Правила и законы жизни

– Перестань так говорить обо мне, Лена. А, то я подумала: не с турком ли я разговариваю, так как слышу от тебя беспрерывные похвалы в мой адрес. Скажу тебе честно: купальник мне понравился и если ты, мне его уступаешь, то я возьму его. Но, естественно, не бесплатно, а за ту цену, заплаченную за него. Но, тогда знай, что когда я доберусь до Анкары, то обязательно привезу тебе какой-нибудь подарок. Не люблю оставаться в долгу.

«Вряд ли ты заплатишь мне за него, моя дорогая Света? Сегодня вечером к тебе явятся наши ребята, от которых лучше всем держаться подальше. Я сообщила Коле, что их долгожданный объект находится у меня дома и в шесть вечера я снова должна им подтвердить, что все в порядке, – мысленно размышляла Елена, глядя на свою коллегу. – Вскоре моя дорогая, ты на себе почувствуешь все прелести нашей простой, реальной жизни. Хотя, мне порою, жалко тебя. Но, все же моя свобода и жизнь, мне значительно дороже, чем какая-либо другая. Придется тебе Светочка пострадать немного, хотя, по большому счету, ты вовсе не виновата. А, как у нас говорят, ты попала под раздачу. Но все же я буду надеяться, что, рано или поздно, ты останешься в живых и отделаешься легким испугом. Ну, а мне надо будет к этому времени исчезнуть с дачи. Хотя бы недолго побыть на нашей реке. Пусть ребята вершат задуманное мероприятие без меня, и я как будто бы не при чем».

– Света, может быть, ты посмотришь другие, новые тряпки? Ты можешь из них выбрать что-нибудь подходящее. Ты у нас человек занятой и все время у тебя неотложные дела.

Елена распахнула дверцы обширного шкафа-купе и стала вытаскивать на широкую кровать все имеющиеся там наряды, которых оказалось превеликое множество.

– Что тебе понравится, можешь прикинуть на себе. Мне для тебя ничего не жалко.

Елена смотрела на Светлану с таким умильным, приторным выражением на лице, как будто она была готова распахнуть перед ней всю душу и отдать ей все, что она имеет, для того, чтобы угодить любимой подруге.

– Прошу тебя Лена, не надо так тебе стараться передо мной. По-моему все хлопоты ни к чему. За границей я буду не загорать, и красоваться на пляжах, а работать среди ученых и, возможно, получу от них что-то новое для работы. И мне всего понадобится пара деловых костюмов, которые, к счастью, у меня сохранились. Так, что Ленок, спасибо тебе за все труды, но я лучше пойду к себе в комнату, которую ты мне любезно предоставила. А ты можешь делать все, что считаешь нужным. Ты как будто собиралась позагорать на реке? Хотя, как я тебе сегодня говорила, на улице ветрено. Но ты любишь у нас быть на воздухе, в любую погоду и в любое время. Так, что подруга действуй и не обращай до самого вечера на меня никакого внимания. А я, пожалуй, почитаю, и может быть и полежу. У меня слегка побаливает затылок. Считаю это от некоторой усталости, так как сегодня мне пришлось вставать рано, а спать я легла поздно.

– Света, я тебя услышала. Тогда я побежала на речку. Когда проголодаешься, поищи что-нибудь в моем холодильнике. До вечера.

Часа два Светлана разглядывала и прикидывала, как же ей лучше разместить или, вернее, расположить окончательные выводы в своей работе, чтобы всем, в том числе и рецензентам, стало ясно, что же в итоге она хотела добавить свое, новое в эту отрасль психиатрии. Ее глаза стали закрываться, веки набухли и отяжелели и она, не контролируя себя, словно ухнув в глубокую яму, заснула крепким, опьяняющим сном. И снова она увидела во сне свою мать не молодой, но и не старой, в ее любимом сиреневом платье, которое было ей к лицу. Мать улыбнулась Свете, но, затем, закрыв лицо обеими руками, отчетливо произнесла:

– Уходи отсюда доченька. В доме оставаться опасно.

