Основы уголовно-правового воздействия

Так, по мнению Б. В. Здравомыслова, им выступает установление преступности деяний, уголовных запретов их совершения и их наказуемости[73]; сегодня эту позицию разделяет В. П. Ревин[74]. С. И. Никулин полагает, что методом уголовно-правового регулирования является запрет совершать общественно опасные деяния, которые причиняют «наиболее существенный вред социальным ценностям»[75]. В. Д. Иванов считает основным методом правового регулирования охрану интересов, перечисленных в ст. 2 УК, «путем установления мер уголовного наказания и иных мер уголовно-правового характера за совершение преступных посягательств»[76]. О. Ф. Шишов признавал методом уголовного права императивно-запретительный метод, при котором устанавливаются «почти исключительно запреты, а суть предписаний сводится к неукоснительному соблюдению этих запретов». Отдельно О. Ф. Шишов выделял также методы охраны общественных отношений: применение уголовно-правовых санкций, освобождение от уголовной ответственности, применение принудительных мер медицинского характера[77].

И. Я. Козаченко рассматривает в качестве совокупного, как он отмечает, метода уголовно-правового регулирования уголовную ответственность, заключающую в себе негативный (отрицательную оценку антиобщественного поведения субъекта, совершившего преступление) и позитивный (положительную оценку поведения, при котором уголовный закон не нарушается) аспекты[78].

Основными методами уголовно-правового регулирования А. И. Коробеев называет принуждение («лишение человека неких благ») и поощрение («освобождение от обременении, налагаемых (или могущих быть наложенными) на лицо в связи с совершенным деянием»)[79]. На такой же позиции стоит и Ю. В. Голик[80]. По Ю. И. Ляпунову, метод уголовно-правового регулирования – это привлечение виновного к уголовной ответственности[81], по Т. В. Кленовой – «наказание, основное уголовно-правовое средство общей и специальной превенции преступлений»[82].

Ф. Р. Сундуров наделяет уголовное право всеми известными методами правового регулирования: запретами, предписаниями (они отнесены автором к основным методам), дозволением и поощрением[83]; такой же позиции придерживаются и Ю. Е. Пудовочкин, и С. С. Пирвагидов[84]. Еще шире методы уголовно-правового регулирования истолковывает Г. О. Петрова, относя к ним, помимо методов запрета, дозволения и обязывания, также превентивный (рассчитан только на лиц, совершивших преступления, выражается в их уголовном преследовании) и стимулирующий (позволяет лицам, нарушившим запрет, предотвратить связанные с нарушением уголовно-правовые последствия или смягчить их) методы[85].

Отождествляет методы уголовного права и уголовно-правовой науки, с одной стороны, и предметы уголовного права – с другой, В. В. Мальцев, утверждающий: «Метод уголовного права – это система приемов, способов, средств, используемых при исследовании социальных явлений, обусловливающих содержание уголовного законодательства, конструировании и применении уголовно-правовых норм; это также и система уголовно-правовых отношений (регулятивных и охранительных, отношений ответственности), которые посредством многоаспектного воздействия на поведение граждан обеспечивают охрану базисных общественных отношений (предмета уголовно-правовой охраны)»[86]. Б. Т. Разгильдиев также признает не предметом, а методом уголовного права регулятивные и охранительные отношения[87].

Развивая свою концепцию по предмету уголовного права, не наделяет последнее единым методом А. В. Наумов. По его мнению, у каждой группы уголовно-правовых отношений, образующих в совокупности предмет уголовного права, есть свои специфические методы. К методам охранительных уголовно-правовых отношений он относит: 1) применение санкций уголовно-правовых норм (уголовного наказания); 2) освобождение от уголовной ответственности и наказания (в том числе и принудительные меры воспитательного воздействия к несовершеннолетним); 3) применение принудительных мер медицинского характера. Методом общепредупредительных уголовно-правовых отношений автор считает установление уголовно-правового запрета; методом регулятивных уголовно-правовых отношений – метод наделения граждан правами на активную защиту от общественно опасных деяний и предупреждение общественно опасных последствий[88].

Говорит отдельно о методах каждой из двух выделяемых им групп уголовно-правовых отношений, включенных в предмет уголовного права, и А. И. Чучаев: охранительным отношениям соответствует метод установления запрета совершать предусмотренные законом деяния под угрозой применения уголовного наказания; регулятивным отношениям – метод наделения граждан определенными правами[89]. Наделяет своими методами каждую из выделяемых им четырех групп уголовно-правовых отношений и Р. Р. Галиакбаров. Частично они перекликаются с теми методами, о которых говорит А. В. Наумов; для уголовно-правовых отношений, возникающих в связи с изданием уголовно-правовой нормы, Р. Р. Галиакбаров в качестве методов уголовно-правового регулирования указывает принятие уголовных законов и доведение их до сведения населения и правоохранительных органов[90].

