Прижизненные записки Пенсил-клуба (сборник)

Я не против.

Мефистофель

Но от тебя нужна услуга.

Фауст

Чего не сделаешь для друга?

Мефистофель

Прикинься, что летел быстрее серны.Не слыша никакие стой-постой,Чтоб сообщить, что Мартин благоверныйУсоп в навозе в Падуе святой.Совсем несложный текст для монолога.

Фауст

Но я не опускаюсь до подлога.

Мефистофель

Наш юноша невинен и прекрасенИ с детства не рассказывает басен.Для памятника ангелу – опока.В свободу верит, в равенство и в Бога.

Фауст

Какой же ты неизлечимый враль.

Мефистофель

А ты есть воплощенная мораль,И ум твой – как завет, такой же ветхий,Возвышенный и падкий до обид.Всю правду ты потом расскажешь Гретхен,Чистейшую, как тот аптечный бинт.

Фауст

Не хочется мне облик свой марать.Но фиг с тобой, идем. Я буду врать.

Сад

Маргарита с Фаустом и Марта с Мефистофелем (рука об руку, нога за ногу, слово за слово). Выгуливают друг друга.

Маргарита

Как здорово: каюты, трюмы, трапы,Шелк парусов, упругий взмах весла.

Фауст

И крокодилы, пальмы, баобабы,Жена посла…

Маргарита

Кого она пасла?

Фауст

Да бегали какие-то по АльпамЗа скальпом.

Марта

Ха-ха! Ой-ой! Какой же вы пошляк.Не надо на газон, он не стерильный.

Мефистофель

Мне наплевать на это. Я – маньяк.

Марта

Вы сексуальный?

Мефистофель

Нет, многосерийный.

Марта

Ко многим вы питали интерес?

Мефистофель

Запал на петербургских поэтесс.Распутницы с рассудком нездоровымМеня там обозвали Топоровым.

Маргарита

А ели вы во Франции лягух?Как мило.

Фауст

Да, помнится, поджарили мне двух.Стошнило.

Маргарита

Скажите, а какой он, крокодилИз Нила?

Фауст

Его я целиком не проглотил,Стошнило.

Марта

Не надо здесь. Какой пассаж!Вы мне испачкали корсаж.Здесь слишком заросли густы.Я не хочу! Зачем в кусты?

Маргарита

За забором не видно соседки?Можно спрятаться в этой беседке.

Фауст

Вы – алмаз в драгоценной оправке.Раздевайтесь, приляжем на травке.

Гете

Мне и думать об этом нельзя.И не помнить об этом не вправе я.Убежал, перегаром разя,Потому что кругом порнография.Танцевали бы вальсы, мазурки,Прошмыгнул бы я мимо цензурки.

Лесная пещера

Фауст

Пречистый дух, ты слил меня с природой.Сижу в тени под буком или грабом.Отныне ни по пабам, ни по бабамЯ ни ногой. Пропитана дремотойТвоя пещера цвета изумруда.Я невесом, как прах из медальона.Удел угрюмой прозы – нетто, брутто.Я – бабочка. Я – самка папильона.

Мефистофель

Я думал, что ты дома на диване.

Фауст

Иди отсюда к черту, я в нирване.

Мефистофель

Куда? Куда? Послал бы ближе к бане.Чего я там не видел у себя.Пока ты бредишь, кашляя, сипя,Я забегал к влюбленной нашей пани.Она заверещала – ох да ахИ утонула в собственных слезах.

Фауст

В слезах определенно не утонешь.Чего тебе до девочки, гаденыш.Не можешь руки к тулову прижать,Чтоб пакостные пальцы не чесались.Сочится из тебя сплошная сальность.Теперь бежать девчонку утешать.Приперся, распалил в бедняжке похоть.Как хорошо: живет недалеко хоть.

Мефистофель

Беги, спасай красавицу свою.

Фауст

Задумаешь подглядывать – убью.

Н. Савушкина

Чёрный пудель

Сад Марты

Гретхен

Послушай, Генрих!

Фауст

Можно просто Гена!

Гретхен

Ты молишься совсем не вдохновенно.

Фауст целует ее

Гретхен

(отшатнувшись)

Кошмар! В разгар Великого постатвои уста сочатся карбонатом!И твой приятель, видно, неспростамне под камзолом кажется мохнатым.Лицо внезапнее рвоты,нос клювом и запах серы…Вполне способен он льготыотнять у пенсионеров,ограбить банк иль девицуоставить без репутации.Зачем тебе с ним водиться?Не лучше ли вам расстаться?

