Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов

И действительно, приняв руководство Компартией Молдавии, Брежнев не стал проводить здесь никаких крутых перемен ни в кадрах, ни в методах, ни в основных направлениях работы. Так, на посту председателя Госплана остался работать недавний руководитель республики Н. Г. Коваль. Из своих старых друзей Брежнев пригласил работать в Молдавию очень немногих, среди них Н. А. Щелокова, который был назначен в 1951 году первым заместителем Председателя Совета Министров Молдавской ССР. Остальные бывшие сотрудники Брежнева остались на Украине, и в частности в Днепропетровске, где первым секретарем обкома стал А. П. Кириленко. Не порывая связей со своими украинскими коллегами, Брежнев приобрел теперь немало преданных ему сотрудников и друзей в Молдавии.

В первую очередь мы должны назвать Константина Устиновича Черненко. Когда Брежнев возглавил ЦК Компартии Молдавии, Черненко уже два года занимал пост заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК. Уже один тот факт, что Брежнев имел звание генерал-майора и провел в действующей армии всю войну, должен был оказать на Черненко большое влияние. Конечно, и 39-летний Черненко имел военный билет. Но в нем могло быть записано только одно: «лейтенант запаса, состав политический». На войне этот здоровый и сильный тогда сибиряк не пробыл ни дня. Учитывая дальнейшую роль Черненко в судьбе и окружении Брежнева, следует более подробно рассказать об этом человеке, родившемся в сентябре 1911 года в деревне Большая Тесь Новоселовского района Красноярского края.

Он вырос в бедняцкой семье, учился в сельской школе, рано вступил в комсомол и уже в 18-летнем возрасте стал заведующим отделом агитации и пропаганды Новоселовского райкома комсомола Красноярского края. Однако Черненко недолго пришлось ездить на телегах по селам и деревням своего района. Согласно официальной биографической справке, в 1930 году К. У. Черненко «пошел добровольцем в Красную Армию». У человека, хорошо знающего историю нашей страны, такая фраза может породить немало вопросов. В армию и на флот шли у нас в 30-е годы молодые люди по комсомольским путевкам или на основе всеобщей воинской обязанности. В годы войны добровольцами шли в армию молодые люди, не достигшие призывного возраста, молодые женщины, люди более старших возрастов, имевшие по каким-либо причинам освобождение от военной службы. Но в 1930 году Советский Союз не вел никаких войн, если не считать начавшейся в деревне войны с кулачеством, которое имело поддержку и многих середняков. Именно в первые месяцы 1930 года в деревнях страны происходили драматические события, вызванные поспешной сплошной коллективизацией, которые привели в растерянность даже Сталина, как это видно из его статьи «Головокружение от успехов». По сравнению с сельским райкомом комсомола военная казарма в середине 1930 года была гораздо более спокойным местом. Тем более что Черненко удалось провести самые трудные для всех наших деревень 1930–1932 годы в относительно привилегированных и хорошо обеспеченных пограничных войсках. Черненко служил в одном из погранотрядов на южной границе, и несколько раз ему все же пришлось услышать свист пуль над своей головой да и отвечать на огонь. Здесь в 1931 году он и был принят в ряды Коммунистической партии.

После окончания службы в армии Черненко стал работать в аппарате партийных органов Красноярского края: заведующим отделом пропаганды и агитации Новоселовского и Уярского райкомов партии, директором Красноярского дома партийного просвещения, заместителем заведующего отделом пропаганды и агитации, одним из секретарей Красноярского крайкома партии. В 1941–1942 годах большая часть кадровых работников Красноярского крайкома партии ушла на фронт. Но среди них не было Черненко, он как-то не спешил «записаться добровольцем». Конечно, и в тылу у партийных работников было немало трудных обязанностей. Но за плечами Черненко все же был трехлетний опыт кадрового военного и даже некоторый боевой опыт. И если бы он настаивал, то был бы, конечно, направлен в политические органы действующей армии. В годы войны партия продолжала заботиться о подготовке партийных кадров. Поэтому в Москве работала Высшая школа партийных организаторов при ЦК ВКП(б). Туда направляли и партийных работников, непригодных к строевой службе, и политработников с фронта, получивших тяжелые ранения и освобожденных от военной службы. В этой же школе в 1943–1945 годах, т. е. в самый разгар войны, учился и Черненко. С середины 1945 года Черненко стал работать в Пензенской области секретарем обкома партии по пропаганде и агитации. В 1948 году был переведен в Молдавию в качестве заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК КП(б) республики. В Молдавии Черненко смог, наконец, получить высшее образование – он заочно закончил Кишиневский педагогический институт. Можно предположить, что для ответственного партийного работника заочно учиться в педагогическом институте, который даже подчинялся ему по партийной линии, не составляло большого труда. Гораздо большее значение для не особенно успешной карьеры Черненко имела его встреча с новым Первым секретарем ЦК Компартии Молдавии Л. И. Брежневым. В лице Черненко Брежнев нашел не слишком образованного, но достаточно умного и верного помощника. Черненко же нашел в лице Брежнева отзывчивого и даже доброго шефа.

