Три грецких ореха

Обследовав одну за другой все квартиры, Ким поднял наверх всё, что ему показалось полезным. Там же он нашел чуть отсыревший табак, и на одном из листков книги рассыпал его на крыше на просушку. Аккуратно накрыл его ещё одной страницей и придавил по краям осколками кирпича.

На чердаке она нашел кучу всякого старья, из которого получился отличный костер. Продукты он собрал на последнем этаже, забив теми, что портятся быстрее, холодильники во всех квартирах.

На крыше поставил некое подобие палатки на случай дождя, натянув кусок брезента, найденный на чердаке, между ближайшими антеннами.

Развел костер и стал его подкармливать.

В одной из квартир он обнаружил небольшой бинокль:

– Слабенький, но хоть что-то. Хочешь глянуть? – спросил он у кота. Но тот в ответ только вяло вильнул хвостом и зажмурился.

Ким разглядывал окрестности, крыши ближайших домов, в надежде увидеть такого же робинзона на одной из них, но ничего интересно не обнаружил.

* * *

Всю ночь Ким пытался поддерживать огонь, но под утро всё же уснул, и тот затух. Разведя его заново, Ким спустился за едой. Зашел в ванную и тоскливо скривился у зеркала:

– Кот и то умывается каждые полчаса.

Он открыл пару шкафов, увидел там йод, вату, обработал уже практически переставший кровоточить порез. В другом отсеке он обнаружил новые одноразовые бритвенные станки и впервые за долгое время нормально выбрился. С удовольствием похлопывая по свежим, спрыснутым одеколоном щекам, Ким подмигнул сам себе:

– Ещё побарахтаемся?

В приподнятом настроении, заставляя себя не думать о выпивке, он перевернул с ног на голову пыльный чердак. Помимо новых запасов легко воспламеняющегося хлама для костра, поднял на крышу всё, что хоть как-то напоминало технику: детскую коляску, радиоприемник, четыре велосипеда различной степени испорченности и для разных возрастных категорий – от пяти-шести лет до бесконечности; две стиральные машинки, пылесос и велотренажер «Полет» со сломанной системой установки режима нагрузки и без опоры для рук. Под завалами он обнаружил огромный деревянный сундук, полный туристических принадлежностей.

– Удочки. Хорошо, Кот будет рад поживиться свежей рыбкой. Палатки? Тоже не помешают. Резиновые сапоги. Ну, не знаю, не знаю, воды-то далеко не по колено. Сожжем. Дым от них будет хороший. Почему вот нет бревен, досок? Почему мы не в лесу, а? Сейчас быстренько соорудили бы плот и дело с концом. Эх…

Разложив в рядок добычу, Ким стал прохаживаться вдоль неё, обхватив ладонью подбородок.

– Так… Начнем работу с перекура.

Ким убрал камень, снял книжный листок с высохшего уже табака.

– Вот мы какие сухие, – бормотал Ким, ссыпая табак в небольшую обувную коробку, – будем дымить и пыхтеть за милую душу.

Стряхнув последние крошки с листа, он хотел было смять её и бросить в ненасытный костёр, но что-то его остановило. Он снова положил книжную страницу на крытую рубероидом крышу, разгладил бумагу руками и стал внимательно разглядывать.

– Забавные картинки, – сказал он, предчувствуя неожиданное открытие, – Какой-то странный велосипед… с крыльями. Хм. Черт возьми! Эй, как там тебя, Кот, ты видел велосипеды с крыльями?

Ким вскочил и заплясал вприсядку:

– Ну, профессор, ну, человек!

Кот недоверчиво мяукнул.

– Что? Ты боишься высоты? А воды ты разве не боишься? Не знаю, как ты, но я пловец так себе.

Крутя педали велотренажера, потея от давно забытой, но приятной физической нагрузки, Ким на согнутых и прижатых локтями к животу руках держал тяжелую профессорскую книгу и читал вслух, время от времени поглядывая на Кота, будто проверяя, слушает ли, понимает ли.

К вечеру он высчитал точные масштабы модели, способной выдержать его вес, ну, и, конечно, вес Кота и провизии. Разрезав на куски одну из палаток, вычертил на них детали будущих крыльев. Из легких металлических прутьев разной величины, добытых из всей этой техники, поднятой на крышу, соорудил каркас, сплел корзины из проволоки: одну, в мелкую дырку – для кота, другую, с дырками покрупнее – для провизии.

– Так, на сегодня умственного напряжения я больше не вынесу, – решил Ким.