Фауст

Гретхен, Гретхен, вера в Богаотцвела в моей душе.Всё там кажется убого,как потертое клише.Ну а добрый мой приятельмордой мрачен, сердцем чист.Это имидж. Он – писатель,циник и постмодернист.У колодца

Лизхен

Хочешь, сплетню тебе расскажу про Варвару,что гуляла всегда с кавалером на паруи глушила шнапс на каждом банкете,но при этом девицей писалась в анкете?Так вот, зацвела в ней чужая мясная завязь.Еле ходит теперь, по швам расползаясь.

Гретхен

А коварный соблазнительудирает ото всех,топит в Рейне мятый китель,на котором делал грех.Пало целомудрие зеркальцем расколотым.Бродит дева в рубище, не блистает золотом.На городском валу

Гретхен

Черный пудель, что ты брешешь,что несешься по полям?Меч Господень, что ты режешьжизнь мою напополам?Не могу тебе сказать я,как обычно: «Верую!»Мое серенькое платьепровоняло серою.Ночь. Улица перед домом Гретхен

Валентин

Восхищался всегда я сестренкой Гретхен.Нынче веры в ее непорочность нет. «Хен —несси», поскорей мне неси, кабатчик!Я устал от насмешек друзей, подначек…

(Замечает Фауста и Мефистофеля.)

Вон пожаловал хахаль, а с ним Мефистофель —несоветское имя, сомнительный профиль.Под балконом козлищи заблеяли на ночь.Ненавижу певцов, как Савелий Бараныч!

(Поет сам.)

Черный пудель, что ты вьёшься,жрёшь объедки под столом.Нынче ты костей дождёшься.Я сегодня – костолом!Кто бесовским звуком арийгорожан смущает сон?Я расплющу гнусных тварей.Замолчи, жидомасон!

Вырывает гитару Фауста, ломает ее об его же хребет.

Фауст

(Мефистофелю)

Возьми гитару. Она звучала…

Мефистофель

Ты лучше шпагу возьми сначала.Чуть ниже ворота, чуть левеекольни беднягу и дай по шее.

Мочат Валентина. Убегают.

Гретхен

(высовываясь в окно)

Что за Красная площадь?

Марта

Это кровь Валентина!

Валентин

Здесь я пал, словно лошадьот глотка никотина.Сохнет сердца родник,весь отравленный ложью.Смерть, ослабь хоть на мигсвою хватку бульдожью!Канет грешная Гретав пучине разврата,больше не обогреталюбовию брата.

Народ

Боже, боже, вот и помернедалекий Валентин.Он интригу недопонял,потому что был кретин.Даже книгу «Фауст» Гётене прочел он до сих пор.Ну так что с него возьмете,если он простой майор?Собор

Злой дух

Зачем ты от кровавого порогаПритопала в красивый наш собор?Ведь на тебя с небес взирают строгои матушка твоя, и брат-майор.И ангелы смеются по латыни,И чёрт хохочет за твоим плечом.А ты бесстрастна так, как будто ты небыла повинна никогда ни в чем.

Гретхен

Соседка, быстро дайте вашу склянку.Какая сухость у меня во рту!Глотну я, как Алферова, овсянку.Она ее любила на спирту.

Падает в обморок.

В. Капустина

Любой урод, подобный слизню,Философ или негодяйХоть раз в своей пропащей жизниСебе устроит нагоняй.Мол, скольких загубил напрасно,Разбил о свой могучий борт —Вон та больна, а та несчастна,А эта сделала аборт.Любой альфонс и прилипалаПод настроение орёт:«Эх, где моя не пропадала…Там непременно пропадёт!Подставят барышне скамейкуИ средь зевак и гадов средьВ петельку так проденут шейку,Что любо-дорого смотреть».И Фаусту покоя нету,Не впрок и пьянки, и комфорт,И в саламандровых штиблетахШагами поле мерит чёрт:Послал Господь клиента – чистыйневротик, неженка, слабак.А на несчастного МефистоПовесят после всех собак.Вздыхает тяжко Мефистофель —Ну ладно уж, быть посему:Увидеть хочешь милый профиль —Ступай за ним в саму тюрьму.И вот летят быстрее птицыК девице, что поёт в темнице.

