Полис, логос, космос: мир глазами эллина. Категории древнегреческой культуры

Игорь Суриков

Полис, логос, космос: мир глазами эллина. Категории древнегреческой культуры

Печатается по решению Ученого совета Университета Дмитрия Пожарского

Утверждено к печати Ученым советом Института всеобщей истории Российской Академии наук

© Суриков И. Е., 2012

© Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2012

© Яворский И. Р., макет и верстка, 2012

От автора

Эта книга была в основном написана к концу 2007 г. В дальнейшем, еще на протяжении года или двух, в текст вносились некоторые дополнения. А потом рукопись «зависла», ее выход по не зависящим от автора причинам (не будем вдаваться в подробности, дабы никого не обидеть) отложился на довольно долгое время. И только теперь появилась возможность издать книгу, за что мы глубоко благодарны Русскому Фонду Содействия Образованию и Науке, лично А. А. Гореву и М. В. Поваляеву.

Ряд принципиальных положений, высказываемых в книге, апробировался (так сказать, «проходил обкатку») в наших лекциях и докладах перед самыми различными аудиториями. Последние далеко не всегда состояли из специалистов-антиковедов; нам казалось важным изложить свои взгляды в кругу максимально разных людей – от московских школьников до представителей русских диаспор за пределами нашей страны. Каждый раз мы бывали приятно удивлены тому неподдельному, искреннему интересу, который вызывали у слушателей проблемы, связанные с менталитетом античных греков. Всегда в ходе таких встреч чувствовалось, что «все мы – из Эллады»… Благодарим П. А. Евдокимова, Х. Р. Туманса, Д. Э. Харитоновича, Э. В. Рунга за любезно организованные ими возможности для таких апробаций.

Просто не можем умолчать о человеке, перед которым наш долг особенно велик. Это М. Н. Боярский, редактор издательства «Аванта» (в котором первоначально планировалась публикация этой книги). Собственно говоря, если бы не он, книги просто не было бы. Именно по его инициативе она была написана; затем Михаил Наумович принимал самое активное участие в работе над рукописью, как в концептуальном, так и в структурном плане (например, часть I появилась всецело по его совету, в первоначальном варианте рукописи она отсутствовала). Вклад М. Н. Боярского неизмеримо больше, чем обычно бывает вклад редактора в работу автора над текстом. По сути дела, его роль – если не роль соавтора, то уж, во всяком случае роль сотрудника (не в современном, а в исконном смысле слова: «сотрудник» как сотоварищ по труду).

И последнее. Читатель легко заметит, что книга написана популярно. Не в смысле «упрощенно» (как раз на «приём упрощения» мы никогда не шли, будучи убеждены, что самые сложные материи можно, если постараться, изложить в доступной форме), а в смысле «живо и понятно». Здесь мы ориентируемся на давнюю традицию в мировом антиковедении, согласно которой книги всегда пишутся более популярно, чем статьи (поскольку круг их потенциальных читателей резонно предполагается более широким). Эта традиция устойчиво поддерживается в англосаксонской науке, отчасти и во французской (в немецкой – иначе, но и в ней в последние годы проявляются тенденции того же рода). Соответственно, и справочный аппарат сознательно сведен нами к минимуму (в основном это ссылки на источники) и – дабы не мешал восприятию самого текста – вынесен в примечания, находящиеся в конце работы.

И. Е. СуриковЯнварь 2012 г.

Пролог: иные, но понятные?

Точки над i обычно расставляют в конце. Однако бывает и так, что это уместно сделать с самого начала. Сейчас именно такой случай: хотелось бы сразу вкратце пояснить, о чем и – главное – о ком далее пойдет речь.

Книга посвящена античным грекам – эллинам; те события и процессы, о которых в ней будет говориться, развертывались в основном на территории населяемой ими страны – Греции, или Эллады. В основном, но не только: эллины – народ путешественников, мореплавателей, купцов – уже очень рано в своей истории вышли за пределы своей исконной родины и начали расселяться по обширным пространствам на побережьях Средиземного и Черного морей.

