ОПЕР, или В городе нашенском

Список опрошенных внушительный, а в результате – ноль. Из восьмидесяти квартир я не побывал только в одиннадцати, не застал жильцов. Начальница недовольно скрипит:

– Много времени потрачено безрезультатно.

– Почему сразу это не сделали, по свежим следам? Теперь надо начинать всё заново. С наскока ничего не получится, нужно время, – парировал я.

– Работайте, молодой человек.

Ну что тут скажешь. Мне покоя не дает оружие. Криминалисты определили, что ствол немецкий, времен Отечественной войны, марка «Вальтер», но калибр нестандартный. Это усиленное спецоружие. Такого было в войну очень мало. А патроны подошли к нему от американского «Кольта». Этих кольтов, как и патронов к ним, было завезено в наш край немало в начале девяностых из Вьетнама и Филиппин. Спрашивается, как оружие попало в наш край с другого конца страны? Кто хранил, кто привёз? Скорее всего, это семейная реликвия, которая хранилась спокойно в домашней коллекции. Потом перешла в руки молодых наследников, и, конечно, сразу оружие понадобилось. Необходимо проверить всех, кто контактировал с девушкой, в том числе и родственников, проживающих на западе России. Одним словом, скрупулёзно поднимаю связи убитой. Чтобы не отвлекаться на чужие наработки, веду своё расследование, потом сравним. Понятно, мужик случайно попал под раздачу. Его бы грохнули из более современного оружия. На таком уровне не стали бы комплектовать немецкий пистолет американскими патронами. Москвичи сразу раскусили, потому и сбросили дело на нас. Их не интересует элементарная бытовуха. Случайность есть случайность, от этого никто не застрахован. Пусть местные и выкручиваются, как хотят, а точнее, пусть прессуют сутенеров.

Я доложил Надежде Петровне о нулевых результатах, сказал, что теперь неделя нужна на проверку связей убитой. Начальница поохала, повздыхала, но согласилась, а куда ей деваться-то. Я по-прежнему один в этом деле, все тихо отвалили, опять на своей спокойной текучке. Видимо, начальство с первого дня смирилось с неотвратимостью нулевого результата. А люди нужны, чтобы как можно быстрее проверить окружение Марины. У такой красавицы круг общения, наверняка, не маленький. С другой стороны, я сам себе велосипед, и кроме суточных дежурств меня никуда не дергают. Да и не доверяю коллегам, могут схалтурить, не заметить, не обратить внимания.

Хорошо, что девушка из нашего города, и с момента окончания школы прошло совсем немного времени. Марину все помнят и жалеют. Вернее, жалеют в основном парни. Девчонки настроены более спокойно. Хотя злорадства никто не показал. В душе-то, конечно, девчата завидовали. А как иначе, она была красавица. А в сочетании с большим любовным потенциалом и близкой к нулю неприступностью, имела целую ораву любовников. Ничего нового я не узнал. Одноклассники и одноклассницы – материал пустой, не контактировала она с ними. Надо искать тех, кто был в неё влюблен или ненавидел. Они многое могут рассказать. Но таких пока на горизонте не появилось. Завтра расспрошу её родителей, съезжу туда, где она раньше жила. Но моя главная надежда Широв и Семыгин, они-то точно в курсе последних Марининых дел и любовников.

***

Сначала навестил в СИЗО Ширу. Чуть со стула не упал, когда его увидел. Сиделец был худой и бледный, лицо синее от ещё не сошедших синяков. В приличной молотилке побывал, но воля, кажется, не сломлена. Глаза сверкнули ненавистью, закурить не просит. На все вопросы два ответа: «Не знаю», «Не помню». Парень видно смирился со своей незавидной участью, и приготовился стойко нести крест. Неужели спокойно ждёт трагического исхода? Мне спешить некуда, да и нет желания второй раз посещать это мрачное заведение. Отдал ему пачку сигарет и зажигалку и теперь молча тяну время. Не хочется ехать в старый дворик на другой конец города, расспрашивать людей, зная наверняка все возможные ответы. Да и ехать-то ещё рано, все на работе. Там надо появиться где-то после шести, чтобы к восьми-девяти часам управиться. Подследственный не нервничает в ожидании, но и особой радости не испытывает от моего присутствия. Посижу ещё часик, на улице дождь, может, закончится за это время.

– Чего не куришь то? Эти сигареты твои. Гонорар за нежелание помочь.

– Я ничего не знаю.

