Черная Вдова. Крымские легенды (сборник)

– Это уж точно! – засмеялся охмелевший Ивашка. – Они теперь стали все вроде святых, а про меня небось такое рассказывают, что неудобно доброму человеку об этом и на ухо сказать! – и он, ловко схватив бутыль шинкаря, налил себе еще один полный стакан.

– Вот видишь! – обрадовался шинкарь, который всегда примечал много схожих обычаев, существовавших у его скитальческого народа и в тех странах, куда его заносила судьба. – Вот видишь, люди везде одинаковые, что в Палестине, о которой ты наверняка ни бельмеса не знаешь, что в твоей родной Рязанской губернии. И обычаи тоже у многих очень похожи. Ты типичный козел отпущения, только не думаю, что на Руси приживется такое название. А посему, поскольку ты Ивашка, и любишь скоморошничать и выделывать разные кренделя, быть тебе отныне Иваном-Дураком. То есть человеком, глядя на которого, всем становится чуточку легче, и жизнь не кажется уже такой унылой и скучной. И не обижайся, пожалуйста, на свое новое прозвище, потому что на самом деле ты намного умнее и лучше других, ведь это же не с ними, а с тобой любил пьянствовать на крыльце строгий барин Иван Федорович!

Вот так и появилось у Ивашки Босого его новое прозвище, а потом уж разошлось по всей русской земле, по всем большим и малым ее селениям. Барину Ивану Федоровичу оно тоже понравилось, и он, когда Ивашка вернулся домой после скитаний по шинкам и окрестным губерниям, даже не высек его за это, а, сидя с ним на барском крыльце, сказал, обнимая за плечи:

– Был ты, друг мой, Ивашкой Босым, пьяницей и непутевым бродягой, а стал отныне Иваном-Дураком, очень полезным в обществе человеком! Принял, можно сказать, эстафету от одного человеческого племени – к другому, и в этом, друг мой, вся философия и весь смысл жизни!

Барин Иван Федорович, между прочим, был философом, и даже учился когда-то в заморском университете. Его самого соседские помещики тоже хотели обьявить дураком, но у них это почему-то не вышло. Не подходит к барину это прозвище, и все тут! Кем угодно можно его называть: и самодуром, и сумасбродом, и шалопаем, а дураком почему-то нельзя. Только к простому человеку, вроде Ивашки Босого, это прозвище и применимо. Таковы причуды русского языка. Так появился на Руси первый Иван-Дурак. Ну а после этого он и на крестьянской печи в гости к царю приезжал, и цареву дочку за просто так сосватал себе, и по-щучьему велению разные чудеса совершал, однако это уже совсем другие истории, к нашей легенде никакого отношения не имеющие.

Призрак ВДНХ. Московская легенда

В самом дальнем конце ВВЦ, Всероссийского Выставочного Центра, который еще недавно назывался ВДНХ, и, очевидно, через какое-то время опять сменит название, находится удивительная скульптура. О ней почти никто не знает, она скрыта большими павильонами и зарослями деревьев, но того, кто все же отважится добраться к ней, ждет поистине удивительное открытие. На небольшой круглой площадке, куда уже давно никто не заходил, и где давно не работали дотошные садовники, облагораживающие каждую аллею и каждый кустик выставочного центра, стоит вылитое из бронзы изображение двух молодых людей на фоне большой бронзовой птицы. Это летящий в воздухе журавль, к которому протягивают руки юноша и девушка, навечно, казалось бы, застывшие в своем стремлении поймать улетающее вдаль счастье. Невесомые тела их, вылитые из бронзы неизвестным скульптором в начале восьмидесятых годов двадцатого века, давно уже позеленели от времени и от московских дождей. Но руки, протянутые вверх, к небу, тем не менее кажутся живыми, готовыми схватить в воздухе свою удачу, которую они ждут уже много лет. Мало кто сейчас знает историю этой потрясающей скульптуры, достойной украшать не забытые аллеи ВВЦ, а лучшие выставочные залы страны, и уж тем более все давно забыли имена глядящих с надеждой в небо молодых людей. Только с очень большим трудом, опросив множество старожилов ВДНХ (а для них место это навсегда теперь называется так, ибо новое название не будит в сердцах и душах их никаких эмоций и воспоминаний), – опросив множество старожилов ВДНХ, вы наконец-то узнаете имена двух влюбленных, навечно застывших в едином порыве, а также услышите историю их любви, давно уже ставшую легендой.

