Чужая страна

– Bonjour, Thomas. Comment allez-vous?[11] Правилом номер один в МИ-6 было не ныть, не жаловаться и никогда не показывать свою слабость, поэтому Том ответил таким же бодрым тоном:

– Je suis très bien, merci, monsieur[12].

Он чувствовал себя школьником на уроке французского в начальной школе.

– Ты нашел ее «блэкбери»?

– В багажнике арендованной машины. Она оставила ее на стоянке, в четверти мили от отеля.

– Откуда у тебя ключи?

– Они были в сейфе в ее номере. Маркуэнд почуял неладное.

– Почему? – отрывисто спросил он.

– Ты меня спрашиваешь? Может быть, она не рассчитывала на то, что Траскотт пустит за ней своих людей. – Том помолчал, представляя, как Маркуэнд на другом конце провода нервно ерошит волосы. – Но у нее было время спокойно собраться, никаких следов спешки нет. В ванной не было зубной щетки и духов. Большей части ее одежды тоже нет. Она путешествует под другим именем, вероятнее всего в очках, и с собой у нее небольшая кожаная дорожная сумка. Возможно, она оставила ключи в сейфе именно потому, что хотела, чтобы я нашел ее, но это, конечно, маловероятно. Ее паспорт и кредитки были вместе с «блэкберри», ключами от дома и сим-картой. И все это – во взятой напрокат машине. Она явно не боялась, что тачку угонят.

Том хотел, чтобы «блэкберри» и сим-карту проверили – кто-нибудь, кто сможет взломать коды МИ-6. Оказалось, что Маркуэнд уже связался с нужным человеком в Генуе и он – то есть она – прибудет в Ниццу в середине дня.

– Эльза Кассани. Раньше работала на нас в Риме, теперь фрилансер. Сообразила, что на вольных хлебах она сделает куда больше денег. Может все – технические операции, сбор информации. У нее больше контактов, чем я могу себе представить. Вздорная, умная, суперисполнительная. Она тебе понравится. Очень рекомендую.

– Скажи ей, пусть позвонит мне, когда будет в городе. – Том сообразил, что если Эльза не побеспокоит его до полудня, то ему еще удастся несколько часов поспать. – Что у тебя еще?

– Звонили из Челтнема. Они пробили те номера, что ты дал. Один – это домашний номер Амелии в Уилтшире. Она звонила туда три раза за два дня. Должно быть, разговаривала с Жилем, потому что он как раз был там всю прошлую неделю. Насколько мы знаем, он ничего не слышал о ней с тех пор, как она исчезла. Каждый разговор длился меньше чем пять минут. – Маркуэнд секунду помолчал. – Наверное, Жиль просто вогнал ее в состояние комы – невыносимо скучный субъект. – Том был слишком измотан, чтобы адекватно отреагировать на шутку. Он приоткрыл дверь и повесил на ручку табличку «не беспокоить». – Французский мобильный номер нам неизвестен. Он новый, приобретен в Париже четыре месяца назад. Зарегистрирован на некого Франсуа Мало. Видимо, Амелия просто оставила сообщение на голосовой почте, потому что звонок длился не более тридцати секунд.

Том немедленно вспомнил:

– Мало – похороны в Четырнадцатом округе. Человек по фамилии Мало. – Он накинул на дверь цепочку. Маркуэнд всегда мыслил чуть-чуть медленнее, чем остальные, подумал Том.

– Да, точно. Очень хорошо, Том. Я знал, что мы поручили дело нужному человеку. Я попробую копнуть глубже. Гляди в оба.

Глава 14

У Эльзы Кассани было бледное лицо женщины, которая большую часть из своих двадцати семи лет провела за монитором в комнате с задернутыми шторами. Она оказалась подвижной итальянкой с пышной грудью и неизменной улыбкой на губах; в каждом ухе у нее было по нескольку сережек. Эльза позвонила Тому на мобильный вскоре после двенадцати, и они договорились, что встретятся в кафе на улице Отель-де-Пост и Том передаст ей сим-карту и мобильный.

Сама передача произошла абсолютно в открытую. Следуя инструкции, Эльза надела шляпу, заняла столик и заказала кампари с содовой. («А, – сказала она самой себе, наслаждаясь игрой. – Потому что он красный».) Через несколько минут в кафе вошел Том, отыскал глазами шляпу и коктейль, вручил ей телефон и симку и сообщил, что результаты нужны ему «к вечеру». Потом он вышел и направился куда-то в сторону моря, а Эльза осталась сидеть за столиком. Никто из окружающих и глазом не моргнул. Никаких формальностей, предусмотренных для подобного рода встреч. Никаких московских правил.

