинает реагировать на нее. Хорошо свет не включен, а то моя физиология совсем бы напугала ее», – думал сидя в темноте Никита. Его размышления прервались яркой вспышкой света. Никита рванул на себя одеяло и прикрылся по пояс.

– Просил же не включать свет, – рявкнул он, смутившись.

Настя испуганно выскочила за дверь.

– Ну вот, еще больше напугал, – схватился за голову Никита.

Он вышел из комнаты и подошел к испуганно стоящей в коридоре Насте.

– Не надо меня бояться. Ты теперь у меня тоже единственный близкий человек. Вчера мой отец приказал забыть о нем и жить своей жизнью. Мне тяжело сейчас. Просто будь рядом.

Настя сочувственно посмотрела на Никиту.

– Раз уж зашла речь о родителях, а где у тебя мама? – тихо спросила Настя.

– Умерла, – односложно ответил Никита и удалился в гостиную.

Настя почувствовала себя виноватой.

– Никит, врач сказала, если температуры не будет, то тебя надо натереть вот этой мазью, – она показала баночку. – Извини я взяла у тебя денег и сходила в аптеку, но у меня есть чек можешь все проверить.

– Из-за такой мелочи заморачиваться… Ты еще плохо знаешь меня, – ответил Никита.

Настя велела Никите лечь.

– Задирай футболку, сначала со спины натрем, потом на груди, – заботливо поясняла Настя.

Она нежно втирала мазь. По телу Никиты стал пробегать приятный холодок. От каждого ее прикосновения в теле росло приятное напряжение.

– Все поворачивайся, грудь натрем.

– Не могу.

– Почему?

– Э… Ну… Со мной такое происходит если до моего тела дотрагивается красивая девушка. Я не хочу напугать тебя.

Настя побелела от ужаса. Внутри нее что-то щелкнуло, и все сдерживаемые мистические страхи вырвались на свободу. Она медленно вышла из гостиной и, задыхаясь от страха, вошла в свою комнату. «Он мутирует от прикосновений девушек? Насколько сильно меняется его облик? – вертелось в Настином сознании, – если он не хотел меня напугать, то он не лишен здравого рассудка, значит, не съест, не прибьет». Настя испугано оглядывалась по сторонам. Теперь ее уже пугали окружающие вещи. Темные предметы приобретали устрашающие формы, и лишь, когда она подходила близко оптический обман распадался. Гнетущая атмосфера росла. В памяти одна за другой всплывали страшные мистические истории, услышанные случайно из разговоров взрослых в религиозной общине. Вдруг дверь комнаты открылась, и на пороге комнаты появился Никита. Напряженные Настины нервы не выдержали и она, заорав пронзительным криком, леденящим сердце, запрыгнула на кровать с ногами. Никита не ожидал такой реакции и растерянно глядел на нее.

– Настя, что случилось? – как можно мягче спросил он, медленно подходя к ней.

– Пожалуйста, не подходи! – вжалась в стену Настя.

– Я же говорил уже, что не надо меня бояться. Я никогда не причиню тебе вреда. Вспомни, я, наоборот, защищал тебя. Так будет и дальше, – как можно мягче говорил он, видя ужас в ее глазах.

– Ты оборотень? Ты меняешь облик? – испуганно спрашивала Настя.

– Чччего-о? – совсем не понимая ее, спросил Никита, – ужастиков пересмотрела?

– Ты сам сказал, что мутируешь от прикосновения девушки. Вот почему тебя тогда в наручниках по дому водили? – спросила Настя.

Никита захохотал, схватившись за живот.

– Ну, ты даешь! Ах-хах, вот насмешила! Как тебе вообще удается сочетать в себе житейскую мудрость и детский инфантилизм?.. – немного просмеявшись сказал Никита, – я имел в виду обычную физиологию, мужскую физиологию, просто сказал про банальную эрекцию.

– Эре… что? – недоумевающе спросила Настя.

– Не знаешь? Э…

Никита смутился и, почесывая затылок, вышел из комнаты. Он взял ноутбук. Нашел в поисковике подходящую научную статейку и, войдя в комнату Насти, протянул ей.

