Мир чеченцев. XIX век

Именно на Западе широко распространена геополитическая традиция, в основе которой лежит вера в изначально присущее России стремление расширяться и «порабощать» присоединённые территории. Среди ключевых понятий этого направления – русская колониальная «экспансия», «наступление» на Азию и противостоящий этому северо-кавказский «щит» или «барьер»235. Особенность данных работ – игнорирование российских архивных источников. Классическим трудом этого направления считается вышедшая ещё в начале века работа Дж. Бэддли «Завоевание Россией Кавказа». Из современных работ самой яркой можно считать «Большую игру» Питера Хопкирса, в которой автор включает Кавказ в гигантское «поле битвы» великих держав за влияние в Центральной Азии236

Пауль Рорбах в своей работе, изданной в Лейпциге в 1904 году указывает на русское ведущее положение в международной политике в Средней и Восточной Азии. Он описывает природу и этнографию Кавказа, рассказывает о взаимоотношениях России с Турцией237.

В 1953 году вышел труд американского историка В. Аллена «Кавказский театр войны»238. Книга сугубо военного характера. В ней описаны события на Кавказском театре в ходе войн 1828–1829, 1853–1856 и 1877–1878 годов.

В своей работе, вышедшей в свет в 1975 году, Г. Райнлендер политику России на Кавказе определяет как «регионализм». Историк М. Эткин также обращает внимание на постепенность мер в организации управления на Кавказе, считая это особенностью политики России239.

Авторы книги «Северный Кавказ: народы на перепутье» сознательно не встают на позиции ни одной из сторон в политической игре. Их задачей было подчеркнуть важность прав человека, прав этнических меньшинств240.

Среди зарубежных работ следует также отметить издание в 1996 году в России перевода книги швейцарского специалиста по национальным проблемам А. Каппелера. Его труды по истории России и Украины, по проблемам национального самосознания и национальных движений народов, входивших в состав Российской империи, на протяжении последних двух десятилетий формирует концептуальные основы интерпретации российской истории в европейской исторической науке. Эта книга представляет исключительно важную по значению, научной новизне и актуальности попытку показать процесс формирования многонациональной Российской империей, выявить специфику российского колониализма и исследовать эволюцию российской имперской национальной политики на протяжении нескольких столетий. А.Каппелер считает, что с методологическими и теоретическими проблемами тесно взаимосвязаны и вопросы терминологии. Поскольку развивающаяся в Западной Европе модель колониализма не может быть просто перенесена в Россию, постольку и такие понятия, как «колония», «колониальная зависимость» и т. д. не могут использоваться без детального и точного анализа соответствующей ситуации. Характерное, прежде всего для американских исследований, сплошное и огульное перенесение понятий «колониализм» и «империализм» на Россию и на Советский Союз более запутывают, чем разъясняют суть дела241. Однако и у данного фундаментального исследования есть свои недостатки. А. Каппелер, как и многие его предшественники, полагает, что с конца 1917 года якобы усилились центробежные тенденции в мусульманских регионах, и в результате была провозглашена независимость в Туркестане, в Казахстане, в Башкирии, в Закавказье и на Северном Кавказе. Данная точка зрения стала тиражироваться многими постсоветскими авторами, игнорирующими общеизвестный факт, что до разгона Учредительного собрания, а в отдельных случаях даже после этого события, никакого отделения от России мусульманские республики не декларировали242.

Во многом, вследствие взаимодействия с российскими историками, работающими в направлении понятия «контактных зон», появилась работа американского историка Томаса Баррета о терских казаках. В ней автор выступил против восприятия границ России и Северного Кавказа как постоянной и исключительной линии фронта, по разным сторонам которой историки разводят горцев и казаков. Томас Баррет считает необходимым видеть движение народов, появление селений и общин, преобразование ландшафта, а главное – взаимодействие соседних народов в повседневной жизни243.