Том забыл, что ему никогда не нравилась Ницца. Этот город совершенно не ассоциировался у него с Францией. Казалось, это город без истории, город, который никогда не страдал. Чересчур чистые улицы, нелепые пальмы, дурацкие пижоны, фланирующие по тротуарам, не слишком симпатичные девушки. Ницца была продезинфицированной игровой площадкой для богатых иностранцев, которым не хватало фантазии на то, чтобы как следует потратить свои деньги. «Место, куда уходит умирать загар», – пробормотал он вполголоса, припомнив старую шутку. Том вспомнил свой последний визит в Ниццу; он провел здесь одну ночь в 1997-м, разрабатывая одного из боевиков Подлинной Ирландской республиканской армии, который завязал дружбу с довольно противным отмывателем чеченских денег и гостил у него на вилле в Вильфранше. Том прилетел сырым майским утром, и город показался ему пустынно-призрачным и стерильным. Старый порт был пуст, окружавшие его кафе большей частью закрыты. В «Кафе де Турин» сидело не больше полудюжины посетителей, и, судя по лицам официантов, заказали они в общей сложности не больше полудюжины устриц. Теперь все выглядело совсем по-другому. Было лето, Ниццу наводняли туристы, заполонившие каждый квадратный дюйм пляжа, каждую примерочную в роскошных бутиках на улице Паради и улице Альфонса Карра. Том пожалел, что не остался в отеле. Можно было заказывать еду в номер и смотреть фильмы по платному телеканалу и передачи на BBC World. Вместо этого он отыскал маленький ресторанчик в двух кварталах от моря, заказал несъедобный steak frites[13] – официантка была очень хорошенькой, родом из Парижа и прямо-таки дымилась от желания заработать чаевые – и погрузился в сборник стихов Шеймаса Хини, который сунул в чемодан в последнюю минуту. За барной стойкой стоял владелец – мужчина лет пятидесяти, почти точная копия Джонни Холлидея. Он развлекался с айфоном, пытаясь поймать свое отражение в зеркале рядом. Том уже давно сделал вывод, что абсолютно все рестораны на юге Франции принадлежат вот таким вот мужчинам средних лет, женатым примерно в тридцать четвертый раз, с таким же брюшком, таким же загаром и с такой же сногсшибательной красоткой в официантках – официантку он, несомненно, безуспешно пытается трахнуть. Конкретно этот к тому же постоянно почесывал зад, как Рафаэль Надаль перед подачей. Когда принесли счет, Том решил немного позабавиться. – Стейк был жесткий, – сказал он по-английски.

– Comment?[14]

Владелец бросил на него взгляд через плечо, как будто встречаться глазами с бриттом было ниже его достоинства.

– Я сказал, стейк был жесткий, – повторил Том и сделал жест в сторону кухни. – Еда здесь только чуть-чуть получше той, что подавали в Papillon.

– Quoi?[15]

– Вы считаете, это нормально – брать с туристов восемнадцать евро за жевательную резинку средней прожарки?

– Il y a un problème, monsieur?[16] Том отвернулся.

– Не важно, – сказал он. Видеть, как Джонни Холлидей вышел из состояния своего самодовольного покоя – это уже было достаточное удовольствие. Официантка, которая, судя по всему, слышала их разговор, послала Тому игривую улыбку. Он оставил для нее на столе пятьдесят евро Траскотта и вышел на улицу, под лучи полуденного солнца.

Один мудрец сказал, что работа шпиона – это ожидание. Ты ждешь агента. Ждешь новостей. Ждешь прорыва. Том убивал время, прогуливаясь по улочкам Старой Ниццы, зашел в Музей современного и новейшего искусства, посмотрел на работы Ива Кляйна. Затем присел на металлическую скамью и проверил свой лондонский номер. Клэр оставила ему целый ряд сообщений, одно раздраженнее другого – пока ждала его в приемной консультанта по браку. Том совершенно забыл о том, что им был назначен прием.

«Огромное тебе спасибо. Я восхитительно провела время».

Ему не хотелось объясняться, рассказывать, что Маркуэнд решил вытащить его из забвения. Том быстро настрочил ответ:

«Извини. Совсем забыл. Безумные 24 ч. Я Хороший».

