Сакральные древности Крыма. Мифы, легенды, символы, имена и их отражение в искусстве

Татьяна Фадеева

Сакральные древности Крыма. Мифы, легенды, символы, имена и их отражение в искусстве

© Фадеева Т. М., 2016

© Орлова И. В., 2017

© Прогресс-Традиция, 2017

Введение. Сакральная география Крыма в мифах, символах, языковых реликтах, античных источниках

Сакральная география в первом приближении – это изучение священных, особо почитаемых мест, религиозных памятников, имеющих в глазах определенного сообщества людей трансцендентную, относящуюся к сфере божественного, значимость. Знакомясь с ней ближе, мы постепенно обнаруживаем, что именно она первична по отношению к остальным. Действительно, святые места, святилища архаических религий возникали там, где обнаруживалась повышенная геомагнитная активность, так называемые «места силы»; порой они становились такими благодаря тому, что их окружали поклонением и питали к ним благоговейные чувства. «Свято место пусто не бывает» – такие места переосвящались во имя новой религии, и неудивительно, что практически все православные храмы строились на месте ранее существовавших архаичных святынь. Сюда тянулись паломники, здесь устраивались празднества, и постепенно вокруг начинала закипать жизнь, развивались ремесла и торговые отношения. Итак, для традиционного общества сначала – святилище, потом – город как «центр торговли и ремесла», согласно упрощенной формуле учебников истории, а не наоборот.

Сегодня сакральная география возвращает себе свои права, становится значимой и даже модной, хотя в соответствии с духом времени прежних паломников сменили туристы. Но едва ли она сводится к изучению священных мест и религиозных центров. Вскоре возникает вопрос – почему они так расположены, есть ли в этом какая-либо система? Почему люди, переселяясь, уносили с собой легенды, мифы, названия и приурочивали их к новым местам обитания, воспроизводя покинутую прародину? И почему по мере удаления от нее она обретала идеальные черты, становилась образом рая? И откуда все началось, другими словами, первична ли северная гиперборейская традиция, или западная, атлантическая? Не следует спешить с определением сакральной географии как предмета. Вначале следует узнать о ней больше.

Вот почему нас интересует определенный регион – часть восточной Европы от Балтики до Урала и от Северного океана до Черного моря, а внутри него – меридиональная ось, которую назвали Александрийским меридианом. Античные географы считали, что Нил и Днепр расположены вдоль этого меридиана. А-меридиан, которому посвящена 1 глава, явится той нитью, на которую «нанизаны» наши очерки: каждый из них посвящен значимым явлениям в судьбе народов и культур, перемещавшихся с севера на юг и с юга на север.

Северный отрезок меридиана в античную эпоху тонул в безвестности, но при этом был вместилищем сакрального пространства. Из далекой северной страны ежегодно являлся Аполлон Гиперборейский; святые мужи-гиперборейцы основали его святилище в Дельфах; оттуда присылались дары в виде начатков урожая пшеницы: там обитало прежнее поколение богов – титаны и гиганты, и сам Северный океан именовался в честь Крона, отца олимпийских богов, – Кронийским. Античная мифология локализует Гиперборею за 50–60 параллелями, между Уралом и Балтикой, а рассказы о ней античные писатели почерпнули среди обитателей Северного Причерноморья и Таврики.

Сегодня благодаря исследованиям морских геологов из США, Болгарии, Украины и России мы можем опираться на данные о черноморском потопе 5–6 тыс лет назад. Эти данные создают возможность новых прочтений античных текстов. Известно, что их авторы далеко не путешествовали; зачастую они пересказывали сведения из недошедших до нас сочинений. Приведем высказывание Плиния: «Таврика, некогда залитая морем везде, где теперь расстилаются равнины; далее она поднимается горными хребтами». Эти слова подтверждаются и местными преданиями, дошедшими почти до наших дней.

Не следует торопиться обвинять их в ошибках; в ряде случаев их описания относились к прежде бывшему состоянию вещей и нередко представляют нам картину допотопную или после очередного потопа. Следует читать их с палеогеографической картой в руках.

