Зимний рыцарь. Сказки для барышень любого возраста

– Клоти! Вниз!

Быстро – даже слишком быстро, на мой взгляд – виверна скользнула вниз, к земле. Меня замутило, закружилась голова. Я зажмурилась, видя, с какой скоростью приближаются каменные плиты двора, и зажала рот рукой, чтобы не завизжать, иначе в следующий раз Рыцарь не возьмет меня в полет. У меня не возникало и тени сомнения, что следующий раз непременно наступит.

На мне расстегнули ремень, сильные руки приподняли меня, и Рыцарь по крылу виверны отнес меня на тот же самый балкон. Я, со все еще кружащейся головой, доверчиво прижималась к нему, обхватив руками за шею, и не очень обрадовалась, когда меня опустили на балконные плиты. Темные глаза мужчины искрились нежностью, теплотой, заботой… и чем-то еще. Серебряная маска все так же мешала мне. Я отчаянно хотела увидеть, что скрывается под ней, убедиться, что Рыцарь именно такой, как представлялось мне, понять, что согревает меня изнутри и что именно сверкает в его глазах.

С трудом отдавая себе отчет в своих действиях, я подняла руку и дернула за шелковый шнурок.

Маска свалилась.

Я замерла, забыв, как дышать. Волшебство зимней ночи рухнуло на меня, прижав плечи тяжелым грузом осознания. Как я могла так точно представлять человека, которого не видела прежде? Откуда знала каждую черточку, включая небольшой шрам над левой бровью? Почему мне так знаком голос Зимнего Рыцаря?

– Литта… – крепко сжав мои руки, прошептал он. – Кажется, я должен кое-что рассказать тебе.

Я, все еще не в силах произнести ни звука, кивнула. Часть меня считала, что не стоит слушать Рыцаря. Он объяснит все странности, волшебство пропадет, и я вернусь в скучную обыденность к Никласу, его притязаниям и липким взглядам. Но другая моя часть – и больше по размерам, чем прежняя – полагала, что после слов Рыцаря все не только не закончится, а, наоборот, начнется. Что-то, распускающееся во мне, расцветет бурным цветом и изменит мою жизнь.

– Литта… – тихо начал Зимний Рыцарь, притягивая меня к себе.

– Дракон! – закричал кто-то поодаль. Послышались еще крики, замерцали факелы, и Рыцарь неохотно отпустил меня.

– Иди в зал. Я найду тебя там, только разберусь с виверной.

Он снял с меня куртку вместе с мундиром, надел на себя и прыжком перепрыгнул через перила.

Я намеревалась подождать его в галерее, но, поймав свое отражение в стекле, быстро передумала. Маска с меня слетела, и я даже не заметила, когда и где. Скорее всего, во время полета на виверне. Платье помялось, а фрукты на нем частично промокли, частично порвались. Хуже всего дело обстояло с прической – растрепавшаяся, съехавшая на одну сторону, с перекошенной диадемой. В таком виде не стоило не только возвращаться к родителям, но и показываться кому-либо на глаза. Подобрав юбки, я метнулась в свою комнату приводить себя в порядок.

Это заняло довольно много времени. Нарисованные фрукты я просто сорвала и бросила в камин, рассудив, что уже можно обойтись и без них. Подол платья за это время подсох. С прической я провозилась дольше всего. После многократных безуспешных попыток в одиночку поправить ее, я просто расчесала волосы и скрепила их диадемой. В таком виде, осмотрев себя в зеркале в последний раз, я спустилась в большую залу.

И, конечно, первым делом наткнулась на Никласа.

– Литта?

В его голосе удивительно смешались удивление, вожделение и недовольство.

– Где твоя маска? И почему ты в таком виде?

Не могла же я сказать, что маска слетела во время полета на виверне, принадлежащей Зимнему Рыцарю?

– Она мне надоела, Никлас.

– Верховный Маг!