И снова, как и в первый раз, когда она показалась Светлане, родная фигурка стала таять, размываться, терять свои очертания и затем полностью исчезла в призрачном белесовато-сером тумане, заполнившим всю комнату. Светлана с трудом очнулась от глубокого забытья с бешено колотящимся сердечком от того, что она видела. Но, ей запали в душу слова матери об опасности, якобы угрожающей ей на даче. Как врач, она не верила снам, считая, что они являются причудливой смесью ранее произошедших событий, собственных переживаний своих мыслей и чувств об увиденном или прочитанном и, поэтому, не придавала им слишком большого значения. Она считала, что разгадывать увиденные сны – есть гадание или предположения о тех событиях или вещах, которые якобы могут совершиться. Но, сегодня она почувствовала всей душой, что это предупреждение, идущее со стороны ее покойной матери, не случайно. Ей следует лично позаботиться о себе, когда она заметит что-то подозрительное, и, вероятно, следует как можно быстрее уносить отсюда ноги. «Пошел пятый час. Через час должна появиться Лена со своей реки, как она мне обещала раньше. Значит, у меня есть время осмотреться, и может…может быть, найти пути отступления при крайней необходимости». И тут же Светлана тихо засмеялась над своими придуманными фантазиями и догадками. Но, интуитивно, она изнутри чувствовала, что на даче не все в порядке. «Но, кто его знает? Так ли все в доме хорошо? Говорят, что береженого Бог бережет», – неожиданно, на ум пришла ей старинная пословица. Верила ли Светлана в Бога? На данный вопрос она ответила бы положительно. Но хотя, в последние годы в связи с сильной занятостью, как на работе, да и на учебе, она особо об этом, честно признаться себе, и не размышляла. Девушка старалась свои религиозные взгляды не демонстрировать коллегам, так как, в большинстве случаев, все ученые были людьми неверующими или атеистами. И откровенные высказывания Светланы о наличии и о бытии могущественного Духа попросту были бы неправильно истолкованы в научной среде и могли подбросить пищу для размышления завистникам, которые везде существуют и постоянно возникают рядом с успешными учеными. Без всякого сомнения, она была крещена и в этом была заслуга сестры матери – тети Нины, которая таинство организовала тайком от всех родных, и научила ее основным православным молитвам. Пытливый ум девочки, не обремененный житейскими заботами и обязанностями и занятый познанием окружающего мира, без лишнего побуждения освоил все молитвенные слова. И хотя, Светлана произносила их нечасто, в основном оставшись наедине с собой, больше находясь дома, она отчетливо и ясно понимала их смысл и помнила их так отчетливо и хорошо, словно перед ней лежал открытый псалтирь. «Перед своей заграничной поездкой обязательно схожу к батюшке и попрошу у него благословение. Да и покаяться в своих прегрешениях мне не помешало бы. Целый год, не была на исповеди. Да и посоветоваться мне с духовником тоже надо: как же мне правильно в дальнейшем построить свои взаимоотношения с отцом? Может батюшка и присоветует мне, что-нибудь дельное? Он у нас человек опытный и рассудительный. Но, все это сделать надо чуть позже. Вначале я осмотрю весь первый этаж. Второй, как мне сказала Лена, находится на ремонте».

Обойдя все комнаты, а их имелось чуть ли не с десяток и, не обнаружив в них ничего странного и необычного, кроме пыли, тонким слоем покрывающей мебель и лежащей даже на коврах, Светлана подошла к высокой полированной лестнице, ведущей на второй этаж. «Где-то должна же быть у них подсобка с ведрами, и с любыми швабрами? Мне надо найти подручный инвентарь, для того, чтобы протереть всю скопившуюся пыль. В настоящее время родителей нашей Елены прекрасной здесь нет. Они загорают на курортах. А она загорает на местной реке, поэтому, нашей бедной девчонке некогда заняться элементарной уборкой дома. Ну, а мне, в качестве примерной гости, придется помочь нашей хлебосольной хозяйке. Но, где же находится инвентарь? Создается впечатление, что он вовсе отсутствует или его так далеко запрятали, что сами хозяева будут затем долго вспоминать: а, куда же мы все-таки его поставили?» С трудом она нашла сухой веник, прислоненный к двери, под лестницей. «Теперь я наведу порядок. И можете в этом не сомневаться».

