Из глубины души моей

Этой зимы белизна роковая

Этой зимы белизна роковая,Девственно чистая снега гладь,Грешную душу мою обжигая,Своей чистотою мой грех оттеняяНочей не давала спать.Снег расстилался фатой подвенечной,Святой непорочностью смыв все грехи,И безграничное, бесконечноеЭто безгрешие бесчеловечноеЗвучало как гимн стихий.И я, ослепленный такой красотой,Пугаясь ее, не умея терпеть,Я предал ее и уплыл словно Ной,Моих прегрешений почетный конвойМеня прикрывал как сеть.В душном разгуле взбесившихся красок,Укрылся я в мире грехов и страстей,В мире цветастых волшебнейших сказок,Где каждый миг, словно взрывы фугасокВзрывы цветов всех мастей.Но иногда в этом мире греховномСреди синевы, красноты, пестроты,Вдруг ясно представишь, как в поле огромномГорящие пламенем белым, бескровнымИз снега и льда цветы.

Жизнь не писалась набело

Жизнь не писалась набелоИ я не верил, думал шуткиИ в черновые дни и суткиНебрежные сплелись минутки —Теперь их годы намелоВозьмись-ка жизнь перепишиКаллиграфично, строчка к строчкеЧтобы небрежные крючочкиВо фрунт стояли, точка к точке,Портретом страждущей души…

Предновогоднее

снега ошметки да грязь заморожена,по лужам сопливым тропинки проложены…серые, стылые, хмурые лица,радостней было бы лишь удавиться…близятся праздники: елки сутулятся,мечутся люди по вздыбленным улицам,зеленая хвоя на стеклах и полкахи на полу грязь в колючих иголках…шар серебристый, гирлянды бумажныеи продавщицы холеные, важные…коньяк и шампанское бурным потоком,и шоколад с апельсиновым соком.на елочных новых базарах всех видовсобрали коллекцию из инвалидов:деревья без рук и без ног и без веток,деревья всех видов, всех форм и расцветок.все как обычно. и скажем мы сноваВстречать Новый Год мы с тобою готовы!

Люблю, люблю…

Люблю, люблю…Залей мне рот свинцом,Кричать я буду мертвыми губами:«Люблю, люблю!..»Пылающим лицом                     И нервными, дрожащими рукамиЛюблю, люблю,              Вдыхая жар земли,                                 И холод солнца поглощая телом.Молю тебя:               «Ты только повели —                                 Я все грехи исправлю тут же делом».Люблю, люблю…Дыхания лиши,                                Но и тогда я прохриплю сквозь муки,Что смерть теперьМеня лишь насмешит,                                Мне ужас смерти не страшней разлукиЛюблю, люблю…Глаза мои закрой,                                Но и без них я вижу очень ясно,Любовь моя, Небесный облик твойБожественный, сияющий, прекрасный!

Кинешма, Кинешма – странное слово

Кинешма, Кинешма – странное слово,Чем-то известно, но все ж незнакомо.Словно из детства забытая сказка,Слово-загадка? Нет, слово-подсказкаСлово-букет с ароматом жасмина,С летним разгулом и буйством кармина,С золотом осени волжских просторов,С зимним морозом старинных узоровАх, Кинешма, Кинешма – тихая Волга,Плещется жизнь и спокойна, и долга,Чуть суетлива, немного сонлива,Порой молчалива, порой говорливаРынок на площади, золото храма,В старой избе перекошена рамаЗдание с флагом – оплот местной власти,И тайно кипящие скрытые страстиКинешма, Кинешма – что-то от вишни…Ох, как ты здесь нужен!..                               Нет, брат, ты здесь лишний.

