8848. Сборник рассказов

После похорон стало еще тяжелее, теперь поплохело деду, дед плакал, винил себя за то, что недоглядел пилюли… у Ули в голове роились страшные мысли, но почему-то чаще всего на ум приходил прихлопнутый дверью хомяк…

У подъезда вот уже несколько дней дежурила машина, Уля проходила мимо, зная, что не за горами тот день, когда она откроет дверь и сядет рядом с водителем…

В отстроенном замке жили трое: Олег, Уля и призрак Алки. Дед сказал правду, Уля была несчастливая, а Алке опять повезло, рядом с ней теперь всегда были те, кого она очень любила и с кем так мечтала жить под одной крышей. Комнату Алка выбрала самую верхнюю, самую светлую, ту, которая ближе всего к солнцу. Странно, призрак и солнце. Но Алка всегда была странной, раньше шумной и смешной, а призраком очень скромным и тихим. Шатаясь по коридорам, она старалась ничего не ронять, встретив Улю, долго смотрела ей вслед, а после, забравшись к себе, таяла в лучах солнца…

Беглец

«И все-таки как-то по-дурацки всё вышло. Она оказалась всего лишь соблазнительным пузырём и ничем больше. – Борис шел вдоль перекинутого через пролив моста, мост тянулся на многие километры без всяких опор и свай и представлял собой очередной полет инженерной мысли. – Ну надо же быть таким олухом! Существует ведь куча способов проверить реальность девушки. Мыслеобраз, хоть и еле заметно, но все-таки притормаживает, пока сигнал обернется, центр, управляющий им, находится за тысячи километров; более того, нет ничего, чего бы мысленный пузырь не знал, не умел и тут же не сбацал (хотя бы и партию Жизели); ну и наконец – болевой порог, у мыслеобраза он отсутствует, можно же было нечаянно опрокинуть чашку, прищемить палец, дернуть за волосы, в конце концов, – и тогда бы всё сразу встало на свои места… И все-таки жаль с ней расставаться!..»

Борис остановился, припоминая подробности своего недавнего приключения. Клятвы, всхлипывания, а потом вдруг по спине табуном мурашки, задираешь голову кверху и лыбишься на луну… Странно, как это к нему за время их «нереального» романа ни разу не наведались ребята из центра отслеживания состояний, он же, наверное, фонил, как радиоактивный уран, засунь его хоть в бункер со стометровыми стенами, приборы всё равно бы пищали: «Иу-иу. Обнаружен мужчина. Иу-иу. Зона риска. Химический состав крови изменен. Иу-иу. Активное выделение гормонов. Блокирование систем, отвечающих за адекватное восприятие мира. Иу. Мы его теряем».

Молодой человек усмехнулся: а что если за ним следят и сейчас? Тогда почему не вмешаются? Наблюдают? Дают шанс?.. Может, он одумается? Исправится?.. Они ведь очень гуманные… А может, все команды на выезде, нет ни одной поблизости, чтобы вправить ему мозги?.. Все команды на выезде… Странно, как это раньше не приходило ему в голову… значит, он не один такой, а что если их десятки, а может, сотни, тысячи?.. И где они бродят, все эти сотни и тысячи?.. Под ногами пронесся поезд, мост затрясся: «Да… Неплохо бы встретить… соратничка…»

Берега тонули во тьме, и если бы не мелькающие за спиной машины, он был бы совершенно один: а что с ним сделают, если схватят?.. Физически, конечно, не уничтожат, тело для них ресурс, а к ресурсам они относятся трепетно, а вот от заливки камня на камне не останется: где был Вася, появится Петя… спасибо, что не Маша…