– Никлас, – выделила я голосом, – я уже устала от детских игр. Время близится к полуночи, скоро все равно все обязаны будут снять маски. Я просто чуть опередила остальных. Не вижу смысла скрывать все, что и так известно. Ты же безошибочно нашел меня в толпе.

– Как и твой поклонник в белом, – ядовито процедил Никлас. Я уже не могла сдерживаться.

– У тебя нет права разговаривать со мной в таком тоне.

– Долго это не продлится, – торжественно пообещал принц. – После сегодняшней ночи все изменится.

– О чем ты говоришь? – насторожилась я. Волшебство, окутывающее меня, быстро улетучивалось без всяких объяснений Зимнего Рыцаря. Обыденность слишком быстро возвращалась, и мне очень не хотелось этого. Где же, интересно, образ моих грез? Ведь он обещал найти меня в зале, а прошло довольно много времени. Рыцарь уже должен был возвратиться.

– Наши родители обручили нас вскоре после твоего рождения, и ты прекрасно знаешь об этом, Литта. Мне осталось формально попросить у Его Величества твоей руки.

– Он не даст согласия, пока не соглашусь я, – презрительно фыркнула я. – А ты прекрасно знаешь, Никлас, что я никогда не пойду на это.

– Это всего лишь формальность, – не скрывал своего торжества Никлас. – Когда это отцы слушали мнения своих дочерей по поводу их замужества? Тем более если оно решает многие политические и экономические проблемы.

Я промолчала, еще пристальнее вглядываясь в зал в поисках высокой фигуры в белом.

– Я не собираюсь долго тянуть со свадьбой, – напыщенно продолжал будущий жених. – И так ждал почти восемнадцать лет. А уж после этого счастливого для нас обоих события ты не будешь указывать мне, как с тобой следует говорить.

– Это мы еще посмотрим, – не выдержала я. Мало ли что говорит Никлас. Отец выслушает мое мнение. Особенно если я приду под руку с человеком, портретами которого заполнена вся моя мастерская, и продемонстрирую некоторые из них, самые удачные. Никакой свадьбы с Никласом не будет. Отец не отдаст меня за нелюбимого.

– Ты ищешь своего поклонника в белом? – пренебрежительно обронил принц. – Не старайся. Его здесь нет. Как только я объяснил ему, кто ты такая, и что у него нет ни малейшей надежды на продолжение отношений…

– Ты рассказал о помолвке, не имеющей никакого значения? – возмутилась я.

– И о ней, и о твоем статусе, и о том, что твой отец никогда не выдаст дочь замуж за неизвестно кого…

– Ты не подумал, что можешь сам ошибиться в отношении его статуса?

– Нет, – нагло рассмеялся Никлас. – Я знаю всех знатных людей в соседних королевствах, а его никогда не видел, так что твоему поклоннику-неудачнику ничего не светит. И он, кстати, тоже понял это, так как после нашей милой беседы исчез, и больше я его не видел. Когда мы пойдем к твоему отцу, дорогая?

Я подобрала юбки и начала медленно, с прямой спиной подниматься по лестнице к себе.

– Куда ты, Литта? – крикнул мне вслед принц. – Кабинет твоего отца в другой стороне!

Я не удостоила его ни взглядом, ни ответом. Не только потому, что мне претило общение с этим представителем рода человеческого, но и потому, что не хотелось выдавать ему вновь бурлящую во мне эмоциональную бурю. Совсем не такую, как час назад. С противоположным знаком, так сказать.

Зимний Рыцарь обманул меня?

Не знаю.

Я сама обманулась в нем?

Не знаю.

Что вообще произошло сегодня – со мной, с ним, с нами? Если уж на то пошло, что происходило со мной на протяжении всех моих восемнадцати лет? Почему я рисовала одно и то же, и как это связано с человеком, катавшим меня на виверне?

Не знаю, не знаю, не знаю!

Я ворвалась в свою комнату и захлопнула дверь.