Итак, в конце семидесятых годов прошлого века во ВГИКе, московском институте кинематографии, который находится рядом, прямо за оградой ВДНХ, на улице Вильгельма Пика, и куда ведет небольшая калитка, мало кому известная, училась актриса Нина Богданова. Она подавала очень большие надежды, и уже к концу первого курса ей предложили сыграть главную роль в фильме по сценарию молодого писателя Сергея А., жившего, кстати, совсем недалеко от ВДНХ. В сценарии рассказывалось об одной японской студентке, молодой актрисе, приехавшей в Москву учиться во ВГИКе, и неожиданно заболевшей лейкемией. Она была родом из Хиросимы, и болезнь ее, к сожалению, была неизлечимой. Московские врачи, несмотря на все усилия и на все болезненные процедуры, через которые прошла девушка, оказались бессильны, и дни японской студентки были сочтены. По старому японскому поверью, тот, кто сделает из бумаги ровно миллион журавликов, может загадывать любое желание, и это желание обязательно исполнится. И умирающая японская актриса стала складывать из листов белой бумаги этих журавликов, заранее зная, что она не успеет закончить работу в срок, ибо времени жить у нее осталось совсем немного. Ей помогал весь персонал больницы, все однокурсники и множество посторонних людей, случайно узнавших об этой трагичной истории, но все было тщетно: через короткое время она умерла. А когда посчитали число готовых журавликов, которым уже не было места в опустевшей палате, то оказалось, что их было почти миллион, и до ровного счета не хватало всего одного. Таков был сценарий, и Нина Богданова должна была в нем играть роль погибающей актрисы.

Во время работы над сценарием, который несколько раз пришлось переписывать, Нина Богданова подолгу общалась с его автором Сергеем А., и нет ничего удивительного в том, что они полюбили друг друга. Они встречались на ВДНХ, в ее потайных аллеях, проходя туда через малозаметную калитку, ведущую прямо от здания ВГИКа, мечтая о будущих съемках и тех сценариях, которые Сергей напишет для Нины. Однако все кончилось совсем не так, и очень трагически: Нина, совершенно неожиданно для всех, повторяя судьбу выдуманной японской студентки, заболела лейкемией, и ее положили в больницу. Это было необъяснимо, в этом была какая-то мистика, но все случилось именно так! Одни говорили, что она слишком сильно вжилась в образ, другие о том, что Сергей А. написал сценарий, который убивает (в среде кинематографистов ходило немало легенд о таких сценариях), но ничего сделать оказалось невозможным – дни Нины были сочтены.

Странным образом повторяя сценарий, Нина стала собирать из листов белой бумаги белых журавликов, которыми была завалена от пола до потолка вся ее палата. Поддавшись необъяснимой магии древнего японского поверья, ей помогали в этом врачи и медсестры, а также студенты ВГИКа, однако с каждым днем Нине становилось все хуже. Она прошла через болезненные процедуры облучения, а когда встал вопрос о пересадке костного мозга, Сергей А. отдал ей часть своего. К несчастью, операция для него была неудачной, и он, в свою очередь, медленно умирал, помещенный в одну палату с Ниной Богдановой. Они умерли в один день и в один час, до последней минуты складывая из бумаги белых журавликов, и надеясь, как все влюбленные, на невозможное чудо. Когда после их смерти стали освобождать палату, и посчитали этих журавликов, то оказалось, что до миллиона не хватает ровно одного, на которого сил у них больше не было. Этот последний недостающий журавлик был отлит из бронзы неизвестным скульптором вместе с фигурами Сергея и Нины, и помещен в дальней аллее ВДНХ, в том месте, где они когда-то встречались. Со временем эта аллея заросла деревьями, и проход к фигурам Сергея и Нины был забыт. Но в час заката, летом, если очень сильно захотеть, можно увидеть летящего над территорией выставочного центра бумажного журавлика, который, казалось бы, навечно застыл в неподвижном московском небе. Это и есть призрак ВДНХ, о котором рассказывают шепотом и под большим секретом, ибо история его появления здесь трагична и окутана тайной. Быть может, вам повезет, и невесомый призрак ВДНХ приведет вас в конец дальней аллеи, к двум вылитым из бронзы фигурам, и вы надолго останетесь здесь, забыв о развлечениях и отложив на время все другие дела.