Только после того, как Клэр ответила ему целой строчкой вопросительных знаков, Том сообразил перечитать свое СМС и обнаружил ошибку – он забыл вставить предлог[17]. Он тут же перезвонил, но Клэр уже включила голосовую почту.

«Извини. Я понимаю, что не такой уж я и хороший, но я не это имел в виду. Это просто опечатка. Я хотел сказать, что я в Ницце. Ницца, которая во Франции. Мне пришлось срочно сюда выехать, неотложное дело. Я абсолютно забыл про встречу. Пожалуйста, извинись за меня перед…»

Но Том никак не мог вспомнить, как же зовут консультанта. Перед внутренним взором стояли только ее прическа, гладкое скучное каре, печенье на тарелке, громко тикающие часы на каминной полке…

«…перед добрым доктором. Скажи, что я был очень занят. Перезвони мне, если можешь. Я пока слоняюсь без дела, жду встречи».

Он знал, что Клэр соединит все точки и получит целую картинку. Ей были прекрасно известны все эвфемизмы, использующиеся в секретной службе, и она умела читать между строк. «Неотложное дело», «жду встречи», «пришлось срочно выехать». Томас Келл был опозорившимся шпионом, у него больше не могло быть никаких неотложных дел, и ему не надо было ходить ни на какие встречи. Зачем еще ему могло понадобиться срочно мчаться в Ниццу, если не по заданию МИ-6? Все то время, пока он трудился в секретной службе, Тому приходилось лгать Клэр об истинной сущности своей работы, и короткая передышка принесла ему настоящее удовольствие. Но теперь он снова погрузился в привычную ему среду недоговорок и тайн, среду, где он существовал двадцать лет. Этот навык – держать любого более или менее близкого человека на расстоянии вытянутой руки – Том приобрел на удивление легко; видимо, такова была и его природная склонность. Он так и не понял, почему Клэр так горела желанием обратиться к психологу. В их браке не было никаких «недостатков конструкции» – термин, который использовала консультант, постоянно и с явным удовольствием. Никакой «скрытой враждебности». В тех редких случаях, когда мистер и миссис Томас Келл встречались, чтобы обсудить свое совместное будущее, они неизменно оказывались в постели. Утром они просыпались и с удивлением спрашивали себя: какого же черта они не живут вместе? Но причина была очевидна. Без детей никакого будущего у них быть не могло.

Эльза позвонила в пять, и они решили встретиться возле отеля «Негреско».

Ему показалось, что перед ним совсем другой человек. За те пять часов, что Эльза занималась телефоном, она полностью изменилась. На бледных щеках вдруг появился здоровый румянец, как будто она долго гуляла по пляжу, а ее глаза, тусклые и усталые утром, сияли. В кафе она выглядела замкнутой и заметно нервничала, сейчас же Эльза была оживленной и жизнерадостной. Она была так дружелюбна, что на секунду Том даже заподозрил, не велел ли ей Маркуэнд завоевать его доверие.

– Как прошел ваш день? – спросила Эльза. Они двинулись на запад, в направлении заходящего солнца.

– Отлично, – солгал Том. После невыносимо долгого дня он был рад ее обществу и не хотел портить общение жалобами. – Я пообедал, сходил в галерею, почитал книгу…

– Мне совсем не нравится Ницца, – вдруг заявила она. – Совершенно. – По-английски она говорила очень чисто и немного нараспев.

– Мне тоже.

Она быстро взглянула на него и улыбнулась – как будто заметила трещинку в его уравновешенности.

– Это непостижимо. Я обожаю Францию, мне все в ней нравится. Большие города – Париж, Марсель, еда, вино, фильмы…

– Бла-бла-бла… – вставила Эльза.

– …но Ницца… она похожа на тематический парк с аттракционами.

– В ней нет души, – добавила она. Том секунду подумал.

– Точно. Да. Нет души.

На светофоре собралась длинная вереница автомобилей: был час пик. Они пересекли Променад-дез-Англе; двое мальчишек обежали их с обеих сторон и заставили почти прижаться друг к другу. Проститутка на высоких шпильках и в черной кожаной юбке выбралась из машины на разделительную полосу.

– В симке ничего необычного, – сказала Эльза, обходя скопление мопедов. – Я на всякий случай сверилась с Челтнемом.

– А «блэкберри»?

– Его использовали, чтобы выйти в скайп.