«А может, выбросить все из головы… – На секунду Бориса охватило что-то похожее на малодушное сомнение. – Стать, как все… А что, всё не так уж плохо: комплект белья на год, стандартный паек в магазине, над которым корпела целая группа диетологов, через год гарантирована квартира, вполне сносная, не тот коробок, в котором он живет сейчас, коробок попросторнее, еще через год предоставят жену, подобранный кем-то исключительно под тебя экземпляр (неплохо, а?), потом пойдут детки, землекоп от землекопа… – осклабился Борис, – и попробуй скажи, что о тебе не заботятся… Да, жена будет самая настоящая баба – плоть и кровь, как ты сам, а не какой-нибудь дребезжащий мыслеобраз. Фантастика…» – Молодой человек посмотрел вниз на перекатывающееся море, взгляд его стал свинцовым, перед ним опять замелькал образ недавней возлюбленной… Воображение… надо же, куда опять занесло… Ясно, откуда дует ветер и всё это навеяло, кое-что сохранилось в памяти, остальное почерпнул в семейных архивах. Всё дело в бабке, яблоко от вишенки… Бабка у него была дамочка с прибабахом, как кошка влюбилась в деда, странная по нынешним меркам. Деду, как любому гражданину, была положена назначенная кем-то сверху жена, тридцать восьмая статья Конституции, бабка рассудила по-своему: одно дело – заставить человека под чью-то дуду крутить гайки, другое – продолжать род человеческий. Бабка подстерегла назначенную деду спутницу и вместе с ней вошла в дом деда. Избавиться от нее оказалось делом неподъемным, бабка была нрава крутого. Несколько раз ее промывали, но она, как зомби, возвращалась к деду, в конце концов стерли все, даже имя, но от деда так и не отвадили. Официально прикомандированная к деду женщина в итоге посвятила всю себя стрижке газона, а что ей еще оставалось? Бабка не допускала её не только до деда, но и вообще до любой работы в доме… Женщину эту в какой-то степени даже жаль было, каждодневное лицезрение чьих-то чувств не прошло даром, у неё что-то сбойнуло, она, кажется, тронулась умом, а заодно и влюбилась в деда… Пока та сходила с ума, бабка с дедом наклепали пятерых детей, хотя им и пришла официальная бумага, что им положено только двое… так и пошла поросль…

Борис не отрывал глаз от тихой глади воды, под нею сотни тонн, раздавят, как клопа. Если бы… Раньше провернуть это было проще простого, кирпич на шею – и видал я всех! Сейчас прикончить себя – из разряда нереального, даже не успеешь нахлебаться, прилетят вертушки, выловит гигантский половник, продуют все дырки, а заодно и мозги. Да, умереть вне графика сейчас сложно. Ежемесячные сканирования не дают ни единого шанса закупорке сосудов, инфекционные заболевания задушены в самом зачатке, казалось бы, остались несчастные случаи, но и тут в пролете – повсюду датчики, даже машина вряд ли переедет. Сработают жучки, паучки, ботинки сами отпрыгнут метра на два, заранее рассчитав траекторию полета. А дальше… «Берегите себя, граждане и гражданки!» – проговорит ближайший столб. Банальная сосулька тоже, кстати, вряд ли пробьет черепушку. При приближении сработает специально обученный пупырышек, откуда надо выстрелит миниатюрная версия тепловой пушки и… сосулька растает еще на подлёте, лишь слегка забрызгав черепушку, никому не светит остаться лежать с пробитой башкой на мостовой. Государству нужны рабочие пони, и оно ни одной не уступит смерти без боя.

«И все-таки шанс есть…» – Борис опустил руку в карман, почувствовал холод металла, наследство от бабушки. Внутри шелохнулось сомнение. Удастся ли? Черепушка нынче вроде как чудо генной инженерии, сплав титана, легкая, как крыло самолета, прочная, как саркофаг реактора. А может, врут? Никто ведь себе лобешник специально не ковырял. Издалека, догоняя друг друга, катились волны, бабка часто рассказывала байки о других сообществах, о том, что тут ловить уже нечего, а там найти пристанище и пожить еще можно, хотя и у них беженцев прорва… Борис смахнул капли с виска и быстро рванул руку: Ведь бабка с дедом как-то улизнули!!!