– Вот почитай…

Ему было неловко смотреть на нее, и он поспешил удалиться. Настя внимательно прочитала статью. «Стыдно-то как… Он и раньше меня дурой считал, теперь я еще и сумасшедшей казаться буду. Не хочу ему на глаза попадаться», – подумала она. Настя тихонько прокралась и заглянула в гостиную. Никиты там не было. Она поставила ноутбук на журнальный столик и быстро пробежала в свою комнату.

Никита услышал ее шаги.

– Прочитала? – заглянул он в гостиную.

Насти там не было. Он сел на диван, придвинул столик и погрузился в работу.

Настя, лежа на кровати, размышляла о нелепости данной ситуации, чем больше она об этом думала, тем противнее становилось на душе. Стыдно было перед Никитой. Страшно, какое наказание ей будет от мамы за такие развратные знания. Если бы мужчин не существовало… Жизнь была бы проще… В таких мрачных мыслях она погрузилась в сон.

Никита засиделся за работой. Уже начало светать, и он собрался ложиться спать. «А-а-а», – пронзительный крик, как в фильме ужасов, разрезал тишину. Никита вбежал в комнату Насти. Она сидела на кровати, тяжело дыша. «Это сон, всего лишь сон…» – испуганно твердила она.

– Мне страшно… – тихо прошептала она, глядя на Никиту.

– Ложись со мной, а то всю ночь к тебе пробегаю успокаивать.

– А что можно с тобой? Спасибо! Мне мама давно не разрешает ложиться с ней, даже когда очень-очень страшно. Мне, ведь в такие моменты необходимо хотя бы прикасаться к живому человеку, и неважно кто он.

Никита приобняв Настю за плечи повел в свою комнату.

– А ты разве не в гостиной спишь?

– Я там, можно сказать живу, когда работы много. А когда «депресняк» мучает, то могу заснуть только на том диване. На двуспальной кровати слишком одиноко. Но сейчас-то мы вдвоем, можно и на большой кровати поспать!

Он плюхнулся на кровать, не раздеваясь. Настя, скромно легла рядом. Никита отвернулся от нее на бок.

– Если страшно просто лежать, можешь обнять, я не против, – хитро улыбнулся Никита.

– Да нет, спасибо. Ты и так много сделал для меня, – отворачиваясь к нему спиной, произнесла Настя.

Проснувшись утром, Настя тихонько потрогала лоб Никиты, – температуры нет, – с облегчением вздохнула она и отправилась готовить завтрак.

– Никит, пошли есть! – заглянула к нему в комнату она.

Он сонно улыбнулся и, завернувшись в одеяло, пошваркал в кухню. Приятный запах кофе наполнял дом уютом. «Как же здорово просыпаться, и есть приготовленные с заботой завтраки», – думал Никита, приступая к трапезе.

Настя протирала пыль в комнатах. Вдруг она неловко задела за какой-то выступающий предмет. «Что это?» – она потянула какой-то длинный ящик.

«Похоже на чехол для музыкального инструмента», – мелькнула навязчивая мысль в голове. Она аккуратно положила чехол на пол и открыла его. «Ах, синтезатор… Полноценная клавиатура! Дорогущий наверно!..» – восхитилась она, припомнив, как долго завистливо смотрела на похожий инструмент в музыкальном магазине. Она внимательно разглядывала список доступных звуков. «Орган… В самый раз токкату и фугу Баха играть», – восторженно прошептала Настя. Она включила синтезатор и, встав перед ним на колени, заиграла токкату ре минор.

Никита, уютно укутавшийся в одеяло, завтракал на кухне. Услышав звук музыки, он от неожиданности поперхнулся, и схватился за чашку с кофе. «Что это было?» – Никита быстро выбрался из одеяла и поспешил на звуки, доносившиеся из комнаты. Он остановился в дверях, увидев сидящую на полу Настю и играющую на синтезаторе. «Не хилая техника!.. Она владеет фортепиано?.. Что ни день, то новое открытие!» – восхищенно подумал Никита. Настя заметила парня и виновато вскочила с пола.