Жизнь сплетается в кольцо…

Жизнь сплетается в кольцо,Повторяясь неизменно,Снова я твое лицоВижу в рамочке изменыСнова боль ненужных слов,И обид переплетенье…Стар роман, сюжет не нов —Смертный бой с фантомом, с тенью.Виновата, виноват…Междометья и угрозы —Ссоры вечный постулат —Бури, штормы, шквалы, грозыЖизнь сплетается в кольцо…Солнца прядь легла на руки,Надо мной твое лицо,Слов твоих небесных звукиИ неважно, что сказал,И ответ не важен тоже.Был скандал – исчез скандалВечным быть скандал не может.Глубь сияющая глазЗаманила, затянула,Намертво связала нас,Сладкой песней обманулаДве частицы бытияСкованы судьбой навечно:Я и ты, нет, ты и я —Двое в мире бесконечномЖить в кольце обречены,Вечным связаны движеньем,От сует отлучены:Мы друг друга отраженьеЖизнь сплетается в кольцо,В нем сквозь дождь, сквозь хмарь, сквозь лужиВижу лишь твое лицо —Больше мне никто не нужен!

Инфинитив

Не знать, не видеть, не хотеть,Не петь, не бить и не смеяться,Не жить, не быть.Любить? Не сметь!..Не трогать, не ступать. Бояться…На цыпочках всю жизнь ходить,Чтоб не задеть, не потревожить…С опаской спать, с опаской пить,Делить, боясь, со страхом множитьЧтоб чуть подольше протянуть,Чтоб жизнь легла чуть-чуть поглаже…Неправедно? Не в этом суть,Ведь не грабеж, не кража даже…Да, вот, однажды утром встатьНе с той ноги и по порядкуВсе зачеркнуть, к чертям послатьИ осторожность и оглядку.Попробовать хоть раз вдохнутьВсей грудью утреннюю сырость…Невежу шуткой зло кольнуть,Чтоб пятнами лицо покрылосьВельможу высмеять, задеть,И разозлить легонько локтем…Льстеца хлестнуть, лгуна – раздеть,А гордеца помазать дегтемВсе перепутав, разложитьНа атомы, чтоб посмеяться…И так до дней конца дожитьС высоким званием паяца!

Магистрал

Из прошлой жизни ты явилась мнеСвятая, но живая и земнаяТы порожденье ада или раяПредставшая вдруг явью на землеВеками видел я тебя во снеМолился, от безверия сгораяТы – первая любовь, любовь втораяМоя любовь, рожденная в веснеПришла ко мне и вновь воскресла силаПропала тьма, рассеялся туман…Живой водой меня ты оросилаИсчезла ложь, прозрачным стал обман…И где тоска свой урожай косилаРасцвел любви сияющий тюльпан

Я приеду под утро, когда Волга чуть дышит туманом

…Я приеду под утро, когда Волга чуть дышит туманом,Когда чаек крикливых еще не слышны голоса.На крыльцо я взойду с безобразно большим чемоданом,И за мной по росе распахнется следов полосаБуду долго стоять, нерешительный, робкий, несмелый,В дом не в силах войти, и не в силах назад повернуть,И в горячем бреду побледнею, как вымажусь мелом,Буду розу трепать, разгоняя нависшую жутьА потом постучу, а потом упаду на колени,«Дорогая», – скажу, – «Ты прими, дорогая меня».За спиной шелохнутся невиданно мрачные тениОсуждая, бранясь и беззвучно кого-то кляня.А ты глянешь с усмешкой, свежа, хороша и желанна,Словно яблоко в листьях слегка розовеет бочком,Не манерна ничуть, не кокетлива и не жеманнаВновь поймаешь меня ты довольной улыбки сачком.…Все прошло, завершилось… Лишь Волга как раньше                                                                             туманна…Чайки… Мусор в воде… Да от рынка какая-то гарь.Под забором засохшая роза – останки романа…На душе пустота – и над городом липкая хмарь…

Ветка черемухи в грязном стакане…

Ветка черемухи в грязном стакане…Брызги пивные, пятно от вина,Вскрытая банка селедки в сметане,Плесень в углу, в паутине стена…Солнечный зайчик на кислых объедках,Ржаво сочится из крана вода…В грязном стакане черемухи ветка,А вдоль стены поллитровок грядаДым сигаретный завис в абажуре,Муха кружит над забытым хламьем,Ветка черемухи стойко дежуритВ мутном немытом стакане своемСкрип половицы, голодная кошка,Пьяный хозяин, опухший от сна…Ветка черемухи – солнышка крошка…Вот и сюда докатилась весна!..