Глава 5

И, действительно, обнаруженное помещение оказалось оригинальным подсобным конгломератом, где кроме ведер и швабр, располагались большие ящики с непонятными надписями, и имелся стенд с различными инструментами. «В целом неплохо придумано, для подержания общего порядка в доме. И, главное, все под рукой, но чистоты везде маловато. Словно нашим хозяевам некогда или они не обращают на нее особого внимания, считая все это излишним и не столь уж стоящим, чтобы уделять время для уборки». Но, Света так вовсе не считала. С самого раннего детства привитый ей родителями навык уборки, был у них в семье на первом месте. Она стала аккуратно сметать сор и мелкий мусор, разбросанный по всей площади этого своеобразного помещения. «Хотя мне думается, что это подсобка и гостей в ней, естественно, не принимают. Посетители вряд ли сами сюда заглядывают, но, все же относительная чистота и порядок тоже должны быть и в ней». Через полчаса неухоженный пол сверкал своим первородным бледно-желтым цветом, и раскинутые и разбросанные ранее вещи и предметы заняли свои привычные места. «Но, я чувствую, что устала и самая пора отдохнуть. А что же делать мне с остальными комнатами? Видно, мне пока их придется оставить, так как мне их не осилить. Остается мне тогда, как можно деликатнее сообщить нашей Леночке, чтобы она чаще вытирала комнатную пыль. Думаю, что она все поймет и не будет на меня в обиде, если я сделаю такое замечание». Светлана присела в потертое старое кресло, неизвестно зачем оказавшееся рядом с электроверстаком и почувствовала, что на нее наваливается приятная расслабляющая нега. У нее такое бывало, когда утомленные физической работой мышцы, почувствуют, что сегодня, они свободны и заработали заслуженный отдых.

«Около пяти вечера. Вскоре должна появиться и наша Леночка и тогда мы отправимся готовить себе ужин. Правда, она мне говорила, что в шесть должна появиться работница, которая работает на даче тогда, когда приезжают хозяева отдохнуть. Но, может случиться и то, что работница сегодня не появится. Она отлично осведомлена, что ее хозяева в настоящее время купаются в теплом море. Нет. Что-то мне не верится, что Алина явиться сюда».