И здесь наблюдается явление принципиальной, на наш взгляд, важности. Первичная гиперборейская традиция с ее основными символами – мировой осью, меридиональным направлением, короче – вертикалью, сменилась атлантической традицией, ориентированной на горизонтальное, широтное направление. И многие важные реалии сакральной географии оказались переориентированы с севера на запад. На запад отправили странствовать аргонавтов и Одиссея, хотя еще в XIX веке и тем более сегодня большинство ученых считает, что ареной ряда его приключений было Черное море. На крайнем западе разместили Столпы Геракла, которые герой поставил как предел своих странствий. Но первоначально они были приурочены к Черному морю и его берегам.

Недавние исследования о черноморском потопе способствовали новым прочтениям античных текстов. Они подкрепляют то, о чем догадывались некоторые ученые в XVIII–XX веках. Основные события античной картины мира развертывались на Черном море. Где-то на Севере находилась блаженная страна, откуда ежегодно прилетал в Грецию Аполлон Гиперборейский; в Северном Причерноморье странствовал Геракл; в Тавриду перенесена Ифигения, а на остров Белый (Левка) – Ахилл; по Эвксину плавали Аргонавты и Одиссей, проходившие через Боспорский пролив, который выглядел совсем иначе; вместо Крыма и Тамани там располагался архипелаг из семи Атлантических островов, из которых один погрузился в пучину, хотя и воспроизводился на картах Птолемея вплоть до XV века. И в средние века через эти земли пролегает полет двуглавого орла, берут начало истоки сказаний о короле Артуре и Граале.

Северный отрезок меридионального направления привлекал внимание античных географов. На Птолемеевых картах вплоть до середины XVI века воспроизводятся «алтари» и колонны Александра близ Борисфена (Днепра), в излучине Дона, порой и севернее. Древние землепроходцы от Геракла до Александра Македонского традиционно отмечали крайние достигнутые ими пределы Ойкумены памятными камнями; именно такой смысл носили пресловутые столпы Геракла.

В перемещениях народов в широтном и меридиональном направлениях крайне важную роль для северной части ойкумены, или Скифии-Тартарии, довелось сыграть Таврическому полуострову. Действительно, по горизонтали – это самая восточная часть средиземноморского мира, а по вертикали – самая южная часть северных земель. Добавим – уцелевшая после потопа, поглотившего северопричерноморскую равнину. Это обусловило особую роль Таврики в связях с древневосточными цивилизациями Малой Азии, Египта, Двуречья. И это же определило некоторый сдвиг к востоку того, что мы назовем «полем магнитного притяжения» А-меридиана, которое расположится между 30–40 градусами. Именно в этом пространстве возникнут античные города – «крестные отцы» древней Руси – Херсонес-Севастополь, Пантикапей-Керчь, Гермонасса-Тамань и др., а затем ее столицы Киев, Новгород, Ладога – Санкт-Петербург, Москва…

Среди древних историко-культурных памятников особую роль играет сам язык: в именах и названиях он хранит память о временах, от которых не дошло никаких материальных свидетельств. Часть изначальных названий уцелела в записях античных и Средневековых авторов и на старинных географических картах.

Старинные географические карты причудливо сочетают два способа познания – искусство и науку. Награвированные и раскрашенные, с мастерски исполненными виньетками, наивными иллюстрациями библейских сюжетов, наглядностью в изображении кораблей, диковинных зверей, растений, туземцев, они служили не столько практическим целям, сколько предметом коллекционирования просвещенных вельмож, совершавших путешествия, не покидая своего кабинета. Старинные карты не отличаются точностью, да это было бы невозможно при несовершенстве приборов того времени. Ибо карты делались, главным образом, с иллюстративной целью и преувеличения допускались для пущей убедительности. Это были своего рода диаграммы, превращенные в картины, фантастические рассказы о путешествиях в образах. При этом карты как уникальные произведения графики имеют собственную художественную ценность. Они прекрасно скомпонованы благодаря искусному заполнению «свободного» пространства – моря, неисследованных участков суши, полей листа – изображениями флоры и фауны, туземцев, видов городов и т. д. Постепенно росла научная ценность карт, но и декоративно-иллюстративный элемент совершенствовался, не торопясь уступать свои права.