С неба долетел приглушенный шум вертушек. Борис не успел опомниться, как уже лежал неподвижно, прижавшись щекой к мостовой: кажется, его сбили с ног, кто-то навалился сверху… «Не успел, – снова поплыли обрывки мыслей… Что дальше?.. Участок… Зачитают права, очередная промывка – и он снова станет как все, вернется к достойной работе, о которой не стыдно рассказать детям во время семейного ужина… А может, нет? На этот раз всё будет гораздо хуже, отчуждение тела… чистые, белые стены, раньше головы рубили гильотиной, теперь все эстетичнее, аккуратнее… Отправят уведомление на работу, поставят в известность родственников… Да нет… О таких, как он, стараются не трубить…»

– Не надоело трепаться?! – гаркнул кто-то, проплывающий мимо.

Молодой человек в недоумении вытянул длинную шею.

– Неужели удалось? Удалось!!!

– Удалось, – съехидничал лебедь.

– Бабушка! – Молодой человек кинулся к величественной птице и неуклюже уткнулся клювом в шею.

– Тише-тише, в здешнем обществе это не принято, – проворчала старуха. – Уж и не чаяла дождаться тебя, такого прыткого! – Птица глядела строго, не моргая. – Без бабки никуда! Ежели б знал, каких мне усилий стоило выхлопотать для тебя здесь местечко. Наши-то бегут, как крысы, к кому только не попадают, последняя партия просилась к макакам, еле взяли… Всем хотца пожить по-человечески!

– А… – хотел было что-то спросить Борис.

– Сам все увидишь, – отрезала бабка и, пошевелив царскими крыльями, поплыла по глади озера.

Теория Геннадия Шнуркова

Глава первая

Любовь под лавочкой найдет и сама из-под лавочки достанет

– Нет, это уму непостижимо! – Шляпка съехала набекрень, дамочка, судя по всему, пребывала в сильном волнении. – Раньше стояли за колбасой, писались в очередь за сапогами, и теперь туда же!

Стоящие рядом посмотрели на женщину с некоторым удивлением, нет, не то чтобы ей не верили, конечно, все слышали о временах тотального дефицита, когда гречку и мыло выдавали по талонам, а палка сухого сервелата считалась за манну небесную, но как-то если тебя это не коснулось, то вроде как и не верится. Вокруг стоял один молодняк, народившийся на свет гораздо позднее кризисных 90-х.

– Нет, ну почему не сделать электронную очередь? – продолжала сама с собой беседу дамочка. – Было бы всё интеллигентно, все бы стояли, ждали, никто бы никуда не лез.

– Были, – донеслось откуда-то сбоку.

– Были?! – тут же встрепенулась женщина: голос принадлежал мужчине. – И где же они? – Бровки встали домиком, глазки принялись искать: «Ну, наконец-то, хоть с кем-то можно перекинуться словечком».

– Сломали, – снова долетело до неё. Отвечающий был немногословен, зато всё, что он говорил, было, что называется, сгустком: четко, ясно, внятно.

– Варвары, – возмутилась дамочка и нечаянно поправила шляпку. – А я ведь говорила… – Женщина слегка подпрыгнула, но мужчина надежно скрывался за спинами. – Нужно ставить полицейских, чтобы следили за порядком! Что о нас могут подумать?!

– В городе десять тысяч жителей, к каждому не приставишь, – возразил невидимый собеседник.

Народ вдруг зашевелился, занавес дернулся и чуточку раздвинулся, в образовавшуюся щелочку дамочка наконец увидела мужчину и теперь сверлила его глазами. Взгляд ее пополз по руке, добрался до кисти, на пальце ничего не оказалось. В голове дамочки тут же вылупился проект: познакомились в очереди, потом вместе улетели, а там их уже поджидало новое счастье. Щечки вспыхнули даже ярче, чем нарисованный румянец. Мужчина смотрел куда-то вдаль, обращая внимание на собеседницу постольку-поскольку. Дамочке это даже понравилось. Значит, серьезный. Мадам хмыкнула, крякнула, опять потревожила свою шляпку – очень хотелось продолжения, – не выдержав слишком затянувшуюся паузу, заработала локотками и в два счета оказалась рядом с мужчиной.

