Петр Ивашутин. Жизнь отдана разведке

Обратим внимание читателей и на следующее немаловажное обстоятельство. В середине 80-х годов прошлого века СМИ стали активно пропагандировать тезис о том, что в предвоенные годы в СССР якобы искусственно раздувалась шпиономания и насаждалась «психология осажденной крепости».

В этой связи целесообразно проанализировать вопрос о том, насколько обоснованы эти суждения, насколько они реально отражали объективные процессы, проходившие на европейском континенте в годы, предшествовавшие началу Второй мировой войны.

Подчеркнем и тот факт, что как Первая, так и Вторая мировые войны начались, по сути дела, с террористических актов, вызвавших «широкий международный резонанс». В первом случае это было убийство наследника австрийского престола в Сараево, во втором – провокационное нападение группы агентов «Абвера» на немецкий же городок Гляйвице.

В предисловии к опубликованной в Париже в мае 1938 г. книге Л. Ривьеры «Центр германской секретной службы в Мадриде в 1914–1918 гг.» бывший в то время вице-председателем Высшего военного совета Франции генерал Максимилиан Вейган пророчески писал:

«Вероятно, никогда еще столько не говорили о войне, как теперь. В разговорах все сходятся на том, что если бич войны снова поразит Европу, то на этот раз война будет “всеобъемлющей” (“тотальной”)[10]. Это значит, что в борьбе будут участвовать не только люди, способные носить оружие, но будут мобилизованы и все ресурсы нации, в то время как авиация поставит самые отдаленные районы под угрозу разрушения и смерти».

Напомним, что писалось это еще за полтора года до начала реализации гитлеровских планов по «расширению германского жизненного пространства», но когда уже понимание и предчувствие новой большой беды стало постепенно овладевать сознанием политических и военных элит сопредельных Германии государств.

«Наряду с открытым нападением на врага, – продолжал Вейган, – в широких масштабах развернется и так называемая “другая война” – война секретная и также “всеобъемлющая”, в задачу которой войдут деморализация противника, восстановление против него широкого общественного мнения (пропаганда), стремление узнать его планы и намерения (шпионаж), препятствование снабжению (диверсии в тылу)…».

Здесь следует отметить, что М. Вейган хорошо знал предмет, о котором он говорил, поскольку до этого в течение 5 лет возглавлял французский Генеральный штаб, которому подчинялось знаменитое «Второе бюро» – военная разведка Франции. А в описываемый период он лично вел переговоры с турецкими властями и представителями антисоветской кавказской послереволюционной эмиграции об организации разведывательно-подрывной работы на территории СССР.

Давая общую оценку работе Леона Ривьеры, Вейган достаточно прозорливо отмечал, что «подобные книги, разъясняя факты минувшего, дают читателю возможность до некоторой степени проникнуть в тайны будущего».

Уроки и итоги «другой», тайной мировой войны 1914–1918 гг. извлекались и подводились со всех сторон фронтов – в Германии, Франции, Великобритании и даже в США, позже других вступивших в войну, в немалой степени благодаря успеху английской дешифровальной службы.

Разумеется, на восприятие угрозы шпионажа со стороны иностранных спецслужб и предпринимавшиеся в этой связи меры по повышению бдительности населения не могли не влиять политические выступления и директивы И. В. Сталина. Особенно его заключительное слово на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 г. Тогда вождь призывал «Помнить и никогда не забывать, что, пока есть капиталистическое окружение, будут и вредители, диверсанты, шпионы, террористы, засылаемые в тыл Советского Союза разведывательными органами иностранных государств, помнить об этом и вести борьбу с теми товарищами, которые недооценивают значения факта капиталистического окружения, которые недооценивают силы и значения вредительства»[11].

Эта установка «Верховного главнокомандующего» объясняет последовавшую вскоре весьма широкую публикацию в СССР переводных работ иностранных авторов о роли разведки в современной войне, а также их последующие переиздания в 1942–1944 годах[12].