Ну конечно. При отсутствии безопасного канала связи скайп являлся первым помощником шпиона. Практически невозможно прослушать, трудно отследить. «Блэкберри» в данном случае ничем не отличался от обычного компьютера: Амелии понадобилась бы только пара самых простых и дешевых наушников. Возможно, она попросила их на ресепшн.

– Вы знаете, с кем она разговаривала?

– Да. Один и тот же аккаунт, один и тот же номер. Три разговора. Адрес скайп зарегистрирован на французский имейл.

– А имя там какое-нибудь есть?

– Один и тот же человек. Франсуа Мало.

– Да кто такой этот парень?! – Том на мгновение остановился. Вопрос был риторический, но Эльзе, кажется, было что сказать на этот счет.

– Думаю, я кое-что знаю. – У нее был вид студентки, ответившей на особенно каверзный вопрос. Она порылась в сумке, достала распечатку газетной статьи и протянула ее Тому. – Вы же знаете французский, да?

– Я знаю французский.

Они встали у балюстрады, с которой открывался вид на пляж. Позади них, уже наполовину скрытая сумерками, с шумом пронеслась компания на роликах. Статья была из Le Mond и рассказывала об ужасном случае в Шарм-эль-Шейхе. Французская пара, представители среднего класса. Отпуск мечты. Женаты тридцать четыре года. Зверское убийство – изрезаны ножами и забиты металлическими прутами на пляже в Синае.

– Не самая приятная смерть, – заметила Эльза. Явное преуменьшение, подумал Том.

Она вытащила сигарету, повернулась спиной к ветру и закурила.

– Можно и мне одну? – спросил Том. Она коснулась его руки; в глазах отразился огонек зажигалки. Между ними вдруг возникла легко объяснимая близость: двое незнакомых друг другу людей в чужом городе, связанные одним заданием, одними секретами… Том знал эти признаки наизусть. Он сталкивался с таким не раз и не два.

– Франсуа Мало – их сын, – сказала Эльза. – Он живет в Париже. Ни братьев, ни сестер, ни жены, ни подружки.

– Это Челтнем сказал?

– Для этого мне не нужен Челтнем, – отрезала Эльза и выпустила облако дыма. – Такую информацию я вполне могу раскопать сама.

Том несколько удивился этой вспышке высокомерия, но решил, что Эльза, вероятно, хочет произвести на него впечатление. Если он положительно отзовется о ней в Лондоне, это пойдет ей на пользу.

– И откуда вы ее взяли? «Фейсбук»? «Майспейс»? Эльза отвернулась и уставилась на пляж. Мужчина в белой рубашке шел по песку к воде, очень быстро и очень целенаправленно, как будто не собирался останавливаться, пока не достигнет Алжира.

– Из источников во Франции. «Майспейс» уже не пользуется популярностью. – Она сказала это так, будто Том был последним человеком в Европе, который об этом не знал. – Во Франции все пользуются «Фейсбуком» или «Твиттером». Насколько я понимаю, у Франсуа нет профиля ни в одной из социальных сетей. Либо он слишком охраняет свою частную жизнь, либо просто невероятно… – Она поискала нужное слово в английском, не нашла и закончила по-итальянски: – Figo. Крутой.

Мимо проехала «скорая», беззвучно мигая желтыми огнями. Том с детства терпеть не мог «скорые», при виде них он всегда испытывал суеверный ужас и отчаяние. Он проводил машину глазами, чувствуя, как неприятно похолодело в желудке.

– Что-нибудь еще? – спросил он. – Что-то необычное в «блэкберри»?

– Конечно. – Тон Эльзы как будто подразумевал, что у нее в запасе еще полно тайн и необыкновенных открытий. – Пользователь заходил на сайты двух авиакомпаний, «Эйр Франс» и «Тунисэйр».

Том хорошо помнил досье Амелии, но никак не мог связать год, что она провела в Тунисе, будучи студенткой и подрабатывая няней, с ее внезапным исчезновением более чем тридцать лет спустя. Может быть, МИ-6 работает над секретной операцией? Возможно, даже совместно с американцами. После Бен Али Тунис вполне созрел, и его оставалось только сорвать с ветки.

– Она заказала билеты?

– Трудно сказать. – Эльза нахмурилась и с силой затушила окурок, как будто во всем были виноват «Мальборо». – Это не точно, но был какой-то перевод денег с кредитки в «Тунисэйр».

– На чье имя была кредитка?

