Ольга

Но главный показатель того, что Вена до сих пор является особенным городом в семействе европейских городов, служит её история в XX века. Этот век стал проверкой для духа города, который пережил страшные времена первой мировой войны и губительную ошибку фашизма во второй мировой войне. Но Вена смогла справиться и с этим. Разруха и жестокий урок поражения сделали этот город сильней. И вновь столица, теперь абсолютно нейтральной и независимой Австрии, осталась верна заветам прошлого. Послевоенная Европа по-разному восстанавливалась после кризиса второй мировой войны. Большая часть крупных городов отказывалась от исторической застройки в угоду современным веяньям. Так родился термин «брюсселизация». Хаотической реконструкции городов, при которой современные кварталы возникали в пределах «старых городов», полностью уничтожая их. Но Вена не решилась пойти по этому пути. Она не имела права. Ей было крайне важно сохранить то прошлое, которое у неё было. Не отказаться от него, а вновь найти себя среди этих пугающих отголосков второй мировой. Современность накрывала Вену постепенно. То там, то здесь проявляя себя в причудливых и сложных формах постмодерна и деконструктивизма. Это и делает её особенной для нас сейчас. Мы находимся в абсолютно современном городе, но нас ни на секунду не покидает ощущение истории этой столицы. Тени прошлого не загнали за музейные ограды, им позволили существовать бок о бок с настоящим. Дополняя его и влияя на него.

Я провела в Вене целый отпуск времен работы в Париже. Две недели этот город словно ухаживал за мной на манер достойного кавалера. Он открывался мне постепенно. Не напирая, а аккуратно отступая в сторону, чтобы я могла сама разглядеть и оценить его лучшие качества. Чтобы полюбить Вену нужно много усилий. Она витиевата и многогранна. Но эти усилия полны наслаждений. Венская кухня – это что-то магическое. Кажущаяся простота блюд, непривычна для современной погони за изысканностью. Но стоит прикоснуться к этой кухне, и ты понимаешь, что дело не в простоте. Дело в избирательности и законченности. Все на своих местах. Нет ничего лишнего. Тоже самое в архитектуре. Она изысканна ровно настолько, чтобы не отвлекать нас от общего восприятия. Это единство верных сочетаний повсеместно. Оно пьянит. Прогулка по Вене – это одновременно вальс с достопримечательностями прошлых эпох и ритмично пульсирующий облик современности. Время здесь замирает, рождая собой особое измерение. Такого я не испытывала больше нигде. Вена не презентационная и не пафосная. Она полна достоинства и терпения. В ней есть, та самая интеллигентная сдержанность, которая для меня всегда являлась самым главным из всех качеств.

Я открыла глаза, пробудившись ото сна и посмотрела в иллюминатор. Рассвет стремительно набирал обороты, обгоняя наш рейс. Наручные часы показывали без пятнадцати семь по местному времени. Посадка должна начаться в ближайшие десять минут.

Глоток воды, пристегнутый ремень и еще одно напутствие от мадам Пиаф. «Я справлюсь», – произнесла я слишком громко из-за звучащей в наушниках музыки. Молодой парень на соседнем кресле повернулся и сочувственно посмотрел на меня. Его эликсиром забвения была все та же космическая стрелялка на укрытом от взглядов стюардесс смартфоне.

Заход на посадку. Плавное снижение над красивым витиеватым руслом Дуная.

Еще ниже. Шасси уже выпущены и самолет немного трясет.

Касание земли. Скорость падает.

Мадам Пиаф вновь сделала свое дело. Я в безопасности.

Вена встретила меня приятным теплым воздухом ранней весны. Выйдя из терминала прилета аэропорта и двигаясь на стоянку с такси, я сделала глубокий вдох этого магического воздуха пробуждения природы. Пробивающееся из-за горизонта солнце предвещало хороший день. Погода была настолько мягкой, что я позволила себе расстегнуть свою кожаную куртку, чтобы свежий ветер проник сквозь легкую майку и своим нежным прикосновением взбудоражил мое сонное от перелета тело.

Ранним утром прилетающих пассажиров было не так много, так что стоянка такси была почти полной. Один из мужчин даже вежливо подбежал ко мне, чтобы помочь с кажущейся внешне увесистой сумкой на колесиках. Но после того, как я смущаясь уступила ему свой багаж, он понял свою ошибку и спросил с улыбкой:

– Shopping?

– Nein. Geschäftlich.6

– Sprechen sie deutsch?7 – спросил он с ярко выраженном восточноевропейским акцентом.

– Ja.8

– Mensch!9 – радостно произнес таксист и уверенно зашагал к своей машине.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним и набраться терпения, ведь можно было не сомневаться, что этот водитель был явно из категории «разговорчивых». А вопросов могло набраться совсем не мало, учитывая, что от аэропорта до моей гостиницы минимум около часа езды.