– А вы знаете, какие там вопросы задают? – спросила она.

Мужчина посмотрел на неё с удивлением, потом как будто вспомнил, вздохнул. «А, это всё вы», – послышалось в этом вздохе.

Женщина проигнорировала этот отголосок пренебрежения: если на всё реагировать, можно в девках остаться. Дама была уже далеко не девка, но не будем забегать вперед…

– Не в курсе, – ответил мужчина.

– А я слышала, что они дают заполнять анкету, – предположила женщина.

– Глупости, – отрезал мужчина. – Неужели вы думаете, что есть что-то, чего они о вас еще не знают?

– Обо мне? – удивилась женщина. Дамочка была из тех женщин, которые мечтают оставаться хотя бы для кого-то непрочитанной книгой.

Мужчина посмотрел на неё с сожалением: «Женщина, конечно, друг человека, но не более…» – Он был невысокого мнения о женщинах, а о женщинах в шляпках – подавно. Несомненно, вслух он никогда бы это не сказал.

– Как вас зовут? – неожиданно спросила дамочка.

– Геннадий… Геннадий Андреевич, – представился мужчина.

– А я Юлия …Юлия Альбертовна, просто Юля, – просияла женщина.

Геннадий Андреевич посмотрел на «просто Юлю», которой было хорошо за полтинник: «Ну что ж… если женщина просит… Стоять еще непонятно сколько, не все же в затылки таращиться…» Геннадий Андреевич тоже успевал делать выводы: Юля, похоже, представляла собой сорт женщин, которые всё обо всём знают, и это могло оказаться полезным, мужчина давно заметил за собой неприятную особенность – обо всем узнавать последним.

– Геночка, ну как же они могут обо мне всё знать? – пропищала Юлия.

Геночка чуть не присел, однако взять и вот так отвернуться было теперь не совсем удобно, он все-таки мужчина, а перед ним все-таки дама. Геннадий посмотрел еще раз на «просто Юлию», подчеркнув про себя это «все-таки».

– Вы как будто бы с луны, – проговорил он.

– Нет, я из местных, хуторянка, – пошутила Юлия Альбертовна. – Так откуда вы знаете, что им всё о нас известно?

– Всё же написано в вашей личной карточке, – спокойно ответил Геннадий. – Они даже знают, что вы предпочитаете миндальное мороженое клубничному.

Юлия побледнела:

– Я действительно предпочитаю миндальное… клубничному, – пробормотала она.

Геннадий выдержал паузу, но долго мучить собеседницу не стал.

– Об этом легко догадаться, заглянув в вашу сумочку. – Мужчина указал взглядом на расстегнутую молнию.

– Ах, – Юля рассмеялась.

Геннадий посмотрел на хохотунью не без удивления: только женщина могла додуматься засунуть в сумку мороженое, теперь оно растает, перепачкает всё внутри, она будет возмущаться и в конце концов закидает жалобами компанию-производителя, обвинив их в том, что они не написали на упаковке предупреждение, что нельзя в тридцатиградусную жару засовывать в сумку мороженое.

– Нет, ну а кроме мороженого? – кокетливо улыбнулась Юля.

Геннадий проигнорировал наметившуюся в Юлии игривость:

– Единые базы данных, – серьезно ответил он. – Мы для них всё сами подготовили, им только осталось прийти и взять.

– И что ж, все наши данные тю-тю?

– Ну почему же тю-тю, они их просто скопировали, – объяснил Геннадий.

– Страшно, – неожиданно проговорила женщина.

