Император Лициний на переломе эпох

Борис Коптелов

Император Лициний на переломе эпох

Рецензент:

кандидат философских наук, профессор Московского института духовной культуры святых равноапостольных Кирилла и Мефодия

М. В. Бахтин

Введение

Для судьбы человечества особенно значимы отдельные этапы истории некоторых государств и народов. В полной мере это можно сказать о первой четверти IV века, важнейшем периоде жизни Римской империи. В то время происходили глобальные идеологические сдвиги, империя постепенно становилась христианской и отходила от традиций греко-римской полисной культуры, усиливалась абсолютизация императорской власти, осуществлялись реформы государственно-политического устройства, менялась внутренняя структура позднеримского общества. Все названные процессы сочетались с почти непрерывной борьбой за власть между различными правителями, которые были озабочены как личными интересами, так и отстаиванием единства государства, отражением вторжений извне, поиском более удачной формы политической организации империи.

Эту примечательную эпоху обычно связывают с именами ее крупнейших деятелей – Диоклетиана и Константина, их роль действительно была огромной, особенно у Константина, создавшего новую империю, основанную на союзе церкви и государства, на признании христианства ведущей идейной силой. Но надо иметь в виду, что в то время выдвинулись и другие правители, среди которых далеко не последнее место занимает император Лициний, известный как соправитель Константина и одновременно его опасный враг. Несмотря на заметную политическую роль Лициния, сумевшего захватить половину империи (Балканы и восточные провинции), в целом он остался малоизвестным в исторической науке и в широком круге людей, интересующихся позднеримской империей. Отчасти недостаточное внимание к Лицинию обусловлено тем, что более масштабная фигура Константина I Великого попросту затмила его соперника, а источники, освещающие правление Лициния, редко оказываются представительными. В то же время историческая роль Лициния не была малозначительной, и его деятельность заслуживает отдельного рассмотрения. Оценка событий его правления, вклада Лициния в преобразование общества и государства позволит более полно и адекватно представить себе историю Римской империи первой четверти IV века.

Источники. Обращаясь к изучению правления Лициния, необходимо учитывать специфику имеющихся данных, которые где-то помогают, а где-то препятствуют исследованию. Современные Лицинию письменные источники носят в значительной мере риторический, или панегирический, или обличительный характер. Христианско-богословское понимание правления Лициния выразил Евсевий, епископ Кесарии Палестинской (около 260 – около 340 г.) в «Церковной истории»[1], освещавшей историю христианства до 324 г., и в биографическом панегирике «Жизнь Константина»[2]. Первый труд отражает эволюцию отношения автора к религиозной политике Лициния – от апологетического к негативному. У Евсевия в основе исторических событий лежит борьба Единого Бога с враждебным ему демоническим началом. Взаимоотношения Лициния с Богом – главная тема для христианского историка. В церковной истории приводятся тексты императорских эдиктов о христианах, проливающие свет на религиозную деятельность Лициния, информация о гонениях, ряд сведений о социально-экономической политике императора и о политической борьбе – его отношениях и войнах с Максимином и Константином I. Находясь в провинции, Евсевий был слабо осведомлен о дворцовой жизни, отчасти этим объясняется проявляющиеся обобщенность и умозрительность его информации. «Жизнь Константина» – труд, созданный незадолго до смерти епископа; он повторяет в целом обличительный раздел о Лицинии в «Церковной истории», но содержит ряд дополнительных нюансов о его религиозной политике. Несмотря на многочисленные недостатки, труды Евсевия сохраняют значение как существенный источник, дающий сведения о разных сторонах правления императора.

