Ах, за речкой-рекою… (сборник поэзии)

Там, где сердцу беда и, конечно же, горе уму,

Я взываю к тебе, не вполне понимая, к кому.

Наедине

Как на камень коса, так и робость находит на смелость.

Беспардонен и вежлив, галантен и дьявольски груб,

Иногда понимаю, какая я все-таки мелочь,

Иногда понимаю, какой же я все-таки рубль.

Из младенчества в старость шагаю, друзья, налегке,

Сам с собой говорю, сам собою бренчу в кошельке.

Считалка

В час, когда на взлёте осень,

В день, когда дожди стеною,

В год, где ангел крылья носит,

Как оружье, за спиною,

В век, который только начат,

В миг, который столько значит…

Перечитывая Эренбурга

…да разве могут дети юга…

И. Эренбург

Да разве могут дети Гугла,

Чей мозг оправлен в хрустале,

Хоть раз представить Землю круглой

Без поисковых костылей?

А мы, ища себе угла,

Глядим: кругла! И без Гугла!..

Лист

Осень ястребом пала на плечи – дожди, беспокойство,

По асфальту кружит желтый лист, спотыкается, пляшет,

Ищет света, тепла, летних дней – безнадежное свойство

Мертвецов шевелиться доводит до дрожи. Как страшен

Этот лист в пальцах ветра. Как страшен, как ярок, как жуток –

Между пляской и грязью летучий зазор, промежуток.

Зима

Я был плохим, теперь я стал хорошим,

Ура-ура.

Насыпь мне, дядя, горстку хлебных крошек

На снег двора.

Ни пуха, дядя, на твои галоши,

И ни пера.

Самурай

Самурай двадцать первого века,

Менеджер растакого звена,

Рассыпает добра семена

В интернете – дорвался, калека!

И летит через виртокомпост:

Перепост, недопост, перепост…

Предположение

Лицом к лицу, с оружием в руках —

Так встретить смерть достойней, вероятно,

Чем перед сворой судей в париках,

Сгорая от чахотки в рудниках,

На эшафоте… Но стократ приятней

Костлявую оставить в дураках.

Мудрость

В одиночку или строем,

Проходимец и герой –

Мир по-разному устроен,

Первый плох? Ищи второй.

Жопа – рай для геморроя,

В ней ликует геморрой.

Трио

Едет девочка на коньках,

Едет леди на коньяках,

Едет шмара на кое-как –

Хоть на чем, хоть куда, а едет.

Подержать бы ее в руках —

Эту девочку, шмару, леди.

Коан

Слияние воззрений с океаном

Проходит безболезненно. Вода

Смывает горечь боли и стыда,

Даруя радость дзенского коана,

Который говорит, не говоря,

О смыслах неземного букваря.

Блоггер

Сидит, хлебнув пивка, за компом,

Жмет целлюлит в иных местах,

Стеная: «Я в сыром окопе

С гранатой жду фашистский танк!»

И уж не скажешь: ах ты, дрянь…

А вдруг он прав? А вдруг и впрямь?!

Апокалипсис

Подарите мне минуту тишины,

Помолчите шестьдесят простых секунд,

По часам я это время засеку,

Вдох и выдох, и спасибо, пацаны.

Если ангел в небесах сорвет печать,

Так за наше неумение молчать.

Апокалипсис-2

Когда дуракам запретят кричать, а умных обяжут молчать,

Последний ангел поставит печать – о, как он поставит печать! –

На лес и воду, на землю и кровь, на лбы и на тощий конец,

Который не помнит, как надо кончать, но учит, что стоит начать.

И этой печати сухая власть покажет, как надо класть,

Класть болт на судьбу, и на гвалт толпы, и кляп загонять ей в пасть.

Ссора

Лучше доброй ссоры мир худой –

Мир такой худой, что просто жутко,

Глянешь, скривишь рот: да это шутка!

Ссора лучше. Толще. С бородой.

Крутится земное колесо,

В нем жирует свора добрых ссор.

Мудрость

Мудрость далека от ума,

Мудрость никогда не права,

Мудрость тихо ходит сама

Там, где ты не ходишь, чувак.

Не ходи путями её –

Не вернешься в сердце своё.

Шарик

Не прощаюсь, не прощаю,

Ничего не обещаю,

Всех-превсех люблю,

Шарик медленно вращаю.