Он установил вторую палатку, и попробовал включить радиоприемник. Конечно, он не работал. Вынув батарейки, Ким попытался их оживить хоть на какое-то время, стукнув по ним пару раз кирпичом.

«…удалось справиться с последствиями наводнения без человеческих жертв. Жители были эвакуированы заблаговре…» – зашипел далекий голос сквозь помехи, и приемник отошел в мир иной.

– Значит, эвакуированы, да? – стиснув зубы, едва сдерживая слезы, тихо сказал Ким, – без человеческих жертв, заблаговременно?

Ким вскочил и зашагал по крыше, пиная всё, что попадалось на пути. Кот предусмотрительно отбежал на расстояние и наблюдал, сверкая глазами.

Ким остановился, вскинул стиснутые кулаки в небо, и завопил, что есть мочи:

– Я, я жертва! Я тоже человек!

Небо молчало, ослепляя холодной голубизной.

Ким обессилено опустился, лег лицом на горячее покрытие и зарыдал. Кот не спеша подошел к нему, взобрался на дрожащую спину, вцепился в неё когтями и тут же отпустил.

Ким перевернулся, взял Кота на руки.

– Кому я нужен? Никто за мной не прилетит. Да они и знать не знают, что я здесь. Но ты-то чем виноват?

Кот заурчал.

– Ничего, вот выберемся отсюда и покажем им, чего мы стоим, правда?

Ким прижал Кота с такой силой, что тот не вытерпел такой нежности, выбрался из объятий и уселся неподалеку.

* * *

На рассвете Кима разбудил плеск воды. Сонный, он подбежал к краю крыши и увидел море в нескольких метрах от себя. Это означало, что незатопленным оставался только последний этаж и чердак. Ким понял, что времени на размышления больше нет, и до следующего утра они с Котом должны будут либо улететь, либо погибнуть.

Ким без промедления взялся за работу. Установил корпус самого большого из четырех велосипедов между двумя бетонными блоками. Открутил колеса. Собрал и отладил систему передачи движения от колес, через цепь к механизму управления крыльями. Вырезал начерченные на палатке детали, сшил их и натянул на легкий, но прочный каркас из гибкой стальной проволоки и прутьев. Укрепил коробку для провианта в сетку больших размеров. В меньшую поставил коробку для кота, в которой проделал несколько вентиляционных отверстий. Положил туда мягкую подстилку и приладил устройство для подачи воды.

– Да, Кот, это единственное, что мы будем пить. Греться нам ни к чему. Я накину одну из курток, которые нашел на десятом этаже, кроме того, я всё время вынужден буду крутить педали. А ты в коробке и в естественной шубе. И даже не уговаривай меня – никаких фляжек с коньяком.

В коробке с провиантом, до которой можно было дотянуться рукой, не вставая с сиденья, Ким установил пластмассовую канистру, перевернув её вниз головой. Закрепил рычаги, ведущие к хвостовому устройству, управлявшему направлением движения.

Ким водрузился на сиденье, поставил ноги на педали и попробовал их прокрутить. Крылья, скрипя механизмами, стали сгибаться в суставах, распрямляться и снова сгибаться. Сначала движения были медленными и рваными, но потом всё больше стали напоминать взмахи крыльев, и аппарат, подхваченный в какой-то момент потоком воздуха, сантиметров на двадцать оторвался от крыши.

– Работает, работает! – завопил Ким, напугав Кота своим воплем.

Испытать конструкцию более основательно не было ни времени, ни возможности. Оставалось только надеяться на точность расчетов, взятых из книги, и на прочность подручных материалов.

Накрыв летательный аппарат простыней, Ким взял кота на руки, и отправился за провиантом.

– Знаешь, как этот уродец называется? – спросил он у кота, – Махолет, приводимый в действие мускульной энергией пилота. Слышал о таком? Не хочу тебя пугать, но они не выдержали испытания дальними перелетами с большим весом. Кроме того, меня смущает определение «мускульный». Тренировками я себя последние месяцы не утруждал. Да…

Выудив необъятных размеров зеленый рюкзак из сундука, он спустился на шестнадцатый этаж. Вода неподвижно стояла между пролетами. Пока неподвижно.

– Что ж, самое необходимое собрано. Если тратить экономно, то должно хватить на пару суток. По моим расчетам до континента мы должны долететь раньше. Если, конечно, у меня ноги не отвалятся от бесконечного верчения педалей, и мы не пойдем на корм акулами. Остался последний штрих. Примем душ и побреемся на прощание. Кот, ты не хочешь побриться? Весить будешь меньше.