Однако подобное политико-конъюнктурное отношение к работам зарубежных авторов отнюдь не умаляет значения содержащихся в них объективных выводов и суждений о роли спецслужб в мирное и военное время. Тем более что многие из них нашли свое подтверждение в совместной борьбе стран Антигитлеровской коалиции с фашизмом в годы Второй мировой войны.

26 января 1939 г. П. И. Ивашутин откомандировывается из Военно-воздушной академии им. Н. Е. Жуковского в распоряжение НКВД СССР.

Любопытный факт: в тот же день в штаты НКВД был зачислен выпускник Военной Академии им. М. В. Фрунзе Иван Александрович Серов[13]; их судьбы окажутся тесно переплетенными на протяжении почти четверти века.

Как имеющий военное образование специалист, после кратковременной подготовки П. И. Ивашутин получил назначение на должность начальника Особого отдела НКВД СССР стрелкового корпуса.

Боевое крещение

Первым назначением Петра Ивановича в военной контрразведке стала должность начальника Особого отдела 23-го стрелкового корпуса, входившего в состав Белорусского Особого военного округа (БОВО). Корпус представлял собой оперативно-тактическое соединение, в состав которого входили 8, 136, 62 и 97 стрелковые дивизии РККА. Штаб корпуса размещался в г. Мозыре, куда и прибыл для дальнейшего прохождения службы капитан госбезопасности Петр Ивашутин.

Здесь Петру Ивановичу пришлось на практике осваивать искусство контрразведки, включая курирование – контроль за деятельностью и оказание помощи, обучение оперативного состава, подчиненных ему особых отделов дивизий, входивших в состав корпуса.

Главная задача военной контрразведки – оказание помощи командованию войск в поддержании их высокой боеготовности, защите от действий агентов и диверсантов противника. За этими набившими оскомину банальными фразами стоят боль и тяжесть неоправданных утрат, горечь понесенных поражений.

Необходимо отметить, что, в отличие от оперативного состава, руководители особых отделов часто общались с офицерами штабов и командирами подразделений, тем самым формируя у них представление и лично о себе, и о представляемой ими службе. Тем более что существовавшие до 9 февраля 1943 г. специальные звания сотрудников НКВД СССР с соответствующими знаками отличия были на две ступени выше армейских[14]. Звание капитана госбезопасности П. И. Ивашутина соответствовало званию полковника.

Деловой характер и культура общения, выдержка, хладнокровие, здравомыслие и забота об интересах порученного дела, целеустремленность и настойчивость не только вызывали чувства симпатии у окружающих, но и приводили к возникновению дружеских отношений. Высокомерная или истеричная манера общения, пренебрежение к мнениям офицеров, самодурство и чванливость также порождали соответствующие ответные чувства, что хорошо знал и о чем всегда помнил Петр Иванович Ивашутин и чему он учил своих подчиненных.

Тревожной осенью 1939 г., венчавшей безуспешные попытки ведения в Москве переговоров с делегациями Великобритании и Франции о принятии мер для обеспечения коллективной безопасности в Европе, о гарантиях безопасности для Польши, переговоры с Германией о мире и границах, состоялось еще одно важное событие в истории не только СССР.

17 сентября Красная Армия начала поход с целью освобождения западных областей Украины и Белоруссии, отторгнутых по итогам советско-польской войны 1920 г.

На командном пункте похода находился первый секретарь Центрального комитета Коммунистической партии (большевиков) Украины (ЦК КП(б)У) Никита Сергеевич Хрущев[15] и народный комиссар внутренних дел Украинской Советской Социалистической Республики Иван Александрович Серов, возглавивший оперативную группу «по изъятию контрреволюционного элемента на освобождаемых территориях». Этот опыт совместной работы и определит в дальнейшем судьбу Серова.