Не волнуйся, выпей чаю –

Не остановлю.

Эпоха

Я троллю, ты троллишь, он троллит,

Мы троллим – такая эпоха.

Наверно, нас мало пороли

И в детстве мы кушали плохо.

Какие унылые роли:

Ты троллишь, он троллит, я троллю…

После битвы

Вот, значит, братцы, убил дракона,

Сижу в доспехах, дышу на ладан,

Душой взлетел бы, да высоко нам,

Рожденный ползать… Короче, ладно.

Делите, братцы, добро дракона!

Ваш верный рыцарь, слуга покорный.

Нирвана

Спросите Будду: «В чем нирвана?»,

Спросите Бу…

Наверно, тихий рай дивана

Да ноутбук.

Еще бы гурий да чубук

С гашишем… Это – мусульманам.

Рождество

Это ведь, знаете, надобно быть волхвом,

Чтобы отправиться в путь за чужой звездой,

Чтобы в пути за все заплатить с лихвой –

Голодом, жаждой, разбойниками, бедой.

Ай, скажет волхв, образуется как-нибудь,

Взглянет на ясли и снова в обратный путь.

Провидицы

Кассандра вышла за Нострадамуса:

Уютный домик, допустим, в Турции,

Вчера в прогнозах – одни страдания,

Сегодня – дети, коты, настурции.

А в Дельфах радостный вопль оракула:

На крале-пифии женился Дракула…

Научно-фантастические лимерики

Жил да был безымянный андроид,

Обожавший делиться хандрою —

Как сойдется с людьми,

Так давай их кормить

И на первое, и на второе…

Жил да был молодой кибернет,

Он природой считал интернет,

Это блог – тут нора,

Это сайт – тут гора,

Это сервер – скопленье планет…

Жил да был нелюдской интеллект,

Сколько зим, падла, жил, сколько лет,

Травишь дустом его,

Давишь с хрустом его —

Он все мыслит, и сил уже нет…

Жил да был в гуманоиде чип,

Был горяч он, как блин из печи —

Как поймает волну,

Да еще не одну —

Не спасут ни семья, ни врачи…

Жил да был боевой звездолёт —

Сам себе и подаст, и нальёт,

Сам летит меж комет,

Сам готовит обед,

Сам стирает носки и бельё…

Жил да бы уникальный геном,

Похмелялся десертным вином,

А его ДНК

Танцевали канкан,

И ходили с утра в «Гастроном».

Жил да был синтезатор дерьма,

Мозгокибер большого ума,

Что ни ночь, он – гляди! –

По нужде в Сеть ходил,

А с утра собирал в закрома.

Жил да был научный гений,

Неприятель чуждых мнений —

На упитанном боку

Он в отместку дураку

Спал всю ночь без сновидений.

Хайямки

Ой, как взяли меня в оборот пацаны,

Ой, бросают меня от стены до стены —

Ой, не бейте, я дам вам хорошую цену…

Ой, такие, как я, не имеют цены.

Я много написал – я напишу ещё.

Пока не кончен бал и не предъявлен счет,

Я стану день и ночь жонглировать словами,

Не зная, в чём мой грех, и буду ли прощён.

Скажи мне, нытик, в чем моя вина,

Что должен слушать я твои стена…

«Не ной! – прервал меня мучитель-нытик. –

Молчи и слушай!» Да пошел ты на…

Никогда, никуда, ни за что – звон кандальных оков,

Да, конечно, вот прямо сейчас – рай слепых дураков.

Где спасителей тьма, там не хватит на всех воскресенья,

Где пророков вайлом, там не хватит на всех языков.

Ты – мудрец, я – дурак, ты богат, я же нищ,

Не достоин я прах есть с твоих голенищ,

Ты велик, как гора, я ничтожнее мухи…

Все, меняемся! Я – минарет, ты же прыщ…

Телефонная будка – буддистский дацан,

Медитирует в будке конкретный пацан,

На лице – ощутимая тень просветленья…

Пей, и дьявол тебя доведет до конца.

Ты не шей мне, матушка, мокрую статью,

Ты свари мне, матушка, постную кутью,

Сяду я, откушаю, взвеселю живот,

Долго мне не хаживать к сладкому питью.

С милым рай в шалаше? – глядь, кругом шалаши.