Думаю, с А. В. Наумовым, А. И. Чучаевым и Р. Р. Галиакбаровым следует согласиться в том, что метод уголовно-правового регулирования не может быть сведен к одному методу; и каждая разновидность уголовно-правовых отношений, входящих в предмет уголовного права, обладает своими собственными методами. Для охранительно-предупредительных отношений характерны два метода – метод уголовно-правового запрета, в соответствии с которым, под страхом уголовного наказания запрещаются отдельные виды отклоняющегося поведения на основании установленных в уголовном законе признаков такого поведения и правил уголовно-правового регулирования, и метод дозволения, который регламентирует признаки правомерности поведения лица при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния[91].

Для уголовно-регулятивных отношений также характерны два метода – метод уголовно-правового запрета и метод дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности, совпадающий с одним из методов уголовно-правовой политики[92]. Представляется, что нет необходимости в специальном выделении здесь таких предлагаемых другими исследователями[93] методов, как освобождение от уголовной ответственности и наказания, применение принудительных мер медицинского характера, поощрительный метод. Они полностью укладываются в метод дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности.

Понятие уголовного права

Давая определение уголовному праву как отрасли права, многие исследователи отмечают тот факт, что составляющие ее нормы устанавливаются высшими органами власти[94]. Не думаю, что в такой оговорке существует необходимость, поскольку названный признак присущ любой правовой отрасли.

В своем определении уголовного права С. И. Никулин подчеркивает, что нормы, входящие в него, представляют «повышенную опасность для существующего в стране правопорядка»[95]. Вызывает возражения здесь связывание опасности деяний с правопорядком, поскольку для последнего это, скорее, не непосредственная, а опосредованная опасность; непосредственная же угроза адресована личности, обществу и (или) государству.

О. Ф. Шишов полагал, что уголовное право как отрасль включает в себя «не только нормы уголовного законодательства, но и возникающие на их основе уголовные правоотношения, а также правотворческую и правоприменительную деятельность»[96]. В данной формулировке меня смущает, во-первых, то, что речь идет о нормах законодательства, т. е. употреблен юридически некорректный оборот. Существуют нормы права, которые воплощаются в статьях уголовного закона. Обращает на себя внимание, что практически невозможно провести разницу между понятиями уголовного права и уголовного законодательства, дефинируемыми этим же автором, поскольку уголовное право как отрасль законодательства он толкует как систему норм, принимаемых Государственной Думой[97]. Кроме того, думаю, что неверно включать в понятие уголовного права как отрасли правоприменительную деятельность; разумеется, правоприменение имманентно связано с правом, однако вторично по отношению к нему, это – реализация права.

Н. Ф. Кузнецова пишет: «Уголовное право как отрасль права охватывает уголовное законодательство и уголовно-правовые отношения, связанные с законотворчеством и правоприменением. Уголовно-правовые отношения возникают с момента официального вступления закона в силу, когда он уже начинает оказывать социально-психологическое влияние на тех неустойчивых граждан, которые воздерживаются от совершения преступления исключительно из-за угрозы наказанием. Статья 2 УК РФ признает задачей Кодекса охрану социальных интересов путем криминализации деяний, т. е. объявления их преступлениями, и пенализации преступлений, т. е. установления вида и размера наказания за них. Тем самым Кодекс считает законотворчество началом уголовно-правового регулирования и регламентации»[98]. Некоторое противоречие в авторской позиции здесь, по-моему, очевидно. Законотворчество имеет место до того, как созданный в его процессе закон вступил в законную силу. До этого момента следует, на мой взгляд, говорить не об уголовном праве, а об уголовно-правовой политике.