Геннадий пожал плечами:

– Страшно было раньше, когда за тобой начал подглядывать собственный чайник.

Юля, признаться, не была в курсе таких подробностей. О том, что следят айфоны, было всем известно, но от айфона все-таки можно было уберечься: айфон «кусается», в смысле – не каждый его может себе позволить. Хотя, конечно, и он тоже скоро будет стоить, как семечки; но вот от того, что предателем может оказаться собственный чайник, который уж точно имеется у каждого гражданина, было действительно жутковато.

– А был вообще занятный случай. – Геннадию вдруг захотелось попугать Юлию. – У одной дамы обнаружили считыватель, и как вы думаете, где?

– Где? – пробормотала Юлия.

– В силиконе.

– В силиконе? – Юлия икнула и сразу побледнела. Геннадию сразу всё стало ясно, Юле тоже сразу стало ясно, что её маленький секрет теперь уже не секрет.

– Вы только ничего не подумайте, – серьезно сказала она.

– А я ничего и не думаю, – ответил Геннадий.

– И что же он делает, этот самый считыватель? – Юлия смело посмотрела Геннадию в глаза, глаза у него были такие, что хоть утонуть. «Эх, скорее бы!» – подумала женщина.

– Да то же самое, что и чайник, сканирует ваши состояние и отправляет куда следует, а главное – не нужно никаких развешенных повсюду камер и себестоимость – копейки, не больше, чем у обычной лампочки. Но насмешка… насмешка вы знаете в чем? – взахлеб вещал Геннадий, видно, данный вопрос серьезно его интересовал.

– В чем? – молниеносно отреагировала Юлия.

– В том, что вы сами за все платите. – Геннадий, воодушевившись, ткнул пальцем в Юлию, попал совершенно не туда, куда рассчитывал. – Ну, вы понимаете, – смущенно проговорил он.

– Ну, и зачем все это? – Юля попыталась увести беседу подальше от щекотливой темы. – Зачем им-то всё знать о нас? – Она вдруг подняла руку и тыкнула неопределенно вверх, над верхушкой дерева парила ворона. – Неужели будут такие, которых не возьмут?

– Удивляюсь, вы уж меня простите, человеческой наивности. Ну, а к чему тогда все эти очереди? Ну подумайте, стояли ли бы вы тогда, на закате коммунизма, в очереди, если бы каждой женщине была обеспечена пара добротной, красивой обуви? – попытался объяснить на, как ему показалось, доступном для Юлии языке Геннадий.

– Значит, вы думаете, всех не возьмут, – озадаченно проговорила дама.

– Уверен, – не стал разубеждать ее Геннадий.

– А вам не кажется это странным? – Юлия, нужно отдать ей должное, наклонилась к Геннадию и теперь шептала ему на ухо. – Прилетели какие-то прощелыги, взбаламутили народ, зовут к себе, к звезде Альдебаран, кстати, где это? Если, значит, вы здесь уже всё прошляпили, всё вам тут обрыдло – то айда к нам! Мы, так уж и быть, даём вам еще один шанс сбацать неудавшееся сальто-мортале, только нужно, чтобы вы на этот раз раскинули мозгами и покумекали, в чем же, собственно, состояла ваша здешняя миссия, ну, и защитили этот проект у нас. – Юля так щебетала, что у Геннадия стало влажным ухо. – Ну, а мы, если, конечно, проект удовлетворит нашим требованиям, выделим вам под него время, свое-то вы уже профукали… – Юля наконец отстранилась, расширила глаза, тем самым показывая, что хоть и стоит она вместе со всеми в очереди, но все-таки до конца не верит этим космических аферистам.

Геннадию, надо сказать, уже приходила в голову подобная мысль.

– Ну, и что же у вас есть такое, что вы уже не надеетесь успеть сделать здесь? – Юлия театрально закинула голову и смотрела теперь на Геннадия даже и издевкой.