Глаз твоих потускневшая просинь

Г…

Глаз твоих потускневшая просинь,В них брожу, как в чащобах лесных…Мне б мою забубенную осеньРазменять на загулы весны…Загляделся, гляжу и все мало…В край со звоном капельным шальнымУвела, заманила обманом,Опоив своим зельем хмельнымЗапах ландышей сладкий и тонкий,И сирени росистая грусть…Лепесток, словно лик на иконке.Пусть таким все останется. Пусть!..Перепутались годы и даты,Заросли паутиной седой…Позабылось, что было когда-то,Позабилось травой-лебедойГлаз твоих потускневшая просинь,В них брожу, как в чащобах лесных…Мне б мою забубенную осеньРазменять на загулы весны…

а на прошлое легло вето

…у меня существует табу на воспоминания. Я не манкурт, у меня память не отшибло, но

вспоминать не хочу и не буду

а на прошлое легло вето,а еще и табỳ водрузили,и ушло прошлогоднее лето,и исчезли пылинки из пылии висит сургучовая блямба,запретив хоть туда, хоть обратно…ни хорея не помню, ни ямба,ни единожды, ни многократно…запретили на прошлое виды,только скучно теперь и тесно.пусть истлеют тех лет обиды,но без шуток вчерашних пресноне любил никого – так проще?никогда не рыдала – что легче?от мороза не стыли рощи,ну а сердце не ранили речи?и читали над прошлым мантрузазывали в прошедшее Кришну…может лучше захлопнуть завтрачтоб чего невзначай не вышло?..

Увы, мой друг, опять весна

Увы, мой друг, опять весна,Толстеют дни, худеют ночи,И год на месяц стал короче,И до рассвета все без сна…Искрящийся атлас снеговРвут грязи гнойные нарывыИ ворон каркает надрывно,Пророча гнев и месть богов…Опять распятия березВдоль насквозь мокрого проселкаСечет вонючая позёмкаИз-под несущихся колес…Смесь снега с глиной и капель,Кота безумные рулады,Ручьев холодных серенады —Вот в двух словах вам весь апрель.

Винница

В синем тумане, как в облаке, видитсяГород загадочный – Винница… Винница…К темной воде ива робкая клонится,В небо взметнулась старинная звонница,В зыбком сияньи ленивого месяцаУлицы прячутся, улицы мечутся…Солнцем пропахла, каштанами пенитсяГород-мечта и мечты моей пленница.Ярко раскрашена, как именинница,Девочка, девушка, женщина – Винница…Мчится над Бугом небесная конница,Вишня в ракитах плакучих хоронится,Вся Пироговка в сиреневом мареве,А над Замостьем вишневое зарево,Брызжет, искрится, волнуется, светится…Город-невеста, принцесса, волшебница…В чем-то винИтся, а может быть вИнитсяГород старинный мой – Винница… Винница…В чем же вина твоя, в чем же провинности?Кто выделяет все благости-милости?..Тишь безответная скачущей лошадьюДа воронье, словно пепел над площадью…

Алый шарф задержался над краем земли

Алый шарф задержался над краем земли,И багрянцем, как кровью залит окоем:– Ах, мон шер, мон ами, вот в бокале шабли…Опустел шар земной, мы остались вдвоем…Осень, серые букли, дождливая рань…Ругань грузчиков пьяных, тоскливый мотив…Где-то здесь пролегла незаметная грань,Здесь стыковка миров негатив-позитивИзвивается хитро полоска зари,Разукрасив весь мир миллиардом тонов,– С добрым утром, родная, плывут корабли,Новый день настает, время кончилось снов…Позаброшенный склад и пятерка бомжейСкудный завтрак в грязи и бутылка вина:– Ешь, пока не погнали отсюда взашей,И пока не явился сюда старшина…Вот таких две картинки, а может одна?Спирт-сырец ли, вино и немного еды…Он, она, свет небес и вокруг тишина…Ни хлопот, ни забот, ни предчувствий беды…В чем отличий букет, и кто лучше живет?Кто ответ подберет, по каким же чертам?Тишина, только эхо бездумно поет«Счастье там, счастье там, счастье там, счастье там…»