Интересным, однако, и очень, на мой взгляд, спорным, является определение уголовного права, сформулированное И. Я. Козаченко: это «совокупность однородных правовых норм (институтов), закрепляющих систему признаков, позволяющих соответствующее деяние квалифицировать как преступление и необходимых для индивидуализации уголовной ответственности и наказания в точном соответствии с законом, с учетом содержания и обстоятельств совершения преступления, а также лица, его совершившего»[99]. Создается впечатление, если принять во внимание указанную дефиницию, что у уголовного права есть только Общая часть, а признание деяния преступным отнесено к компетенции кого угодно, но только не законодателя. Это частично подтверждает и сам автор, который пишет далее: «Содержательно эти нормы (уголовно-правовые нормы. – Н. Л) ориентированы, с одной стороны, на деяние, которое (согласно действующему на данный период уголовному законодательству) признается преступлением, а с другой – на правоприменителя, который обязан оценивать совершенное деяние как преступное только в соответствии с требованиями уголовного закона и на основании его»[100]. Еще более однозначно он продолжает: «Уголовное право есть самостоятельная отрасль единой правовой системы, представляющая собой совокупность однородных норм высшего органа государственной власти, которые содержат описание признаков, позволяющих правоприменителю признавать деяние преступлением, и определяют основание и пределы уголовной ответственности, а равно условия освобождения от уголовной ответственности и наказания»[101]. Правоприменитель не признает деяние преступлением, это прерогатива законодателя. Первый может лишь квалифицировать совершенное деяние по определенной статье уголовного закона, т. е. установить в содеянном признаки состава преступления, предусмотренного законом.

Не выражает сущности уголовного права, по-моему, определение, сформулированное А. И. Бойко: «Уголовное право – древнейшая классическая отрасль права, состоящая из общих правил поведения преимущественно запретительного вида, официально закрепляемых государством в уголовном законодательстве и обеспечиваемых его принудительными возможностями»[102]. В равной степени это определение может быть применено, например, к административному праву, поскольку и в последнем формулируется множество запретов, за нарушение которых возможно применение принудительной силы государства.

Основной дефект существующих определений уголовного права точно подмечен И. Э. Звечаровским, который пишет: «В имеющихся определениях понятия уголовного права, как правило, весьма туманно находят (если вообще находят) отражение предмет и особенно метод уголовного права»[103]. Данное им определение этого недостатка лишено и полностью соответствует авторской концепции предмета и метода уголовно-правового регулирования, однако в нем, на мой взгляд, проявились другие недостатки (разумеется, я не оговариваю здесь тех недостатков, которые увидела в позиции автора по предмету и методам регулирования, хотя его позиция мне и близка).

Прежде всего оно может быть сокращено без ущерба для содержания. И. Э. Звечаровский отмечает: «Современное уголовное право России как самостоятельная отрасль единой системы права представляет собой органическую совокупность норм и институтов, призванных регулировать наиболее важные и ценные для личности, общества и государства общественные отношения посредством уголовного запрета (запрещающих и обязывающих уголовно-правовых норм), а в случае его нарушения – регулируя, восстанавливать эти отношения в рамках возникновения и реализации обязанности отвечать за содеянное посредством запрета, обязывания, дозволения и поощрения (запрещающих, обязывающих, управомочивающих и поощрительных уголовно-правовых норм)»[104]. Не вижу необходимости в специальном упоминании в этом и подобных определениях того, что уголовное право – самостоятельная правовая отрасль (в этом в настоящее время уже никто не сомневается), и того, что оно – звено в общей российской правовой системе (эта информация также явно является лишней, поскольку опять-таки общепризнанна, поэтому ничего в характеристике права не меняет и не прибавляет). Думаю, что лишним является и сообщение о том, что уголовное право состоит из «норм и институтов», поскольку институты права также представляют собой совокупность правовых норм. Не нахожу особого смысла и в специальном упоминании в определении уголовного права всех разновидностей уголовно-правовых норм; тогда уж, следуя логике автора, надо было бы перечислить и все входящие в уголовное право институты.

Однако не это следует признать основным недостатком вышеприведенного определения, а то, что в нем не отражена, как и в некоторых других анализировавшихся ранее определениях, специфика уголовного права. Такое определение вполне может соответствовать, например, тому же административному праву, если заменить везде последовательно термин «уголовное» на термин «административное». Поэтому отказываться в нем от понятий «преступление» и «наказание» – нельзя, принципиально неверно.

Принимая во внимание сказанное здесь, а также изложенную выше свою позицию по предмету и методу регулирования уголовного права, сформулирую следующее понятие уголовного права как правовой отрасли. Безусловно, и в нем есть недостатки, а возможно, и ошибки, которые не видны мне сразу, но будут обнаружены внимательным читателем и заинтересованным – надеюсь, уважительным – критиком.

Под уголовным правом следует понимать совокупность норм о преступлении и уголовно-правовых последствиях его совершения – уголовной ответственности и иных мерах уголовно-правового воздействия, посредством которых осуществляется регулирование уголовно-правовых отношений, связанных с охраной важных для личности, общества и государства общественных отношений от преступных посягательств, с предупреждением последних, и с регламентацией отношений, нарушенных совершением преступления, с учетом личности виновного и обстоятельств дела.