Фауст

Любимая, кончай трендеть,Давай покинем эту клеть,Где ты, как курица с яйцом,Сидишь с таким твоим лицом.Не будь, читатель я поэтом,Взяла гвоздей бы острых горсть,И Маргаритиным ответомЗабила бы в мужчину гвоздь:

Маргарита

Кто там? Ты – тот, кого я жду?Ну так ступай же ты…

Фауст

Иду!

Маргарита

С трудом я отравила мать,Ребёночка убила еле,Я не могу вам рассказать,Как сильно все мне надоели.Когда устранена семьяВся – от прабабушки до дочки,Мечтаю слушать соловьяИ нюхать нежные цветочки.Я даже к Кушнеру в ЛитоСходила бы, упившись вусмерть,Когда б я только знала, ктоТакой ваш этот Кушнер.

Фауст

Она безумна! КрасотеНе выжить при таком-то гнёте.

Маргарита

(в сторону)

Уж не безумнее, чем те,Кто переписывает Гёте.А дальше – всякие слова,И много слёз и разбирательств.Читатель, пухнет головаОт ихних вязких препирательств,И от борьбы добра со злом.Каким же, я скажу с размаху,Мужчине надо быть козлом,Чтоб предпочла девица плаху!Читатель, я утомлена.Чтоб мы не померли со скуки,Пусть Бог воскликнет: «Спасена!» —А чёрт: «Я умываю руки».

Богатая Лиза

Роман в стихах (весна 2000)

Т. Алферова

Глава 1

Сменился век. Героем стал народ.На кринолины не хватает ситца.В романах всё пошло наоборот,Но до сих пор нам памятное снится.А если современную струюВольем в сюжет, не нами, жаль, избитый?Короче, интродукцию своюВспять протяну из нынешнего быта.Итак, она. Студентка, 30 лет,Филфак, родители – простые инженеры.Елизавета. Язычок – стилет,И в удовольствиях порой не знает меры.Юна, как вешняя заря в дыму депо,Наивна, как заштатное сельпо.Герой Эраст. Серьёзен, одинок,Как может лишь поэт быть одиноким.Он под собой порой не чует ног,Что иногда ему выходит боком,Поскольку вечно драные носки —Хорошее подспорье для тоски.Но, в сумрачный свой гений погружен,Диктат материи он отрицает пылко.Поклонники, как мухи на крюшон,Слетаются к нему, но ни обмылкаОт дивных строк своих не даст продать,Свободной бедности приемля благодать.Пускай не признан, но строка тверда,Как в проруби при минус трех вода.Но мой-то стих течет давным-давно,Как в той же проруби – ты рифмы ждёшь – оно,Конечно, можно, строк на пятьдесят,Но надо мною, словно меч, висятГригорина вскипающие строки —Героев познакомить нужно в сроки.

Б. Григорин

Глава 2

Лиза рыдала – Эраст плакал.

КарамзинЧитатель! Радуюсь в душе:Эраст работает в котельной!О «поколенье сторожей»Поговорим потом, отдельно.Скорей войдем в котельный цех,Где зуд писательский у всех.Вас встретят жар и шум насосов,Гидроудары в недрах труб.Зайдя, не задавай вопросов.Ты попадаешь в тесный кругИз аутсайдеров, изгоев(И я отчасти был из коих).Мы застаем Эраста в двадцать,Ну в двадцать с лишним как бы лет.Сначала думал он спиваться,Как молодой еще поэт.А кто сказал, что пить нельзя,Когда есть деньги и друзья?Они в котельной собирались,И перед тем как почитать,Сначала пивом надирались,Чтоб после водкой наверстать.Мисима, Кафка, Арагон.Сушняк, «Зубровка», самогон.В тот вечер, впрочем, было пусто.Хотелось плакать, кушать, жить.Никто не шел. А томик Пруста,Как ни старался, не открыть.Он подошел тогда к окнуИ видит девушку. Одну.Она не то чтоб из эфира,Но очень легкая была.В руках бутылочка кефираЕго особо привлекла.Ошибка девушек, и многих —мол, смотрят парни лишь на ноги.Открыл. Та девушка с бутылкойКефира входит на порог.«Вам, собственно, кого?» – с ухмылкойИ чуть язвительней, чем мог,Спросил расстроенный Эраст.«Раз вы открыли, значит, вас».А что до Лизы, господа…