Одно ясно точно – никуда я сейчас не пойду. Мне надо хорошенько подумать, как строить разговор с отцом, чтобы не показаться истеричной глупышкой, прельстившейся первым встречным и из-за этого отказывающейся выходить замуж. Портреты, конечно, помогут, но хорошо бы, чтобы отец увидел вживую изображенного на них персонажа. Встречи с Его Величеством надо избегать до того, как мне удастся найти Зимнего Рыцаря и все-таки узнать, что он хотел мне сказать и почему кажется таким знакомым. А проще всего избежать встречи с отцом, уехав из замка. И я даже знала куда – в гости к сестре. Это не вызовет ни у кого подозрений – сестру я любила, но после появления у нее детей мы виделись очень редко.

– Литта?

На этот раз мама не удосужилась подождать, пока я открою дверь, а сама распахнула ее, влетая под аккомпанемент шелкового шороха. – Литта, Никлас сказал, что ты поднялась к себе. Что ты делаешь?

Я с трудом выпуталась из вороха пышных юбок платья и с облегчением отбросила его на кровать.

– Уезжаю к Сесилии.

– Литта, но отец хочет поговорить с тобой?

Я натянула теплую рубашку и достала шерстяную юбку из шкафа.

– По поводу предложения Никласа?

– Да, но…

Я не дала маме договорить.

– Вот поэтому я и уезжаю. Мне надо все как следует обдумать. Объясни это папе, как сможешь. Уверена, у тебя все отлично получится.

– Литта, послушай меня…

– Не хочу, – опять перебила я, бросая в сумку первые попавшиеся вещи. – Я все выслушаю, когда вернусь. Довольно скоро. Через неделю-другую, хорошо?

– Хорошо, – недовольно согласилась мама. – Передавай Сесилии привет и самые добрые мои пожелания. И детям тоже, обязательно! Я распоряжусь, чтобы тебя сопроводили до ее замка.

Мама повернулась, чтобы уйти, но я позвала ее, немного сомневаясь, правильно ли делаю.

– Мама… ты видела сегодня в замке высокого гостя в белом и серебряной маске?

– Да… Кажется, понимаю, о ком ты.

– Он ушел раньше, чем сняли маски. Ты можешь узнать, кто это был?

– Могу, – с сомнением отозвалась мама. – Литта, но…

– Я потом все объясню, хорошо? – Я подбежала и чмокнула маму в напудренную щеку. – Когда приеду.

И быстро побежала вниз, чтобы мама не стала расспрашивать, зачем мне понадобился неизвестный гость. И поэтому не видела, как она подошла к забытой мною картине у стены, повернула ее и долго рассматривала танцующую пару, а на ее губах играла загадочная улыбка.

Выезжая из ворот замка, я невольно бросила взгляд на луну – не мелькнет ли там тень виверны? Нет. Луна сияла полным блеском, освещая нам дорогу. Сжав зубы, пряча подальше нахлынувшую тоску и сожаление, я послала лошадь вперед.

Сесилия встретила меня раскрытыми объятиями. Она с первого взгляда догадалась, что мой визит продиктован не только родственными отношениями, но расспрашивать не стала.

– Отдыхай, Литта. Если получится, конечно. Дети придут в восторг, когда узнают о твоем приезде.

Все так и произошло. Четверо ребятишек в возрасте от восьми лет до двух завизжали от радости при нашей встрече и оккупировали все мое время. Мы читали, лепили снеговиков, катались с горки, валялись в снегу, строили из подушек и пледов замок с красивой принцессой и злым драконом, а перед сном пили теплое молоко с печеньем. Только ночью у меня было время подумать о своих проблемах, но сон накрывал быстрее, чем в голову приходила хотя бы одна умная мысль.

Накануне Нового Года дети разбуянились настолько, что пришлось призвать на помощь их маму. Где лаской, где словом, где дополнительным печеньем Сесилии удалось угомонить сорванцов и уложить их, но они все равно возились и хихикали.