Еще одним сотрудником Брежнева в Молдавии стал Сергей Павлович Трапезников, возглавлявший с 1948 года в Кишиневе Высшую партийную школу. Трапезников – выходец из бедной рабочей семьи – родился в 1912 году в Астрахани. Однако, согласно официальной биографической справке, Трапезников начал свою трудовую деятельность батраком в кулацких хозяйствах. Но уже с 17-летнего возраста он работает в комсомольских организациях Средне-Волжского края и трудится здесь с 1929 по 1934 год, хотя и не занимает никаких значительных постов. С 1935 года в течение десяти лет Трапезников находится на сравнительно скромных должностях в Пензенском обкоме партии. В официальной биографии Трапезникова сообщается, что в 1946 году он закончил экстерном Московский педагогический институт им. В. И. Ленина и Высшую партийную школу при ЦК ВКП(б), а в 1948 году также и Академию общественных наук при ЦК ВКП(б). Пять лет интенсивной учебы в Высшей партийной школе и в Академии общественных наук в середине 40-х годов не могли дать молодому партийному работнику никаких серьезных знаний ни в области марксизма, ни в области общественных наук, ни в истории, ни в философии, но могли воспитать упорного и самоуверенного догматика и сталиниста, каковым Трапезников и показал себя во всей дальнейшей научной и политической карьере. Обучение в АОН заканчивалось обычно защитой диссертации получением степени кандидата наук. С этим багажом Трапезников и появился в 1948 году в Молдавской ССР. С Черненко у Трапезникова установились хорошие отношения, хотя, имея в своем портфеле несколько дипломов, Трапезников мог считать Черненко недоучкой. Когда в Кишинев приехал Брежнев, он нашел в Трапезникове не только помощника, но и своеобразного идеологического наставника. Брежнев никогда не считал себя знатоком общественных наук и охотно прибегал к консультациям у такого крупного по кишиневским масштабам ученого, как Трапезников.

Немалое значение для Брежнева имело знакомство с Семеном Кузьмичом Цвигуном. Цвигун принадлежал к более молодому поколению, чем Черненко и Трапезников. Он родился в 1917 году, и в 1937 году после окончания Одесского педагогического института стал работать учителем средней школы. В 1939 году, когда проводилась очередная большая смена кадров НКВД, Цвигун перешел на работу в органы и в качестве чекиста находился в 1941–1945 годах в Красной Армии. Можно предположить, что Цвигун и Брежнев встречались еще до 1950 года, так как Цвигун женился на двоюродной сестре жены Брежнева. С 1951 года С. К. Цвигун работал в Молдавии заместителем министра государственной безопасности этой небольшой республики.

В Молдавии возникли деловые и дружеские связи Брежнева и с такими партийными работниками, как Иван Иванович Бодюл. Бодюл был почти ровесником Цвигуна. В 1940 году он вступил в КПСС, и с этого времени началась его партийная карьера: с 1951 по 1958 год он находился на партийной работе в Молдавии, в 1958–1959 годах работал в аппарате ЦК КПСС. В 1959 году Бодюла избрали вторым секретарем ЦК КП(б) Молдавии, а с мая 1961 года он занял пост Первого секретаря ЦК Молдавской парторганизации. В том же году он стал членом ЦК КПСС. Когда с середины 50-х годов многие из молдавских сотрудников стали появляться на различных ответственных постах в Москве, то в аппарате ЦК КПСС их полушутя называли «цыганами». Как известно, в Бессарабии в свое время вынуждены были останавливаться таборами большие цыганские семьи, так как там проходила черта оседлости.