Твоя судьба – твои шальные дни

Твоя судьба – твои шальные дни:Комедия, трагедия иль драма,Но только за судьбой всегда в тениКапризная таинственная дама…В тот понедельник в сумрачном окнеВиденье было одному пижону.Увидел он богиню на коне,Не просто на коне, а обнаженной!Она скакала, нет, она плылаМеж тополей, акаций и скамейкой,Манила, ворожила и звала,И щелкал хлыстик тоненькою змейкойКоня вздымала, разгоняя ночь,Дарила двор загадочной улыбкой,И мрак волнами разбегался прочьОт всадницы таинственной и зыбкой…Потом взлетела выше темных крыш,Не потревожив воронья на ветках,И растворилась… И исчезла… ЛишьМелькнуло что-то в темных окнах-клетках.Он постоял, но все как и вчера,То мордобой по ящику, то страсти…Какая-то фантастика… Мура…Опять обманут. Не было напасти…Да только в сердце натянулась нить:Несбывшееся, давнее, шальное…Хватил стакан, чтоб все внутри залить,Но зелье не брало его хмельноеА над землею небо, как провал —Миг будущий с прошедшим мигом слился.Он вышел на балкон… И вдруг… ПРОПАЛ!Ушел, иссяк, размылся, растворился…Вот и тверди, что ты судьбы кузнец.Комедии, трагедии иль драмы,Но нить прядется и ее конецВ руках у парки, у капризной дамы!..

Я на любовь подсел, как на иглу

Я на любовь подсел, как на иглу,

И, душу обнажая вечер каждый,

До бешенства, до призраков в углу

Я дозы жду, я наслажденья жажду…

Еще чуть-чуть и ломки подойдут,

Всю сущность исковеркают напасти…

И в нетерпеньи туго-туго жгут

Кладу на чувства, стягиваю страсти…

Ширнусь. Улет. И вот я вне Земли.

Приход, и кайф, и больше нет стремлений…

Убей меня! Распни! Сотри! Сомни!

Но я любим! Герой! И даже Гений!

Лечу сквозь свет и падаю во мглу,

Запоем пью, но мучаюсь от жажды…

Я на любовь подсел, как на иглу

После того, как встретил Вас однажды!.

Лепестки осыпались с встревоженных вишен

Лепестки осыпались с встревоженных вишен,Опускаясь несмело в объятья травы,И, казалось, бежишь по заснеженным крышамЧерез улицы, площади, через дворы…Просто время сместилось, ломая соцветья,И роняя цветы, осыпая пыльцу,Словно калейдоскоп перепутал столетья,Все что будет и было, смешав по кольцуЗдесь пространство и время сплелись воедино,Здесь мечта, не родившись, предстала быльем.Здесь враги и друзья осушают братину,Памятуя о всех, но звоня о своемИ бокал наполняя, льем горечь хмельную,И бросая себя, убегаем в тот мир,В непонятное время, в эпоху шальную,В без мелодии песню, в запредельный клавирМы отраву глотаем, становимся теньюМы становимся данью, неведомо чем…Лепестки опадают, несутся каменьяНеизвестно куда, неизвестно зачем…

Пусть за спиной другая жизнь, другие люди…

Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь

понять, откуда прилетел зов.

А. Грин

Г. А.

