Между двух братьев

И казалось, что так поэтично может рассказывать только тот, кто писал стихи. Но Артём мне никогда их не читал. Я насильно вытягивала из него признания, но всё было напрасно. И только однажды он признался, что стихи живут только в его душе. Так что, если кто их услышит, то они, не созрев, улетучатся, как пушинки одуванчика. А если серьёзно, то они находились в стадии вызревания. Зато он превосходно читал наизусть стихи Блока или Есенина. И под воздействием поэзии и разговоров о прочитанных книгах, я полагала, что в Артёма безоглядно была влюблена…

Но это чувство несравнимо с первой любовью, я затрону только те эпизоды моей жизни, которые повлияли на моё духовное развитие. Кстати, в то время я не считала дружбу с Артёмом, длившуюся до окончания десятого класса, первой любовью. Немало людей любили и вновь влюблялись, и всю жизнь живут врозь, но чего, к счастью, со мной не произошло. Я нарочно избегаю подробностей наших с Артёмом отношений. И даже через десять лет я не нахожу в них ничего выдающегося. Мне остаётся остановиться на отдельных случаях, которые дают представление о том, как развивались наши отношения и почему мы не остались вместе…

3

В классе Артём сидел возле окна, я же – в среднем ряду и чувствовала на себе его взгляд, он не давал мне сосредоточиться на том материале, который объяснял учитель. Нашу перестрелку глазами замечали учителя. Однажды словесница подняла с места Артёма и просила продолжить то, о чём она рассказывала. И что было удивительно – он почти без запинок повторил…

Артём по своей рефлекторной натуре был неисправимый мечтатель и романтик, поэтому, мне думается, лень чаше всего сопутствует таким людям. Он хотел стать путешественником, недаром его любимым предметом считалась география. Впрочем, не меньше он ценил и литературу, но вовсе не ту, которую навязывали в школе. Хотя знал любую…

Мои отношения с Артёмом длились без малого пять лет – почти до его призыва в армию. Под конец ученья в школе наша дружба перешагнула подростковый рубеж, когда страстные поцелуи могли привести к близости. Но этого я себе не позволяла, у Артёма портилось настроение.

А я так и не смогла разобраться в своих чувствах, и наши отношения продолжались: мы, то ссорились, то мирились. Я томилась в поре ожидания такой с встречи с человеком, который бы вызывал во мне бурю чувств, и я бы была полностью уверена, что тот предполагаемый человек мне только и нужен.

Но я отбросила эти глупые мечтания и стала жить спокойно, в глубине души надеясь, что моё время ещё не пришло. И оно должно прийти по велению судьбы.

Я продолжала встречаться с Артёмом, а в душе укоры совести говорили, что я его обманываю. Хотя я убеждала себя, что влюблёна в Артёма, но с какого-то времени ко мне приходила мысль, увы, я уже не уверена, что мы можем быть вместе. А ведь он по-прежнему был мне симпатичен, несмотря на его безумную ревность, которая, как я понимала, вызывалась моим поведением. И отчасти была его ответом на то, что я запретила и думать о постели…

Он относил это на тот счёт, что меня стали замечать одноклассники, как из нашего класса, так и параллельного. А ведь все знали о нашей с Артёмом дружбе, и всё равно пытались за мной приударять, что меня в душе только тешило, но я не теряла головы. Хотя не раз беседовала, то с одним, то с другим, даже не подозревая, что расширяла свой опыт общения и что в меня кто-то был уже влюблён. Разве могла я сказать Артёму, что любой девушке приятно знать, что, кроме своего парня, она пользуется успехом у посторонних.