В предыдущем абзаце впервые появилось слово «античный», и оно, конечно, тоже требует разъяснения. В переводе с латинского это обозначает просто «древний». Однако на самом деле два прилагательных – не синонимы.

Античными называют не все древние цивилизации, а только две из них. А именно – древние цивилизации Европы: древнегреческую и возникшую несколько позднее римскую. Иногда их даже рассматривают как единую античную греко-римскую цивилизацию. А ко всей этой эпохе европейской истории прилагают название «античность».

Античность принято отделять от цивилизаций древневосточных, существовавших на обширных пространствах Азии и отчасти Африки – от Египта до Китая. В этом разделении древней истории на восточную и античную есть глубокий внутренний смысл: оно не сводится к формальному, чисто географическому противопоставлению частей света. Античное общество, государственность, культура развивались уж очень своеобразным путем, совершенно непохожим на всё то, что было раньше. Можно сказать, что тогда впервые возникла цивилизация «западного» типа.

Однако подробно рассказываться в книге будет не обо всей многовековой протяженности древнегреческой истории, а в основном о ее так называемой полисной эпохе, самой важной и самой блистательной (на том, что такое полис, каковы особенности этой уникальной формы общности людей, мы специально остановимся чуть ниже). Ее хронологические рамки можно определить как XI–IV вв. до н. э. А внутри этих рамок можно обнаружить довольно четкое разделение на несколько различных по своему значению периодов. Приведем эту периодизацию с краткими характеристиками.

1. Гомеровский период, или «Темные века» (XI–IX вв. до н. э.): крушение ахейской цивилизации II тысячелетия до н. э., тоже созданной греками, но еще не имевшей античного в строгом смысле слова характера. Время политического, социального, культурного упадка, когда полис находился еще на стадии зарождения.

2. Архаический период (VIII–VI вв. до н. э.): резкий подъем во всех областях жизни. Складывание государственности в форме полиса, рождение полисной цивилизации и культуры. Великая греческая колонизация, то есть то самое расселение греков по берегам Средиземного и Черного морей, о котором упоминалось выше.

3. Классический период (V–IV вв. до н. э.): высший расцвет древнегреческого общества, полисного строя, период величайших достижений в области культуры. Победа греков над колоссальной Персидской державой. В конце периода – серьезный кризис классических полисных структур.

Походы Александра Македонского (334–323 гг. до н. э.) представляли собой переход к эллинистической цивилизации, когда античный мир приобрел во многом новый облик. Эта цивилизация также была создана греками, но уже не являлась чисто полисной. Некоторые сюжеты как из ахейского, так и из эллинистического времени мы будем затрагивать по ходу изложения – когда в этом возникнет необходимость для лучшего понимания основной тематики. Но в целом эти эпохи все-таки останутся несколько на периферии нашей книги. Они заслуживают специального рассмотрения, а мы сосредоточимся на эпохе полисной. Она того достойна, не только по своей большой протяженности – более полутысячелетия! – но главным образом из-за того, что самый замечательный вклад в мировую историю и культуру был сделан эллинами именно в эти века.

Почему перечисленные периоды носят такие названия? Гомеровский период – от имени Гомера, из поэм которого «Илиада» и «Одиссея» ученые черпают основные сведения о жизни людей этого времени. Термин «архаический» происходит от греческого слова архайос («древний, изначальный»): когда этот термин утвердился в науке (а было это довольно давно, в XIX веке), архаическую эпоху считали древнейшей, а ныне, хотя уже известно, что это не так, название решили не менять, поскольку оно прочно укоренилось. Наконец, «классический» – от латинского слова классикус («образцовый»).

* * *

Вклад древних греков в развитие мировой и особенно европейской цивилизации колоссален. И по сей день практически во всех областях жизни мы, зачастую даже не подозревая об этом, пользуемся богатейшим наследием этого маленького, по современным меркам, народа. Античная греческая цивилизация – в полном смысле слова фундамент всей последующей европейской цивилизационной истории.

Без преувеличения можно сказать, что ни один другой народ не обогатил культурную сокровищницу человечества таким количеством шедевров и плодотворных идей. Успехи эллинов во всех областях культурного творчества были феноменальными, неповторимыми. Достаточно привести лишь несколько примеров.