Российской колонизацией на Кавказе и в Средней Азии занимался Калпан Сани, много внимания уделял в своих работах имперской политики России244. Работа Томаса Барретта «Линии неопределённости: северо-кавказский «фронтир» России» предлагает заглянуть за военную линию и посмотреть на передвижение народов, на их поселения и сообщества, изменения ландшафта, взаимоотношения соседей, причём не только во время военных действий, но и в повседневной жизни. В основе работы лежат труды дореволюционных и советских историков, опубликованные этнографические и статистические материалы245. Автор доказывает, что российское продвижение через Северный Кавказ было чем-то большим, чем просто завоевание, и включало в себя внутреннюю и внешнюю миграцию населения, образование новых отношений. Барретт является специалистом в двух относительно новых областях исторической науке, известных как история окружающей среды и история «фронтира» (приграничной зоны). История окружающей среды особенно важна для понимания своеобразия зоны «фронтира», где переселенцы пытались построить новое сообщество в незнакомой экологической обстановке. В рамках «истории фронтира» исследователь рассматривает, так называемый, «пограничный обмен», куда входит торговля и другие экономические отношения между русскими и местными народностями246.

Таким образом, изучение истории российских мусульман, кавказских горцев и, в частности, чеченцев проводилось отечественными и зарубежными исследователями с давних времён по теоретическим и конкретно-историческим вопросам, с привлечением обширного архивного и библиографического материала. Исторический обзор позволяет сделать вывод, что в исторической литературе накоплен весомый фактический материал, касающийся отдельных аспектов рассматриваемых нами проблем.

Заслугой дореволюционных авторов, многие из которых были непосредственно причастны к организации управления на Северном Кавказе, является попытка теоретического обоснования принципов имперского управления в регионе, описание механизма взаимодействия традиционных и имперских правовых систем в крае. В советский период историки основное внимание сосредоточили на исследовании структуры и функционирования административной системы на Северном Кавказе. В целом же до 70-х годов управленческая тематика была в тени социально-экономических исследований и работ по истории антиколониальных и революционных движений.

Постсоветский период в историографии ознаменован всплеском интереса к различным аспектам управленческой деятельности имперской администрации на Кавказе, новым концептуальным подходам в их освещении, постановкой целого комплекса новых исследовательских проблем. Разрушение границ между российской и западной наукой наиболее активно проявилось в изучении имперской истории, национальной политики и национальных движений. Между учеными Запада и России осуществляется интенсивный научный обмен, что проявляется в совместных проектах и работах, рабочих поездках в местные архивы, встречах на научных конференциях, чтении лекций во время визитов в исследовательские центры и университеты. В результате складывающегося международного взаимодействия, проблематика имперской истории, истории национальных движений и становления национальных образований сформировала одно из наиболее плодотворно развивающихся направлений современной историографии247.

В целом, анализируя использованную в работе историческую литературу, хотелось бы отметить, что в историографии, касающейся истории Терской области, чеченцев, нет работ, посвящённых всеобъемлющему исследованию всех отраслей хозяйствования, жизнедеятельности населения, функционирования административной структуры за период, насыщенный пореформенными изменениями. Правоведческим, теологическим вопросам уделяется внимание только в специальной литературе.

Исследование истории Кавказа требует привлечения как можно большего числа законов, актов, положений и т. п., обосновывающих или противодействующих действиям населения и администрации края. В связи с тем, что Северо – Восточный Кавказ располагался в зоне так называемого «временного права», созданного во многом исключительно для данного региона, правовым вопросам следовало уделять особенно пристальное внимание.

Большим недостатком практически всей литературы является её описательный характер, в ней отсутствует значительное количество нового статистического материала, карт, таблиц, наглядно иллюстрирующих текст.