Ни обстановка в стране в 1950 году, ни личные особенности Брежнева как партийного и политического руководителя не могли привести к каким-то существенным изменениям в социальной и экономической жизни Молдавии. И все же Брежневу повезло. После двух засушливых лет ситуация в республике изменилась. Прошли обильные дожди, и уже в 1950-м, а затем и в 1951 году был собран рекордный по тем временам урожай не только зерна, но также овощей и фруктов, которые надо было перерабатывать на месте. Поэтому одной из главных забот нового руководителя республики стало развитие пищевой индустрии Молдавии. С этой целью были расширены посевы сахарной свеклы, площади садов и виноградников. При участии и по инициативе ЦК КП(б) Молдавии Совет Министров СССР в феврале 1952 года принял постановление «О мерах по! дальнейшему развитию пищевой промышленности Молдавии». Наряду с пищевой индустрией в Молдавии стали возникать и первые предприятия по таким отраслям, как машиностроение, электротехника, приборостроение. Продолжалось восстановление и развитие городов, пострадавших в годы войны и оккупации. В ЦК ВКП(б) были довольны положением дел в республике, и Брежнев получил предложение выступить в центральной печати. В сентябре 1952 года в главном теоретическом журнале партии «Большевик» была опубликована статья Л. Брежнева «Критика и самокритика – испытанный метод воспитания кадров»[30]. Разумеется, и Черненко, и Трапезников помогали в подготовке этого первого выступления Брежнева в журнале «Большевик».

Брежнев теперь нередко бывал в Москве. Весной 1950 года он был избран депутатом Верховного Совета СССР и в июне 1950 года провел несколько дней в столице, участвуя в первой сессии Верховного Совета нового созыва. Можно предположить, что Брежнев встречался в эти дни не только со своим другом П. Н. Алферовым, но и с Н. С Хрущевым. На той же сессии присутствовали А. П. Кириленко, А. А. Гречко, а также некоторые другие друзья и добрые знакомые Брежнева. Хотя сессии Верховного Совета проводились редко и продолжались недолго и их официальная часть имела лишь ритуальный характер, тем не менее эти сессии создавали возможность для множества неофициальных встреч партийных и советских руководителей из всех регионов страны.

Осенью 1952 года по всей стране началась активная подготовка к XIX съезду ВКП(б), первому съезду партии за 13 лет. Разумеется, Брежнев как Первый секретарь ЦК Компартии Молдавии был избран одним из делегатов XIX съезда. И он заранее знал, что ему придется выступить с речью на одном из заседаний съезда. Съезд КПСС (так стала называться партия после XIX съезда) начался 5 октября 1952 года и продолжался десять дней. Брежнева избрали членом мандатной комиссии съезда, и на четвертый день он выступил на одном из заседаний. Добросовестно перечислив достижения послевоенной Молдавии, он в осторожной форме предложил увеличить капиталовложения в промышленность республики и, как и все делегаты, воздал хвалу «великому вождю» за его заботу о всех народах Советского Союза. На одном из приемов в дни съезда Сталин впервые обратил внимание на Брежнева, хотя это еще никак нельзя назвать их первой встречей. Старый и больной Диктатор приметил крупного, высокого и хорошо одетого 46-летнего Брежнева. Сталину сказали, что это партийный руководитель Молдавии. «Какой красивый молдаванин», – произнес Сталин и отошел в сторону.