В сфере религии греки оставили миру непревзойденную по яркости, разработанности и глубине систему мифологии. В Древней Греции родилось само понятие философии, заложены основы главных философских направлений, существующих и по сей день, поставлены глубокие вопросы о сущности бытия, которые с тех пор волнуют мыслителей всех времен и народов. Наука, как отдельная сфера культуры, также возникла в Элладе; во многих научных дисциплинах достижения древнегреческих ученых оставались последним словом вплоть до XVII–XVIII вв. Греки первыми среди народов мира перешли на стадию полноценной алфавитной письменности, и практически у всех ныне существующих алфавитов один общий «предок» – алфавит древнегреческий. Эллины были основоположниками европейского театра, изобрели ораторское искусство, создали большинство ныне существующих жанров литературы, сделали открытия мирового значения в сфере литературы и скульптуры… И во всех этих областях им принадлежат произведения высочайшего уровня, ни в коей мере не утратившие своей значимости и поныне. Имена Гомера и Сократа, Демосфена и Аристотеля, Геродота и Фидия известны каждому.

Вновь и вновь мы обращаемся к великому наследию античной Греции, без знания которого попросту нельзя считаться образованным человеком. Вообразим на минуту, что греков не было; трудно даже представить, насколько иной была бы тогда вся наша жизнь. Во всяком случае, совершенно ясно, что западная цивилизация в своем нынешнем облике просто не сложилась бы.

Из всего вышесказанного вытекает, что книга о древнегреческой культуре, о народе, создавшем эту культуру, об особенностях его мировосприятия, сознания, системы ценностей, о его «картине мира» – это книга о важном, основополагающем, фактически о наших корнях. Это – одна «сторона медали».

Другая же заключается в том, что необходимо учитывать в том числе и специфику мировоззрения античных греков: не только то, чем эллин был похож на нас, но и – в особенности! – то, чем он отличался от нас. Этому последнему аспекту часто вообще не придается значения. Ученые-историки привыкли в первую очередь обращать внимание на черты, которые роднят между собой самые далекие друг от друга общества. Считается, что это позволяет подойти к постижению общих, единых законов исторического развития. Вероятно, так оно и есть. Однако любая односторонность вредна. Стоит порой задумываться и о том, что было неодинакового, своеобразного у людей разных эпох.

Выдающийся французский исследователь античности Жан-Пьер Вернан высказал в предисловии к одному из сборников своих статей очень плодотворную мысль: эллины от нас одновременно далеки и близки. С одной стороны, достаточно далеки, чтобы мы могли изучать их «извне». С другой стороны, достаточно близки, чтобы мы могли, несмотря на прошедшие века и тысячелетия, вступить с ними в живое общение, понимать их – и при этом быть уверенными, что понимаем их адекватно[1].

Чтобы было понятно, о чем идет речь, приведем такой пример. Никто не усомнится, что человек Древнего Востока – будь то житель страны фараонов или китаец времен первых императоров – не такой, как мы, в сущности, даже чуждый нам. Кстати, не с этим ли связана большая популярность сюжетов, связанных с этими цивилизациями, в современной массовой культуре – беллетристике, кино? Напишите или снимите что-нибудь об оживших и разгуливающих мумиях, о «тайнах пирамид» или, к примеру, о глиняных солдатах Цинь Шихуанди – и успех обеспечен.

Пресловутый «эффект чуждости» порождает налет экзотики, вызывает естественный интерес. Мы сталкиваемся с иным. Настолько иным, что ученый, занимаясь изучением подобных обществ, живших в них людей, читая созданные в них тексты, никогда не может быть на сто процентов уверен в том, что он правильно понимает смысл этих текстов, духовный мир этих людей. Всегда остается сомнение: может быть, они говорили совсем не о том, что мы пытаемся вложить в их уста, исходя из наших сегодняшних представлений? По сути дела, общение идет как бы на разных языках (имеется в виду язык не в лингвистическом, а в цивилизационном понимании), и кто может быть абсолютно достоверным переводчиком?