Малый тираж большинства дореволюционных изданий делает их по недоступности равными рукописным материалам, на долю которых приходится значительная часть архивных документов. Это, прежде всего разнообразные обзоры путешествий по Кавказу, воспоминания, исследования, работы российских учёных, имеющие непосредственное отношение к истории и краеведению Северного Кавказа. Несомненный интерес представляют труды по экономике, военному и статистическому обозрению Кавказского края и Терской области248. С падением государственной социалистической системе во всех библиотеках и архивах страны для читателей открылись материалы, ранее засекреченные. Так, в Библиотеке иностранной литературы им. М.И. Рудомина стал доступен целый спец. фонд, содержащий не только запрещённые иностранные книги, но и издания на русском языке, например, редкий экземпляр Корана.

2. Источники

Данное историческое исследование опирается на обширный и разнообразный корпус источников. Цельность и единство этого корпуса определяется не только приращением научного знания, но и значимостью для научного сообщества, общественности. Плачевное состояние источниковедческой основы некоторых работ давало повод к искажению или незнанию действительного хода исторического процесса, поэтому автор особое внимание в своей работе уделил привлечению нового, не исследованного научным миром массива архивной базы.

В трудоемком, и мучительном поиске источников информации не обойтись, очевидно, без попыток постигнуть истоки, причины и черты своеобразия в формировании дошедшего до нас наследия – всего корпуса источников, глыбам разностороннего материала, в целостном виде – со всеми его изломами. И что тут выяснилось? Сокровища открыты и доступны, «а историки, – как подметил К.Ф. Шацилло, – туда не идут. Люди отвыкли работать в архивах!» Добывать там информацию по уцелевшим осколкам минувших веков трудно – задача со многими неизвестными, для решения которой нужно перевернуть тонны руды, чтобы получить что-то поистине ценное. А потому иные и предпочитают делать свои сенсационные «открытия» умозрительно. Переоценку судеб народов и лиц в давние и нынешние времена строят не на новом документальном материале, а на «субъективных умозаключениях», вследствие чего одну крайность судорожно подменяют другой. Нас должен насторожить тот факт, что «многие историки забыли, – по справедливому замечанию журнала «Вопросы истории», – дорогу в архивы, утратили вкус и навыки работы с историческими документами». В результате широкое распространение получили компилятивные сочинения, в которых материал излагается по заранее заданной схеме249.

Для разработки вопросов, вытекающих из изучаемой проблемы, нами был использован большой фактический материал, в том числе, архивные документы, опубликованные источники и периодика. Самая большая и наиболее значимая группа источников – неопубликованные материалы, хранящиеся в ряде центральных и местных архивов и музеях. Только из-под седых покровов архивной пыли мало – помалу возникают образы, сочетанием и группировкою которых восстанавливается истинный смысл, определяется правдивая характеристика событий. Работа в архиве весьма привлекательна. Сравнить ее можно разве что с проведением археологических раскопок, ибо в обоих случаях в душе исследователя постоянно гнездится ощущение возможного чуда (чуда необычайной находки), и даже если этого не происходит, многочисленные найденные факты в конце концов, складываются в интересную и незнакомую до этого систему, рисующую канувшее в Лету времени, что доставляет автору истинное удовлетворение250.

Архивные документы по исследуемой теме извлечены из фондов: Российского государственного исторического архива в Санкт – Петербурге (РГИА); Российского государственного Военно – исторического архива Российской Федерации (РГВИА); Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ); Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ); Архива Российского этнографического музея (А РЭМ); Архива Востоковедов Петербургского филиала Института Востоковедения РАН (АВ СПб. ФИВ РАН); Архива Российской Академии наук (А РАН); Государственного архива Ставропольского края (ГАСК); Отдела письменных источников Государственного исторического музея (ГИМ ОПИ); Государственного Политехнического музея (ГПМ); Государственного центрального музея современной истории России (ГЦМСИР); Музея антропологии и этнографии им. П. Великого РАН (МАЭ РАН); Отдела рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ); Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ); Отдела рукописных фондов Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева Владикавказского научного центра Российской Академии наук и Правительства Республики Северной Осетии – Алании (ОРФ СОИГСИ); Российского государственного архива древних актов (РГАДА); Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ); Российского Федерального геологического фонда (РГФ); Северо – Осетинского государственного объединённого музея истории, архитектуры и литературы (СОГОМИАЛ); Центрального государственного архива республики Северной Осетии – Алании (ЦГА РСО – А); Центрального исторического архива г. Москвы (ЦИАМ). В общей сложности была проведена исследовательская работа в 20 архивах Российской Федерации, расположенных в городах: Москве, Петербурге, Владикавказе и Ставрополе. Большая часть архивных документов впервые вводится в научный оборот. Данные фонды содержат исключительно важный и интересный материал, полнее раскрывающий избранную тему.