Карты XV–XVII веков – это в своем роде разновидность научной иллюстрации; граверы, трудившиеся над картами – это мастера, занимавшиеся иллюстрированием книг, печатались карты в книгоиздательствах таких городов, как Амстердам, Антверпен, Кельн, Нюрнберг, Аугсбург и др… Гравированная карта сочетает четкую внятность чертежа и пышность декора. В карте полет фантазии окрашивает самую достоверность поэтическим пафосом и романтическим восприятием.

«Топонимы Птолемея» – сложившиеся к началу нашей эры обозначения географических объектов на территории будущей России и соседних стран отражают традицию, сложившуюся со времен Геродота, но отчасти наследуют традиции времен шумеров и ранних египтян (ВДИ[1], 1947–194. Указатель 1950 г.). Опираясь на авторитет Птолемея, средневековые картографы вплоть до XVI века традиционно воспроизводили объекты, некогда реальные, но давно ставшие анахронизмами. Так, помечались Александровы алтари (63–57 градусов северной широты), Кесаревы алтари (68–56 градусов северной широты) как память о походах Александра Македонского или его легендарных предшественников. Примерно на этой широте располагались Гиперборейские и, как их продолжение, Рифейские горы.

В то время интерес к естественным наукам, прежде всего, к географии, асторономии-астрологии, химии-алхимии сочетался с увлеченностью искусством и интересом ко всему редкому и необычному. Путешествие – необходимый элемент, завершавший образование; итогом путешествия служили «кабинеты» редкостей – собрание карт, глобусов, небесных сфер, раковин и минералов, привезенных из экзотических стран. Символический образ мышления способствовал целостному взгляду на мир, гармоничному сочетанию научного и образно-художественного путей познания. Изображение земли на карте как в целом, так и в отдельных частях – это образ мира, эмоционально окрашенный, и украшения приличествуют такому изображению. Вот почему карты украшают аллегорические фигуры, виньетки со сложными сюжетами, картуши, раскрывающие исторический контекст создания листа. С развитием картографической техники декоративные изображения на картах исчезают. Картография становится точнее, происходит ее специализация как отрасли науки и вместе с нею – отдаление от искусства. Цели картины, книги и карты не слишком различались – карта была схемой, диаграммой мироздания.

Огромной информативностью отличается вазопись – искусство росписи ваз, запечатлевшее подробности сакральной истории – деяния богов, их странствия, мистерии, ритуалы. Мифы и легенды составляют фонд, откуда черпают сюжеты художники Возрождения и Нового времени. Можно сказать, что древнейшая, допотопная история живет в сознании людей прежде всего благодаря отражению ее в произведениях искусства.

Глава 1. Александрийский меридиан

Александрийский меридиан и его северный отрезок. Горная система Птолемея на Восточно-Европейской равнине. Азовское море – «Меотийское болото», «лиман Дона» или «мать-кормилица Черного моря». Алопекия – исчезнувший остров и уцелевшее название. Об источниках знаний. Странствия Диониса-Озириса с запада на восток и Аполлона Гиперборейского – с севера на юг. Таврический полуостров – перекресток широтно-меридионального движения народов и культур. Движение народов вдоль Александрийского меридиана в средние века. Византийско-крымская диаспора в Москве.

«Александрийский меридиан» назван по имени города, основанного Александром Македонским и ставшего столицей учености античного мира в эпоху его эллинизации. Замечателен же он, прежде всего, тем, что древнегреческие ученые (Эратосфен, Гиппарх и др.) полагали, что устье Днепра, устье Нила с городом Александрия и городом Мероэ в его верховьях расположены вдоль этого меридиана[2].

Сегодня соответствие устьев Днепра и Нила довольно приблизительное. Но некогда оно было почти точным. Устье Нила находилось на 31 меридиане, как и устье палео-Днепра.