Если Артём видел, как я беседовала с одноклассниками, он мог не подходить ко мне всю неделю, а то и больше. Я же, снедаемая гордостью, ничего ему не объясняла, почему так делала, думая, что он сам догадается…

И начинала понимать, что своим поведением обижала Артёма и первая старалась примириться. Он называл меня ветреной и непостоянной, а я, зная, что не такая, просто иногда любила его подразнить и оттого строила собеседнику глазки. Пусть не обзывает меня больше, он же сам возбуждал у меня желание делать всё наперекор. А мне же казалось, что я вела себя без заведомой рисовки и кокетства. Просто была от природы задорная, тогда как он принимал эту черту как мою игру. И в дни наших ссор я жалела, что переигрывала, не всегда оценивала реакцию Артёма, а когда спохватывалась, то просила у него прощения. Он уходил прочь, я его догоняла и кричала, что ко мне он несправедлив.

А бывало, наши отношения рвались из-за того, что находились сплетницы, которые ему передавали подробности якобы моих шалостей, а я отчаянно, чуть не плача, отрицала. А он твердил, будто бы в подъезде в дни наших размолвок, меня видели, что я с кем-то целовалась.

Эти нелепые слухи оседали в его сердце и ещё больше осложняли наши отношения. Я пыталась объяснить ему, что всё это выдумки завистников, чтобы нас вконец рассорить, зная какой он ревнивый. А мне, кроме него, никто был не нужен. И не отдавала себе отчёта, что врала и что осознала позже. Наверное, женское сердце, скрывая правду, оправданиями защищает себя. Вот и я такая же, на время мне удавалось развеять его подозрения, и тогда между нами воцарялся мир…

Но наступила время, и я решила быть искренней, какой мне и теперь кажется, я была всегда. Когда я училась в строительном техникуме, Артём готовился к службе в армии. Свободное время он проводил возле турника, по утрам бегал, в этом для меня ничего не было удивительного. Он любил заниматься спортом. Однажды Артём спросил у меня, буду ли я ждать его из армии?

– Тебя все будут ждать: и друзья, и родители, – ответила я. – А что касается меня, то, как своего парня, не обещаю…

– Да-а? – протянул он. – Ты шутишь, или уверена, что я тебе не нужен? – спросил он в оторопи, и прибавил, видя, что я молчу: – А зачем столько лет мы были вместе?

Я потупила взор, немало волнуясь оттого, что обрывала его надежду. До этого между нами случались похожие разговоры. И все они оканчивались моими сомнениями.

– Может, кому-то ты уже обещала? – спросил он, не дожидаясь моего ответа.– Ты же любишь, чтобы вокруг тебя крутились пацаны?..

– Дурак! – вспылила я в отчаянии.– Я не знаю, что будет через два года.

– Всё понятно, ты меня не любила! Поэтому с другими заигрывала. И могла бы не морочить мне голову и сказать сразу, что нам пора расстаться. Так было бы честней! Думаешь, на меня не цеплялись? Когда любят искренно, всё ясно наперёд, – убедительно произнёс он.

– Это смотря кого любить! – выпалила я и прибавила:– Ты прав, я жалею. Но я думала, что ты изменишься.

– И кого ж ты любишь? – спросил он.– Ты всегда скрывала свои чувства. А если говорила, что любишь, то себе же и врала, усекла?

– Я в себе не уверена, доволен? —ответила я.– По-моему, ты умный парень, тебе служить два года. И может, там встретишь свою принцессу…

– Так, значит, недаром ты интересовалась зрелыми мужчинами. А для меня выдумываешь какие-то варианты… – перебил он.

– И кто тебе такое наплёл?

– Сам догадался, мы с тобой как-то шли, и ты уставилась на одного высокого брюнета…

Да, верно, я смотрела на представительного мужчину, который мне казалось, знал всё, что хотел от жизни. И я подумала: «Вот такого бы мне». Артём перехватил мой взгляд. А я от него отвернулась и заговорила о каком-то пустяке, чтобы отвлечь его от того, о ком он мог подумать. В тот раз я осталась ему благодарна за то, что он не заговорил о том мимолётном взгляде. Но я знала, что тот случай оставил во мне свой след. И как после него я могла быть уверена в Артёме, когда для себя уже решила, кого мне ждать на своём пути. Но ему с ответом медлила, так как боялась за него. И потому сказала, что в нём я уверена, и замолчала, боясь причинить ему боль, хотя уже обидела его своим молчанием.