В. Капустина

Глава 3

Что же их гонит, младых и застенчивыхВ душные, грязные эти котельные?От вешних листиков, пташек и птенчиков,От кинофильмов, где сцены постельные…Боже мой, Лиза, куда же ты прешься-то?В пьяные прешься объятья Эрастовы.Ведь неприятностей не оберешься ты,Слез, нищеты, социальных контрастов, иОчень возможно, и секса опасного,Как заржавевшая бритва немытая.Или зовет тебя жажда напрасногоИли поэзии власть ядовитая?Ладно, смахнем же рукою натруженнойСлезы, читатель! Грядет объяснение,Ибо Эраст уже, пивом нагруженный,Чует в груди и в желудке стеснение.Лиза исходит тирадой заливистойПро амфибрахий, про стих верлибрический.Он же следит ее шеи извилистойКрен несказанный, изгиб гипнотический.Уши у Лизы краснеют под стрижкою.Что до Эраста – описывать зановоВздохи те с раблезианской отрыжкою,Эти сопенья его Мопассановы —Скучно, друзья! Ограничимся фразою:«К Лизе пылал он горячей любовию».Верно, знакомы вы с этой заразою —Тем она злее, чем хуже условия.Ну а того, кто был создан мужчиноюИ занемог сей болезнью печальною,Смело сравню с паровою машиною,Чей разогревшийся поршень отчаянноБьется. Как жалко его, одинокого:«Лиза, вы помните, как у Тургенева?»Лиза зарделась: «Нет, как у Набокова».Право, не знаю, как было у гениев,Но у Эраста в напоре нахрапистомЛитература кипела и пенилась —Ямбом себе помогал и анапестом,Вайлем, а также, простите, и Генисом.Трудно пришлось организму поэтову,Плакал диван, будь не к ночи помянут он.Лиза невинна была, и поэтомуСцена признанья немного затянута.

В. Пугач

Глава 4

Друзей, слетающихся роемНа мой роман, как на бревно,Теперь с еще одним героемЯ познакомлю все равно.Приехав в Петербург когда-то,Он всех любил любовью братаОт пяток и до головыИ слыл нежнейшим из братвы.А он и вправду был нежнейшим,И если в мозжечок мочаНе била, точно из ключа,Дарил цветы бомжам и гейшам,Зато клиентам не дарил,А только репы им дурил.Диваны, ванны, волованы,Бумажный лом, сапожный крем,Друзей секретнейшие планыОн продавал буквально всем;Менял сардельки на сосиски,На Пряжке открывал химчистки,И выдавал он на СеннойШашлык собачий за свиной.Однако стать одним из шишекНадежды ложной не питал,Копил тихонько капиталИ боссу отдавал излишек.И так он понемногу рос,Но заболел внезапно босс.Тот богател, что было мочи,И мог бы многого достичь;Ушел в недвижимость – короче,Хватил беднягу паралич.Он был здоров – всё было тихо,Тут поднялась неразбериха,Герой наш всех в ментуру сдалИ сам в награду боссом стал.И вот, когда уж был он боссом,Обрел значение и вес,Во властные структуры влез,Что нынче пахнут, как опоссум,Стал добр и жирен, как хомяк,И окончательно размяк.Езжал он всюду, брит и стрижен,С любовью братской на лице —Типичный выходец из хижин,Теперь живущий во дворце.И вдруг по странному капризуВлюбился он в студентку Лизу;Поныне помнит весь филфакЕго малиновый пиджак.Он появлялся там с богатымБукетом роз иль орхидей,А также с ворохом идейДля обсужденья деканатом,В душе плюя на деканат —Его тянул иной канат.Точней, магнит. И тем магнитомЕго манило все сильнейК ее устам, ее ланитамИ персям, что росли на ней.Входя в состав любых инспекций,Ее ловил он после лекцийИ попадался ей, не зван,И представлялся ей: Вован.Сперва она его дичиласьИ размышляла: «На хрена?»Потом была покорена,Потом с Эрастом разлучилась.Она не знала, что ЭрастЕще на многое горазд.