– Я тоже ничего не знаю. И, в принципе, знать не хочу. Покручусь недельку, доложу, что ничего не нарыл, и свободен. Правда, с выговором, но ничего страшного. Я не держусь за эту работу. Не собираюсь сгорать за идею и восемь тысяч рублей в месяц. А ты не боишься, что тебя назначат виновным и закроют как минимум на червонец?

– А меня уже назначили и приговорили.

– Это не совсем так, тут еще один в СИЗО парится. Да ты знаешь Колю Семыгина.

– Ну, знаю и что с того?

– Да ничего, он просто ближе стоит к наказанию. Он последний видел девушку живой. Один из вас пойдёт по максимуму, а вот кто – вопрос. Наверху, видно, ещё не решили. Вот и суетятся еще со следствием. Но назначат убийцу точно. Они вами свои жопы прикроют. Отчитаются, что все тип-топ. А Москву настоящий преступник интересует, но, опять же, не очень. Ведь видно невооруженным глазом, что их человек случайно под раздачу попал. Слушай, ты почему не куришь? Не хочешь к менту в зависимость попасть?

– Просто не хочу, и всё.

– Не хочешь, как хочешь, но всё равно забирай, потом захочешь. Слушай, я тебя по-человечески прошу, вспомни, кто рядом с Мариной крутился, из постоянных, так сказать, кавалеров и подруг. Вспомни, ну не убудет же от тебя, если скажешь.

– Ты же сам говоришь, что тебе плевать на истину. Так зачем роешь?

– Если честно, не знаю. Может, я в душе Шерлок Холмс. А серьезно, девчонка больно красивая. Наказать хочется урода.

– Да, девка красивая была. Сколько нервов поистрепал, пока всех отвадил, заставил работать по уму. И всё равно бесполезно. Только вырвалась на свободу, сразу и съехала с темы. Сучка, она и есть сучка, это неизлечимо.

– Вот она, твоя проблема. Никто не верит, что ты с ней спокойно расстался, без элементарной прессовки. Так сказать, чтобы другим неповадно было.

– Какая прессовка? Кого запугивать-то? Ты хоть представляешь, сколько у меня таких, как она, добровольно работают. Допустим, решил я наказать, но зачем мне её убивать-то. Она представляет интерес, как товар, причём, товар очень ходовой. Зачем убивать курицу, несущую золотые яйца? Я и без мокрухи нашёл бы действенные методы убеждения. Долгов за ней нет, неустойку она выплатила. На таких наезжать себе дороже. Всегда найдется крутой хахаль или папик со связями, который заступится за красавицу.

– Значит, претензий у тебя к ней не было?

– Абсолютно.

– Лады, верю. Ну, если вспомнишь близких людей Марины, я в долгу не останусь, по минимуму хоть куревом обеспечу.

– Была у неё подружка такая же красивая, как и она, только светленькая. Так вот, эта девочка была сильно против нашего с Мариной сотрудничества. Обещала даже папу подтянуть на разборку, если я от Маринки не отстану.

– А что, у неё папа такой крутой?

– Да уж. В бизнесе со связями, да ещё из наших – бывший сиделец. Такой решит сразу, и не раздумывая. Я-то думал, что они на пару по кабакам промышлять решили, так сказать, чтобы ни с кем не делиться. Может, и ещё что на уме было. У красивых девок вариантов в запасе много.

– И ты шуганул подружку.

– Да, и круто. Сказал, если не отстанет, то получит в глаза порцию кислоты. Как раз на югах так с местной красавицей поступили.

– И получила бы?

– Ты что, я девок пальцем никогда не трогал и никому не позволял. Это любая подтвердит. С пацанами разбирался и, бывало, по-тяжелому. А девок – ни-ни.

– Молодец, ценю. И что, девушка отстала?

– Да вроде, по крайней мере, мне на глаза не попадалась, под ногами не путалась. Она, скорее всего, хотела Маринку вытянуть из этого болота. Сама-то благополучная, родители богатенькие, самостоятельная и, наверное, умная. Маринка-то попроще.

– Кто она такая, не подскажешь?

– Виктория Котрикадзе. Когда она меня взялась запугивать, я справки навёл о её папе, чтобы знать реальную угрозу. Девочки вроде вместе плаваньем занимались в спорткомплексе «Юность», Маринка всё её пловчихой называла.

– Вот за это спасибо. В следующий раз что ещё, кроме курева, принести?

– Что принесешь, то и ладно. Мои-то ребята не могут пробиться. Прессуют меня плотно.