– Мама, а дядя Никлас приедет? Он же обещал, – вдруг вылез из-под одеяла старший наследник престола.

– Приедет. Завтра утром. А теперь спи. – Мать еще раз укрыла мальчика и поцеловала в вихрастую темноволосую голову. – Спокойной ночи, сынок.

– Ты же говорила, что Новый Год пройдет в семейном кругу, без гостей? – напустилась я на сестру, когда мы тихо вышли из детской.

– В семейном он и пройдет, – удивилась Сесилия.

– А почему же тогда приглашен Никлас? – продолжала напирать я.

– Как почему? Он же член нашей семьи, – изумленно развела сестра руками. Я расстроено прикусила губу, сдерживая нежданно подступившие слезы. Все уже зашло так далеко? Никлас уже безоговорочно считается членом нашей семьи? И он был прав, утверждая, что отцу без надобности мое решение на этот счет? Может быть, я зря уехала? Надо было остаться и поговорить с отцом, несмотря на риск показаться истеричной глупышкой?

– Так, Литта, мне это не нравится, – заявила сестра, внимательно глядя на меня. – Кажется, нам пора поговорить.

Она увела меня в небольшую уютную гостиную, явно используемую только женщинами – везде в милом беспорядке лежали вышивки, начатые и законченные, мотки ниток и лент, крючки и нашпигованные иглами подушечки.

– Держи, – Сесилия протянула мне чашку с, судя по запаху, теплым вином с пряностями. – Садись и рассказывай. Почему ты удрала из дома и какое отношение к этому имеет Никлас?

Я задумалась, с чего бы начать.

– Когда ты в последний раз видела Никласа?

– Какого? – вместо ответа переспросила сестра. Видя мое недоумение, она пояснила: – Я знаю двоих. О ком ты спрашиваешь?

– Их двое? – пораженно уточнила я.

– Их может быть гораздо больше, но мне представляли только двоих. Так кого ты имеешь в виду?

– Сына короля Трехгорья.

– Этого противного мальчишку? Довольно давно. Кажется, на своей свадьбе десять лет назад, и не скажу, что мечтаю увидеть его еще раз. Вряд ли он сильно изменился с той поры.

– Стал еще хуже, – отстраненно проронила я, обдумывая полученную информацию. Если Сесилия не желает видеть Никласа, тогда кто же приедет завтра утром?

– Брат моего мужа, – с удовольствием ответила на мой вопрос сестра. – Странно, что ты не знаешь о нем. Хотя… подожди-ка. Да, ты же с ним не встречалась. На нашей свадьбе он не присутствовал, поскольку был очень занят воспитанием дракончика. Ты же знаешь, что, когда они появляются на свет, от них в буквальном смысле невозможно отойти? Хуже, чем с младенцами, честное слово… Да, и по соседям Никлас не любит разъезжать… Большая удача, что он прибудет домой хотя бы на Новый Год. Завтра ты встретишься с ним, милая. Он понравится тебе, обещаю. Полная противоположность тому, второму Никласу, – весело рассмеялась она.

В темноте за окном метнулась серая тень. Сесилия резво подбежала к нему и выглянула наружу.

– А вот, кажется, и он прилетел. Никуда не уходи – я сейчас приведу его знакомиться. Нехорошо, что родственники понятия не имеют друг о друге.

Даже если бы я хотела удрать – у меня бы не получилось: так сильно задрожали ноги и затряслись руки. Сесилия сказала «прилетел». Никлас – ее Никлас! – воспитывал дракона десять лет назад. Виверна – разновидность драконов. За окном мелькала серая – возможно, серебристая в темноте – тень.

Может ли Никлас сестры быть моим Зимним Рыцарем?

Может, почему бы и нет?