Сразу отметим, что важно в свете последующих событий, что по итогам этого «освободительного похода» в состав Украинской ССР были включены 5 западных областей, ранее находившихся под властью Польши: Львовская, Ивано-Франковская, Тернопольская, Волынская и Ровенская. Общая численность населения этих областей составляла около 8 миллионов человек, большинство из которых представляли «западенцы» – украинцы, традиционно проживавшие в окружении представителей других национальностей – поляков, венгров, русинов, гуцулов, евреев и других. Именно поляки составляли вторую по численности национальную группу среди жителей Западной Украины. И именно здесь же в силу сложившихся социально-исторических условий и дискриминационной политики польских властей проживало и подавляющее большинство сочувствовавших идеологии и программе «национального освобождения» Организации украинских националистов (ОУН), образованной в 1929 г. в Берлине покинувшими Украину в период гражданской войны и обосновавшимися в Европе ее жителями.

Красной Армией также был занят Виленский край, включая его главный город Вильно (ныне – Вильнюс), до 1918 г. являвшийся Виленской губернией Российской империи. Но по Московскому договору 1920 г. Виленский край отошел к Литве, однако тогда же он был отторгнут у нее польскими войсками. В соответствии с Договором о взаимной помощи с Литовской Республикой от 10 октября 1939 г. Виленский край был передан Советским Союзом Литве, и советские войска оставили его.

Уже через 10 месяцев пребывания в новой для него должности недавнему слушателю военной академии капитану госбезопасности П. И. Ивашутину пришлось принять боевое крещение на фронте советско-финской войны.

Как известно, Советское правительство предложило Финляндии в октябре 1939 г. провести переговоры об аренде и обмене территориями. Однако поддерживаемое правительствами Великобритании и Франции, а также – тайно – Германии, не веря в возможность войны, финское правительство на начавшихся 11 октября переговорах заняло максимально бескомпромиссную позицию, объявив 13 октября всеобщую мобилизацию.

На этом фоне начавшиеся 30 ноября боевые действия между Финляндией и СССР стали прелюдией Великой Отечественной войны.

В декабре 1940 – марте 1941 г. в боевых порядках Северо-Западного фронта, развернутого из частей Ленинградского военного округа (ЛВО), «особисты» непосредственно нарабатывали опыт ведения контрразведывательной деятельности в боевой обстановке.

В январе 1940 г. 23 стрелковому корпусу пришлось принять боевое крещение при штурме «Линии Маннергейма», которая представляла собой систему долговременных укреплений финской армии, считавшуюся неприступной.

Один эпизод, характеризующий деятельность начальника Особого отдела П. И. Ивашутина: узнав, что корпусные разведчики, которым предстояло действовать в тылу противника, не обеспечены необходимым теплым обмундированием, маскировочными халатами, он оперативно, «через голову» командования корпуса, довел эту информацию до члена Военного совета фронта А. А. Жданова. Вследствие чего все необходимое было выделено и оперативно доставлено в части, вызвав немалое удивление командиров и уважение к начальнику особого отдела.

Как известно, после прорыва Линии Маннергейма финское правительство предложило Советскому Союзу заключить перемирие, и договор о прекращении военных действий и новой линии государственной границы с Финляндией был подписан в Москве 12 марта 1940 г.

После окончания военных действий 23 стрелковый корпус отбыл к месту постоянной дислокации.

Начальник особого отдела ЛВО А. М. Сиднев докладывал в Особый отдел НКВД СССР об итогах работы в период боевых действий:

«Можно уверенно сказать, что задачи, возложенные партией и правительством на органы НКВД Северо-Западного фронта, были выполнены.

За период войны с Финляндией оперативные работники особых отделов Северо-Западного фронта приобрели большой опыт ведения агентурно-оперативной работы в боевых условиях.

Оперативные работники полков и отдельных батальонов всех особорганов в зависимости от обстановки находились в подразделениях с таким расчетом, чтобы своевременно оказать необходимую помощь командованию в выполнении боевой задачи. Факты исключительно честного, действительно большевистского отношения к своим обязанностям проявило большинство оперативного состава».