– Играй-играй, я не против. Откуда такая техника исполнения?

– Раньше я училась в музыкальной школе. Там я и на хоровом отделении и на фортепиано училась, но потом мама сказала, что мне это не пригодиться. Мне пришлось оставить обучение. Но играть для себя мне нравится. Пребывая постоянно в одиночестве у меня много времени совершенствовать свое мастерство. Только мое пианино так расстроено, что я впервые слышу, как это должно звучать по-настоящему. Это твой инструмент? – показала она на клавиатуру, – ты музыкант-любитель?

– Любитель, – досадно вздохнул Никита, – когда-то учился в музыкальной школе, мечтал с другом создать рок-группу. Хотели быть похожими на «Scorpions» и «AC/DC». Но мечты не сбылись, а вот страсть к музыкальным инструментам осталась.

– Я не знаю, кто такие «Scorpions» и «AC/DC», но заняться музыкальным творчеством для души мы можем и вдвоем.

Никита воодушевился:

– А ведь и правда, можем побренчать для себя!

– Давай только инструмент на стойку поставим, неудобно же на полу играть.

Он собрал стойку и установил синтезатор.

– Давай перетащим его в гостиную, – предложил Никита.

В гостиной он отрегулировал высоту стойки, чтобы было удобно играть сидя, как за обычным фортепиано.

– Давно не играл, мои друзья меня бы не поняли, если б узнали, что я музыкант, – садясь за инструмент, произнес Никита.

Он медленно опустил пальцы на клавиши и заиграл «Лунную сонату» Бетховена. Настя восторженно смотрела на него. «Этот человек… Он хорош во всем! Его интересы так часто совпадают с моими! Это милость судьбы, что я встретила его!» – радовалась Настя.

– Знаешь, когда Бетховен писал это произведение, был влюблен в свою ученицу Джульетту Гвиччарди. Ему было 31 год, а ей 14. Ты ответила бы взаимностью, если бы оказалась на ее месте?

– Не знаю, наверно разница в возрасте не причём, если чувства настоящие. Все зависело бы от наших взаимоотношений. Если с ним было бы комфортно, если можно быть самой собой, не надевая ни каких масок, то да, ответила бы.

Никита загадочно улыбнулся.

– . Не знаю правда это или нет, но я слышала где-то, что мать Бетховена была больна сифилисом, когда вынашивала великого композитора. Это и послужило причиной его глухоты. Если задуматься, то в современном мире этому гению не позволили бы появиться на свет. Интересно ведь, что каждому созданию отведено свое время, когда появиться и когда исчезнуть. Каждый оставляет след в истории, кто-то заметный, кто-то не очень. Но все взаимосвязано. И даже мы встретились не понятно где и непонятно как. А теперь вот помогаем друг другу.

– Кстати о помощи. Ты не забыла? Ты типа моя девушка… Надо придумать историю как мы познакомились… Чтоб красиво было, но правдоподобно.

– Просто скажем, что я была в беде, а ты спас меня. То, что случилось очень личное и всем рассказывать не хочется.

– Ну, да, так тоже вроде не плохо. Надо будет в салон тебя сводить. Найти нужный образ и с помощью косметики попробуем сделать тебя постарше на вид.

Настя кивнула и села за инструмент.

– А как ты к романтикам относишься? Я имею в виду композиторов. Шопен. «Этюд революционный». Я играю его, когда мне плохо, когда хочется кричать от страха и боли, но этого делать нельзя. Тогда с помощью этого произведения, я выплескиваю все свои эмоции, и мне становится легче. Еще один плюс для меня: пока играю, меня вынужденно слушают и не домогаются. С помощью музыки я не раз спасала себя, тянув время.

– Я не позволю больше ни кому обижать тебя. Звони мне сразу как окажешься в беде.

– У меня нет телефона.

– Значит это надо исправить.