Лактанций (? – после 317 г.), крупнейший нецерковный историк своего времени, имел риторское образование, пройдя обучение у известного северо-африканского преподавателя Арнобия. В начале IV века он перешел в христианскую веру и использовал свои навыки для полемики с язычниками. Его главный исторический труд «О смертях преследователей» («De mortibus persecutonim»[3]), посвященный событиям 305–313 годов, был написан в Никомедии после завоевания этого города Лицинием и отражает торжество христианской интеллигенции в связи с концом гонений. Особенность Лактанция – в более глубоком по сравнению с Евсевием знании политических событий, хотя в исторической науке его сведения о тетрархах подвергаются критике за различные преувеличения и искажения[4]. Тем не менее он дает представления о политической эволюции Лициния и о его религиозной политике до 314 года.

Оба эти историка, Евсевий и Лактанций, отражают изменения в положении христианского общества – их критика враждебной христианам власти ведется не с узких социальных позиций, а «от лица» широких слоев общества.

Наиболее запутанный источник, хронологически близкий изучаемому времени, – жизнеописание «Трех Гордианов» Юлия Капитолина, одного из так называемых SHA[5]. Дата написания этого произведения, – по-видимому, период единоличного правления Константина I, то есть 325–337 годы. Автор, возможно работающий под псевдонимом, преследовал, как можно предположить, неявно выраженную цель осмысления правления Гордиана III в духе угодном Константину и со скрытой аналогией по отношению к Константину и Лицинию. Делать выводы о полноте и достоверности столь сложного источника невозможно.

Правления Лициния слабо касаются галльские панегирики[6]. Незначительные сведения об императоре содержатся у анонимного автора, чей панегирик датирован концом лета – началом осени 313 года, и у Назария Бурдигальского (321 г.). В них отсутствуют прямые упоминания о Лицинии, информация носит завуалированный характер, но касается проблемы отношений Константина и Лициния. Панегирики написаны в консервативном языческом духе и, помимо прямой информации о последнем, доносят атмосферу времени, полного культа монархии и тенденциозности.

У Элия Лампридия[7], по-видимому, современника Константина, в жизнеописании Антонина Гелиогабала есть в чистом виде оценка Лициния, без какого-либо фактического содержания[8]. Несмотря на очевидные симпатии автора к Константину, он положительно высказывается о его сопернике.

Ряд сведений о Лицинии содержится у Аврелия Виктора в труде «О цезарях»[9], посвященном императорам от Августа до Констанция II, и в «Эпитоме»[10] (доведенной до Феодосия I) неизвестного историка, ложно приписываемой Аврелию Виктору. Он, впервые отличившийся при Юлиане Отступнике и достигший в 388–389 годах префектуры в Риме, выражал взгляды образованного высшего римского чиновничества, осуждающего репрессивную политику императоров по отношению, в частности, к культурным слоям общества. Информация о Лицинии скудна. Дается краткая и путаная событийная канва, и осуждаются проявления террора. Значение «Эпитомы» более весомое, несмотря на искаженную обрисовку военно-политических событий. В этом сочинении содержится единственная компактная оценочная характеристика Лициния и некоторых принципов его внутренней политики. При этом присутствует элемент скрытого сравнения с кем-то из императоров второй половины IV века, сравнения – отчасти в пользу Лициния. Идеологическая позиция автора «Эпитомы» сходна с позицией Аврелия Виктора. Примерно к тому же времени относится «Бревиарий» Евтропия, секретаря Валента II. В сочинении сжато освещается вся римская история до 364 года нашей эры. В этом источнике есть краткие, но важные сведения о ранних годах карьеры Лициния и в определенной мере о его войнах с Константином. Евтропий, относясь к последнему с известной долей критики, в то же время демонстрирует неопределенное отношение к Лицинию, упоминая лишь о его энергии в войне с персами 296–298 годов.

У Аммиана Марцеллина (около 330–400 гг.) в «Деяниях»[11] информация о Лицинии заключается в одном-двух значимых сообщениях, но это наиболее обстоятельный источник по истории IV века в целом, позволяющий лучше оценивать и время Лициния.

Сведения о влиянии языческих философов на императора сообщает оратор Гимерий (IV в.)», хотя его данные лишь условно и неточно относятся к Лицинию[12].