Геннадий заерзал, на его лбу буквально было написано: «Ну, есть же такие вещи, о которых цивилизованные люди не спрашивают и не суют свой нос куда не следует. Мы же, в конце концов, не айфоны и не чайники!»

– Ну, хорошо, тогда я вам скажу! – ничуть не смущаясь, продолжила Юлия. – Мне обязательно нужно ехать! Годы прошли, как песок сквозь пальцы. – Юлия сделала паузу и тут же с разгона продолжила: – А в душе я знаете еще какая?!

Геннадий внимательно смотрел на Юлию: «Конечно, в душе ей семнадцать, а в жизни семьдесят. Ну, конечно, не семьдесят, это он махнул… Всю жизнь порхала…»

– Да, в моей жизни было многое. – Юля как будто догадалась, о чем размышлял Геннадий. – Но теперь я хочу все переиграть. Я хочу еще исполнить свою главную миссию! Стать матерью! – Судя по горящим глазам, Юлия поставила жирный восклицательный знак.

Геннадий даже испугался. Будь он посмелее, он, конечно, задал бы вопрос: «А где же ты, голуба, была раньше?»

– Да, мы все делаем ошибки, – с вызовом продолжала Юлия, предугадав и этот вопрос. – Но, возможно, ещё не все потеряно…

Геннадию стало чуточку неловко от всей этой свалившейся на него откровенности. Выворачиваться вот так вот наизнанку перед посторонним человеком – было в этом что-то неестественное, после сказанного Юлей он почувствовал, что теперь и ему вроде как тоже нужно что-то сказать:

– Мои задачи гораздо скромнее… Так, самый обычный ученый-теоретик, пока еще не создавший своей теории… Всё думал, как устроен этот мир. – Геннадий Андреевич замялся. – Смешно даже. Нужно работать и не тратить время на ерунду. И на кой черт мне сдался этот Альдебаран, если и у себя на родине ни в чем не смог разобраться… А вы знаете, все это действительно очень глупо, – неожиданно резко продолжил Геннадий. – Я не буду стоять в этой очереди. Как баранов, нас выстроили, а мы и стоим. Невероятно глупо!

Геннадий не успел сделать даже шаг, в него тут же вцепились острые коготки:

– Ишь что удумали! Стояли-стояли, а теперь! – Нужно знать характер и судьбу Юлии, чтобы понять, почему она отреагировала именно так, а не иначе. Юлия много хлебанула в прошлом и теперь ни за какие коврижки не отпустила бы от себя единственного знакомого неженатого мужчину.

Геннадий посмотрел на нее с грустью, и на него вдруг налетела апатия (с учеными-теоретиками это случается). Нет, он больше не сопротивлялся. В конце концов, свою теорию можно обдумывать где угодно: в очереди, рядом с Юлей, даже с альдебаранами.

Юля, несколько успокоившись, продолжала щебетать, задавала себе вопросы, придумывала на них ответы – приятно находиться с женщиной, которая может себя занять. Время пошло быстрее.

Подошла очередь Юлии, потом Геннадия. Они по очереди исчезли в шатре, раскинутом посреди площади альдебарановцами. Юлия дождалась Геннадия, обменялись впечатлениями, договорились встретиться на следующий день, все равно приходить за результатами.

Глава вторая

Выбери меня, Выбери меня, птица счастья завтрашнего дня3.

Геннадий пришел первый, своей фамилии в списке не нашел. Зато Юлия Альбертовна Цаплина присутствовала. Геннадий не сомневался, что это была та сама Юлия.

На локте у него вдруг кто-то повис, его подтащили к доске, ткнув пальчиком, Юля пробежалась по списку и, найдя свою фамилию, с облегчением выдохнула: – Взяли!

– А вас? Вас взяли? – затараторила она.

Геннадий ничего не ответил.

– Ваша фамилия, – потребовала Юлия Альбертовна.