XIX съезд партии избрал новый ЦК КПСС в составе 126 членов. Не было ничего удивительного, что среди них была и фамилия Брежнева: в состав ЦК вошли руководители всех союзных республик. Странные события начали происходить во время первого пленума нового ЦК. На первом же организационном пленуме Сталин извлек из кармана бумажку и зачитал список членов ЦК, которых он предлагал в Президиум (по новому Уставу партии Политбюро стало называться Президиумом) и Секретариат ЦК КПСС. Эти списки, значительно расширявшие состав высших органов партии, были утверждены. В Президиум ЦК было избрано 25 членов и 11 кандидатов, а в Секретариат – 10 членов. Для Брежнева было полной неожиданностью, что его имя оказалось и в списке секретарей ЦК КПСС, и в списке кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС. В списке кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС оказался и А. Н. Косыгин, с которым Брежнев, вероятно, познакомился еще раньше на сессиях Верховного Совета СССР. Среди членов Президиума и Секретариата был также и М. А. Суслов. Западные биографы считают, что включением в списки Президиума и Секретариата Брежнев был обязан протекции Хрущева. Но сам Хрущев в своих воспоминаниях, опубликованных на Западе, решительно утверждает, что не имел никакого отношения к появлению этих расширенных сталинских списков, что они были для него полной неожиданностью. В свете последующих событий стало очевидно, что Сталин стремился таким образом как бы растворить узкий состав прежних «вождей» в относительно большой группе новых руководителей, некоторых из которых Сталин, в сущности, не знал. Так, например, он никогда раньше не встречался и не беседовал с Брежневым, не приглашал его на свои обеды и ужины на дачу под Москвой или на юге.

Положение Брежнева оказалось довольно двусмысленным. Как кандидат в члены Президиума ЦК КПСС он мог бы вернуться в Кишинев; в составе Президиума оказались и некоторые другие руководители союзных республик, например, Л. Г. Мельников из Киева или Н. С. Патоличев из Минска. Но Брежнев был избран также и в Секретариат, а секретари ЦК КПСС должны руководить текущей работой всей партии, это партийная должность, где надо каждый день являться на службу. Разумеется, Брежневу пришлось остаться в Москве, ему была выделена квартира в столице, а также кабинет в здании ЦК КПСС. На праздновании 35-й годовщины Октября 7 ноября 1952 года Брежнев первый раз в своей жизни поднялся на верхнюю трибуну Мавзолея, где он стоял среди других высших руководителей партии и государства. Однако Сталин так и не собрал ни разу заседание нового Президиума ЦК. Он продолжал руководить страной через полуофициальное Бюро Президиума ЦК из девяти человек и еще чаще через «пятерку» главных членов Президиума ЦК, в которую он включил тогда лишь Маленкова, Берию, Булганина, Хрущева и себя самого. Новым членам Президиума ЦК и новым секретарям ЦК не были определены даже какие-либо конкретные обязанности, и новый Секретариат также не собирался в своем полном составе, ибо Сталин предпочитал решать все государственные и партийные вопросы единолично.

Фактически Брежнев, занимая формально самые высокие посты в государстве, на какое-то время оказался не у дел, или, как он сам позднее шутил, стал «безработным». Хотя он и был освобожден от поста Первого секретаря ЦК КП Молдавии «в связи с переходом на новую работу», тем не менее продолжал оставаться членом бюро ЦК КП Молдавской парторганизации. Но в Молдавию не вернулся. Он приехал поздней осенью 1952 года в Днепропетровск, где у него было множество знакомых и где в Днепропетровском металлургическом институте учился его сын Юрий. Поселился он в доме работников обкома партии, но часто навещал сына племянницу Риту, которые жили в другом, заводском доме, встречался с друзьями Юрия, устраивая иногда небольшие вечера для окружавшей сына молодежи. Брежнева не отличался особыми способностями, учился неважно, и, когда на 4-м курсе он подал заявление о приеме в члены КПСС, комсомольская организация отказала ему в рекомендации «из-за слабой общественной активности». Но Юрия приняли в партию и без этой рекомендации. Кстати, он так и не стал металлургом, а сразу после окончания института поступил в Москве в Академию внешней торговли. Но это было уже позже, когда после смерти Сталина положение его отца изменилось.

Как мы знаем, на следующий день после смерти Сталина были упразднены как расширенный Президиум ЦК КПСС, так и расширенный Секретариат ЦК.

В новом составе Президиума ЦК осталось только 10 членов и четыре кандидата. 22 человека, включая и Брежнева, были выведены из состава Президиума ЦК, куда они входили лишь номинально. Секретариат ЦК состоял теперь из пяти человек, среди которых также не было Брежнева.