Евнапий Сардский и Зосим представляют наиболее последовательное языческое направление в источниках о Лицинии. Первый, живший около 346–414 годов, был философом-софистом, обучавшимся в Афинах, и крайне негативно относился к христианизации Римской империи. Его «Всеобщая история» в 14-ти книгах, охватывающая период 270–404 годов, не сохранилась, но на ней основывал свои труд Зосим[13], византийский историк, адвокат фиска при Анастасии I (конец V – начало VI века). Евнапий служил источником для Зосима при описании событий времени нахождения у власти Лициния. Внутренняя история правления императора у Зосима осталась без внимания. В основном даются военные описания с тактическими и топографическими деталями, Зосим часто критикуется за неточности и сомнительные данные[14]. Описания междоусобной войны служат для неблаговидной оценки Константина как вероломного и агрессивного деятеля. Лициний выступает как коллега Константина в разрушении язычества и одновременно как жертва честолюбия западного правителя. Сохранившееся сочинение Евнапия «Жизни философов и софистов»[15] охватывает период – конец III – весь IV век и включает некоторые сведения о положении интеллектуальных слоев общества в Восточных провинциях под властью Лициния.

Из поздних источников прохристианской, но не богословской ориентации наиболее значим Аноним Валезия, которому принадлежит «Origo Constantini imperatoris»[16] – краткая и непритязательная биография Константина. Хронологически этот латиноязычный памятник принадлежит вероятно к V веку, так как упомянуты Юлиан Отступник и без называния имен те, кто правил после него. Религиозным аспектам царствования Лициния уделено минимальное внимание и в чисто евсевианском стиле. У Анонима Валезия содержатся нигде более не встречающиеся сведения о придворной борьбе (заговор Сенециона и Бассиана), междоусобных войнах Лициния и Константина, отношениях первого с варварами. Хронологически эти данные относятся к периоду после 313 года, что позволяет конкретизировать неопределенность сообщений Евсевия. Социально-экономические данные у Анонима полностью отсутствуют. Источник отличается неполнотой и отрывочностью, в частности, война Лициния и Максимина в 313 году осталась даже без упоминания.

Другие поздние христианские источники в целом базируются на сочинении Евсевия, в них есть лишь отдельные дополнительные сведения религиозного и политического характера. Это относится к Сократу Схоластику[17] (V век), пересказавшему официальную версию причин смерти Лициния, а также к Сульпицию Северу, Феодориту Кирскому, Орозию, Филосторгию и Созомену.

Из самых поздних источников сохранились труд Иордана, упоминающий об отношениях Лициния с готами[18], и сочинение «Об управлении империей» Константина Багрянородного (X век)[19]. Содержащийся в последнем материал касается, вероятно, отношений Лициния с Херсонесом, но выглядит ненадежным и тенденциозным, так как пропитан идеей возвеличивания причерноморского города. Однако некоторые ученые склонны доверять ряду сообщений Константина Багрянородного[20].

Кроме того, заслуживает внимания агиографическая литература, которая составлялась значительно позднее изображаемых событий, но отражала реальные события; особенно ценны некоторые acta martyrum.

Среди источников о правлении императора надо также отметить эпиграфические материалы[21]. В них содержатся некоторые данные о строительной и военной деятельности при Лицинии, о титулатуре, должностях, отчасти об идеологической политике.

Определенное значение имеют нумизматические данные, дающие сведения о экономической и религиозно-идеологической политике Лициния.

Кроме того, существуют некоторые правовые документы, оставшиеся в кодексе Феодосия от времени царствования Лициния, позволяющие лучше понять социальную ориентацию императора.