С греками же всё одновременно и проще, и сложнее. С ними мы говорим, на одном «цивилизационном языке». А если и на разных – то, во всяком случае, на очень родственных. В своей философской, этической, общественно-политической, научной мысли они поднимали все те же самые вопросы, которые волнуют и нас теперь. Мы, повторим и подчеркнем, их понимаем! И отсюда рождается иллюзия, что они вообще от нас не отличались. Однако же это именно иллюзия.

Античная цивилизация ныне тоже не обделена интересом. О ней пишутся романы, снимаются фильмы, и они очень популярны. Но их герои – будь то Александр Македонский, или Клеопатра, или «триста спартанцев» – выглядят буквально нашими современниками, разве что носящими другую одежду. У них те же структуры мышления, те же модели поведения, те же реакции на различные жизненные ситуации.

Иными словами, здесь перед нами случай противоположный, чем с египтянами или китайцами. Налицо другая крайность: древних греков изображают такими же людьми, как мы. А на самом деле это не так. Нужно отдавать себе отчет в том, что можно быть понятным, но при этом непохожим. С греками именно так: они были во многом иными, и, главное для нас – увидеть, в чем именно они были иными. Мы не сможем полноценно узнать человека прошлого, прежде чем не научимся хотя бы немного понимать его язык – тот самый «цивилизационный язык», о котором только что шла речь. А иначе получается так: изучая этого человека, мы как бы задаем ему вопросы – но при этом не хотим пристально вслушаться в его настоящие ответы, а вместо этого сами придумываем ответы за него и ему их навязываем.

В книге, которую открыл читатель, мы и хотим рассказать именно об особенностях мировоззрения, мышления, поведения, жизнеотношения античных греков – о тех основах, на которых выросла вся их великая культура.

* * *

Подзаголовок книги – «Категории древнегреческой культуры» – сознательно отсылает к замечательному труду крупнейшего отечественного историка-медиевиста Арона Яковлевича Гуревича «Категории средневековой культуры»[2]. В этой книге предлагалось по отношению к человеку средневековья именно то, что автор этих строк попытается сделать по отношению к древнему эллину: оттенялось своеобразие его мироощущения, мышления, поведения. Новый подход оказался чрезвычайно плодотворным. Под влиянием А. Я. Гуревича в нашей стране сложилась целая школа ученых, изучающих Средние века с таких позиций, а сам он прочно вошел, как сейчас модно выражаться, в число «знаковых фигур» российских гуманитарных наук.

История античности – дисциплина более консервативная и традиционная, так уж сложилось за века ее существования. Новые, нестандартные подходы гораздо труднее в ней прививаются, а зачастую даже встречают противодействие со стороны авторитетных коллег. Однако двигаться вперед все-таки надо, иначе мы рискуем погрузиться в застой.

Мы не скрываем, что труд Гуревича в известной мере послужил для нас образцом. Правда, образцом в самом общем смысле: никаких заимствований оттуда мы себе не позволяли, структуру изложения приняли совершенно другую, да и темы, рассмотренные нами, далеко не всегда те же, что привлекли внимание Арона Яковлевича. Тем более неуместно говорить о каком-то «соперничестве» с мэтром. Нет, наша задача достаточно скромна: попытаться описать некоторые стороны мысли и жизни эллина такими, какими они были, не уходя при этом от острых вопросов и спорных проблем, и тем самым – заложить, если получится, хотя бы несколько «кирпичиков» в более полнокровное и многогранное постижение нашего «обобщенного героя». Насколько попытка окажется удачной – судить читателю.

Часть I. Феномен полиса

«Греческое чудо» и полис

Чуть выше уже говорилось о поразительной творческой одаренности древнегреческого этноса. Именно она часто заставляет ученых говорить о настоящем «греческом чуде». Это словосочетание (насколько известно, первым его ввел в обиход знаменитый французский писатель и мыслитель XIX века Эрнест Ренан) нередко употребляют даже вполне серьезные историки, и, наверное, все-таки не зря. Действительно, с трудом поддается рациональному объяснению, каким образом на довольно-таки раннем этапе истории человеческого общества был достигнут такой колоссальный взлет духа. И насколько не похожи были античные эллины на своих соседей и современников – народы Древнего Востока! Они породили какой-то совсем иной тип менталитета, мироощущения, духовной жизни.