В марте 1953 года Брежнев был назначен заместителем начальника Главного политического управления Советской Армии и ВМФ. Предполагалось, что Брежнев будет руководить политической работой на флоте, но это вызвало, однако, недовольство Н. Г. Кузнецова, недавнего министра ВМФ, а после ликвидации этого министерства – главнокомандующего Военно-Морскими Силами. Кузнецова раздражало, что к нему присылают человека из армии, совершенно незнакомого со спецификой работы в Военно-Морском Флоте. Брежнев, которому присвоили теперь очередное звание генерал-лейтенанта, снова надел военную форму, но в Политуправлении почти не работал и все лето 1953 года опять провел в Днепропетровске. Он выполнял лишь отдельные поручения своего прямого начальника в ГлавПУР генерал-полковника А. С. Желтова.

Как и Брежнев, Желтов провел всю войну на фронте, но на более высоких должностях – как член Военного совета различных фронтов. Это был профессиональный военный, служивший в армии с 1924 года. В 1937 году он окончил Военную академию им. Фрунзе, в 1938 году – Военно-политические курсы, к началу войны был членом Военного совета Приволжского военного округа. После войны А. С. Желтов остался на военно-политической работе. Он пережил Брежнева и до 1981 года возглавлял Советский комитет ветеранов войны. Брежнев всегда сохранял с Желтовым хорошие отношения, и подпись Брежнева стояла в 1978 году под указом о присвоении генерал-полковнику А. С. Желтову звания Героя Советского Союза. Работа в ГлавПУРе под руководством Желтова дала возможность Брежневу не только укрепить свои прежние связи среди высших военных командиров, но и приобрести новые.

В последние месяцы 1953 года в центре внимания ЦК КПСС находились проблемы сельского хозяйства. Стране не хватало продовольствия, и прежде всего зерна. После ряда совещаний и обсуждений Хрущев, занявший после смерти Сталина пост Первого секретаря ЦК КПСС, пришел к выводу, что для быстрого увеличения производства зерна в стране необходимо распахать большие массивы целинных земель как в северных районах Казахстана, так и в южных областях Западной Сибири. Не все члены Президиума ЦК КПСС разделяли это мнение. Против распашки целинных и залежных земель в Казахстане решительно возражали Первый секретарь ЦК КП Казахстана Д. Шаяхметов и второй секретарь И. И. Афонов. Огромные площади Северного Казахстана использовались как пастбища. Было очевидно также, что образование здесь новой зерновой базы страны приведет к изменению национального состава республики. Но большинство членов Президиума ЦК все же поддержали Хрущева. Стало очевидно, что во главе республиканской партийной организации нужно поставить новых людей. Председатель Совмина СССР Г. М. Маленков предложил рекомендовать Первым секретарем ЦК Казахстана П. К. Пономаренко. На пост второго секретаря Хрущев предложил Л. И. Брежнева. Эти рекомендации были приняты. В жизни Брежнева начинался новый период.

«Поднятая целина». Л. И. Брежнев и Н. С. Хрущев в 1954–1964 годах

Лишь формально занимая пост заместителя начальника Главного политического управления Советской Армии и ВМФ, Л. И. Брежнев не принимал никакого участия в драматических событиях 1953 года. Маленков в то время был мало знаком с Брежневым, но Хрущев не забывал о нем и ждал только повода, чтобы выдвинуть Леонида Ильича и тем самым укрепить свою «команду». Такой повод скоро представился.

В «Воспоминаниях» Л. И. Брежнева можно прочесть: «Целина прочно вошла в мою жизнь. А началось все в морозный московский день 1954 года, в конце января, когда меня вызвали в ЦК КПСС. Сама проблема была знакома, о целине узнал в тот день не впервые, и новостью было то, что массовый подъем целины хотят поручить именно мне. Начать его в Казахстане надо ближайшей весной, сроки самые сжатые, работа будет трудная – этого не стали скрывать. Но добавили, что нет в данный момент более ответственного задания партии, чем это. Центральный Комитет считает нужным направить туда нас с П. К. Пономаренко»[31].

В этом отрывке Брежнев не скрывает, что новое поручение было для него полной неожиданностью. Но он не пишет, что вызвал его в ЦК КПСС Хрущев и что вся упомянутая здесь беседа происходила именно с ним. Брежнева не спрашивали о согласии, это был приказ, и он должен был его выполнять. Сроки действительно были самые сжатые, не было времени даже познакомиться с реальными условиями целинного земледелия, определить научные основы столь грандиозного проекта. Это было время, когда еще было возможно без всяких серьезных обоснований сменить партийное и государственное руководство союзной республики и направить туда в качестве руководителей двух партийных работников, которые не только не были казахами по национальности, но и никогда раньше не бывали в Казахстане, не знали его населения, его обычаев, его экономики.