Значение, в прямом смысле слова, «потом и кровью» приобретенного опыта было столь велико, что 30 октября 1940 г. Особый отдел НКВД СССР разослал в подчиненные «особорганы» обзор практики оперативной работы в боевых условиях.

В документе, в частности, раскрывались вопросы руководства подчиненными органами в боевой обстановке, места оперуполномоченного особого отдела в бою, содержание и особенности работы на территориях, освобожденных от противника, борьбы с дезертирством, работы с военнопленными. Некоторые выводы в этот документ были вписаны и уроками деятельности Петра Ивановича Ивашутина.

Всего в ходе финской кампании военными контрразведчиками только в полосе боевых действий было обезврежено свыше 40 агентов финской, английской и других разведок.

30 военных контрразведчиков фронта пали в боях, а 348 из них за добросовестное и мужественное выполнение служебных заданий были награждены орденами и медалями.

3 февраля 1941 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о реорганизации органов государственной безопасности: оперативно-чекистские подразделения были выделены из НКВД в самостоятельный наркомат государственной безопасности СССР.

В совместном постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 8 февраля 1941 г. это решение мотивировалось «необходимостью максимального улучшения агентурно-оперативной работы органов государственной безопасности и возросшим объемом работы, проводимой НКВД».

При этом на создаваемый новый наркомат возлагались следующие задачи по обеспечению государственной безопасности СССР:

– ведение разведывательной работы за границей;

– борьба с подрывной, шпионской, диверсионной, террористической деятельностью иностранных разведок внутри СССР;

– оперативная разработка и ликвидация остатков всяких антисоветских партий и контрреволюционных формирований среди различных слоев населения, в системе промышленности, транспорта и сельского хозяйства;

– охрана руководителей партии и правительства.

Руководству НКВД и НКГБ предписывалось завершить разделение в месячный срок и разработать положения о новых ведомствах.

Наркомат государственной безопасности возглавил В. Н. Меркулов, а его заместителями стали А. И. Серов, Б. З. Кобулов, М. В. Грибов.

В структуре нового наркомата госбезопасности были образованы:

1-е управление (разведка за границей, возглавил его П. М. Фитин);

2-е управление (контрразведывательное, П. В. Федотов);

3-е управление (секретно-политическое, С. Р. Мильштейн);

Следственная часть (Л. Е. Влодзимирский).

Одновременно (до 17 июля 1941 г.) военная контрразведка была передана из ведения НКВД СССР в народные комиссариаты обороны и военно-морского флота. На базе Особого отдела НКВД были образованы Третьи управления Народного комиссариата обороны (НКО, его возглавил А. Н. Михеев) и Народного комиссариата военно-морского флота (НКВМФ, А. И. Петров) СССР. В структуре НКГБ СССР для оперативного обслуживания пограничных и других войск НКВД был образован 3-й отдел (А. М. Беляев).

Особые отделы военных округов стали третьими отделами их управлений.

При знакомстве с биографией Петра Ивановича Ивашутина невольно закрадывается мысль, что судьба, как будто готовя его к стезе высокого государственного служения, заботливо предоставляла ему возможности расширения оперативного и жизненного опыта и кругозора, знакомства с различными направлениями деятельности по обеспечению безопасности страны.

19 апреля 1941 г. ЦК ВКП(б) и СНК приняли дополнительное постановление о работе органов военной контрразведки, гласившее:

«Ввести в штаты Третьих управлений НКО и НКВМФ (в центре, в округах, армиях, корпусах, бригадах, укрепленных районах, гарнизонах, военных академиях, училищах, флотах, флотилиях и военно-морских базах) должности заместителей начальников Третьих управлений (отделов, отделений), непосредственно подчинив их соответствующим НКГБ – УНКВД по территориальности, с одновременным их подчинением начальникам Третьих управлений (отделов, отделений)…».