Фуна: гора-дракон (крымская легенда)

Драконы летят, драконы,Сквозь страны и терриконы,Летят они над землею,Над ненавистью и молвою.(Слова из старой песни)

Вы видели, как летят в небе драконы? Как сшибаются они в безжалостной схватке, как падают вниз, поверженные более мощным противником? Вы видели утренние бои драконов, видели полдневные и вечерние? Не видели? – тогда вы вообще не видели ничего, и вам надо послушать историю о забытом и канувшем в Лету царстве драконов, и о тех битвах, которые разыгрывались в небе на заре нашего мира. Тогда, когда все еще было свежо и юно, когда страсти, кипевшие в груди бесстрашных бойцов, были подлинными страстями, когда не забылись еще многие события, позже стершиеся из памяти немощного человека, и когда сам немощный человек был еще так юн и слаб, что мог только лишь наблюдать за ходом страшных вещей, не имея возможности на них повлиять. Итак, слушайте, слушайте, слушайте!

На заре нашего мира, в невообразимо седой древности, на земле, кроме человека, существовало множество сказочных существ, в подлинность которых мало кто теперь верит. В небе тогда господствовало племя гордых драконов, повелителей всего, что существовало тогда во вселенной, накопивших огромные сокровища и богатства, и постоянно сражающихся из-за них в юном и бесконечно голубом от своей юности и свежести небе. С ужасом наблюдали обитатели болотистых и травянистых равнин за безумными схватками страшных драконов, прятались они в своих норах и тех убогих жилищах, которые смогли соорудить себе на земле, и дрожали, видя, как сшибаются на лету огромные, покрытые блестящими чешуйками полуптицы-полузмеи, борясь за владычество над своим племенем, и над теми богатствами, которые успели они накопить. Во время одной из таких вечерних схваток (а вечерние схватки были самыми безжалостными и кровавыми) один из драконов, тяжело раненый и истекающий кровью, кружил над землей в поисках убежища, держа в когтистых лапах огромный сундук с сокровищами, которые удалось отстоять ему в яростной схватке. Не имея сил лететь дальше, он опустился недалеко от моря в цветущей алуштинской долине, крепко прижимая к себе окованный тяжелыми железными полосами сундук, и принял вид красивой рогатой горы (драконы в те времена умели принимать вид любых как живых, так и неживых предметов). Не было сил у него лететь дальше, не было охоты подвергать риску те сокровища, которые отстоял он в яростной схватке, и решил он навсегда остаться в алуштинской долине, охраняя под видом рогатой горы свои богатства.

Шли годы, века, пробегали тысячелетия. Поселились в алуштинской долине люди, которые называли рогатую гору то Фуной, то есть дымящейся, курящейся из-за вечных облаков и туманов, клубящихся над ее вершиной, то Демерджи, то есть гора-кузнец, то даже Катюшей, в честь посетившей некогда Крым императрицы Екатерины. Местные жители хорошо знали коварный и изменчивый нрав Фуны (а название это, безусловно, самое правильное изо всех, что давали этой горе), подозревая, что внутри нее скрыты некие страшные и разрушительные силы, по сравнению с которыми обычный нормальный человек кажется ничтожной мошкой, или песчинкой. Дракон, принявший вид рогатой горы, время от времени извергал из себя клубы огня и дыма, принимаемые людьми за клубящиеся тучи и хлопья тумана, и от этих струй огня и дыма погода в алуштинской долине постоянно менялась. Здесь все зависело (и зависит сейчас) от настроения раненого дракона, который все никак не может залечить полученные в жестокой схватке раны, и все никак не может взлететь, и поэтому вымещает свой гнев и свою ярость на жителях алуштинской долины. И поэтому нет никакого постоянства, никакой системы в алуштинской погоде, здесь все зависит от самочувствия раненого дракона, здесь в атмосфере бушуют постоянные злые вихри, повергая в изумление ученых синоптиков, и здесь все подчинено одному-единственному: воле раненого зверя, хранителя несметных богатств, скрытых в его каменных недрах.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.