– Я не знаю. И какова переведенная сумма – тоже. Когда дело связано с банками и их кодами, все гораздо труднее. Но я передала все детали, которые нашла, одному из своих контактов. Я уверена, они смогут отыскать концы.

Том попытался сложить все кусочки головоломки воедино. Тот факт, что Амелия оставила свою арендованную машину в Ницце, почти наверняка означал одно: она покинула Европу на самолете. Учитывая информацию из «блэкберри», логично было бы предположить, что она отправилась в Тунис. Но зачем? И куда именно? Давным-давно у МИ-6 был небольшой пункт в Монастире. Или Амелия непосредственно в Тунисе? Эльза и тут предоставила ему ответ.

– Есть еще одна вещь. Первостепенной важности.

– Да?

– Мобильный телефон Франсуа Мало. Его отследили. Судя по всему, он уже не в Париже. Кажется, Франсуа отправился в отпуск в Тунис. Сигнал поступает из Карфагена.

Глава 15

Том зашел на стоянку, снова положил сим-карту и «блэкберри» Амелии в багажник ее машины и вернулся в отель «Гиллеспи». Он сунул ключи обратно в сейф, убедился, что номер Амелии выглядит точно так же, как до его прихода, и со своего ноутбука заказал билет на самолет до Туниса. К семи часам он был уже на пути в аэропорт Ниццы. «Ситроен» он отогнал в Hertz.

На одиннадцать часов была назначена забастовка французских грузчиков, служащих в аэропорту, но самолет Тома поднялся в воздух вскоре после десяти, и меньше чем через час он уже приземлился в раскаленном добела Тунисе-Карфагене. В Центре правительственной связи были уверены, что Франсуа Мало находится где-то в Гаммарте, дорогом курортном пригороде, излюбленном месте отдыха богатых туристов, финансистов и дипломатов, уставших от суетливого центра Туниса. Сигнал мобильного Мало исходил с самого побережья; в этом районе располагались сразу два пятизвездочных отеля, а к ним примыкало поле для гольфа с девятью лунками. Франсуа Мало мог жить как в одном, так и в другом. В первом – «Валенсия Карфаген» – гость с таким именем не значился, зато во втором – «Рамада Плаза» – администратор охотно соединил его с номером месье Мало. Том позвонил в оба отеля из телефонной будки в аэропорту Ниццы. Он запомнил номер комнаты – 1214, – но дал отбой, не дожидаясь, пока Мало снимет трубку. Через три минуты он снова позвонил в «Рамада Плаза», попал на другого администратора и попытался забронировать номер для себя.

Однако здесь возникла небольшая проблема. Лето было в разгаре, на дворе стоял высокий сезон, и мест в «Рамаде» не было. В аэропорту Туниса Том еще раз набрал номер отеля, в надежде, что, пока он был в воздухе, кто-нибудь отказался от брони, но администратор был непреклонен. В ближайшие четыре дня свободных номеров не будет. Она предложила ему попробовать «Валенсию Карфаген», дальше по побережью. Том поблагодарил администратора за подсказку, во второй раз позвонил в «Валенсию» и заказал номер на шесть ночей с полным пансионом по кредитке Юниака.

«Валенсия» располагалась всего в получасе езды от аэропорта, но такси Тома застряло в плотном потоке транспорта, движущегося к северо-востоку, на побережье. Шоссе было двухполосное; машины выезжали на обо чину, на разделительную полосу и даже время от времени выскакивали на встречку в попытке объехать пробку. «Африка», – подумал Том, откинулся на спинку сиденья и стал с наслаждением наблюдать за шоу, творившимся на дороге. У такси была трещина в лобовом стекле. Водитель, пожилой мужчина, любитель творчества Джорджа Майкла среднего периода, нырял то вправо, то влево; по обеим сторонам шоссе тянулись возделанные поля и остатки каких-то начатых и заброшенных построек из шлакобетона. По обочинам неторопливо брели пешеходы, и старые, и молодые; в воздухе стоял оглушительный шум – рев двигателей и бесконечные гудки.

В конце концов они миновали самый напряженный участок и выбрались на окраины Ла-Марсы. Такси покатилось по прибрежному шоссе. Здесь на каждом шагу встречались дипломатические резиденции, а подъезд к отелям «Рамада Плаза» и «Валенсия Карфаген» охранялся блокпостом. Трое солдат в форме цвета хаки держали в руках автоматы – им было приказано проверять каждый автомобиль, направляющийся к комплексу отелей и ночных клубов, которые выстроились вдоль побережья. В эту эпоху массового туризма Тунису был совершенно не нужен исламский террорист-смертник, который подорвал бы себя где-нибудь на переполненной автостоянке возле оте ля. Самый молодой солдат заглянул внутрь и внимательно осмотрел Тома. Том кивнул и слегка улыбнулся. Машину пропустили дальше.