Светлана не спеша стала подниматься с насиженного места. Она увидела на боковой панели верстака едва малозаметную, плоскую клавишу и, повинуясь неясному, до сих пор малоизвестному ей чувству, не осознавая толком, что делает, нажала на нее. Что же ей владело в этот момент? Какие мысли витали и обретались в ее светлой, молодой голове она не могла сказать самой себе. Но, случилось то, что и должно случиться. Правая боковая стенка помещения стала плавно смещаться в сторону, и через пять секунд в ней образовался приличный проход, ведущий далеко вниз. «Интересно! Что же там может быть внизу и куда ведет лаз? Надо мне будет его все же осмотреть. Кто его знает: может быть, он пригодиться мне в дальнейшем? И может быть, я тогда значительно больше узнаю о Лениных родителях. Она ничего не рассказывает мне о них. Но, мне следует знать больше о тех людях, которые окружают меня и учатся вместе со мной». Освещая путь мощным фонариком, обнаруженным по счастливой случайности среди электроинструментов, она попала в обширный подвал с множеством отсеков, где разместились все те же ящики, но в большем количестве, чем ранее обнаруженные ей в подсобном помещении. «Выходит, что родители у Лены коммерсанты и в подвале они устроили нечто вроде склада. Может быть это устроено для того, чтобы все у них находилось под боком, и никто бы не мог увидеть, когда и что им привозят сюда и, соответственно, куда они отправляли отсюда товар? Ловко придумали ребята. Но, мне все же интересно, посмотреть на содержимое, хотя бы одного ящика. После осмотра для меня станет многое понятно». Выбрав один из пластмассовых ящиков, крышка которого, как ей показалось, держалась относительно слабо, она, первой подвернувшейся под руки, арматурой, и, работая ей как рычагом, сумела вскрыть его. «Передо мной медикаменты: таблетки и ампулы известных фармацевтических фабрик. И, я считаю, что нашла подобие приличного медикаментозного склада. Теперь мне понятно, каким бизнесом занимаются ее родители. Фармация – дело прибыльное. Но, сразу возникают множество вопросов. Откуда взялось такое богатство? В каком месте все произведено и самое главное: не контрафактная ли эта продукция, изготовленная в подпольных лабораториях или мастерских любого столичного района? Хотя, все эти дела меня не должны касаться никакой стороной. Передо мною стоят другие задачи и планы. Я попытаюсь обо всем узнать более подробно у самой Елены и, что она знает о занятиях своих родителей. Хотя, вряд ли мне удастся вытянуть что-либо нужного у нее. Какой же нормальный человек станет рассказывать о сомнительных занятиях своих родителей, если откровениями он может навредить прибыльному делу. Для любого сына и дочери почитать и уважать родителей является всегда первой житейской заповедью. Но, мне надо двигаться дальше. Впереди брезжит свет». Пройдя метров двадцать вперед и поднявшись кверху по короткой лестнице, состоящей из пяти железных ступенек, Светлана попала в просторное помещение, пустое и имеющее одну дверь, над которой виднелось круглое оконце. «Именно из него сюда шел свет. Интересно, а что же там будет дальше, за дверью?» Отодвинув железный засов, закрывающий дверь изнутри, девушка сразу не поняла, где она находится. С трех сторон по-прежнему возвышались высокие, корабельные сосны, а другая сторона была в высоких зарослях жимолости, одичавшей сирени и дикого ивняка. Отпечатки или слабовыраженные следы человеческих ног свидетельствовали о том, что на дороге часто останавливаются грузовые машины, приезжающие сюда в дом. Аккуратно приведя за собой все в порядок и выйдя обратно в дом на первый этаж, она заметила, в распахнутом настежь окне неизвестный ей большой, черный внедорожник, направляющий к месту, где был припаркован автомобиль Светланы. Но, что-то ее насторожило в появление машины. «Мне Лена ничего не говорила о гостях, которые могут к ней пожаловать. Да и ее самой, я не вижу в этом авто, не считая двух рослых мужиков, прибывших сюда, с очевидно недобрыми намерениями. Недаром мне мама в последний раз четко указала, чтобы я опасалась посторонних, неизвестных мне людей. Но, каких, кого, конкретно: это интересный вопрос? Не эти ли самые парни появились по мою душу, и не о них ли говорила мне, моя покойная мама? И можете даже не сомневаться», – проговорила она, вспомнив свое любимое выражение. Наклонившись, чтобы ее не заметили с улицы, она стала сбоку от окна.

– Думаешь, она не ушла? – донесся до нее звонкий мужской голос, принадлежащий высокому, молодому парню, выходящему из автомобиля и разговаривавшему с кем-то по мобильнику. – Тогда, я думаю, что все будет в порядке. Я с ней разберусь, – добавил громко парень и направился к входной двери дома.

«Парень или пришел за мной или я все придумала. Может парень знакомый Лены, а я тут невесть, что накрутила в голове. Кому, собственно говоря, я нужна, кроме самой себя». Нисколько не сгибаясь, и выпрямившись во весь рост, она подошла к входным дверям, в которых чуть не столкнулась с входящим сюда Николаем.