А. Гуревич

Глава 5

В общем, с той поры, как ВадикВвёл соперника в сюжет,Вместе с Лизой больше в садикНе ходил гулять поэт.С миной мрачной и угрюмой,Одержим тяжёлой думой,Инда плакал наш Эраст;Слёзы жгли весенний наст.Лились струйки по застрехам,Мир, поплыв по лону вод,Стал совсем как теплоход,А Вован с победным смехом,Как разбивший греков перс,Деву вновь волок в свой «мерс».И на это дело глядя,Взбеленился вдруг Эраст.«Нет, – подумал, – шутишь, дядя:Мой кумир тебе не даст».Разошёлся, как тинейджер,Позвонил тому на пейджер,И тотчас депешу зритНа экране наш бандит:«Эй, давай скорее газу,Дядя при смерти, Вован.Будь тверёз ты или пьян,Срочно дуй к нему на хазу».Надавил Вован на газИ подумал: «Вот те раз!»Пронят был твоим, Татьяна,Я заданием, ma chère!Думал я о форме планаИ какой избрать размер.Я спросил об этому Музу.«Режь, – сказала, – анакрузуУ онегинской строфы,Дай-то Бог тебе лафы».Я послушался совета —Вот откуда «Дядя» тут:Так жлобы мои зовутВидного авторитета.В ямбы вписанный хорейУ арапа спёр еврей.Светлым лугом, тёмным лесомГнал Вован, давя педаль,И пластались мелким бесомПеред ним поля и даль.Без вопроса, без капризаЕхала с ним рядом Лиза.Мчал бандит во весь опор —Вдруг, глядит, пред ним «запор»,Вставший поперёк дороги.Тормозит Вован с трудомИ к водителю бегом:«Делай, гад, отсюда ноги,Ты, козёл и педераст!»(То, конечно, был Эраст.)Вечереет. Холодает.Крут на трассе поворот.Влага быстро подмерзает,Образуя гололёд.Жаря скользкою дорогой,Тачка с вызванной подмогойБьёт Вованову лоб в лоб,Превратясь в горящий гроб.Появляется вторая,И ещё пяток ребятВ рай влетают или в ад,Участь первых разделяя.И в отчаянье ВованВновь звонит в родимый стан.Ох, недаром говорится —Голь на выдумки хитра!Продолжали дальше битьсяИх машины до утра.В мутном небе вьюга стонет:Новых русских там хоронят.Добрый Бог – точнее, чёрт —Шлёт им траурный эскорт.Мчатся «мерсы» рой за роемВ беспредельной вышинеИ дают возможность мнеХвастаться моим героем:Был отнюдь не прост ЭрастИ на выдумки горазд.Дальше пусть роман допишетКто-нибудь из поэтесс:Чую, мне в затылок дышитСзади некто Нина С.Знаю Савушкину эту,Пусть же примет эстафету!Что анапест ей, что ямб:Удивит людей анжамб —маном необыкновенным,Слово надвое порвав,И крутой изъявит нравЛёгким слогом вдохновенным.Я, окончив часть свою,Лиру ей передаю.