Все имеющиеся в нашем распоряжении источники можно разделить на следующие группы: 1) актовые; 2) материалы текущего делопроизводства; 3) статистические; и 4) описательные.

К актовым источникам относятся государственные законы и указы, законоположения Сената, распоряжения Главного управления казачьих войск, наместника на Кавказе, Министерства земледелия и государственных имуществ, начальников областей, постановления областных правлений, решения начальников округов, приговоры сельских сходов. Ценность актовых документов в отражении ими действительного положения. Они характеризуют политику царизма, центральных и местных органов власти в отношении горского населения251. Самыми содержательными, интересными, наиболее полно раскрывающими тему работы оказались фонды, хранящиеся в архивах: РГИА, ГА РФ, ЦГА РСО-А. Уникальным и единственным в своём роде для кавказоведов является Центральный государственный архив Республики Северной Осетии – Алании (ЦГА РСО-А). Исключительность его заключается, прежде всего, в том, что здесь собраны не только материалы общего, всероссийского значения – в силу того, что Владикавказ являлся центром самого стратегически важного после Кавказской войны региона Терской области, но и в том, что в этом архиве, под одной крышей собраны уникальные региональные источники, повествующие о жизни, быте, нравах чеченцев, кабардинцев, осетин и других народов. Из всех Российских архивов, только ЦГА РСО-А и РГИА обладают достаточным количеством документов по чеченской истории второй половины XIX века. Из фондов РГИА прежде всего следует назвать Ф.1268 (Кавказский комитет). Актовые источники – дела Кавказского комитета содержат проекты всех законоположений, сведения об их подготовке и обсуждении на самом высоком уровне. Однако по своему характеру эти источники в основном проективны, то есть, будучи изданы к исполнению, проекты далеко не всегда осуществлялись в соответствии с первоначальными замыслами их авторов.

К нормативным документам следует отнести законодательные акты, исходящие из высших, правительственных инстанций, а также положения и инструкции, авторство которых принадлежало высшей кавказской власти. Различные законодательные акты, положения, инструкции создавали нормативную базу для деятельности всех органов власти на Кавказе и определяли полномочия начальствующих лиц различных уровней. Для нашего исследования нормативные документы представляют особый интерес, так как в них фиксировались наиболее существенные черты, способы и методы управления на Северо – Восточном Кавказе. В связи с этим не случайно наибольший интерес в правоведческом исследовании уделяется фондам Кавказского комитета – высшего государственного учреждения по управлению Кавказом. Кавказский комитет был создан в 1845 году, при императоре, с законосовещательными и административными функциями для управления Закавказским краем и Кавказской областью. Кавказский комитет был учреждён вместе с наместничеством Кавказским и служил связующим звеном между местным управлением на Кавказе в лице наместника, высшими государственными структурами и лично императором252. Дела фонда 1268 РГИА составляют 20 обширных описей, в которых хранится материал о политике царизма на Кавказе – проекты всех законоположений, сведения об их обсуждении, запросы кавказской администрации и разъяснения по ним, отчёты начальников областей, кавказского наместника.