– Прошу прощения за внезапное вторжение, Светлана, – с подчеркнутой вежливостью произнес парень, бесцеремонно сверля лицо Светланы своими наглыми глазами, которая чуть раскраснелась от этого свалившегося на ее голову своеобразного прихода. Создавалось впечатление, что он произносит заранее заученные слова, особо не оценивая их смысла и ему все равно, что он говорит. Светлана внутренне насторожилось. Что-то остренькое слегка кольнуло у нее внутри груди. «Похоже, мне предупреждение. Вероятно, что дело не совсем чистое».

– Вашей подруге стало плохо и она там, находится на реке. Она просит вас помочь и послала за вами машину.

– Может быть, расскажете, что с ней случилось, и почему она не позвонила мне по телефону? Я же никуда не отлучалась.

– Все дело заключается в том, милая барышня, – чуть ли не с фамильярной улыбкой продолжал парень, что упав, она, кроме ноги, сломала и телефон. – Но мы, как раз оказались рядом и, потому, она попросила нас помочь.

– Так отчего же она упала, молодой человек? Она у нас настоящая спортсменка? Может быть, ее кроссовки заскользили по мокрой траве?

– Откуда мне все подробно знать, красавица? Я видел на ней спортивные белые тапочки и все. И что это вы мне решили задавать нелепые глупые вопросы? Так вы поедете со мной или нет? А то я теряю терпение.

Теперь Светлане стало все более или менее ясно. Никакой Лены он попросту и не видел. Он даже толком не смог сказать, что было надето на ее ноги? Она отчетливо помнила, что Леночка перед походом на пляж охотно продемонстрировала ей новые красного цвета кроссовки. А парень, продолжает утверждать о других непонятных тапочках на ее ногах. «И я отчетливо слышу в его голосе, в его интонациях открыто угрожающие нотки. Нет, Светочка! Так дальше дело не пойдет. Срочно мне надо бежать подальше от этих очевидных мошенников, если они на деле окажутся ими, а не еще более худшими людьми, чем простые обманщики».

– Я на минуту забегу к себе в комнату. От таких известий у меня страшно разболелась голова и, если, я не приму обезболивающее, то мне станет совсем плохо и тогда помощь придется оказывать мне самой. Да, к тому же и Елене, потребуются медикаменты, чтобы обезболить ее перелом.

– Побыстрее, барышня собирайте набор. Время идет. Каждая минута на счету. Я пойду с вами наверх, на всякий случай. Может быть, и вам потребуется помощь?

Кивнув ему головой, показывая, что она вовсе не против такого предложения, Светлана поднялась в свою комнату и стала выдвигать ящики серванта, всем видом показывая, что она ищет необходимые лекарства. В них ничего не могло лежать из так называемых обезболивающих средств, кроме флаконов общеукрепляющих, витаминизированных средств, которые на всякий случай она держала, под рукой. Лом с нетерпением наблюдал за всеми движениями Светланы и копившееся в нем напряжение, как огонь из кратера вулкана, начал пробиваться наружу. «Кончить бы мне девицу прямо тут и все дела. И, тогда, считай дело сделано. Но, у меня есть прямое указание Серого: непосредственно в доме этого делать нельзя. Останется слишком много следов и «пыли», что нам ни к чему. Мне остается терпеть все ненужные ужимки курицы, которая абсолютно не понимает, что жить ей осталось совсем ничего».

– Все, барышня! Пошли! Больше ждать я не буду. Собирай вещи и вперед.

Лом с размаху опустил тяжелую ладонь на хрупкое плечо Светланы, пошатнувшуюся от, несомненно, грубого жеста. Все ее последние сомнения: кто же перед ней находится, окончательно развеялись, и ей стало ясно, что перед ней стоит враг. Да при том, что враг настоящий, не склонный ни к какой жалости и снисходительности.

– Пустите меня! Мне так тяжело и неудобно. Я все, полностью готова. И пойду сама.

– Так будет значительно лучше, барышня, – чуть смягчился Лом. – Бери свои прибамбасы и пошли.