Кот лениво потянулся, вильнул кончиком хвоста.

– Ладно, жди меня здесь.

Через полчаса Ким вышел из ванной. Надушенный, гладко выбритый, в белоснежной рубашке.

Кот недоуменного разглядывал его.

– Знаю, знаю, за два дня всё равно щетина вылезет, и рубаха пропотеет. Да и вообще неизвестно, долетим ли. Но пусть хотя бы эта предположительная встреча с цивилизацией будет подготовлена на все сто процентов. Как ты считаешь?

Вернувшись на крышу, Ким тоскливо осмотрел окрестности в бинокль. Вторая по высоте городская многоэтажка почти целиком ушла под воду. Вдалеке виднелась маковка трансляционной башни. На горизонте море перетекало в небо, образуя замкнутое пространство под солнцем, где Киму давно отказали в месте. Но он был решительно настроен это место себе вернуть, отвоевать… или погибнуть.

К пяти часам вечера жара немного отступила. Всё было готово к полету.

Вода слишком близко подходила к поверхности крыши, поэтому пространства для разгона не было. Набирать скорость было негде. Определив направление ветра, в самом подходящем для начала полета месте Ким установил аппарат там, надеясь поймать попутный ветер.

– Кот, прошу пожаловать в кабину второго пилота.

Кот нехотя влез в коробку. Ким прикрепил шланг для подачи воды булавкой к воротнику. Надел солнцезащитные очки, надвинул на глаза бейсболку с длинным козырьком.

– Пристегните ремни. От винта!

Ким надавил на педали. Движения крыльев должны были быть не столько быстрыми, сколько равномерными. Нужно было реагировать на порывы ветра, на смену его направления, но эти навыки Киму придется освоить уже во время полета.

Минут десять он крутил педали впустую, ожидая мощного порыва. Кот иногда подавал голос из коробки. Ким отвечал ему, и тот успокаивался на время.

Вдруг аппарат рвануло с места, качнуло, завалило на бок. Он взметнулся вверх, но тут же резко накренился влево и пошел вниз. Ким усиленно крутил педали, пытаясь выровнять полет и набрать высоту. Какое-то время он едва удерживал аппарат в нескольких десятках сантиметров над поверхностью моря. Наконец, его подхватило потоком и понесло вверх.

– Прощай, – крикнул Ким удаляющейся в прошлое высотке.

Поднявшись на достаточную высоту и немного освоившись с управлением, Ким смог на какое-то время прекращать вращение педалей, и наслаждался фланирующим полетом.

Солнце припекало, но, назло ему, суставы летательного аппарата, собранного Кимом, не были скреплены воском.

Земля внизу чуть заметно округлялась по краям. На море кудрявилась пена без конца убегающих и догоняющих друг друга волн.

Верка

Перед глазами старой трескучей кинолентой мелькали воспоминания. Черно-белое, выцветшее, обгоревшее по углам детство, цветастая косынка матери, драки и примирения со старшим братом, уход отца. Немое кино школьных лет, ободранные колени, обломанные ветви соседской вишни, рты, черные от кожуры неспелых ещё, но таких предательски сладких грецких орехов. Перемигивания колесных спиц, растрепанные волосы, закатанная штанина и следы мазута от велосипедной цепи на упругой мышце голени.

Уже поступив в медицинское училище, Верка продолжала неистово крутить педали верного двухколесного друга, перекидывая длинную тонкую ногу через далеко не дамской высоты раму. Заложив руки в замок за спиной, лихо летала «без руля» по новехонькому асфальту, издающему терпкий смолянистый запах молодости, задора, опасности и риска. Лазала по деревьям, падала, набивала синяки, которые сама же потом и лечила, всхлипывая и костеря себя за неловкость.

Верка была стремительной, как мысль, жадной до жизни. При первой же возможности она унеслась из родного дома и поселилась в смешанном студенческом общежитии. Так же быстро выскочила замуж за молодого автомеханика Витьку. Вместе они вернулись в родной посёлок.

Верка с Витькой были хорошей парой. Они, что называется, существовали на одной волне сумасшедшей радости и ненасытности.

Через год они родили прекрасную розовощекую двойню. Витька сходил с ума от гордости, получив сразу и мужика-наследника, и курчавую девчушку – бальзам для души. Он был неистовым отцом, неутомимым, любящим двойняшек до щемящего безумия.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.