«Валенсия» располагалась на сорока акрах земли, примыкающей непосредственно к территории отеля «Рамада». Маркуэнд распорядился, чтобы на стоянке Тома ждал автомобиль. Зная номер и цвет, он быстро отыскал «рено-меган» среди других; ключи лежали в выхлопной трубе, как и было условлено. Портье, с короткими черными волосами, в темных брюках и бордовом жилете, встретил Тома на подступах к отелю и обрадовался ему, словно родному брату. Не обращая внимания на протесты, он водрузил сумку Тома на тележку и торжественно повез ее ко входу – хотя нужно было всего лишь въехать вверх по пандусу. В отеле царила блаженная кондиционированная прохлада. Том дал портье на чай, оставил сумку на тележке и пошел осматриваться.

Лобби с яично-желтыми стенами было более чем просторным – три этажа. Том подумал, что все это похоже на мексиканский ресторан в каком-нибудь пригородном торговом центре, раздутый до размеров самолетного ангара. На первом этаже находились два обеденных зала, бар с фортепиано – пианист, разумеется, наигрывал джазовые мелодии – и маленькое кафе в фальшиво-мавританском стиле. В кафе сидели двое туристов в бейсболках, потягивали мятный чай из стаканчиков и курили фруктовый кальян. Вне всяких сомнений, они полагали, что участвуют в самой настоящей, аутентичной тунисской церемонии. Рядом располагался сувенирный магазинчик с обычным ассортиментом – брелоки-верблюды и солнцезащитные средства по заоблачным ценам. Он купил Herald Tribune и встал в очередь у ресепшн. Слева от нее, через еще одно, внутреннее лобби, был обширный спа-комплекс с хаммамом, массажными кабинетами и бассейном с морской водой. Мимо то и дело проходили постояльцы в белых гостиничных халатах. На носу у одной из женщин Том заметил медицинскую повязку. У итальянки средних лет, что стояла в очереди прямо перед ним, нос был тоже заклеен, а под глазами красовались страшные черные синяки, как будто кто-то избил ее в приступе ревности. Добравшись наконец до администратора, Том спросил у нее, что происходит:

– Почему у всех челюстно-лицевые травмы?

– Простите, сэр?

– Повязки, – пояснил Том и показал на лицо. – У многих постояльцев сломаны носы. Как у Джека Николсона в «Китайском квартале». В чем дело?

Администратор, молодая тунисская девушка в голубой косынке, улыбнулась. Она хорошо говорила по-английски.

– У нашего отеля есть связь с клиникой пластической хирургии в Италии, мистер Юниак. Их клиенты часто приезжают сюда восстановиться после операции.

Том кивнул. Он попытался представить себе нос Амелии Левен – может ли быть так, что глава Секретной разведывательной службы прячется в Северной Африке после пластической операции? – и решил, что это совершенно невозможно.

Его номер был в самом конце длинного, метров в триста, коридора, в западном крыле. Окна выходили на бассейн, возле которого был собственный бар, ресторан и по крайней мере семьдесят лежаков с зонтиками. Том заказал еду в номер – клубный сэндвич – и позвонил Джимми Маркуэнду, чтобы доложить ему текущую ситуацию. В МИ-6 хорошенько порылись в базах данных и наконец раздобыли единственную фотографию Франсуа Мало, которую Маркуэнд и прислал Тому на электронную почту и на мобильный.

– Красивый гад, – пробормотал Том, открывая приложение. На снимке Мало стоял рядом с четырьмя другими мужчинами в деловых костюмах. Под фото была подпись: «IT-консультанты». Мало было лет тридцать с небольшим; его густые черные волосы были зачесаны на сторону, на сильном, волевом подбородке проступала едва заметная щетина. Он слегка улыбался, одним уголком губ, уверенно и чуть самодовольно. В точности тип Амелии, подумал Том, и Маркуэнд как будто прочитал его мысли:

– Ты думаешь, у них интрижка?

– Я ничего не думаю. – Том аккуратно снял приставшую ниточку со спинки кресла. – Может быть, ее здесь и нет. Вполне вероятно, что Мало – ложный след.