На этом и расстались. Скажу сразу, мне Шира больше не потребовался, как и Семыгин. Но я, как и обещал, ещё раз навестил парня, оставил десять пачек простых сигарет, пять пачек чая и кусок сала килограмма на два. Почему-то мне было неудобно за коллег, которые так жёстко обошлись с человеком. Не все методы хороши для выяснения истины.

Красавица-студентка

Нашёл красавицу грузинку через этот самый бассейн. Там были все данные на пловчиху первого разряда в стиле брасс Викторию Котрикадзе. С небольшой фотографии смотрела светлая девчонка, в лице которой не было ничего грузинского. Кстати, её тренер подсказал, чем сейчас занимается Виктория. Она учится в университете на факультете журналистики, третий курс. Еду в университет, нахожу красавицу-студентку. Мой рост метр сто восемьдесят один, а девушка на каблучках вровень со мной или даже чуть-чуть выше. Может, мне так показалось, принижаю себя от волнения. Фамилия грузинская, а сама светленькая, вполне славянской внешности. Прямой небольшой носик и чётко очерченные губы. В фигурке нет рельефных выпуклостей: всё плавно, всё пропорционально. Стройность подчеркивают джинсы и обтягивающая кофточка. Студентка поглядывает на меня свысока, или мне тоже показалось. Не случись этого расследования, ни за что бы не решился подойти к такой девчонке. Хорошо, служба обязывает, спасибо ей за это. Девушка слушает меня молча, смотрит прямо в глаза. Стараюсь не смущаться и взгляд не отвожу.

– Я сотрудник милиции. Веду важное расследование, и мне очень нужна ваша помощь.

Выложив всё это, жду реакции. На нас то и дело кидают взгляды её сокурсники, но никто не подходит. Наяву и вблизи она красивее, чем на фотографии. Я даже не могу представить себя рядом с ней. Кажусь себе таким неуклюжим, ментом дешёвым. Помогает сохранить спокойствие служебный долг. Как никак, а я при исполнении. И мне должно быть начхать, кто передо мной: красавица, кинозвезда или простая девчушка. Вроде бы оно так, а чувствовать себя не в своей тарелке.

– Что вас конкретно интересует?

Смотрит внимательно, но в глазах вроде лёгкая усмешка. Привыкла покорять и повелевать. Она, конечно, очень красивая, а у меня нет никакого опыта общения с девчонками, особенно с такими, как она. Всё свободное время забирал спорт. Но я с четырнадцати лет при женщине. Постоянная любовница, которая намного старше, преподала и до сих пор преподает мне уроки любви такие, что многим и не снились. Вспомнил Галину, и моё смущение понемногу прошло. Глаза у девушки огромные и чёрные – наследие грузинских предков. Я в них смотрел бы, не отрываясь.

– Очень многое. Только боюсь не успеть, у вас скоро лекция.

– Скоро не скоро, я для такого молодого человека могу пожертвовать даже учебой.

Вот тут я смутился, позорно покраснел и упёрся глазами в пол. Не говорю, а просто лепечу так, что стал противен сам себе. А красавица, вижу, довольна произведенным эффектом. Улыбается уже открыто.

– Да нет, не надо таких жертв. Скажите время и я подойду. Мне часа вполне хватит.

– А мне нет. Вот мой номер телефона. Звони после пяти. Я подумаю, где встретиться. До вечера, милый оперативник. Кстати, ты так и не представился.

– Лейтенант Николай Сидоров.

– А кто я такая вы, надеюсь, знаете, товарищ лейтенант?

– Виктория Котрикадзе. Подруга убитой Марины.

Девушка сразу нахмурилась, вспомнила по какому поводу я здесь.

– Были подругами, но очень давно. Можно сказать, в детстве.