Сколько он ни просил меня быть до конца откровенной, своей мятежной душой я чувствовала, что не могу ничего ему обещать, и отвечала лишь грустной улыбкой, в которой было столько горести и раскаяния, что я предавала его. А он, принимал её за моё с ним согласие, больше не возобновлял наш тот странный разговор…

Уже прошло больше десяти лет, как я была замужем и с вершины этих лет смотрю на ту девчонку и удивляюсь, почему дружбу с Артёмом она не считала первой любовью, а просто дружбой, которая когда-нибудь заканчивается? Хотя обыкновенно считается: если целовались, значит, друг друга любили. Да, мне было с ним хорошо и нравилось его слушать. Но представить Артёма своим мужем я не могла и это почувствовала в тот день, когда он спросил, буду ли ждать его из армии.

Я оказалась перед выбором: оборвать или продолжать наши отношения? Для меня наступил ответственный момент не только за себя, но и за того человека, который всегда будет рядом. Ещё задолго до этого момента я приходила к выводу, что Артём ещё полон иллюзий и грёз, чем отличался от своих братьев, которые по-деловому смотрели на жизнь, в то время как он был далёк от требований жизни. Его богатое воображение витало в придуманном им мире, он даже точно не знал, чего хотел добиться в жизни, куда двигаться? Он не понимал, что всю жизнь нельзя только путешествовать, надо учиться или работать. Видеть мир таким, каким он есть, ему мешал романтизм, направляя его помыслы на стезю путешествий…

В старших классах он занимался в группе спелеологов, на каникулах неоднократно выезжал на Кавказ, откуда возвращался полный впечатлений о пещерах, сталагмитах и сталактитах, о чём увлечённо рассказывал, и его было интересно слушать. Но разве можно было всю жизнь лазить по пещерам, и оттого я не могла его представить своим мужем. К тому же я считала себя домашней, мой круг знакомств тогда ограничивался школой, техникумом и двором. Я мечтала о таком спутнике жизни, с которым бы в будущем чувствовала себя полностью уверенной. И вот встреча с таким человеком произошла…

4

Акима, старшего брата Артёма, в то время я знала весьма отдалённо; он тогда учился в институте на пятом курсе. Аким пока меня не интересовал, да и как он мог привлекать моё внимание, если я жила ещё полудетской жизнью, в то время как он был взрослым человеком? Когда я приходила к ним с Артёмом, чтобы вместе учить уроки, если Аким был дома, то он неизменно сидел с книгой в кресле или, стоя за кульманом, что-то чертил на ватмане. Ещё он любил что-нибудь вырезать по дереву и мастерить.

Я редко слышала его голос, казалось, он вообще не умел разговаривать. Я даже его несколько побаивалась, хотя он был, как и все Пестовы, со мной всегда приветлив и радушен. И вместе с тем от него веяло какой-то загадочностью, а пото му я считала его для себя недоступным.

После окончания техникума Антон служил в армии. Сестра Анна училась в институте, на третьем курсе она вышла замуж. К тому времени Аким уже окончил институт и ждал повестку в армию. Об этом я знала от Артёма, который прямо-таки не чаял, чтобы брат ушёл служить. Такое жгучее нетерпение объяснялись довольно просто: Аким легонько подтрунивал над младшим братом из-за того, что тот несерьёзно готовился к жизни. После школы, несмотря на то, что он хорошо учился, Артём не думал поступать учиться ни в институт, ни в техникум, чем я была удивлена. Ведь он хорошо учился и вдруг пошёл на курсы монтажников по строительству крупнопанельных домов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.