Специальная историография, посвященная Лицинию, невелика и представлена исключительно статьями. Но во многих трудах о поздней Римской империи его имя фигурирует, и даются некоторые оценки его личности и деятельности. Э. Гиббон называл его «бесчеловечным тираном»[22], раболепным в трудные минуты жизни, обладающим определенными военными способностями. В целом император для Гиббона служил одним из показательных примеров упадка римских нравов. Точка зрения английского автора, никем не скорректированная, продолжает сохранять свое значение. Р. Парибени взглянул на Лициния с другой стороны. Он считал зятя Константина медлительным, осторожным, старомодным политиком, мало пригодным для занятия ведущего места в государстве, с очень узкими, главным образом военными, способностями. Лициний, по мнению ученого, был в силу своей анахроничности обречен испытывать неудачи в государственной деятельности[23]. Недостатки позиции Р. Парибени – в отсутствии необходимых обоснований его выводов.

Видное место занимает историография о соправителях, прежде всего о Константине I, или правящих современниках Лициния; отчасти изучается и деятельность последнего. Я. Буркхардт[24], критически подошедший к церковной традиции оценки личности Константина, этим внес изменения и в науку о Лицинии. Наибольшее значение имеет работа Т. Барнеса[25]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Eusebius Pamphilus. The Ecclesiastical history. Vol. 1–2. L., 1980; Евсевий Памфил. Церковная история. Μ., 1993; Богословские труды. Сб. 26. М., 1985.

2

Евсевий Памфил. Жизнь блаженного василевса Константина. М… 1998.

3

Lactantius. De mortibus persecutorum. Oxford, 1984; Лактанций. О смертях преследователей. СПб., 1998.

4

Kolb F. Diocletian und die Erste Tetrarchie. Berlin; New York, 1987. P. 131–139; Cullhed M. Conservator urbis suae. Stockholm, 1994. P. 19–23.

5

О SHA см.: Штаерман E. M. SHA как исторический источник // ВДИ. № 1. 1957. С. 233–245.

6

О галльских панегириках см.: Шабага И. Ю. Славься, император! М., 1997.

7

О нем см.: Штаермап Е. М. SHA как исторический источник // ВДИ. № 1. 1957; The Scriptores Historiae Augustae. L.; Cambridge, 1967.

8

Virtus Licinii – (Ael. Lampridius. Anton. Geliogabalus, XXXV, 6).

9

Sexti Aurelii Victoris Liber de Caesaribus. Leipzig, 1911.

10

Epitome de Caesaribus. Lipsiae, 1961.

11

Аммиан Марцеллин. Римская история. СПб., 1994

12

Рассказ Гимерия о философе Гермогене (Himerius. Or. XIV. 18, 28–30) привязан к правлению Лициния Ф. Милларом. (см.: Millar F. The emperor in the Roman World. 1977. P. 100–101). Гермоген состоял при дворе императора, в котором Миллар с неуверенностью видит Лициния. Это предположение кажется допустимым.

13

Zosimus. Histoire Nouvelle. Т. I. Paris, 1971.

14

Cullhed М. Op. cit. Р. 87.

15

Римские историки IV века. М., 1997. С. 227–294.

16

Anonymus Valesii. Fragmenta historica ab Henrico et Hadriano Valesio primum edita. Citta di Castello, 1913.

17

Сократ Схоластик. Церковная история. М., 1996.

18

Иордан. О происхождении и деяниях гетов. СПб., 1997.

19

Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1996.

20

Сапрыкин С. Ю. Эллинские города и государства Западного и Северного Причерноморья в эпоху Римской империи // История Европы. Т. I. М., 1988. С. 628.

21

См.: Dessau Н. Inscriptiones latinae selectae. V. 1–3. Berolini, 1954–1955; Grünewald Th. Constantinus Maximus Augustus. Stuttgart, 1990.

22

Гиббон 3. История упадка и крушения Римской империи. М., 1994. С. 97.

23

РаггЪепг R. Storia di Roma (Da Diocleziano alia caduta dell’Impero d’Occidente). Vol. VIII. Bologna, 1941. P. 78.

24

Burckharadt J. Die zeit Constantins des Grossen. Leipzig, 1898.

25

Barnes T. Constantine and Eusebius. L., 1981.