Первый раунд я проиграл вчистую. И чего смущался-то. Я что, ей в бойфренды набиваюсь. У неё и без меня таких, наверное, легион. А может, повесткой вызвать? Нет, это уже совсем дурость. Если я что и узнаю, то только в дружеской беседе. Такую девочку тяжело напугать. Так что ждём вечера. А встретиться с ней очень хочется и совсем не потому, что заинтересован в расследовании. В глубине души на что-то надеюсь. Начинает казаться, что смотрела она на меня как-то по-особенному. И на фамилию внимания не обратила. По крайней мере, не пошутила по этому поводу. Вот если бы встреча состоялась завтра, я сегодня бы посетил свою любимую женщину, которая живёт этажом выше и никогда не против. Она так любит это дело, так страстно ему и мне отдаётся, что после ночи с ней я спокоен и безразличен к женщинам до полной апатии. В голове одна мысль: добраться до постели и спать подряд часов десять. Вот тогда бы при встрече с будущей журналисткой я бы совсем не смущался. Но сегодня это не получится, моя женщина до шести на работе. А так как она ещё и замужем, и мама двенадцатилетней дочери, то все наши встречи тщательно согласовываются, и спонтанно пересечься получается очень редко. Придется снова краснеть и смущаться. А красавица с грузинской фамилией постарается выдрессировать ещё одного пылкого влюбленного.

До пяти часов заехал в отделение, где доложил Надежде Петровне о проделанной работе. Сильно не распространялся, сказал, что у меня сегодня ещё важная встреча. Вечером на работе не появлюсь. Она не против, но предупредила, что завтра с утра я заступаю на сутки дежурным по отделению. Значит, на следующий день ничего не планировать. Не могу понять логику начальства. На нас висит неподъемное дело, и никто им в принципе не занимается. То, что делаю я, это лёгкие намёки на расследование. А может, все уже смирились с висяком, который благополучно сгинет со временем, забудется, и всё встанет на привычные рельсы обыденности. Но как бы то ни было, а я уже лицо заинтересованное. Тем более, что это дело подарило мне такое знакомство, от которого при любом раскладе я останусь счастливым человеком. Занимаясь им, больше шансов и поводов встретиться ещё раз с Викторией.

НОЧНОЙ КЛУБ. ЗНАКОМСТВО ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Домой попал только к шести часам вечера. Не спеша поужинал и все прислушивался к телефону, не зазвонит ли. Он тренькнул около восьми вечера, я так и предполагал, не сможет красивая девушка не помучить ожиданием.

– Я сегодня буду в ночном клубе «Континент», там меня найдёшь.

– Я могу заехать за вами, если, конечно, моя старенькая «Королла» вам подойдёт.

Обозлился на себя за свой, как мне показалось, заискивающий тон, за обращение на вы. И ещё чёрт знает за что. Скорее всего, за то, что дышу неровно в её сторону, и, кажется, готов на многое для девушки, а не для дела, которым занимаюсь. Не получается у меня быть крутым мэном, снисходительным и ироничным профессионалом из ментовских сериалов. Они-то, к слову сказать, влюбляют в себя легко и просто, а я вот с замиранием сердца жду ответа и на что-то надеюсь.

– Значит, ты на машине, – обрадовалась девушка. – Это очень хорошо. Подъезжай к моему подъезду ровно в одиннадцать, – и назвала адрес.

Времени много и совсем нет желания звонить соседке, хотя возможность такая появилась. Подождал, пока родители отужинают, и приступил к выполнению трудной задачи. У мамы надо занять немного денег, хотя бы тысяч пять. Для меня это уже небольшая сумма, а для родителей значительная. Кошмар какой-то, работаю, можно сказать, по полной, а из долгов родителям не могу выползти. И самое печальное, что и будущее не светит мне большими доходами. Как обычно, начинаю с бензина, подключаю оперативные расходы и прочую белиберду. На что мама праведно гневается:

– Сын, с начала трудовой деятельности твои расходы сильно возросли.

Она совсем не знает, на что я трачу деньги. Я напоминаю, что получаю всего восемь тысяч, из которых больше половины улетает на бензин, что, конечно, неправда. Мама не представляет, какая нищенская организация наша милиция. Приходится покупать ручки, блокноты, курево для арестованных. А как иначе их разговоришь? Деньги, словно вода, утекают незаметно. Вспоминаю с усмешкой наших сержантов, постоянно глотающих дорогущий коньяк под шикарную закуску, нашего начальника, заскакивающего иногда на работу на новом «Крузаке». Не все такие бедные в милиции…

– Куда это ты, на ночь глядя? – попыталась она выяснить.

– На задание.