Н. Савушкина

Глава 5

Эраст весьма разочарованИ недоудовлетворёнТем, что, как прежде, подлый ВованДалёк от личных похоронИ даже женится… В каморкеСидит тоскующий Эраст.Он глушит водку, гложет коркиВчерашние и хочет раст —вориться, то бишь застрелиться,Презрев земное бытиё.Идёт в кладовку, где пылитсяНа стенке дедово ружьё.Претит поэту в новой жизниТоргашеский, валютный зуд.И злые слёзы, словно слизни,По бороде его ползут.Решив испепелить свой сборникИ фото Лизы в стиле ню,На поле Марсово затворникВыходит, к Вечному огню.Стоит он, рукопись сжигая,И в бледном утреннем дымуВдруг Лиза бедная, нагаяВ мечтах является ему.Она сулит блаженство рая,Лепечет: «Я была слепа!»Но вдруг, Эраста оттирая,К огню бросается толпа.Толпа кричит: «Здесь каждый – гений!Поэты – мы! А вы, а выЖивёте жизнию растений —Безмозглой сумрачной ботвы!Сердца мы ваши жгли глаголом,Склонением и падежом.Послушайте! На поле голомМы нынче рукописи жжём!Конец непризнанным цитатам!» —Орут поэты. Дым валит.Как вдруг, назвавшись депутатом,К огню стремится инвалид.Крича: «Ты предал нас, Зюганов!» —Прилюдно жжёт его портрет…Среди борцов и хулигановЭраст, изрядно подогретЕршом из коньяка и пива,Непрочный организм кляня,Вдруг поступает некрасивоВ районе Вечного огня.К таким нетворческим манерамНе склонен прежде был герой.И вот к нему уж люди в серомЛетят, как мух навозных рой.И наступающие суткиЭраст встречает в КПЗ —С тоскою в сердце и в желудке,С лицом опухшим, как безе.Глядит сквозь прутья он, как снизуВесь день снует незнамо кто.И узнает внезапно ЛизуВ отпадном норковом манто.А дальше вовсе как по нотамСюжет разыгрывается —Майор склоняется к банкнотамС ухмылкой тонкой в пол-лица.И новорусским СтароневскимНесётся Лизин BMWК жилищу, где с Вованом мерзкимОна находится в родстве.Стоит Вован перед Эрастом.Вован, Эраста не узнав,Целует Лизу ртом губастым,Игриво пробасив: «Гав-гав!»О, как сегодня вдохновенноИ артистично Лиза лжёт!«Любимый, выручи кузена.Его уже который годСтрана не балует зарплатой.А он – поэт. Его Пегас —Ну это типа конь крылатый —Без пропитания угас.Кузен – недурственный водила,Хоть для охраны слишком хил.Судьба б тебя вознаградилаПоэмою а-ля Эсхил!»И вот по просьбе Лизы ВовойБанкет устроен. КорешаПришли. Поэт, на всё готовый,Стоит, бумажками шурша.Вован балдеет: «Блин, в натуре!Гляди, братан, – простой шофёр,А как сечёт в литературе!Сам до поэзии допёр!»Крутая тёлка стонет: «Прелесть!» —И пялится поэту в рот.«Как эротична ваша челюсть!Я дам вам… дам вам бутерброд!»Эрасту кто-то льёт спиртное вЕкатерининский бокал,И вся квартира, словно НоевКовчег, плывет средь волн и скал.…А потру в объятьях ЛизыЛежит поэт, полураздет.И сквозь ажурные маркизыМеланхолический рассветСочится, Лизу обнажая.И понимает вдруг Эраст:Она – богатая, чужая,Холодная, как фторопласт.За этой тёмной, этой узкойЗамочной скважиною рта,За оболочкой новорусскойНавеки Лиза заперта.Мы все бежим за идеаломСвоим вокруг земной оси.Но с ним под общим одеяломПроснуться – Боже упаси!Поэт, как прежде, неприкаян,Освободив чужой диван,Бредёт в гостиную. ХозяинС красивым именем Вован,Как лучший представитель класса —Румян, накачан, волосат —Храпит на бархате паласаС изображеньем двух лосят.…Вован по гороскопу Овен —Коза – рога со всех сторон…Но вновь Эраст разочарованИ недоудовлетворён.

(С этого места можно начинать читать поэму сначала)

Мой дядя

О роли мужчины в жизни человека (январь 2001)

В. Пугач

Мужчина и дети

Начну с яйца. Мужчина – этоЧто в темноте, что на светуПредмет. Полезнее предметаВы не отыщете в быту.И в этом бытовом предметеТакое держат вещество,Что даже маленькие детиБывают только от него.Оно содержится в приборе,В какой-то сумке на ремне.Оно при Саше, и при Боре,И даже, кажется, при мне.Но, думаю, неправы те, ктоВсё сводит только к одному,Ведь кроме этого эффектаПредмет ещё имеет тьму.Нет, он не то что тьму имеет —Достоинств, я имел в виду, —Он много всякого умеет,Об этом речь я и веду.Ему действительно по силам —Такой он редкостный предмет —Быть педагогом, педофиломИ массой разных прочих «пед».Он педель, педиатр, педолог,Педант, нажавший на педаль,Но если век его недолог,Его нисколечко не жаль.И если стал он невменяемИ не туда повел строфу,Его легко мы заменяем,Пускай другой стоит в шкафу.

Б. Григорин

Мужчина и продукты питания

Дух, неспособный к излишествам, слабеет.

Ф. БэконМой дядя тоже есть любил,Но ел не всё подряд без правил.Балык. Шашлык. Коньяк. Зефир.И уважать себя заставил.В застой шеф-поваром служилПри интуристе… Вот где ели!Творил шедевры. Как-то былПевцу представлен – Рафаэлю.«Его пример другим наука».Не мне. Я не умел беконИ шницель жарить с перцем, с луком

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.