Он отпустил из рук девушку, неожиданно уронившую дамскую сумочку на пол, ему под ноги. Лом слегка опешил от такой неожиданности. Он наклонился, чтобы поднять ее и на короткое время ослабил бдительность. Когда он поднялся, Светлана, отскочив в сторону, пустила ему в лицо струю специального газа из баллончика, подаренного ей Павлом, полгода тому назад. До сих пор в ее памяти осталась та сцена, когда капитан полиции, явившийся к ним, на психиатрическую кафедру накануне женского дня, вместо букета цветов, преподнес ей своеобразный подарок. «Считаю, что вам подобное средство пригодиться, уважаемая Светлана Анатольевна. Вы постоянно вращаетесь среди лиц, которых можно назвать криминальными типами, а не психически недееспособными. И никто из нас не может сказать, заранее, что у психобольного на уме, и какой фокус он может преподнести в следующий момент. Однажды, такой предмет может спасти вам жизнь».

И, действительно, действие перцового газа (одного из сильнейших) применяемых в полиции как специального средства, проявилось моментально. Лом закашлялся, закрыл руками свои моментально покрасневшие глаза и стал судорожно совершать частые дыхательные движения, наподобие речной рыбы, вытащенной рыбаком на берег. «У меня в запасе не менее десяти минут. И надо поспешить. Тип крепок физически и, следовательно, может оправиться от шока и, очевидно, последует за мной». Она закрыла дверь ключом, лежащим на столе и, не теряя времени, побежала к выходу. Оставалась опасность, что преследовали, могли ожидать ее у дверей и тогда, естественно, она неминуемо попала бы им в руки. Но на ее счастье у входных дверей никто не просматривался. Серый, понадеявшись на ловкость и силу напарника Лома, по-прежнему, дожидался его в машине, резонно считая, что Николай один превосходно вытащит девушку из дома и затолкнет ее в автомобиль. «Нет, через входную дверь мне никак нельзя уходить. Но и оставаться в доме, тоже крайне опасно. Громила (так Светлана обозначила Лома), может появиться в любой момент и тогда конец. Мне больше не вырваться из его цепких, волосатых рук. Единственный для меня выход – путь через подвал. По крайней мере, там я до поры до времени буду в относительной безопасности. Преследователи вряд ли знают или догадываются о его существовании. Если они знали, то поставили бы своего человека у дверей, под лестницей. Но как же я не продумала и не просчитала скрытые ходы нашей хитроумной Леночки? Она меня заманила сюда в выходные; от ее имени действовали похитители, и она вовремя исчезла из дома, доказывая всем, кто будет расследовать мое похищение, что она здесь ни при чём и ее в это время не было на даче. Но, не исключено, что Лена может появиться с минуту на минуту, и она, несомненно, покажет похитителям проход через подвал».

Закрыв плотно входную дверь под лестницей, Светлана, освещая дальнейший путь фонариком, без приключений выбралась наружу, позади дома и, шагая по широкой дорожке, усыпанной гравием, уперлась в тупик, закрытый двухметровым забором с массивной железной дверью. «Вот и все. Мне, пожалуй, конец. Вперед никак не пройти, хотя дальше проходит дорога, перекрытая дверью, по которой отец Елены и его подручные подвозят сюда подозрительные лекарственные средства (а может быть и другое – покрепче) в подвал и этим же путем вывозят хранимый груз в различные точки. Если будет у меня время, то я обязательно постараюсь вернуться сюда и подробнее выяснить все, об этом. Но, мне пока не до расследований. Мои преследователи, как я чувствую, наступают вплотную на пятки. Надо как можно быстрее найти ту единственную дорожку, по которой мне следует уходить отсюда. Придется бежать по той извилистой тропинке, которую я раньше видела, но она скрывается в чаще густого кустарника и куда ведет она одному Богу известно». Было еще светло и солнце исправно освещало и согревало все живое. Углубившись в чащобу густо переплетенных между собой ветвей ракитника, сплетенного с беспорядочными зарослями дикой малины и ветвистой крушины, Светлана шагала по узкой, петляющей тропе ежесекундно рискуя споткнуться об выступающие коренья близлежайших деревьев, местами перекрывающих это относительно свободное пространство, по которому она стремительно передвигалась. Она не рисковала сойти с ненадежной, непонятно куда ведущей тропинке, так как боялась, что заблудится или запутается в сплошном хаотичном сплетении кустарников, местами выглядевшими, как непроходимая стена. «А все же правильно ли я так поступила? Может быть, неизвестные ребята хотели пошутить надо мной и все мои страхи и опасения были напрасны? – раздумывала она, шагая по тропе, ведущей неизвестно куда. – Но вряд ли тут шутки. Считаю что, я поступила верно, ускользнув от непонятного, но, безусловно, опасного незнакомца. Только доберусь до ближайшего дерева (кажется, на пути большая сосна) и там передохну. Сколько-нибудь посижу, да и обдумаю: что же мне делать дальше? Хотя засиживаться долго, тоже не резон. Совсем потемнело, да и стало вовсе прохладно».

