В кривом зеркале (17 января 1909 г.)

Вацлав Воровский

В кривом зеркале (17 января 1909 г.)

Артист театра Соловцова г. Барский привлекает известного рецензента «Киевской мысли» г. Ярцева к суду за… злословие.

Не за оскорбление в печати, не за клевету, а просто за злословие.

Господин Барский считает себя, по-видимому, крайне либеральным и гуманным, если ограничивается столь «мягким» способом воздействия.

Разные темпераменты и разные точки зрения различно реагируют на неприятную им критику.

Актеры «старого закала» обыкновенно прибегают к методам непосредственного воздействия. Подойдет где-нибудь в буфете к рецензенту и трах по физиономии, или, как сам потом скажет – «в морду».

Актер из «новых» – человек свободного образа мышления, который не крестится, выходя на сцену, и не бледнеет, если кошка перебежит ему дорогу, когда он идет в театр, – такой актер-радикал обращается к общественному мнению: пишет письма в редакцию или привлекает провинившегося рецензента к третейскому суду товарищей.

Но между этими крайностями помещается средний тип – тип гуманного законника, так сказать, кадета сцены. Он отвечает на нападки критика благородным жестом и подает мировому.

И привлекает он не за диффамацию – фи! – он слишком горд для этого – и не за клевету – тут ведь провалиться легко, – а привлекает за «злословие».

Злословие! Что это за таинственная форма обиды?

Человек писал рецензию «злыми словами», т. е. не добрыми словами, т. е. вместо славословия злословил.

– Помилуйте, – скажет на суде какой-нибудь актер Крокодилов-Земильский, – этот господин писал про меня, что у меня в роли Гамлета очень неумный вид! Разве можно так злословить!

– Пощадите, г. судья, – завопит благородная старуха Сентименталова, – он писал, что, когда я рыдаю, ему хочется смеяться. Разве допустимо такое злословие!..

Бедный судья! Ну, чем он виноват, что большинство наших провинциальных актеров вызывает вместо слез смех, а вместо вдумчивости зевоту?

Что может он поделать, если очевидность доказывает, что «злословие» есть самая мягкая и деликатная форма критики некоторых «художественных» продукций?

Злополучному судье придется только обратиться к истцам со слезной мольбой:

– Господа, уж если вы не хотите расправляться с рецензентами патриархально, если вы не расположены воевать с ними их же оружием – т. е. печатным словом, и воздействием на общественное мнение – то уж привлекайте их, пожалуйста, за диффамацию. По статье о диффамации кого угодно можно закупорить, ну, а со «злословием» вы только того добьетесь, что на свою же голову расплодите юмористические фельетоны.

Пожалейте хоть себя, господа жрецы искусства!

Фавн«Одесское обозрение»,17 января 1909 г.