Для рассмотрения правовой базы кавказского управления наиболее ценными являются фонды РГИА: Ф.1149 – Департамент законов; Ф.1284 – Департамент общих дел МВД; Ф.1152 – Департамент экономий. В фонде 1149, описи 7, деле 95 представлен подробный проект положения о Терской постоянной милиции; в деле 112, той же описи, даётся интересный закон об образовании двух областей: Терской и Кубанской. Также в этом фонде представлено много законодательных актов, касающихся учебной части на Кавказе и налогообложения населения.

Ценную информацию о политике, проводимой Россией на Кавказе, можно почерпнуть из фонда Д.А. Милютина (Ф.169. ОР РГБ), бывшего в исследуемый период министром внутренних дел России. В фонде содержится переписка Милютина с наместником Кавказским и другими должностными лицами, а также приведены проекты некоторых законоположений, касающихся горцев Терской области.

В фонде № 4 СОГОМИАЛ хранятся приказы по Терскому казачьему войску за разные послевоенные годы. Интересен, в законодательном отношении Ф.11. ЦГА РСО-А (Фонд Терского областного правления); Ф.53 (Штаб войск Терской области) и Ф.262 (Комиссия для разбора сословных прав туземцев). В фонде 11 ЦГА РСО-А мы нашли «Положения», ограничивающие права евреев в торговле на территории Терской области, а также циркуляр, запрещавший казакам переселяться из станиц. Также этот фонд содержит приказы по войскам Терской области.

Архив внешней политики Российской империи содержит большую часть документов дореволюционного МИДа и его предшественника – Коллегии иностранных дел, датируемых с момента её образования Петром I в 1720 г. и до 1917 г., а также документы многих российских посольств, миссий и консульств за рубежом. Часть фондов представлена трофейными документами из Польши, Германии, Румынии, Югославии и других государств. В архиве имеются несколько специальных коллекций, большая часть которых сгруппирована по географическому принципу253. В АВПРИ законодательным актам, циркулярам целиком посвящаются документы довольно редко, чаще это случается фрагментарно, для объяснения сложившейся ситуации. В фонде Персидский стол (№ 144) полностью приведено «Положение об управлении Кавказским краем». Фонд № 149 АВПРИ повествует о мухаджирском движении и приводит некоторые циркуляры, касающиеся лишения и получения подданства Российской империи. В фонде 249 (Генконсульство в Константинополе) представлены циркуляры Азиатского департамента о высланных за границу горцах.

Фонд № 649 ГА РФ имеет приказы, циркуляры по Кавказской армии, в период с 1861 по 1881 год, а в фонде № 730 хранится интересный документ – Проект резолюции / Комитета министров/ «О реорганизации местного управления на Кавказе» с пометками Н.И. Игнатьева. Николай Павлович Игнатьев (1832–1908) являлся директором Азиатского департамента МИД.

Фонд № 37 ОРФ СОИГСИ интересен тем, что здесь имеются материалы, описывающие права высших сословий в Кубанской и Терской областях.

Опись № 1 фонда 330 РГВИА представляет Временный комитет для пересмотра законоположений (1865–1872 гг.) Главного управления казачьих войск. Фонд № 1308 РГВИА имеет дела, касающиеся Кавказского военно-окружного суда. Очень важным для нашего исследования является Ф.14505 (Чеченский Конно-Иррегулярный полк) в РГВИА. Здесь приведены приказы по назначению и награждению чеченцев.

Ко второй группе архивных источников относятся разнообразные документы, связанные с текущим делопроизводством учреждений и деятельностью должностных лиц. Значительный корпус такого рода документации составляют отчёты начальника области и наместника на Кавказе о проделанной работе. Материалы официального делопроизводства раскрывают внутриструктурные связи и отношения, свойства и состояние всей системы управления в регионе. Это прежде всего документы высших государственных учреждений, содержащиеся в фондах 1268 (Кавказский комитет), 1276 (Совет министров), 565 (Департамент государственного казначейства), 1287 (Хозяйственный департамент), 1291 (Земский отдел) Российского государственного исторического архива, содержащие переписку ведомств по вопросам управления, различные ведомственные распоряжения.