Пусть за спиной другая жизнь, другие люди,Года другие промелькнули словно птицы.Меня поймут, а раз поймут, то не осудятЗа сумасшедшее желанье возвратитьсяЗа сумасшедшее желанье обернуться,И вновь войти в давно промчавшиеся воды,Чтобы вернуть, а может быть вернутьсяВ те подзабытые чарующие годыЧто не далось, в туман ушло, что потерялось,Что годы скрыли, затаили, там хранится…Не нужно лишнего, верните, что осталосьВо что я верил, что любил, что там таится.Но проплывают берега – гранита глыбы,И убегают в никуда ответов тени,И, словно призраки, мечты молчат, как рыбы,Поклоны бьет соляный столб, разбив колени…Но ведь была другая жизнь, другие люди,Жизнь пролетела в никуда, как будто птица…И неужели никогда мечты не будет?..А вдруг с утра она возьмет и возвратится?..

Ни морозов, ни стужи…

Ни морозов, ни стужи,             и снег желто-серый, не белый,И вопросов набор,             тех, что надо б сегодня решить…Отдаю целый мир!половину, не целый, не целый!Чтоб увидеть тебя             чтоб догнать и уже не спешить…Тянет гарью от леса             лесничие что-то там мажут.Все вокруг надоело,              не хочется даже хотеть…Вон березы ленивовсе ветками машут и машут,Сделать ветер хотят             чтоб куда-нибудь с ним улететь…Заскучал. Сплин. Хандраи еще сорок девять названий,А причина одна:             ты ушла, и погода с тобой,Небосклон затянуло,             не может земля без терзаний,Под ногами вода             и такая же над головой…Я всю жизнь в темноте,             не отверстия нет, ни оконца…Сам хозяин себе,             сам себе в темноте господин…Возвращайся давай,             и, наверное, все-таки с солнцем,Или ты или солнце             вернитесь хоть кто-то один!

Я из солнца твой образ вынул

Я из солнца твой образ вынулИ слезою слегка омыл…Брал рассветы я, а не глину,Чтоб улыбку наполнил пылИз реки нацедил я грусти,Для горчинки достал полынь,И впитала вода из устьяОт истоков шальную синьРазобрал по минутам вечность,Чтоб в движеньях играл задор,Из лесного ручья беспечностьДал притихший сосновый борСердце, боли чтобы не знало,Я душою своею прикрылИ еще подарил я жало,Чтобы недруг от страха стыл!Я старался, я жаждал встречи,Жадно взгляды твои ловил,Ждал, когда же наступит вечер,Ждал тебя из последних сил…Наконец развернулся фантик,Я слезою омыл слегка,Ты вскочила, поправила бантикИ ушла, бросив мне: «Пока!»

Поэзия

Когда не в силах достучатьсяНи до друзей, ни до врагов,Когда нет рядом домочадцев,И нет у боли берегов,И все захлестывает валомДевятым иль каким еще,И ада нет, небес не стало,И жизнь по лезвию течет…Тогда карандаша обломком,Ломая строчек строй и стать,Стараешься в порыве ломкомДуши частицу записать…Запомнить несколько мгновений,Остановить кусочек дня,Не для раздумий и сомнений,А лишь душевной боли для…

Флейта, альт и валторна…

– Этот вальс, этот сон, этой музыки явь,Этот старый мотив и волшебный полет!Ах, какое звучанье, как дивно поет!– Ты опять украшаешь все, ах, перестань!..– Помнишь, ты меня вел вот под эти ж слова…Двадцать лет словно день пролетели в момент…Флейта, альт и валторна, блестит позумент,Мир кружится со мной и плывет голова!..– Двадцать лет мне звучит этот старый мотив…Двадцать лет я тебя уношу в облака!Двадцать лет и дорога у нас далекаВсе раздарим друзьям, все долги заплатив…Флейта, альт и валторна, гобой, барабан,До свиданья друзья, до свиданья, врагиУлетаем, летим, ангел нам помоги!Замолкает оркестр, начинает орган…Двадцать лет, как на разных планетах прошли,Вдруг слились воедино и стали одним,Стали жизнью единой роднее родни!В этой музыке что-то, наверно, нашли…Под три четверти жизнь их сверяет народ:Раз, два, три, раз, два, три, раз два, три, раз, два, три…– Посмотри, жизнь прекрасна, скорей посмотри…Альт, валторна, кларнет, барабан и фагот…