Главной обязанностью этих заместителей устанавливалась организация практического оперативного взаимодействия между отделами-отделениями военной контрразведки с территориальными подразделениями НКГБ и информирование вышестоящего руководства о происшествиях и предпринимаемых мерах.

Одновременно указанные должностные лица входили в состав создаваемых советов с участием руководителей НКГБ – УНКГБ и НКВД – УНКВД, образуемых в целях улучшения координации оперативной работы, выработки общих установок, указаний и методов по конкретным делам и вопросам, причем возглавлялись эти советы руководителями органов госбезопасности.

В мае 1941 г. Петр Иванович получил новое назначение заместителем начальника Третьего отдела Закавказского военного округа (ЗакВО). В округ входили войска, дислоцировавшиеся на территории Армянской, Азербайджанской и Грузинской Советских Социалистических Республик, а его управление располагалось в г. Тбилиси. Войска округа прикрывали на юге государственную границу СССР с Турцией и Ираном, многокилометровое побережье Черного моря от Батуми на юге до Сочи на севере.

О работе Петра Ивановича на новой должности можно судить по целому ряду директивных документов.

Одной из главных задач военных контрразведчиков являлась борьба с разведывательно-подрывной деятельностью иностранных разведок.

В ориентировке ОО НКВД СССР от 30 ноября 1940 г., освещались «некоторые моменты работы германской разведки», установленные в процессе агентурной работы и следствия:

«…Наиболее заслуживающими внимания и характерными являются: установка на разложение воинских частей Красной Армии, попытки склонить военнослужащих к измене Родины и использование самого различного элемента из числа жителей западных областей Украины и Белоруссии…».

Это обстоятельство целесообразно особо подчеркнуть, потому что, как показывал впоследствии Международному военному трибуналу для главных нацистских преступников бывший начальник отдела «Абвер-1» (разведка) Г. Пиккенброк, «уже с августа-сентября 1940 г. со стороны Отдела иностранных армий Генштаба значительно увеличились разведывательные задания абверу по СССР… О более точных сроках нападения Германии на Советский Союз мне стало известно в январе 1941 г.».

В директиве Третьего управления НКО СССР № 4/21789 от 18 апреля 1941 г. начальникам третьих отделов военных округов сообщалось:

«По данным, полученным из НКГБ СССР, за последнее время ряд иностранных разведок активизировал разведывательную работу против СССР. При этом главное внимание ими уделяется вопросам военного характера.

Особую активность проявляет немецкая разведка, которая около 70 % всех заданий дает по Красной Армии. В ряде случаев иноразведкам удается получать довольно точные данные по интересующим их вопросам…».

Далее приводилось перечисление основных вопросов, интересовавших иностранные разведки:

– дислокация воинских частей;

– техническое оснащение РККА;

– данные о военной авиации;

– средства передвижения РККА;

– оборонительные сооружения;

– противовоздушная оборона.

В отношении личного состава РККА агентуре иностранных разведок давались задания на:

– изучение командного состава, выявление среди него недовольных, при этом в отдельных случаях поручается вербовка из числа последних;

– обработка недовольных командиров Красной Армии на измену Родине и нелегальный уход за кордон;

– женской агентуре даются задания заводить знакомства среди летного состава, обрабатывать его на перелет за кордон;

– разлагать и спаивать командный состав в целях использования его для получения шпионских сведений;

– вербовка жен командного состава.

В данной директиве также подчеркивалось: «Помимо этого, отдельными иноразведками даются специальные задания своей агентуре следующего характера:

Немецкая разведка

1. Установить расположение зенитных батарей и выяснить дислокацию частей Московского гарнизона.

2. На периферии, и в частности по пограничным округам, перед агентурой ставятся вопросы сбора шпионских материалов военного характера…

Турецкая, румынская, иранская и афганские разведки

Основное внимание направляют на выявление наличия националов в воинских частях, расположенных в приграничных районах Зак[авказского]ВО и С[редне]А[зиатского]ВО…».