Глава III

Настя не появлялась дома неделю. Она ухаживала за выздоравливающим Никитой. Помогала ему во всех домашних хлопотах. По вечерам Настя играла на синтезаторе, рядом с работающим Никитой, и наслаждалась возможностью поделиться впечатлением о музыке.

Очередное утро началось как обычно. Настя приготовила завтрак и позвала его к столу.

– Ты ешь, а я буду готовить обед, – с хозяйским видом произнесла она.

– Почему ты не ешь при мне? Все еще стесняешься?

– Да, прости, я к тебе не привыкла еще.

– Как же ты на светском рауте будешь есть, надо заняться удалением твоего комплекса.

Настя ничего не ответила и погрузилась в хлопоты.

– Спасибо, ты классно готовишь, – произнес он, выходя с кухни.

Когда все запланированные Настей дела были сделаны. Она достала из холодильника стаканчик йогурта, взяла маленькую ложечку и устроилась на полу, облокотившись на фасад кухонного гарнитура.

Никита шел за стаканом воды, но застав Настю за вкушением йогурта, решил не смущать ее своим появлением. Заняв удобную наблюдательную позицию, стал тайком смотреть. Настя зачерпывала ложечку йогурта, поднимала ее на уровень глаз, и мечтательно посмотрев на нее, потихоньку подносила к пухленьким губкам, потом медленно снимала ими содержимое ложечки.

«Какая же она милашка», – пронеслось в голове Никиты. От увиденного, кровь прихлынула к его щекам, и они покрылись румянцем, сердце стало биться сильнее, дыхание стало сбиваться. «Черт, что это со мной происходит?!» Он забежал в ванную и, открыв воду, сунул голову под кран. «А-ах, холодно, холодно, холодно…», – запричитал Никита, пытаясь на ощупь найти полотенце.

Настя, насладившись йогуртом, стала собираться.

– Мне пора домой, – сказала она вышедшему навстречу Никите.

– Почему так внезапно?! – ошарашено спросил он.

– Свой долг я выполнила. Я проследила за тобой, чтобы ты принимал все лекарства. Курс лечения окончен. Теперь мне надо домой. Мне и так достанется, за то, что я дома не ночевала.

– Тогда я провожу тебя, – расстроенно произнес Никита.

– Ты не можешь идти с мокрой головой. Опять простынеш.

– Тогда подожди, я голову высушу. Прогуляемся вместе пешочком, воздухом подышим.

Настя кивнула и пошла переодеваться. Никита, вытирая волосы полотенцем, прошел на кухню. На одном из стульев лежал джинсовый рюкзачек, сшитый Настей. Никита взял его в руки. «Когда-то это были мои джинсы», – улыбнулся он, и, достав из холодильника четыре стаканчика йогурта, сунул их в Настину сумку.

– Ну, все, можем идти – волосы сухие, – произнес Никита

День не был особо жарким. Никита и Настя шли молча.

– Посмотри, какой красавчик! – восторженно сказала встречная девушка своей подруге. Они прошли мимо, долго оглядываясь на Никиту.

Насте стало неловко, и она отошла от Никиты на расстояние. Она стала замечать, что девушки заглядываются на него. «Не хочу мешать его личной жизни, да и со мной наверняка стыдно идти», – угрюмо погрузилась Настя в свои размышления.

– Ты чего это? Как будто не вместе идем. Давай руку.

– А? Руку? Зачем это?

– Чтоб ты не убегала вперед. Да и к роли своей тебе тоже надо привыкнуть. Ты ж мою девушку играешь.

Она смущенно взяла Никиту за руку и отвернулась.

– Любящая девушка не отворачивается от своего парня. Она смотрит на своего любимого.

– Вот и найди себе любящую. Если не нравится мое поведение, – разозлилась Настя.

– Ладно. Не сердись. Сейчас ты актриса. В данный момент идет репетиция. Потом будет выступление на большой сцене. От успеха твоей игры зависит моя карьера. Не забывай и подойди к этому ответственно, – серьезно ответил Никита

– Я поняла, господин режиссёр, я исправлюсь, – саркастично ответила Настя. – Никит, а тебе не стыдно будет показать меня как свою девушку своим коллегам, знакомым. Я ведь не ровня тебе. Слабая, всего и всех боюсь, да и во внешности проигрываю. Так стоит ли брать на такую ответственную роль меня?