Такие материалы официального делопроизводства как отчёты, рапорты, служебная переписка, докладные записки различных должностных лиц, ответы административных начальников на прошения, жалобы сельских обществ на притеснение или произвол властей, приказы по Терской области и т. п. содержатся в фондах № 400 (Министерство военное. Главный штаб. Азиатская часть) и № 1300 (Штаб Кавказского военного округа) Российского государственного Военно-исторического архива. Эти документы воссоздают подробную картину управления на местах, стиль и методы управления местного кавказского чиновничества. РГВИА содержит, главным образом, ценнейшие документы по истории казачьих областей Предкавказья. Это связано с тем, что Кубанское и Терское казачество через войскового атамана Кавказских казачьих войск было подчинено военному министру, в составе которого находилось Главное Управление казачьих войск. Больше того, всё население Кубанской и Терской областей, за исключением горских народов; все города, находящиеся на их территории, состояли в ведении Главного Управления казачьих войск254. Для нашего исследования наиболее интересными оказались следующие фонды РГВИА: Ф.ВУА – Военно-учётный архив; Ф.330 – Главное управление казачьих войск, опись 1. – Временный комитет для пересмотра законоположений (1865–1872); Ф.400 – Главный Штаб, опись 12 – Наградное отделение; Ф.482 – Кавказские войны 1735–1879, опись 1 – Материалы о горских народах; Ф.485 – Русско – Турецкая война 1877-78 гг., опись 1 – Переписка Александра II с наместником Кавказским; Ф.1047 – Штаб местных войск Кавказского военного округа; Ф.1329 – Войсковое правление Терского казачьего войска.

Большое количество материалов текущего делопроизводства нами также было извлечено из фондов ЦГА РСО-А: Ф.11 (Терское областное правление); Ф.12 (Канцелярия начальника Терской области); Ф.53 (Штаб войск Терской области). Всеподданнейшие доклады первых начальствующих лиц на Кавказе (наместников, начальников областей), послужили отправной точкой этого исследования. Доклады позволяют выявить общие направления государственной политики в отношении коренного населения, оценить состояние социально-экономического и политического развития региона на том или ином историческом этапе. В основном всеподданнейшими докладами располагают местные архивы – ЦГА РСО-А и ОРФ СОИГСИ.

Для написания военной истории чеченского народа особо ценными являются фонды РГВИА: Ф.3640 – Чеченский Конный полк (191418); Ф.14505 – Чеченский Конно-Иррегулярный полк и ЦГА РСО-А: Ф.104 – Штаб Чеченского отряда (1846–1861); Ф.83 – Терско-горский Конно-Иррегулярный полк.

Государственный архив РФ располагает ценными документами, собранными в фонде 109 – Третьего отделения собственной его Императорского величества канцелярии. III Отделение было образовано 3 июля 1862 года, а ликвидировано – 3 марта 1880 года. 4 экспедиция III Отделения осуществляла сбор информации обо всех важных событиях в стране. В документах данного фонда хранятся сведения, касающиеся усиления жандармского надзора на Кавказе в 80-х годах XIX века, данные о нераспространении на Кавказское наместничество мнения Гос. Совета относительно временного изменения подсудности. Фонд 110 ГА РФ располагает архивными материалами Штаба отдельного корпуса жандармов. Отдельный корпус жандармов – специальное воинское формирование, военные чины которого составляли основу штата жандармо – полицейских учреждений Российской империи с 1826 по 1917 гг. (губернские жандармские управления, охранные отделения и т. д.). По инспекторской, строевой и хозяйственной части отдельный корпус жандармов входил в систему Военного министерства. По «наблюдательной части» – подчинялся III Отделению. В данном фонде хранятся дела, имеющие руководящие инструкции по Кавказскому и Варшавскому жандармским округам.