Сегодня мы имеем возможность включать в наше повествование данные о черноморском потопе, породившие немалую литературу на разных языках. По данным морских геологов из США, Украины, России картина такова: во время последнего ледникового периода уровень воды значительно понизился. На нынешнем шельфе образовалась равнина, густо изрезанная системой рек. Она существовала с 15 000 до 8000 лет, когда вновь ушла под воду. Создана карта равнины с палео-руслами крупнейших рек. В центре ее – Палео-Днепр: река делала крутой поворот на юг близ нынешней Одессы и протекала 200 км по шельфовой зоне. Эти данные создают возможность новых прочтений античных текстов. Известно, что их авторы далеко не путешествовали; зачастую они пересказывали сведения из недошедших до нас сочинений. Не следует торопиться обвинять их в ошибках; в ряде случаев их описания относились к прежде бывшему состоянию вещей и нередко представляют нам картину допотопную или послепотопную. Следует читать их с палеогеографической картой в руках.

Изучение меридионального направления в перемещениях народов и культур тем более важно, что в античном мире господствовало широтное разграничение мира, а меридиональное – явление более позднее. Памятью о нем являются раннесредневековые «Т-карты», точнее, схемы, где представлены по горизонтали – Европа, а под ней, разделенные вертикалью – Ливия (Африка) и Азия. Другими словами, был обозначен южный отрезок меридиана, а северная часть ойкумены оставалась безвестной. Однако северный отрезок меридиана особенно важен тем, что распространялся на народы Севера, открывая путь культурным импульсам, идущим от Египта и Палестины, от держав Двуречья к северным речным путям, к будущим городам Киевской и Московской Руси. Южный участок меридиана, совпадавший с течением Нила, был известен лучше: согласно античным историкам (Арриан, Курций Руф), Александр намеревался вернуться в Александрию и дойти до Мероэ, столицы Эфиопии. Созданные о великом полководце легенды идут дальше реальности, приписывая Александру посещение Мероэ и царицы Эфиопии Кандакии. Намечают они и северный отрезок меридиана: так, полководец Александра Зопирион в походе на скифов дошел до Ольвии и реки Борисфен (Днепра), где воздвиг алтари в честь Александра. Древние землепроходцы, от Геракла до Александра Македонского, соблюдали обычай отмечать крайние достигнутые ими пределы Ойкумены памятными камнями; именно такой смысл носили пресловутые «Столпы Геракла» в проливе Гибралтар. Знаменательно, что подобные столпы долгое время существовали на Днепре, и их изображение сохранилось. Здесь необходимо упомянуть так наз. Грамоты Александра Македонского, имевшие хождение в XV–XVII веках, где говорилось о землях, пожалованных славянам, от Ледовитого океана до Адриатического моря и до Каспийского моря. Во всех случаях ориентация давалась по вертикали, с севера на юг, но восточная и западная границы славянской ойкумены оставались неясными. Отчасти указанием на них могли служить эпизодические упоминания о «жертвенниках», или алтарях, которыми Александр отмечал границы своих владений. Правда, находятся они зачастую на местах, куда великий полководец не заходил – на Кавказе, на Днепре, близ Смоленска. Герберштейн намеревался обнаружить такие памятники на Дону, полагая, что здесь пролегала граница между его империей и славянскими землями. В качестве восточных границ назывались Днепр, Дон, Каспий, Уральский хребет, а под западными подразумевались Одер и Эльба. Такие представления были широко распространены: ссылка на авторитетное имя знаменитого полководца должна была утвердить равноправное положение славян среди других народов Европы. Обычай ставить каменные стелы – «алтари», жертвенники, гораздо древнее и восходит, скорее всего, к памятникам мегалитическим. Последнее относится и к «столпам Геракла». Принято считать, что они находятся в проливе Гибралтар. Но, согласно отмеченной нами закономерности переносить место действия мифа на Запад, мы не должны удивляться, обнаружив их аналог на Днепре.