Факты складывались, как кусочки головоломки. Зимний Рыцарь не мог появиться на маскараде без приглашения – значит, отец знает его. Мой отец, разумеется, знаком с родственниками своего зятя, иначе и быть не может. Рыцарь называл меня настоящим именем, хотя нас никто не представлял – он понимал, с кем разговаривает и кому укрывает плечи мундиром.

Тогда почему он исчез и не нашел меня на балу? И что хотел рассказать мне?

Я на ослабевших ногах подошла к окну и увидела там именно то, что и хотела увидеть – серебристую виверну с седлом на спине.

– Никлас, проходи. Смотри, кто к нам приехал в этом году!

– Литта?

Я обернулась, без особого удивления посмотрев в глаза Зимнему Рыцарю.

– Добрый вечер, Зимний Рыцарь.

– Что ты здесь делаешь?

Его голос, по-прежнему бархатный и обволакивающий, теперь пронизывали жесткие нотки.

– Приехала к сестре на семейный праздник. Как и ты – к брату.

– Сестре, конечно же… Я и подумать не мог, что ты будешь прятаться у меня дома.

– Я понятия не имела, что это твой дом.

Сесилия все это время недоуменно переводила взгляд с меня на Рыцаря и обратно.

– Как я понимаю, вы уже где-то виделись… Ладно, не буду вам мешать. Но ты потом все мне расскажешь, Литта!

Она исчезла за дверью. Мы едва обратили на это внимание, не сводя глаз друг с друга.

– Я был уверен, что ты узнала меня…

– И поэтому сбежал, не выполнив обещания? – горько усмехнулась я.

– Какого обещания? – подобрался Рыцарь.

– Найти меня в зале на маскараде. – Я гордо задрала вверх подбородок, не давая вылиться слезам.

– Этого… – облегченно выдохнул он. – Видишь ли, Литта, я ждал тебя в зале. Но после небольшого разговора с тем сопляком пришел к выводу, что лучше подожду тебя в кабинете отца.

Сопляк – это, несомненно, Никлас. Но, пока я металась в обманутых чувствах, Рыцарь сидел у моего отца?

– Литта, тебе разве не передавали просьбу прийти к нему? Я ждал сколько мог, пока это не показалось неприличным. А потом пришла Ее Величество и сообщила, что ты сбежала.

– Я на самом деле сбежала, но только потому, что обманулась в своих ожиданиях и тебе, – медленно проговорила я, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Мама сказала, что…

– Подожди! Меня просили прийти к отцу, так как Никлас собирался просить у него моей руки.

– Именно так, – роняя каждое слово, подтвердил Рыцарь. – Я напомнил твоему отцу о его обещании и попросил твоей руки.

– Но я же не знала, что тебя тоже зовут Никлас! Я считала, что речь идет о том сопляке, как ты выразился!

– Ты ничего не помнишь, да, Литта? – тихо спросил Рыцарь. – Но ты сама сказала, что помнишь меня с младенчества… Я ошибся, да?

Я тряхнула головой, уже ничего не понимая. Да, кажется, я говорила что-то такое… и не соврала, поскольку рисовала его с детства… О каком обещании моего отца идет речь?

– Позволь напомнить тебе кое-что, – мягко проговорил Рыцарь, подходя ко мне и беря обе мои руки в свои. Уютное тепло пошло от них по моему взбудораженному телу, успокаивая, расслабляя и наполняя чем-то загадочно-волшебным. – Тебе было годика три, может быть, четыре… Ты играла в саду, залезла на дерево и не могла слезть, потому что испугалась высоты. И на помощь не могла позвать, потому что опасалась – тебя поругает мама.

Я закрыла глаза, окунаясь в чарующие звуки. В памяти действительно начали всплывать смутные картинки – царапающая кора кажущейся непрочной ветки, солнце, пробивающееся сквозь листву, яркие пятна спелых вишен, за которыми я и полезла тогда, не дождавшись, когда их подадут на десерт. И высокий, как мне казалось в свои три с небольшим года, юноша, который снял меня с дерева, промыл царапины и нарвал целую гору ягод…

– Это был ты, – уверенно сказала я, открывая глаза.