Где покой на душе? – глядь, кругом ни души.

Ты спешил задавать провиденью вопросы?

А ведь я говорил: обожди, не спеши…

Уныние – не главный из грехов,

Но самый мерзкий. В гуще лопухов

Унылый просит небо: «Снизойдите!»

«А хрен тебе!» – ответ из облаков.

Говорят балбесы мудрецу:

«Бей! Хоть по лицу, хоть по яйцу!

Брезгуешь? Не хочешь? Не желаешь?!»

Трудно жить на свете мудрецу.

Это черные тени на белой стене,

Это медленный танец в стремительном сне,

Это пляска немыслимо сложных контрастов,

Словно дети-солдаты на мирной войне.

Молчаливые камни в щербатых венцах

Тихо дремлют, разбросаны волей Творца.

– Кто вы? – я их спросил. – Кем вы были когда-то?

– Мы, – ответили, – ваши людские сердца.

Проигравшему – вспомнят, победителю – вспомнят,

Будет чет или нечет, будет день или полночь,

Обязательно вспомнят! Ну а если не вспомнят,

Значит, жил ты, как не жил – незамечен, непонят…

Весь мир – театр? Весь мир, скорее, цирк,

Свирепый тигр на деле – муж овцы,

Греши открыто – в праведники выйдешь,

Пророчь дурное – выйдешь в мудрецы.

Ночные цикады

Терция

Между Сциллой и Харибдой,

Между жлобством и эстетством –

По нейлоновой струне…

Бриллиант. Рассвет.

Капля воды на сливе кондиционера.

XXI век.

Это тело.

Просто тело.

Остальное улетело.

Свои мысли

Дураки

Умещают в три строки.

Орган и саксофон. Томазо Альбинони.

Мощь бархатных низов.

Высокий звук, как свет.

Ша,

Гейша!

Душа…

Дзэн.

Удар посохом

В нужное время и место.

Куда только я

Не посылал вас, люди!

Не идете, да.

Кварта

…и ноет, и ноет —

Живьем и в ЖЖ.

Когда же ты с гноя,

Блин, слезешь уже?

Тесно в мире от бла-благородий,

Всяк дворянского, итить, корня.

Выйдешь на двор по нужде – бродят…

Я их ласково зову – дворня.

Фейсбук, Вконтакте и ЖЖ,

Где мы толпой зависли…

Так два яйца от Фаберже

Бесплодны в главном смысле.

Все излечит-исцелит

Добрый доктор Айболит:

Самомнение у быдла,

И бездарность у элит!

По амбару помела,

По сусекам поскребла:

Колобок у колобабки —

На лимон колобабла!

Эй, Илюша, Добрыня, Алеша,

Богатырская слава Руси,

Что хорошего?

– Воздух хороший!

Остальное – Господь упаси…

Нам легче сдохнуть, чем любить,

Нам снайпер ближе, чем мишени.

Решая: «Быть или не быть?» —

Господь, не торопись с решеньем!

Обернись да погляди ты:

Птицы сбиты, песни спеты —

Раньше были эрудиты,

Нынче стали википеды…

Носил и я большую бороду

Да по портвейну хипповал –

Сейчас как вспомню, братцы, морду ту,

Так сразу б на лесоповал!

Нет за душою ни рубля,

А уж зовет труба:

Да я, бля, только с корабля –

И скоро, бля, на бал!

Чтобы вышло дешевле, в шашлык добавляется соя –

Да, уже не шашлык, но болтают, что с пользой еда;

Чтоб не петлю на шею, цинизм добавляется в совесть –

Ах, полезная совесть теперь не грызет никогда!

У меня есть принципы, принципы во мне –

Скачут они принцами на лихом коне…

Или лучше – принцами на лихих конях?

У меня есть принципы, ну и ну их нах!

Выбираю из зол меньшее,

Называю его добром.

Это, значит, когда вешают,

Радуюсь, что не топором…

Поцелуешь ребенка – сочтут педофилом,

Обнимешь друга – сочтут геем,

Вместо «Напареули» дают кефира…

Кто же это придумал? Какой гений?!

Время по-особому скрипит —

Жил да был писатель Еврипид,

Жил бы он в сегодняшней Европе,

Был бы он писатель Европид.

Строем буквы – аты-баты,

Вдруг одна как даст в тамтамы!