Меридиан в неведомые северные земли продлевался постепенно: согласно Геродоту, в Приднепровье странствовал Геракл и здесь встретился со Змеедевой, дочерью Борисфена, став родоначальником скифских царей. Существует весьма краткое, но выразительное упоминание о последнем странствии Одиссея в том же направлении. Сакральная топография Боспора Киммерийского – отдельная тема; ограничимся кратким упоминанием, что здесь Одиссей посетил Аид дабы услышать пророчество мудреца Тиресия, и тот сказал ему следующее: будешь странствовать с веслом на плече, покуда не придешь в земли, где не видели моря, и тебя спросят: Чужеземец, что за лопату ты несешь? Другими словами, Одиссей был направлен к народам, которых Геродот называет «скифы-пахари» или «скифы-земледельцы»: ведь принять весло за лопату мог только земледелец, живущий вдали от моря.

Именно среди них древние греки почерпнули представление о реках Скифии, текущих с высоких северных «Гиперборейских» гор, расположенных в широтном направлении и ныне не существующих. Все чаще высказывается предположение, что это был край ледника, который впоследствии растаял.

Горная система Птолемея на Восточно-Европейской равнине

Вдоль Александрийского меридиана расположена Восточноевропейская равнина, где на протяжении тысячелетий происходили важные явления, связавшие народы Севера, или «Гиперборею», с Северным Причерноморьем. Речь идет о наступлениях и отступлениях ледников, обусловивших миграции народов, их картину мира и сведения о северной ойкумене, и донесенных до нашего времени античными авторами и средневековыми картами. Арктические явления в священных древнеиндийских текстах («Ведах») и древнеиранской «Авесте» были тщательно проанализированы Б. Г. Тилаком еще в начале XX века. Древнеиндийский эпос «Махабхарата» сохранил память о первобытном Северном Ледовитом океане – «северном океане» или «молочном море», доступном только птицам, и горе Меру, подобно короне опоясывающей землю.

Только сейчас, на стыке наук геологии, географии и истории начинаем мы понимать их смысл. Задачу облегчает то, что эта часть света особенно подробно описана у античных писателей и подкреплена изображениями на старинных географических картах.

Долгое время как свидетельство ошибок и невежества старых географов воспринималась обширная горная система, перекрывающая плоскую ныне Восточно-Европейскую равнину современной географии, на картах XV–XVI веков по системе Птолемея. Подчиняясь авторитету величайшего географа поздней античности – Клавдия Птолемея, столетиями картографы продолжали воспроизводить Гиперборейские горы, протянувшиеся вдоль параллелей 60°-62° от Урала на запад несколько выше слияния Камы с Волгой (обе носят название Ра). То есть между 57 и 55 градусами северной широты, примерно по северному краю возвышенностей: Бугульминско-Белебеевской, Приволжской, Среднерусской, Белорусско-Смоленской, вдоль рек – Белая, Кама, Волга, Ока, Днепр, Неман, где теперь лишь холмы высотой порядка 120–150 метров и следы окраин древних ледников. Долгое время предпринимались попытки отождествления Гиперборейских гор с Уралом (Бонгард-Левин и Грантовский, 1983 г.). В 1987 году литовский ученый А. А. Сейбутис, рассмотрев загадки восточноевропейской палеогеографии в свете мифов, отождествил Гиперборейские горы с краем ледника Валдайского оледенения (10–75 тысяч лет назад). «На карте Птолемея нанесена длинная горная цепь – Гиперборейские (Рифейские) горы. Этот хребет на Русской равнине точно совпадает с краем ледникового щита Валдайского оледенения», – утверждает А. А. Сейбутис[3]. Итак, несуществующие сегодня горы были истолкованы как край ледника.