Соотношение уголовного права с другими правовыми отраслями

Поскольку уголовное право входит в правовую систему России, постольку оно находится с остальными отраслями права в тесной взаимосвязи. Можно выделить несколько вариантов этой взаимосвязи[105]:

1. Другие, так называемые позитивные правовые отрасли прибегают к средствам и методам уголовного права для защиты своих наиболее важных интересов. Уголовное право здесь выступает в определенной степени гарантией существования позитивных правоотношений, в то же время оно предусматривает санкции за нарушение позитивных правоотношений. В таких отношениях уголовное право находится, например, с гражданским, семейным, банковским, предпринимательским, трудовым, авторским, избирательным и иным правом. Оно объявляет преступными наиболее опасные отклонения от правомерного в соответствующей правовой отрасли поведения, охраняя, таким образом, поведение правомерное и карая за поведение отклоняющееся. При этом в суть правовой регламентации, существующей в рамках другой отрасли права, уголовное право не вмешивается; оно даже не создает своего правового инструментария, как правило, а пользуется тем, который есть в охраняемых общественных отношениях. А. И. Коробеев называет эти отношения отношениями непосредственной зависимости уголовного права от ряда отраслей, поскольку «уголовное право выполняет по отношению к ним подчиненную, вспомогательную роль»[106]. С этим согласиться довольно сложно, так как непонятно, в чем тут проявляется подчинение уголовного права другим правовым отраслям. Более точна, на мой взгляд, формулировка А. И. Бойко, – обеспечительная роль уголовного права по отношению к созидательным отраслям[107].

2. Другие правовые отрасли, прежде всего и в основном – административное право, находятся с уголовным правом в отношениях своеобразного соперничества, поскольку направлены на решение однотипных задач: защиту позитивных правоотношений от нарушений[108]. Имеется определенное сходство и в предметах, и в методах этих правовых отраслей; они обе занимаются отклоняющимся поведением и карательным воздействием на него. Однако и опасность отклоняющегося поведения, и производная от нее степень нарушения позитивных отношений, и уровень кары как основного содержания наказания в административном и уголовном праве – принципиально разная, не совпадающая. Хотя с сожалением приходится констатировать, что иногда разграничение административных правонарушений и преступлений является настоящей проблемой.

3. Есть правовые отрасли, с которыми уголовное право практически не входит в какие-либо отношения. Как правило, это отрасли, носящие подчиненную, служебную, обслуживающую роль по отношению к позитивным отраслям права: гражданско-процессуальное, арбитражное, арбитражно-процессуальное. В лучшем случае, с названными отраслями уголовное право контактирует через базовые материальные отрасли права, отношения в которых оно охраняет.

4. Наконец, у уголовного права есть свои подчиненные ему, в определенной степени выполняющие обслуживающие уголовное право функции правовые отрасли. Они, безусловно, носят при этом самостоятельный характер, имеют свои собственные предмет и метод правового регулирования, однако первоосновой их существования является все-таки уголовное право[109]. Речь идет об уголовно-процессуальном и уголовно-исполнительном праве. Ю. И. Ляпунов называет совокупность этих трех правовых отраслей уголовно-правовым комплексом, который «охватывает объект своего воздействия – преступность – со всех сторон»[110]. Так же считает и А. Д. Прошляков[111]. Уголовно-процессуальное право делает возможным реализацию уголовно-правовых положений по уголовному преследованию виновного лица; уголовно-исполнительное право обеспечивает исполнение тех наказаний, которые наложены судом на виновное лицо в связи с совершением им преступления.

§ 2. Структура уголовного права

Структура и систематизация уголовного права

Уголовное право – сложное образование, включающее в себя, как было сказано, структурные элементы – уголовно-правовые нормы. Кроме того, однородные уголовно-правовые нормы образуют более крупные составляющие уголовное право элементы – институты уголовного права[112]. И нормы, и институты уголовного права дефинируются в уголовно-правовой науке, и очень многое здесь тоже является спорным, иногда – недостаточно разработанным.

Кроме внутренней структуры, уголовное право систематизируется по разделам, которые в свою очередь разделены на две большие части – Общую и Особенную; систематизация уголовного права находит свое воплощение в системе уголовного законодательства[113], которая будет рассмотрена ниже.