Ведь писалось: депутаты…

Написалось: депутаны.

Я беру нытика,

Говорю: «Ну-те-ка!»,

Из него вытека…

Вот финал жутика.

Здравствуй, дивный новый мир,

Что-то ты не очень дивный…

Оставались бы людьми,

Не пришли бы крокодилы.

Верхи не могут, низы не хотят –

Понять бы, где верх, где низ?

Два людоеда друг дружку едят,

Толкуя про гуманизм.

Привратник, свет небесный избирая,

Прими и тьму.

Когда поэт стучит в ворота рая,

Открой ему.

Автор порван на цитаты,

Штучный, братцы, он продукт:

Боже, как его читают,

Боже, как его крадут!

Я скажу, от кайфа тая,

Как весной сосулька таяла:

«А вот эта запятая

Мне особенно доставила!»

Ширится кипеш и множится,

Мозг не вмещается в брючины –

Глянешь на это убложество

И закипишь, как фэйсвзбученный…

Пускай седы мои виски,

Пускай бессонны ночи –

Люблю я женщин, мужики!

…а мужиков – не очень.

Читатель в тексте не нашел души,

А в остальном, мол, тексты хороши.

Он прав – нет крови, хлещущей из жил…

Ну как отыщешь то, что не вложил?

На смерть поэта

Не стало еще одного поэта —

Заметили, но мимоходом, искоса,

Топча аритмично свою планету,

Бухтя мимо рифмы: "А на-кось, выкуси!"

Хотелось бессмертья – ложись, красивый,

Хотелось признанья – забудем к вечеру,

Хотелось спрятать – добудем силой

Все тайны вплоть до цирроза печени.

Поэтов много, собак нерезаных,

Они плодятся в инцесте с музою,

И вот лежит – молчаливый, трезвый,

Эфира сын, ангелок замурзанный.

Ребро

Бог создал Еву из ребра

Бездельника Адама,

С тех пор прекрасна и добра

Возлюбленная дама,

Они для нас – весенний гром

И шарик голубой…

Ах, что-то ноет под ребром —

Наверное, любовь.

Ах, за речкой-рекою

Ах, за речкой-рекою, за тихой и темной рекой

Все поэты писать научились лишь длинной строкой.

А куда торопиться, душа моя? Здесь, за рекою,

Ни грозы, ни хулы – только вечный и тихий покой.

Ах, за речкой-рекою, глубокой и черной водой,

Навсегда распростились поэты с несчастьем-бедой,

Каждый ходит, душа моя, гоголем, счастлив и признан,

А который не ходит, тот сидя оброс бородой.

Ах, за речкой-рекою навек обрывается нить,

Здесь все можно принять, и нельзя ничего изменить,

Каждый знает про это, душа моя, знает и помнит,

Что умевшим гореть никогда не приходится гнить.

Предчувствие

Копошится бес в ребре —

Хрусть да хрясь,

Ах, неладно в декабре —

Дождь да грязь,

По промозглой по поре,

с голой попой в серебре,

на летучем на ковре

мчится князь.

Что у князя ни кошель —

Сплошь деньга,

Хоть гони его взашей —

Ни фига,

Эй, запойные друзья,

нам дремать-храпеть нельзя,

нам бы с вами взять ферзя

за рога.

Утром князюшка-зима —

Стук в окно,

Эй, морозец, не замай —

Все равно

Будут красные носы,

будут мерзлые усы,

будут полночь бить часы —

с Новым сном!

Касыда истин

Вкуса плова слаще слово, верность – прочная основа,

Много денег у иного, много бога у калек,

Хоть по мыслям, хоть по вере не для всех открыты двери —

В Штатах или Сэсэсэре, Мустафа или Олег.

От Багдада до Чикаго – честь, отвага, плащ и шпага,

А иначе сволочь Яго изведет всех Дездемон;

Брось ворованный платочек, сталкера избавь от точек,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Герцог в курсе, что расстояние от Вероны до Пизы по прямой составляет 197 км. Но в Вероне нет башни, с которой можно было наглядно плюнуть на герцога, а гипербола украшает высокую поэзию.

2

Нет, Ромео не читал стихотворения Давида Самойлова «Реплика Данте», которое завершается строкой: «Я спал, мадонна, видел ад». У каждого свой ад, даже если в чем-то они и совпадают.