– Я. Меня взял с собой брат, приехавший по делам к твоему отцу. Я заскучал и пошел прогуляться по саду.

– И в итоге провел со мной весь день, – добавила я. Воспоминания все яснее всплывали в памяти. – А вечером…

– А вечером мы зашли к Его Величеству, и ты подвела меня к нему.

– И сказала, что это мой будущий муж…

Я хотела схватиться за щеки, залившиеся густым румянцем, но Рыцарь не отпустил мои ладони, крепко сжимая их.

– Его Величество улыбнулся и пообещал, что, когда ты вырастешь, он еще раз поговорит с тобой об этом. Ты выросла. Мне пришло приглашение на бал-маскарад, и я решил, что было бы неплохо посмотреть, в кого выросла та малышка… А потом, увидев, что ты явно узнала меня… поговорив с тобой… взяв за руку… вспомнил об обещании твоего отца.

– Я действительно узнала тебя, – прошептала я, уткнувшись в его плечо, чтобы хоть так скрыть горящие от смущения щеки. – Твой образ так запал в мою душу, что я рисовала тебя всю свою жизнь. Твои глаза, твои черты лица, твой шрам над левой бровью… Но совершенно забыла, откуда взялся этот образ. И весь вечер гадала, почему твои руки, твой запах, твой голос кажутся мне такими знакомыми.

– Литта, – вздохнул он. – Если бы я знал, то не отпустил бы тебя, не объяснившись.

– Я бы и сама не сбежала, зная, что ты ждешь меня у отца. Стой! Мама же знала, куда я поехала. Она сообщила только то, что я удрала, и ничего больше?

– Да, – отстранился от меня Рыцарь. – И все это время мы с Клоти обыскивали окрестности в поисках сбежавшей принцессы. Меня еще удивляло, что твой отец так равнодушно отнесся к побегу.

– Мама! – с чувством высказалась я. – Она точно знала, кто ты. И это ее любимое правило «Ожидание подогревает чувства»… Она дала нам время или остыть, или…

– Распалить их до полыхающего пламени? – подсказал Рыцарь.

– Да, – призналась я, поднимая голову. В темных глазах образа моих грез и яви полыхали оттенки того самого распаленного пламени. Я не сомневалась, что и в моих он видит то же самое. Внутри меня бурно разрасталось то самое незнакомое, зародившееся на маскараде чувство, распуская по всему телу длинные плети. Руки зажили собственной жизнью и легли на широкие мужские плечи. Сердце колотилось как пойманная птичка. Голова закружилась, и из нее исчезли последние внятные мысли.

В следующее мгновение мы целовались. Жестоко и нежно, страстно и ласково. Отчаянно – и даря друг другу себя. Даря то, что и так принадлежало нам. Я прижималась к Зимнему Рыцарю, и он обнимал меня так, словно боялся отпустить. Мы сливались в поцелуе, позабыв про то, где находимся.

– Литта! – возмущенно крикнула сестра. – Что ты делаешь?

Рыцарь оторвался от моих губ, впрочем, не отпуская и по-прежнему прижимая к себе.

– Сесилия, не верю, что после десяти лет брака ты все еще не знаешь, как целуются люди, – хмыкнул он.

– Я-то знаю, но моя сестра… И ты…

– Обручились еще много лет назад, так что имеем полное право делать это. Но ты права, надо официально объявить об этом. Найди одежду Литты, мы немедленно улетаем к ней домой.

– Литта?

Я высунула голову из-за широкой спины Рыцаря и виновато улыбнулась.

– Я все расскажу тебе, обещаю. Когда вернусь. А сейчас нам действительно пора.