Лежат в основе тишины

Лежат в основе тишиныВоспоминания о звукеИ громы, бури, скрежет, стукиВ той тишине отраженыИ тишиной обнаженыНервосплетения разрывовЗабытых песен переливыЗвучат в безмолвье тишиныНосились звуки вкривь и вкосьХрипели, в грохоте катилисьНо тишиною завершилисьВсе тишиной оборвалось

Разные натуры

Андрей Белый (Борис Бугаев). Он жил в 20 годы в Подмосковье в наших местах, даже еще домик сохранился, где он комнату снимал. Он собрался ехать в Россию, а жена отказалась вплоть до развода. Она осталась жить в Дорнахе, посвятив себя служению делу Рудольфа Штейнера. Её называли «антропософской монахиней». Тут же, естественно, пришли на память жены декабристов и прочее и как-то выскочил на вторую жену Александра Грина. Она вернулась в Россию после войны из вполне обеспеченной американской зоны, отсидела 10 лет и все это только затем, чтобы организовать в поселке Старый Крым музей А. Грина (!) Она вышла из лагеря, а ее от голода спасала первая жена Александра. Меня все это очень поразило. Если про декабристок мы слышим с младших классов, то про таких женщин кто слышал!

Океана мрачные глубиныВдруг сменяют отмели порой,Так же в людях: тот живет сардиной,Ну, а этот скрытый, но герой!Бросила семью, взяла дорогу,Дальний путь, кибитка и мороз…А затем за мужем, как за Богом,Не играя, не шутя, всерьез…В монастырь, в рудник или на плаху,За плечо и подавать патронИли рвать нательную рубахуНа бинты, когда изранен он.Зная лишь, что он тебе смеялся,Для тебя он жертвует собой…В миг, когда весь мир на вас поднялсяЗа тебя он держит смертный бой!Иль не так. Сытней, спокойней в Дорнах,Теплый дождь, налаженный уклад,Говорят, полезен воздух горный,Жить здесь нам полезней во сто кратБез скандалов, войн и пароксизма,Чтоб не рвать исподнее на бинт,Изучаем не азы марксизма,А антропологичный лабиринт…Хлеб отвергнуть, но вернуться к дому,Возвратиться, чтобы крест носитьВ край, где мужу некогда больномуДовелось на поминки просить.Краску, что была когда-то жгучей,Выбелила напрочь моря соль…Десять лет за проволокой колючейОжидала в лагере Ассоль…Все смогла, воздвигла память мужу,Но спастись, не сгинуть чтоб опятьЕй пришлось, опять поверить в дружбу,Хлеб из рук второй жены принятьВот такие в мире процедуры,Вот такой божественный клавир…И, конечно, разные натурыНаселяют наш огромный мир!

Счастье мое

Мне вчера подарили счастье —Небольшой пушистый комочек…Дарят счастье, увы, не часто,Чаще могут свинца кусочекНепривычно, неловко как-то,Ведь не просто подарок – чудо!Не слыхал о таком я факте,Что бы счастье дарили людямПросто так, не за фунт изюма,Забирай и иди отсюда…Без надрыва, без гама, шума…Что ж, теперь я счастливым буду?Ну и что мне теперь с ним делать?Пеленать и петь песни сладко,Депилировать ему телоИль наказывать для порядка?Что, живой он? Вроде моргает…Кто он? Рыба? Зверек ли? Птица?Чем кормить его? Кто-то знает?Вдруг надумает окотиться!Может греть его? Где? В духовке?Иль студить в холодильнике нужно?Чем кормить? Может дать морковки?Заказать в ресторане ужин?Вот повесили мне на шею,Жил спокойно, счастливо, тихо,А теперь сижу и потею,Разбудили зачем-то лихо!Думал долго – с утра до обеда,И решил, никто не осудит!Я подсунул его соседу…Пусть сосед мой счастливым будет!