Впрочем, к категории «греческого чуда» однозначного отношения в науке нет. Часто его реальность просто отрицают. Приведем слова швейцарского ученого Андре Боннара, автора в свое время переведенной на русский язык и нашумевшей у нас, неоднократно переиздававшейся книги «Греческая цивилизация»: «Греческий народ был совершенно таким же народом, как и всякий другой… Его цивилизация распускалась и взращивалась на том же черноземе суеверий и мерзостей, на котором выросли все народы мира, – в этом нет никакого чуда…»[3]. По мнению Боннара, греческая цивилизация – просто закономерный итог длительного предшествующего развития человечества.

Этой точке зрения решительно возражал выдающийся российский историк античности Юрий Викторович Андреев. Он считал, что огромные успехи древних греков в деле цивилизационного строительства были во многом обусловлены таким субъективным фактором, как одаренность греческого этноса, не имеющая себе равных. Он пишет: «Главная причина этих успехов, заключалась, конечно же, в самих греках, в особой изощренности и мощи их интеллекта, в необыкновенной утонченности их душевного, эмоционального склада, в их необычайно высокой для древнего человека жизненной активности, в их обостренном интересе ко всему окружающему миру и т. д., и т. п. Иначе говоря, “греческое чудо” было создано гением греческого народа. Но гений – это всегда неожиданность, всегда отклонение от нормы, всегда счастливый случай. Его невозможно вывести прямо и непосредственно из длинного ряда предшествующих ему предков. Именно поэтому греческая цивилизация не может считаться простым итогом предшествующей ей многовековой истории всего Древнего мира, как хотелось бы думать А. Боннару и всем, кто разделяет его взгляды»[4].

Но такой вариант ответа на вопрос – греки создали великую культуру потому, что они были гениальны – тоже трудно признать вполне удовлетворительным. Мы попадаем в какой-то порочный круг. Конечно, там, где заходит речь о «чуде», науке, казалось бы, остается только замолчать. Ведь чудо – это всегда нечто в конечном счете непостижимое: как бы не объяснять его средствами человеческого разума, все равно останется какой-то необъяснимый «осадок».

Есть, конечно, и промежуточные точки зрения между отрицанием «греческого чуда» и объяснением его сугубо иррациональными, не поддающимися какой-либо проверке причинами. Имеются они и в нашей российской науке. Только что упомянутый Ю. В. Андреев был представителем блестящей санкт-петербургской (ранее ленинградской) школы антиковедения второй половины XX века. Так сложилось, что именно во «второй столице на Неве» специалисты особенно внимательно относились к проблемам становления греческой цивилизации – и добивались больших успехов. Помнится, в свое время у нас, тогда еще молодых ученых, всегда были на устах имена «трех китов» этой школы: Андреев, Зайцев, Фролов. Увы, на момент, когда пишутся эти строки, жив из них только Эдуард Давыдович Фролов, уже многие годы занимающий пост заведующего кафедрой истории Древней Греции и Рима Санкт-Петербургского государственного университета.

Э. Д. Фролов, конечно, тоже не мог не отдать дань проблеме «греческого чуда». Он назвал цивилизацию античных эллинов «цивилизацией досуга» и именно этим объяснял ее достижения и свершения. Он писал: «В античном мире отличительным качеством свободного человека считалось в принципе обладание досугом… Сложившаяся в античном обществе ситуация создавала исключительно благоприятные условия для творческого труда свободных людей, для развития своеобразной духовной культуры…»[5].