Клоти радостно встретила меня, ткнувшись в плечо. Ее еще не успели расседлать, и Рыцарь легко усадил меня на ее спину, запрыгнул сам и застегнул на талии ремень. Виверна распахнула крылья, пробежалась по двору и поднялась к луне, унося нас в новую жизнь.

Новую, счастливую жизнь, пусть даже моего мужа зовут Никлас. Я привыкну к этому имени. Но он навсегда останется для меня Зимним Рыцарем.

Невеста Леса

– Зла-а-а-та!

– Златка!

– Злата, куда ты!

– Златка, только попадись мне, косы выдеру!

Не обращая внимания на оклики старших сестер, я зачарованно уходила в глубины леса. Нет, не так. Глубины Леса.

Сколько себя помню, Лес, окружающий наше поселение, внушал мне безграничное уважение и неумолимое притяжение. Едва научившись ходить, я заковыляла на нетвердых ножках в сторону белоствольных берез и густого кустарника. Маме пришлось поручить отдельной няньке глаз с меня не спускать и, едва целеустремленное дитя вознамерится выйти за пределы двора, хватать его под мышку и относить в дом под неистовый рев.

Даже когда я подросла и стала твердо стоять на ногах, мама наотрез отказывалась отпускать меня в Лес одну, а старшие сестры не хотели возиться с малявкой вместо болтовни с подружками во время сбора ягод. Мне оставалось только с завистью смотреть, как они веселой стайкой выпархивают за высокие ворота, и глотать горькие слезы обиды.

Только в пятилетнем возрасте мне удалось вымолить у мамы разрешение пойти в Лес с сестрами. Пришлось дать кучу обещаний – не отходить от них ни на шаг, беспрекословно слушаться, не шалить и не баловаться. И все они мгновенно вылетели из моей светловолосой головы, как только вокруг нас появились уходящие в высокое голубое небо сосны, а под ногами зашуршала трава, испятнанная лоскутами света и тени.

Лес притягивал меня к себе. Я шла на его Зов, восхищаясь всем, что видела – и пустым гнездышком в зарослях можжевельника, и сизыми ягодами черники, и недоспелыми орехами, и семейкой красивых мухоморов, и огромной, в три обхвата елью, нижние ветви которой создавали своего рода шатер. Конечно, мне немедленно потребовалось в него залезть и проверить, кто еще может там поместиться. По моим прикидкам, в шатре должна была удобно устроиться даже Милада, самая старшая сестра, которая готовилась к замужеству.

И только сейчас я сообразила, что сестер рядом нет. Мало того, уже давно не слышны и их голоса. Нет, я не расплакалась и не стала аукать. В Лесу со мной не могло ничего случиться. Если я пришла оттуда, то, значит, туда и нужно идти, чтобы найти сестер.

И, подхватив кузовок, я бодро зашагала по Лесу.

Солнце золотило верхушки деревьев. Пахло травой, нагревшейся смолой и медом. Жужжали поздние мухи, ползали деловитые муравьи, где-то вверху стучал дятел. Я наслаждалась каждым шагом и каждым вдохом. Лес меня не разочаровал, а только подогрел желание познакомиться с ним поближе.

А потом передо мной выросла стена молодых осинок. Я озадаченно остановилась – она не встречалась мне по пути к ели-шатру. Ноги завели меня куда-то не туда? Или крутит леший?

От сестер я знала, что делать в таком случае – надеть сарафан наизнанку или поделиться с лешим едой. Я решила сделать и то, и другое – переодела сарафан, положила на землю кусок хлеба и прислушалась заново – может, теперь я услышу голоса?

И до меня действительно что-то донеслось – то ли крик, то ли плач. Я аукнула в ответ, и звук, кажется, стал громче. Ноги неохотно побрели туда, откуда доносился голос. Мне понравилось в Лесу и было немного жаль, что скоро придется из него уходить. А если учесть все нарушенные мною обещания, то очень может быть, что мама не пустит меня сюда еще год, не меньше.