Но мои опасения не оправдались. По крайней мере его «разговорчивость» носила односторонний характер. После того, как он узнал, что я из России последовал получасовой монолог о его прошлой жизни в Чехии, которая тогда именовалась Чехословакией и входила в состав СССР. Последний факт иммигрант из города с забавным названием Градиштко, расположенного на самом-самом живописном участке русла Влтавы, что под Прагой, произнес с особым акцентом. «Вы русские плохо помните свою историю. Иначе бы не делали столько ошибок», – заключил он, закончив жизнеописание своего детства. Затем он начал припоминать всех попавших в его такси русских. Особо ему запомнилась одна девушка с белой болонкой в руках. Она была так красиво и сексуально одета, что он не смог потребовать с неё ни одного евроцента. В ответ на что, та поцеловала его в щеку. «Русские женщины очень вызывающие. Чешки, конечно, тоже хороши собой, но не умеют так подать себя с выгодной стороны, как русские», – очередная мудрость от моего таксиста. Мне ничего не оставалось, как улыбнуться и пожалеть, что я не обладаю этой привычкой подавать себя с выгодной стороны. Моя кожаная потертая куртка, белая майка с принтом в виде бога Шивы, узкие черные джинсы и стертые высокие ботинки с агрессивной шнуровкой явно не подходили под определение вызывающих русских девушек с собачками. «Повезет в другой раз» – мысленно пожелала я таксисту и перевела взгляд на то, что происходило за окном.

Величественный Дунай, который мы пересекали по мосту, чтобы оказаться в северной части города. Мой самый первый визит в Вену, еще в студенческие годы, запомнился мне именно Дунаем. И даже не столько руслом в черте города, сколько долиной Вахау, расположенной западней столицы. Могучее течение среди скалистых холмов, руины средневековых крепостей и мои любимые виноградники. Аббатства и паломники, словно сошедшие со страниц романов Умберто Эко. Долина Нибелунгов и тени гуннов. Как это захватывало тогда и как это, похоже, далеко теперь.

Оставшиеся полчаса до отеля я с легкой грустью вспоминала ту легкость и искреннюю страсть, которая была во мне в молодости. Мне хотелось жадно поглощать все, что было вокруг меня. Новые страны, культуры, истории. Мир тогда казался таким простым и понятным. Все что нужно было от меня – это мои широко открытые глаза и распахнутая для новых впечатлений душа. Сейчас же мне почти уже год как тридцать, и моя душа закрыта на сотни засовов. Я даже не могу понять почему. Я как-то упустила для себя тот момент, когда перестала видеть перед собой открытый для меня мир. Большой мир, а не маленький мирок моего личного пространства, в который ни у кого не было ключей.

– Situ!10 – прервал мои размышления таксист.

Я расплатилась за поездку и улыбнулась на прощание моему временному спутнику, который помог мне с багажом. Затем вошла в вестибюль гостиницы.

«Einhorn», что в переводе с немецкого означало единорог. Таким было название этой маленькой гостиницы на семь комнат, в которой я останавливалась уже в свой третий визит в Австрию. Её владельцы, пожилая пара, были коренными жителями Вены. Они долгое время проживали и работали в старом городе, который располагался по другую строну Дуная, но затем перебрались сюда, открыв здесь свой небольшой бизнес. Про себя они называет его «der unserige tochter» – «наша дочка». Такое определение весьма неслучайно. История этой пары – это история преодоления и возможности найти свое маленькое счастье при любых обстоятельствах.

Кристоф, один из партнеров в этой паре, был инвалидом с раннего детства. Еще в возрасте семи лет он на велосипеде попал под колеса автомобиля и повредил позвоночник, так что с тех пор мог передвигаться только на инвалидном кресле. Как ни странно, но рассказывая о тех событиях, он никогда не выглядел подавленным. Наоборот с почти воодушевлением описывал солнечную погоду в тот злополучный день и то, как теплый ветер прикасался к его лицу, когда он крутил педали велосипеда.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Имеется ввиду стихотворение поэта-монархиста Сергея Бехтеева «Молитва». Более известное по первым строкам: «Пошли нам, Господи, терпенье…»

2

Стиль жизни.

3

Нужно сохранить печали на потом… (фр.)

4

У меня из них целое сольфеджио на этот мотив, который стучит… (фр.)

5

Который стучит, как деревянное сердце… (фр.)

6

Нет. По делам. (нем.)

7

Вы говорите по-немецки? (нем.)

8

Да. (нем.)

9

Здорово! (нем.)

10

На месте! (нем.)