В первое время главным, конечно, был П. К. Пономаренко. В начале 1954 года он являлся еще кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС. Это был очень умный, деятельный и жесткий партийный работник, типичный для высшего эшелона сталинского аппарата. Простой рабочий и комсомольский активист, окончивший рабфак, а затем и Московский институт инженеров транспорта, в 1932 году он был направлен в Красную Армию. Пономаренко прослужил в армии на командных должностях пять лет, однако даже в советских военных энциклопедиях не указывается где и кем. Почти сразу же после демобилизации Пономаренко начал работать инструктором ЦК ВКП(б), а еще через несколько месяцев он был назначен заместителем заведующего отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б). Это был 1937 год, самый зловещий год «великого террора», и именно отдел руководящих кадров вместе с НКВД являлся одним из важнейших инструментов этого террора. Нелишне напомнить, что во главе этого отдела стоял тогда Г. М. Маленков. Одной из партийных организаций, в разгроме которой Маленков принимал непосредственное и личное участие еще в 1936–1937 годах, была Белорусская парторганизация. Можно не сомневаться, что на последних этапах этой жестокой чистки Пономаренко активно помогал Маленкову. Поэтому летом 1938 года, когда партийная организация Белоруссии сократилась уже более чем наполовину, а в аппаратах ЦК КП(б) Белоруссии и обкомов партии, а также в СНК республики уже почти не осталось работников, именно Пономаренко был назначен Первым секретарем ЦК КП(б)Б. Он немало сделал для того, чтобы создать новый аппарат власти для республики, положив начало весьма влиятельной «белорусской группе», о которой мы еще будем говорить в дальнейшем.

Во время войны П. К. Пономаренко входил в состав военных советов Западного, Центрального и Брянского фронтов, сохраняя также и пост Первого секретаря ЦК КП(б)Б. Как известно, именно в Белоруссии партизанское движение приняло наиболее широкий размах. Для координации и руководства партизанским движением на всех оккупированных территориях 30 мая 1942 года в Москве был создан Центральный штаб партизанского движения, который подчинялся Ставке Верховного Главнокомандования. Начальником этого штаба стал Пономаренко, получивший в 1943 году звание генерал-лейтенанта. Он немало потрудился над развертыванием партизанского движения, и не только в Белоруссии. В середине 1944 года Пономаренко вернулся к исполнению обязанностей Первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии, заняв также и пост Председателя Совета Народных Комиссаров БССР.

В 1948 году, когда позиции Маленкова в окружен Сталина стали укрепляться, Пономаренко перебрался Москву уже как один из секретарей ЦК ВКП(б). В Политбюро именно Маленкову Сталин поручил общее руководство сельским хозяйством, хотя Маленков имел о нем лишь самые поверхностные знания. Сталинская администрация делала главный упор не на производство, а на заготовки сельскохозяйственных продуктов, и Пономаренко, оставаясь секретарем ЦК ВКП(б), был назначен также и министром заготовок СССР. После XIX съезда Пономаренко вошел в состав расширенного Президиума ЦК КПСС, но в марте 1953 года он был выведен из Президиума, хотя и остался кандидатом в член этого высшего органа партийного руководства. Состав Совета Министров СССР в эти месяцы был также сокращен, а министерство заготовок ликвидировано. Тем не менее, по рекомендации Маленкова П. К. Пономаренко был назначен на пост министра культуры. Надо сказать, что, по свидетельству всех людей, знавших Пантелеймона Кондратьевича, он был человеком очень образованным, и потому назначение его министром культуры не вызвало никаких кривотолков. Но если Маленков явно благоволил к Пономаренко, то Хрущев относился к нему резко отрицательно и явно не хотел оставлять его в группе руководящих работников в Москве. (Сын Никиты Сергеевича, Сергей Хрущев, с которым отец часто беседовал на политические темы, и сейчас считает отношение Хрущева к Пономаренко довольно необычным. Как рассказывал автору книги Сергей Никитич, его отец обычно аргументировал свое отношение к тому или иному человеку, приводил разного рода конкретные факты. Между тем от разговоров о Пономаренко он уклонялся, ограничиваясь общими словами.)