– Не стыдно. Ты себя недооцениваешь и даже не представляешь, насколько ты превосходишь многих девушек, которых я когда-либо знал. Я опытнее тебя в этом вопросе. Ты сильная, красивая, честная и открытая. Так что просто доверься мне и поверь в себя. Мы команда, вместе горы свернем, -улыбнулся Никита.

– Мы пришли, дальше не ходи. Если меня с тобой увидят, у меня проблемы будут, – остановила Настя Никиту. – Пока-пока, – помохала девушка рукой на прощание.

Никита стоял посередине улицы и понимал, что теперь ему будет совсем скучно. За эту яркую неделю, проведённую с Настей, он привык к ее обществу, к ее наивным вопросам, к ее вкусным блюдам. Лишь услышав «пока-пока» он осознал как внезапно стало одиноко.

Настя вернулась домой. На старом продавленном диване сидели глава общины и его племянник. Мать хлопотала на кухне. Увидев, Настю, глава общины оживился.

– О! Блудная дочь вернулась! – крикнул он, так чтобы слышно было на кухне.

«Шлеп», – раздалось после короткой паузы. Настину щеку обожгло от удара материнской руки.

– Где ты, шлюха, была все это время? – прошипела мать.

Насте стало страшно. Она чувствовала себя преступницей. В тот момент Настя была уверенна, что заслужила самого страшного наказания. Она нарушила все запреты: жила у парня и даже спала рядом на его кровати. «Куда уж ниже опускаться?» – вертелось у Насти в голове.

– Думаю, ее не стоит бить, – нахально улыбаясь, произнес глава общины, – можно лишить ее еды. На голодный желудок всегда думается лучше о своих преступлениях. Может и исправится…

Мать послушно опустила замахнувшуюся руку. Глава общины с племянником поблагодарили мать за гостеприимство и засобирались уходить. Мать захлопнула дверь кухни и закрыла ее на ключ.

– Я ухожу в общинный дом, а ты отбывай свое наказание, – сказала она Насте и вышла вслед за гостями.

Настя осталась одна. Стало тихо и одиноко. «С Никитой я познала радость общения. Как же мне теперь прожить без этого. Как же забыть, что чувствуешь, когда тебя жалеют, понимают, защищают. Хоть я и обуза для него, я не могу теперь жить без его поддержки. Если бы можно было выбирать отца, то я бы на эту роль выбрала только Никиту».

Она села на диван, обхватив колени руками и заплакала: «Кто я? Порочная дочь, спящая в доме мужчины… Я виновата… Почему тогда, чувство вины не глушит желание убежать опять к Никите? Кто мне даст ответ?»

Время шло. В животе заурчало от голода. Настя грустно посмотрела на кухонную дверь. «Никита меня набаловал вкусной едой, совсем отвыкла от домашней пищи и от наказаний, – мелькнула в голове мысль. – Может хоть какая-то конфетка в рюкзачке завалялась?» Она открыла сумку: «Что это? Йогурт? Значит, Никита позаботился даже о таком?! Он замечательный человек. Я выложусь на все сто процентов, играя его девушку, буду слушать и запоминать все его советы. А ведь благодаря этой игре, я научусь держаться в образованном обществе! Никита дарит мне билет в высший свет. Как же я сразу об этом не подумала! Я научусь идти смело по жизни самостоятельно! Как же не терпится репетировать свою роль!»

Настя сняла металлизированную пленку с йогуртового стаканчика и, скрутив ее трубочкой, расправила в тонкую полоску. Получилась импровизированная ложечка. Это было самое вкусное лакомство, которое она когда-либо пробовала.

Съев йогурт, Настя спрятала улики в рюкзак и улеглась на диване, мечтательно продумывая как лучше себя вести в отведенной ей роли Никитой. Незаметно для себя она уснула.