Её, конечно, не удовлетворил мой короткий ответ. Кстати, это она решила, что я должен служить в милиции. Так что ничего не поделаешь, такова ментовская жизнь, круглые сутки быть на заданиях. Дебаты, где мне припомнят и нерадивость в учебе, и прочее, и прочее, могут затянуться. Я к этому сегодня не готов, так что быстро скрываюсь в ванной. Не отвечаю на реплики: деньги даются в долг и только в долг, молодому мужчине, каковым я являюсь, пора становиться самостоятельным. Через дверь обещаю перейти в ряды криминала, тогда стану самостоятельным, деньги появятся и, наверное, крупные. После такого страшного обещания мама замолкает, крестится, оберегая меня от такой напасти. Папа, как обычно, в эти разговоры не встревает, да и у него денег нет. После ванной глажу мой любимый батник в крупную коричнево-серую клетку, джинсы. Вечер сегодня теплый, так что можно идти без пиджака или пуловера. Ровно в одиннадцать я у нужного подъезда в нетерпеливом ожидании. Удивительно, но девушка выпорхнула из дома минута в минуту. Я, как настоящий джентльмен, вышел из машины и открыл дверцу. Прежде чем нырнуть в салон, Виктория мельком, но критически посмотрела и осталась, кажется, довольна моим видом. Не стыдно появиться с таким кавалером в общественном месте. Самое удивительное, мы оказались одетыми почти одинаково: в джинсы и батнички почти одного цвета, за исключением мелких деталей. Боюсь только одного, что заедем ещё за каким-нибудь её приятелем, и меня определят на роль водилы. Никуда не денешься, придётся терпеть, чтобы получить информацию, которая может пролить свет на расследование. Но нет, мои опасения не оправдались, едем сразу в центр, к клубу «Континент», в котором я ни разу не был. Если честно, то всего-то был пару раз по случаю в «Солярисе», не самом лучшем ночном заведении. И ничего интересного для себя там не нашёл: грохот музыки, постоянная суета и нервное движение народа. Все то ли обдолбанные, то ли пьяные. Этот, куда едем, самый крутой в городе, но думаю, что он мало чем отличается от себе подобных. Все они на один лад. Я за рулем, пить нельзя, а торчать трезвым в таком месте, оценивать обстановку в реальном измерении – занятие не из приятных. Тем более, что завтра рано вставать, весь день крутиться на опросе свидетелей, ведь одиннадцать квартир я так и не посетил. Думаю, на это мероприятие отпустят днем с дежурства. Да ещё в планах постели с очень страстной женщиной. Я уже скучаю, оказывается, это мне очень надо. Без женщины я просто не представляю своего существования.

Сегодня не мешало бы немного расслабиться, со мной рядом такая красавица. Может, после пары коктейлей стану немного смелее. Не стоит об этом думать, если нельзя, значит, нельзя. Настраиваюсь на этот вечер, как на работу, правда, более приятную, чем в отделении.

Клуб нас встретил оглушительной музыкой и толпой знакомых моей спутницы. Что самое неприятное, в основном, это были парни, а не девчонки. Хорошо ещё, что никто не лез с разговорами и приставаниями, ограничиваясь приветствиями. Танец, ещё танец и ещё. Кажется, этим пляскам не будет конца. Как умудряются некоторые дергаться на танцплощадке по несколько часов кряду? В натуре спорт, и не из лёгких. Кругом молодежь, от большинства я ничем не отличаюсь, а вот мне здесь совсем неинтересно. И вырвав Вику из вихря танца, веду её в бар. Надо хоть немного отдышаться. Ей легкий коктейль из шампанского и вишнёвого ликёра, а себе апельсиновый сок.

– Что так скромно? Ты не пьёшь совсем?

– Я за рулем. Можно сказать, не пью.

– Молодец. Редкое явление среди нашей молодежи, так мой папа говорит. А как насчёт наркоты? Знаешь анекдот: бросил пить, теперь колюсь.

– С наркотиками я воюю, у меня работа такая.

– А многим это не мешает.

– Откуда такая осведомленность? Я не пью, не колюсь и никогда этим не занимался.

– Так, к слову сказала. А если ты меня увидишь с «косячком», арестуешь?

– Шутишь?

– Совсем нет. Мне интересно, как ты поступишь в такой ситуации? С виду ты очень правильный.

Просто отойду в сторону. Не такой уж я и правильный. И занимаюсь этой работой от неблагоприятного стечения обстоятельств. Сегодня мне не хочется думать ни о работе, ни о преступниках, ни о наркотиках. На фиг проблемы, мне бы тебя на танго пригласить, – я, кажется, освоился в компании девушки.

– Почему именно на танго?

– Мне нравятся медленные танцы.

– И все?!

– Приятно быть очень близко от тебя.

– А ты, оказывается, ловелас. Скромный-скромный, а разобьешь бедное девичье сердце.