– Шнурков, Геннадий Андреевич Шнурков, – ответил Геннадий.

Юля еще раз быстро пробежала список глазами и, не найдя нужную фамилию, оттащила Геннадия в сторону.

– Ничего не понимаю, как вы могли не пройти? – полушепотом спросила она.

– А почему, собственно, должен был? – так же полушепотом ответил Геннадий.

– Да потому! Я же вижу, что вы за человек! – рассерженно ответила Юлия. – Прошла даже моя подруга Ритка, а она знаете какая птица! Ритка, – опять зашептала Юля, – сказала им, что всю свою жизнь мечтала завязывать котам хвосты!!! – Юлия Альбертовна выкатила глаза, Геннадий догадался, что это сигнализировало крайнюю степень возмущения. – Хвосты! Бантиком! Вы представляете?! Тут она себя, видите ли, не реализовала! Котов не хватило!

Геннадий не сразу нашел, что ответить.

– Ну, может быть, в этом есть некая целесообразность? – несмело предположил он.

– Вы с ума сошли!!! – осадила его Юля и тут же спросила: – Надеюсь, вы не пустым ходили?

Геннадий её не понял.

– Ну, что-нибудь предлагали? – нетерпеливо проговорила Юлия.

– Что предлагал? – опять не понял Геннадий.

– Всё, что у вас есть! – Юля начала выходить из себя и вдруг дернула Геннадия за рукав.

– В каком смысле? – безропотно стерпел он.

– Да в самом прямом! Квартира, дача, машина!

Настала очередь Геннадия удивиться.

Юля посмотрела на него вроде как даже с жалостью, тут же сообразила, что с таким кашу не сваришь, поэтому, пока не поздно, нужно брать всё в свои руки.

– Так! Вы сейчас же туда пойдете и скажете, что вы все продадите… Нет, уже не успеете, – спохватилась она. – Скажете, что всё им отпишите, у вас есть нотариус? Нет? Ничего-ничего, – усиленно соображала Юлия Альбертовна. – Полетите, как миленький, у меня там уже и свой человечек есть…

Геннадий стоял столбом: «Надо же, как у людей всё ловко получается!» Не зря ему всю жизнь говорили, что он жить не умеет, мать тюкала, потом жена… Слава богу, бывшая.

– Нет, – опять замялся Геннадий. – Это было бы не совсем…

– Что?

– Не совсем… честно… – опустив глаза, проговорил он.

– Не глупите! – не скрывая своего раздражения, выпалила Юлия. – Времени мало! Кто как может, так и устраивается…

– Извините… – Геннадий нахмурился.

– Что еще?! – нетерпеливо проговорила Юлия.

– Извините, но… у меня ничего нет…

– Как нет?! – возмутилась Юля.

– Вот так, живу в квартире, но она не моя, дачи нет, машины тоже. – Геннадий виновато опустил голову. Врать он не любил, но тут пришлось, нужно же было хоть как-то притормозить Юлию.

– Как же так… – растерянно проговорила женщина, но растерянность эта была внешней, так сказать, фиктивной, на самом деле Юлия Альбертовна ушла в себя и снова усиленно соображала – в голове хуторянки что-то варилось.

– А вы знаете, я передумала, – неожиданно выпалила она. – Я остаюсь!

– Что вы, что вы! – чуть не замахал руками Геннадий. – Летите, раз уж вас выбрали!

– Нет, не полечу, – отрезала Юля тоном, не допускающим возражений. «Неизвестно, что еще там у них с мужчинами, может, наврали с три короба, – пронеслось молнией в голове Юли. – А тут уже гарантированный Геннадий, пусть даже и Шнурков!»

– Ну, как знаете… – покраснел Геннадий.

– Остаемся! – уверенно продолжила Юлия. – В конце концов, мы родились здесь, здесь наш дом, мы должны здесь показать себя, а потом уже лететь к альдебаранам, иначе что они о нас подумают?!