Никита, медленно шел по улице, заглядываясь на вывески магазинов и пестрые рекламные баннеры. Его взгляд упал на салон сотовой связи, и он решил туда зайти.

– Какой милашка, – зашушукались молоденькие девушки – продавцы-консультанты.

– Вам что-нибудь предложить? – спросила одна из них.

– Мне нужен телефон, маленький, простой и не убиваемый.

– Может, лучше последние модели посмотрите? Интернет…

– Я же сказал – простой, без наворотов и чтоб от ударов не рассыпался, – перебил Никита.

Никита выбрал дешевую модель одной известной фирмы. Как он и просил, без наворотов. Хотя, одно излишество все же имелось – в телефоне был фонарик.

Загадочно улыбаясь, Никита шел по улице. Настроение немного улучшилось. Прохладный вечер опускался на город. Август набирал свою силу. Лето потихоньку сдавало свои позиции осени, и на асфальте изредка появлялись желтоватые листья. Никите не терпелось вручить телефон Насте. Хотелось увидеть ее смущенное выражение лица. Погрузившись в мечты, он дошел до дома.

Рассеяно побродив по комнатам, не зная чем себя занять, он включил ноутбук. «Веселое романтическое аниме для школьниц», – задал он в поисковике. Получив варианты ответов, он стал искать отзывы о заинтересовавших его мультфильмах. Набросав небольшой список анимешек, он улегся на диване в гостиной.

Настя проснулась от чего-то мерзкого и склизкого. Она открыла глаза и увидела пытающегося ее поцеловать главу общины. Она вскочила, оттолкнув его от себя, и побежала к двери. Выбегая в подъезд, она зацепилась платьем за перила, но, не заметив этого, рванула вниз. Платье с треском отдало от себя большой кусок ткани, потянув разогнавшуюся Настю назад. Она выскочила из подъезда в лохмотьях. Дрожь делала тело слабее, но страх заставлял бежать вперед. Не сбавляя скорости, она оглянулась назад, нога запнулась и Настя, свалившись на асфальт, проехалась по нему коленками.

Она быстро встала и продолжила бег. Сильный испуг приглушил боль. Добежав до дома Никиты, Настя судорожно давила на кнопку дверного звонка.

«Дин-дон, дин-дон, дин-дон», – раздалось в тишине. Проснувшийся Никита медленно соображал, что происходит и откуда идет этот звук.

– И кого это принесло в такой час? – подумал он, подходя к двери.

Никита открыл дверь.

– Никита, спаси меня! – в истерике запрыгнула на него Настя, прижавшись всем телом к нему.

От неожиданности Никита потерял равновесие и упал назад вместе с Настей. Он попытался ее отцепить от себя, но у него это не получилось. Настя, дрожа, всхлипывала у него на плече.

– Все хорошо, ты в безопасности… – погладил он ее по голове, – успокаивайся и расскажи мне все, что случилось.

Настя немного пришла в себя и отпустила Никиту.

– А?! Что это? Кровь? – испугано заметил Никита на своей одежде красные пятна.

– Я все отстираю, прости, пожалуйста, – залепетала Настя.

– Да причем тут одежда, я за тебя беспокоюсь.

Его взгляд упал на разодранные колени Насти. Оборванное платье едва прикрывало нижнее белье. Никита старался не смотреть на ее тело. Он встал и подхватил Настю на руки.

– Что ты делаешь? – в страхе стала вырываться она.

– Да успокойся уже. Раны тебе промыть хочу.

Он усадил ее на край ванны и, взяв вату, стал аккуратно вымывать грязь из ее раны.

– Прямо ностальгия, – улыбнулся Никита.

– В каком смысле?

– В детстве мы играли в гонки на велосипедах, наши игры часто заканчивались разбитыми коленками. Потом мама мне также промывала раны. Эх, как же давно это было…

Настя схватила Никиту за запястье.

– Я выложусь на все сто. Играя твою девушку, я хочу показать всем, какой ты хороший человек. Это единственная возможность отблагодарить тебя, хоть самую малость, за то, что ты делаешь для меня.