– Моё уже разбито, – иду я ва-банк. – Кто знает, может, второй встречи и не будет.

– Ты исключительно опасный тип. Пошли танцевать, а то такими темпами и в любви объяснишься.

Мы танцевали медленный танец. Виктория держала меня на дистанции, и, кажется, мы оба чувствовали себя неуклюжими и скованными. Во всяком случае, вздохнули с облегчением, когда ударила зажигательная музыка. Теперь мы снова были частью веселой и бесшабашной толпы. Потом был ещё один заход в бар, а когда в два часа ночи веселье в клубе достигло пика, девушка объявила, что ей пора домой.

– У меня завтра с утра занятия и никак нельзя пропустить, зачётная неделя.

Это и меня устраивало, ведь мою работу никто не отменял. Через пятнадцать минут мы были у Викиного подъезда. Пустые улицы ночного города. Езда на пределе, за сотню. Что и говорить, хочется покрасоваться перед красивой девчонкой. Хотя на неё эта гонка совсем не произвела впечатления, сидит вся из себя такая спокойная. И я только сейчас вспомнил, что совсем не прояснил детали, ради которых всё это и затевалось. И когда выключил двигатель, почему-то робко спросил:

– Виктория, а насчёт Марины не поделишься информацией?

– Нет.

– Почему так категорично?

– А потому. Не хочу, вот и всё.

– Дело твоё. Я рассчитывал на твою помощь. Что бы там ни было, а преступника искать надо.

Девушка задумалась.

– Ладно, завтра встретишь меня после занятий, тогда и поговорим.

– Во сколько?

– Я позвоню.

Девушка вышла из машины и быстрым шагом прошла к подъезду. Я, конечно, выскочил следом, пытаясь задержать её хоть на минутку, но перед моим носом щёлкнула мощная стальная дверь.

ДЕВИЧЬЕ СЕРДЦЕ НЕСПОКОЙНО

Настроение испортилось окончательно. Виктория быстро поднялась на свой третий этаж. Тихонько, стараясь не щелкнуть замком, открыла входную дверь. Не включая свет, прошмыгнула в свою комнату. В довесок к плохому настроению встретиться сейчас с папой и выслушать лёгкую нотацию просто не было сил. Почему она злится? Почему у неё удивительно скверное настроение после совсем неплохого вечера? Неужели из-за этого мента? Не смогла покорить его своими чарами, и он весь вечер только и думал о том, как получить сведения о подруге, которую и подругой-то назвать нельзя. Говорил так вдохновенно о танго, а сам даже не попытался хоть чуть прижать её к себе в медленном танце. Она бы, конечно, это пресекла в корне, но сделать такую попытку он был просто обязан. Интересно, в этот вечер к ней никто не лип, как будто отрезало. Обычно от танцоров отбоя нет. Самый крутой мэн этого заведения, толстячок Жора даже глазом не повёл в её сторону. Возможно, в клубе знают, что этот парень из милиции и просто связываться не хотят? Ладно, разберемся. А машинка у него совсем неплохая, хоть и называет её старушкой. Чувствуется, что она ухожена, двигатель работает бесшумно и на сотню выходит мгновенно. Наверное, для него она дороже всего на свете. А может, напрячь товарища, чтобы он ежедневно встречал её после учёбы? Можно, конечно, и самой гонять в универ на своей спортивной «Интегре», но это совсем не то. Она помнит взгляды однокурсниц, среди которых немало опытных серцеедок. Значит, поступила правильно, заставив парня ещё раз показаться в её обществе на виду у всех, это лишним не будет. Неужели она не сможет привязать его к себе? А может, у него уже есть подружка? Ладно, пора спать, время покажет, кто есть кто. И вдруг шальная мысль пришла в голову: если бы она вышла замуж за него, они были бы очень красивой парой. Вика замерла от удивления, она первый раз подумала о мужчине в таком качестве.

***

Следующий день начался с совещания у Надежды Петровны, она конкретно пыталась наехать на меня. Отдавать приказы легко, а вот преступления раскрывать… Я вообще не понимаю, как многие добрались до таких званий и должностей: ни ума в наличии, как говорится, ни фантазии.

– Надежда Петровна, я с вами полностью согласен, следствие буксует. Даже не буксует, а просто стоит на месте. Говорите, что делать, и я буду следовать, так сказать, руководящей и направляющей линии. Лично я не знаю, что делать дальше, в каком направлении вести расследование. Согласен дежурить по отделению хоть каждый день, пускай другие займутся этим делом.