Лицо, руки и ноги девушки были основательно поцарапаны гибкими ветвями многочисленных кустов, как назло низко растущих и находящихся, в тех местах, по которым передвигалась Светлана. Стемнело и стало совсем холодно. Она, сжавшись в комок, старалась, как лучше отогреть свои застывшие ноги, на которых были легкие тапочки. Сзади послышались отдаленные неясные шумы, усиливающиеся с каждой секундой. Сильный порыв ветра донес до ушей девушки обрывки малопонятных слов, хотя ее чуткое ухо все же уловило из всей путаницы матерные слова. «Похоже, что разговаривают все те же бандиты, напавшие на мой след и, которые, ищут меня не для того, чтобы поздороваться со мной. Все же логично я поступила, когда решила уйти от них, несмотря на остатки сомнений в правильности моих действий, беспокоящие меня совсем недавно». И в качестве дополнительных доказательств, она отчетливо увидела, как сзади нее, в тех местах, которые она совсем недавно проходила на темных ветках кустарников запрыгали яркие лучи от электрического фонаря, убедительно показывающее ей, что преследователи находятся совсем неподалеку. «Скоро они доберутся до места, где я нахожусь. Что же мне дальше делать? Встать и бежать вперед бесполезно. Они догонят меня в любом случае. Придется мне укрываться на месте, где я нахожусь». Рискуя ежесекундно получить травмы ног и выколоть глаза ветками, торчащими со всех сторон, Светлана все же сумела сделать в сторону пару неуверенных осторожных шагов, ничего не видя и не контролируя ситуацию и вдруг ее нога, вместо кочковатой, неровной, но все же до этого твердой земляной опоры, ухнула сверху вниз. С непроизвольно вырвавшимся у нее криком «ай», она рухнула вниз на большую груду сухих мелких сучьев и веток, оставшихся, после плановой лесной вырубки нынешней весной. Во время вынужденного падения, она непроизвольно закрыла и до того свое исцарапанное лицо, такими же ободранными руками, которые к счастью для нее были относительно защищены остатками рукавов плотной кофты, надетой на ней когда она уходила из враждебной дачи. Правда, вместо красивой голубой блузы остались остатки жалких лохмотьев, но и они, в значительной мере, все же предохраняли кожу от глубоких порезов. «Конечно, они слышали мой крик, когда я падала. Да и само мое падение оказалось не бесшумным. Похоже, они выйдут на это место и обнаружат, куда я упала. Единственно, что мне остается сделать, переместиться в другое место и у меня в запасе не более двух минут». Светлана, лихорадочно раздвигая попадавшие ей под руки ветки, умудрилась спуститься к основанию приличной груды сухостоя и, пройдя в сторону не менее десяти метров, она вновь наткнулась на груду подобного же валежника, оставленного весной. «Вот, пожалуй, в нем я и укроюсь. От места моего падения до временного укрытия, все же приличное расстояние и у меня есть шанс незаметно ускользнуть от бандитов, просидев в хворосте до утра». Она соорудила наподобие лаза у основания груды и, забросав вход, большими ветками стала наблюдать за действиями преследователей, появившиеся на месте ее падения.