В связи с изложенным каждому Третьему отделу военных округов давались конкретные задания. По Закавказского военному округу, например, предписывалось особое внимание обратить на задания турецкой и иранской разведок «и суммой принятых опер[ативных]мероприятий предотвратить получение иноразведками данных по интересующим их вопросам.

Настоящую директиву проработать с оперативным составом.

Об исполнении и принятых мерах донести через 10 дней по получении настоящей директивы»[16].

В направленной в дополнение приведенной директивы ориентировке 3-го Управления НКО СССР от 25 мая 1941 г. отмечалось, что «в результате разоблачения агентуры германских разведывательных органов установлено, что органы гестапо и военной разведки проявляют особый интерес к объектам военного характера, главным образом к добыванию данных об авиации, артиллерии и танковых частях…

Основным контингентом агентуры, используемой германскими разведывательными органами, забрасываемой к нам через западную границу, являются поляки – 52,4 %…

Второе место по численности среди агентуры занимают украинские националисты, которые составляют около 30 % от общего числа разоблаченных агентов.

Около 20 % агентуры составляют белорусы, литовцы, латыши, эстонцы, русские белоэмигранты и незначительное количество евреев.

Среди агентуры – до 10 % женщин молодых, с красивой внешностью… Больше половины всей агентуры, засылаемой на нашу территорию, имеет возраст до 25 лет, 3/4 всех агентов имеют возраст до 30 лет».

По замыслам германского верховного командования агенты и диверсанты абвера (военной разведки и контрразведки) должны были дезорганизовать советскую оборону и ближайшие тылы Красной Армии, парализовать ее коммуникации, нарушить управление войсками, тем самым обеспечив победы вермахта в приграничных сражениях.

В соответствии с этими стратегическими планами «блицкрига» («молниеносной войны») массированный удар германской военной разведки направлялся на передовые позиции советских войск и ближние тылы РККА.

Проводившаяся более 10 месяцев целенаправленная подготовка германских войск к нападению на СССР была не менее тщательно подготовлена и в разведывательно-диверсионном плане.

Сухопутным войскам вермахта и флоту были приданы разведывательно-диверсионные части, сформированные Абвером из лиц, владевших языками народов СССР, нередко экипированные в форму военнослужащих РККА. Определенные ставки делались и на помощь со стороны «пятой колонны», призванной начать военные действия против пограничников, гарнизонов и частей РККА, органов Советской власти на территории западных областей СССР – в Прибалтике, на Украине и в Белоруссии в первые часы начала военных действий.

С известной немецкой обстоятельностью и пунктуальностью для разведывательного обеспечения наступательных боевых действий были сформированы абверкоманды и абвергруппы – фронтовые органы германской военной разведки, а также специальный орган для организации и координации разведывательно-подрывной и контрразведывательной деятельности на германо-советском фронте под условным наименованием «Штаб Вали». Помимо этого, в германских тылах на временно оккупированных советских территориях уже в 1941 г. были созданы головные фронтовые органы абвера – абверштелле (АСТ) – и подчиненные им более мелкие подразделения – абвернебенштелле (АНСТ) и мельдекопфы (передовые разведывательные пункты). Потребности военной разведки в подготовленной агентуре обеспечивали более 30 разведшкол – часть из них в 1941–1942 гг. была развернута и на временно оккупированных советских территориях.

Не будем забывать и о разведывательных подразделениях дивизий и полков, имевших условное наименование 1Ц и также занимавшихся засылкой, как правило, наспех подготовленной агентуры из числа жителей оккупированных территорий в тылы Красной армии с разведывательными заданиями.

На начальной стадии боевых действий именно перечисленные органы германской разведки стали основным противником советских органов государственной безопасности и военных контрразведчиков в том числе.

К сожалению, страна, ее Вооруженные силы и органы государственной безопасности СССР, находившиеся в стадии реформирования, не были должным образом и в полной мере подготовлены к отражению гитлеровской агрессии, что закономерно и сказалось на ходе летне-осенней кампании 1941 г.