Еще в 1966 году Ч. Хепгуд обратил внимание на то, что Птолемеевы карты могут отражать ледниковые реалии, правда, его наблюдения ограничились лишь Севером Западной Европы. «Если мы обратим внимание на Южную Швецию, то можно увидеть еще ряд свидетельств, связанных с оледенением. Хотя в Скандинавии и существуют ныне ледники, ни одного из них нет в этой части Швеции. Но карта отражает здесь географические объекты, нарисованные в том же стиле, что и гренландский ледниковый щит. Может показаться невероятным, что составитель нарисовал исчезнувшие ледники, покрывающие эту страну в конце последней ледниковой эпохи, около 10 тысяч лет тому назад. Некоторые отчетливые детали усиливают впечатление. Озера показаны похожими на современные, а речные потоки сходны с талыми водами, стекающими с ледников в озера. Для меня это весомое свидетельство быстрого таяния ледников во время их отступания. Само собой разумеется, что ни в XV столетии, ни в раннем средневековье, ни в эпоху Римской империи никто даже не подозревал о существовании ледников в Северной Европе и уж тем более не мог представить или выдумать ледники в Южной Швеции. Следующие детали заслуживают некоторых пояснений. Схожие гляциальные черты, связанные или не связанные с цепями горных хребтов, могут наблюдаться на этой карте южнее Германии и Балтийского побережья. Они прослеживаются уже в горном массиве Гарц в Германии, имеющем правильную долготу относительно Южной Швеции, продолжаются на восток через Судеты к Карпатам, сопутствуя этим горам, простирающимся в южном направлении: Далее карта показывает, что ледник поворачивал на север, где он совершенно точно совпадал с возвышенностями Белоруссии и заканчивался на Ливонских высотах (около 57° с. ш.), верно соответствующих широте Южной Швеции»[4].

Действительно, края современных ледников в виде ледяных обрывов напоминают горы. В связи с этим обратим внимание на свойство старинных карт – сочетать схему с элементами изображения. Такова 2-я карта Азии по Птолемею, 1511 года, где Гиперборейские горы и их отроги изображены в виде обрывов с озерами, примыкающими к его подножию, которые удивительно напоминают приледниковые водоемы талых вод и откуда берут начало Дон (Танаис), Волга (Ра) и Кама. Ещё арабский географ ал-Идриси (XII в.) описал Гиперборейские горы как гору Кукайа: «Это гора с отвесными склонами, на неё совершенно невозможно подняться, а на её вершине лежат вечные, никогда не тающие, льды… Её тыльная часть невозделана; из-за сильных морозов там не водятся звери».

Однако некоторые подробности «горной системы» старых карт вынуждают сделать еще более удивительные выводы. Оказывается, они сохранили следы более древнего и более мощного обледенения – Днепровского!

На протяжении плейстоцена Восточная Европа многократно переживала оледенения. При этом Скандинавские ледяные щиты охватывали не только северо-запад России, но спускались по долине Днепра вплоть до причерноморских степей.

Ледниковые эпохи плейстоцена наступали с периодом 100 тысяч лет, следуя изменениям орбиты Земли. Во время последнего максимума оледенения около 21 тысячи лет тому назад ледники Евразии имели меньшее распространение, чем в более древние оледенения. Это позволяет выделить сверхдревние картографические аномалии, то есть относящиеся к временам предыдущих оледенений.

Доисторические ледники Восточной Европы неоднократно отождествлялись с Гиперборейскими горами на географических картах птолемеевской традиции. Сопоставление южных границ ледников на современных картах с птолемеевскими картами делает очевидным, что на них изображены оба языка Днепровского обледенения, происходившего 250–170/110 лет назад.

Однако южные продолжения гор Птолемея по долине Днепра (Рипейские и Амадока), а также по Окско-Донской равнине (Гипийские горы) не были отождествлены историками с конкретными горами современной географии. Однако они формально соответствуют двум языкам Днепровского оледенения, которое около 250 тысяч лет назад достигло широт, близких к широтам гор Птолемея[5]. Так, по Днепровской долине ледник достиг широты 48 градусов, что близко к южной границе Амадокских гор Птолемея (51 градус). А между Доном и Волгой ледник достиг широты 50 градусов, что близко к южной границе Гиппийских гор (52 градуса).

От Гиперборейских гор на юго-запад отходят горы Рипейские (Riphei montes) Птолемея, которые тянутся вдоль Днепра и, переходя в горы Амадокские (Amadoca montes) Алаунские (Alauni montes) спускаются до широты 50° в районе долины Борисфена (Днепра). Второй отрог Гиперборейских гор под названием Гиппийские (Hippiti или Hippici) montes тянется на юг до 52° широты между Доном и Волгой, по «Окско-Донской равнине» современных карт. Оба направления совпадают с двумя языками Днепровского ледника, который максимально продвинулся на юг до 48°-50° широты именно по долине Днепра и по Окско-Донской равнине.