Но откуда пресловутый досуг? Всё объясняется просто: за свободных граждан скучным, повседневным трудом занимались рабы, и те поэтому были вполне свободны для реализации своих творческих потенций. «Основанное в значительной степени на рабском труде производство не интересовало интеллектуальную элиту античного общества»[6]. На этом круге вопросов – была ли древнегреческая цивилизация основана на рабском труде, действительно ли рабовладение, и только оно, порождало досуг свободных, да и являлись ли эти свободные столь уж «досужими бездельниками» – мы еще остановимся по ходу дальнейшего изложения. Пока отметим только, что все-таки перед нами предстает несколько односторонняя картина. Возможно, столь же односторонняя, как у Андреева, но только ориентированная в иную (не духовную, а чисто экономическую) сторону.

Впрочем, Э. Д. Фролов всегда стремился и стремится максимально взвешенно подходить к оценке прошлого. Он подчеркивает еще и другое: «решающую, на наш взгляд, особенность цивилизации древних греков и римлян – ее сугубый рационализм, повышенную роль сознательного творческого начала»[7].

А третий из только что упомянутых крупнейших санкт-петербургских антиковедов этого поколения, Александр Иосифович Зайцев, написал специальную книгу «Культурный переворот в Древней Греции VIII–V вв. до н. э.», в которой как раз и попытался раскрыть предпосылки «греческого чуда». Он сделал упор на два основных момента. Во-первых, на быстро шедший в Элладе интересующей нас эпохи «процесс разрушения традиционных норм жизни»[8]. В результате греки жили в обстановке очень большой мобильности, как чисто географической (в том смысле, что многие из них, особенно деятели культуры, отправлялись в долгие и далекие путешествия, постоянно переезжали из города в город и тем самым расширяли свой кругозор), так и социальной. Последнее означает, что мыслящему, одаренному, инициативному человеку, даже если он происходил из низких слоев общества (речь, конечно, не идет о слое самом низком, о рабах), в подобной системе было возможно добиться успеха, существенно повысить свой престиж, улучшить материальное и общественное положение. Жизнь каждого была, если можно выразиться, не «запрограммирована», человек становился сам «кузнецом своего счастья», пользуясь невиданной до того в мире свободой.

Второй момент, на котором подробно останавливается А. И. Зайцев – это присущий античным грекам дух состязательности – «агональный дух», как его принято называть ныне в науке. Эта особенность эллинского характера, действительно, прямо-таки бросается в глаза и была поэтому тоже замечена уже довольно давно (первым ее подчеркнул в XIX веке крупный швейцарский ученый Якоб Буркхардт, друг Ницше и автор фундаментального труда «История греческой культуры»). Что бы греки ни делали – они соревновались друг с другом. Причем очень часто – совершенно бескорыстно, просто ради горделивого ощущения победы. Об «агональном духе» еще неоднократно будет говориться далее на страницах нашей книги.

А. И. Зайцев отмечает также значение распространение железа и техники его обработки как одного из факторов «греческого чуда»[9]. Это, однако, вызывает серьезные вопросы. «Железный век» в значительной части Европы и Азии наступил примерно одновременно – в начале I тысячелетия до н. э., но такого же духовного эффекта, как в Греции, он почему-то больше нигде не вызвал. Не лишено поэтому оснований ироническое возражение историка античной философии Феохария Харлампиевича Кессиди (который, кстати, сам из российских этнических греков): «Бесспорно, выплавка железа и выращивание картофеля играли и играют большую роль в экономической жизни народов мира, тем не менее “взрыв интеллектуальной энергии” в Греции VI–V вв. до н. э. невозможно объяснить “диффузией железа”, как и возникновение, например, марксизма потреблением картофеля»[10].

Однако что же предлагает взамен сам Ф. Х. Кессиди? Он… апеллирует к греческому «национальному характеру»[11]. И в этом его концепция близка к уже знакомым нам взглядам Ю. В. Андреева: мы опять пошли по кругу. Да и что же такое – этот самый «национальный характер»? Это некая константа, постоянная и неизменная величина, общая для всех представителей этноса? Но такого не бывает. И потом, если греки – обладатели такого замечательного, уникального характера, почему же он проявился «во всей своей красе» лишь на какие-нибудь несколько веков? Ведь греки – народ, известный из источников на протяжении, как минимум, четырех тысячелетий, существуют они и по сей день. Почему среди них не появляется новых Сократов, Фидиев, Демосфенов?