Понятие уголовно-правовой нормы[114]

По мнению И. Я. Козаченко, «норма уголовного права содержит правило должного поведения, которое имеет общеобязательную силу и меру ответственности за его нарушение или несоблюдение»[115]. Более точное, с указанием на природу ответственности определение уголовно-правовой нормы сформулировали В. С. Прохоров, Н. М. Кропачев и А. Н. Тарбагаев: «Норма советского уголовного права есть установленное государством правило поведения, соблюдение которого обеспечивается авторитетом государственного требования и угрозой уголовной ответственности и наказания»[116]. Позднее похожее определение уголовно-правовой нормы сформулировал Н. М. Кропачев: «Норма уголовного права – это официально признанное общеобязательное правило поведения, являющееся мерой правовой оценки поведения участников общественных отношений как уголовно-правомерного или уголовно-противоправного и обеспечивающееся принудительной силой государственной власти»[117].

Близка к приведенной позиция Л. В. Иногамова-Хегай, которая полагает, что «уголовно-правовая норма запрещает членам общества совершать преступления под страхом наказания»[118]. Думаю, однако, что и эти определения полностью имеют отношение только к нормам Особенной части, и то не ко всем. Правило должного поведения одновременно с мерой ответственности за его нарушение характерно лишь для запрещающих норм уголовного закона. А они могут быть и другими (об этом чуть ниже)[119]. Верно отмечает в этой связи Т. В. Кленова: «Система уголовно-правовых норм не исчерпывается запрещающими нормами»[120]. Давая приведенное выше определение уголовно-правовой нормы, Л. В. Иногамова-Хегай, например, противоречит сама себе, поскольку далее недвусмысленно указывает на существование и иных уголовно-правовых норм: норм-дефиниций и др.[121]

Такой же ошибкой «грешит», на мой взгляд, и определение нормы уголовного права, данное 3. А. Незнамовой: это «правило поведения, предоставляющее участникам данных общественных отношений юридические права и возлагающее на них юридические обязанности»[122]. Приведенная дефиниция обедняет содержание уголовно-правовой нормы и потому – неверна. Если следовать такому определению нормы, нужно признать, что невозможно существование в качестве нормативного заявления нормы-принципа и других разновидностей норм, в которых нет одновременно и правила поведения, и меры ответственности за его нарушение, что, очевидно, неправильно.

Норма уголовного права, таким образом, – это обязательное для исполнения или руководства при совершении действий правовое положение, которое может иметь форму правила поведения, в том числе, с мерой уголовной ответственности за его нарушение, и форму принципа, правового определения, декларации, т. е. форму, правоположения, которые закрепляют важнейшие понятия уголовного права.

В. П. Малков добавляет в определение нормы еще и указание, что она рассчитана на неопределенный круг лиц и на неопределенное число случаев криминального характера[123]. А. И. Бойко справедливо отмечает, что норма уголовного права отвечает «известным свойствам общеобязательности, формальной определенности, неперсонифицированности, обладает представительно-обязывающим характером»[124]. Однако поскольку перечисленные признаки в равной мере принадлежат всем остальным правовым нормам, не вижу необходимости в специальном указании на них в определении нормы уголовного права.

Своеобразный взгляд на уголовно-правовую норму демонстрирует А. А. Толкаченко: «Все нормы Общей части, взятые в совокупности с нормой Особенной части, предусматривающие ответственность за конкретное преступление, образуют единую уголовно-правовую норму, устанавливающую ответственность за это преступление»[125]. Думаю, что приведенная позиция отличается от принятого в праве понимания нормы и может быть сочтена лишь авторским видением проблемы, лишенным практической значимости. Она же вызывает вопрос о том, что автор имеет в виду под нормами Общей части и нормой Особенной части.

Сложно согласиться и с определением уголовно-правовой нормы, которое дает Ф. Р. Сундуров: это отдельное общеобязательное правило, сформулированное в статье или части статьи УК[126]. Во-первых, представляется, что уголовно-правовая норма иногда не ограничивается одной статьей УК, а излагается сразу в нескольких (например, любая норма Особенной части). Во-вторых, и это главное, на мой взгляд, хотя закон и является формой выражения уголовного права, не следует забывать, что это всего лишь форма; едва ли выражение нормы в статье – есть главный сущностный признак уголовно-правовой нормы[127]. Более точным поэтому представляется определение уголовно-правовой нормы, данное в цитируемом учебнике другим автором – И. А. Тархановым: «Уголовно-правовая норма – это система правовых предписаний»[128].

Перекликается с определением уголовно-правовой нормы Ф. Р. Сундурова понятие нормы, предложенное Т. В. Кленовой: «Уголовно-правовая норма представляет собой законодательно оформленное правило, в котором регламентируется поведение субъектов уголовно-правового отношения»[129]. Автор исходит, по ее определению, из «традиционной концепции» нормы, трактующей ее только как правило поведения, и все попытки иного взгляда объявляет «необоснованными и сопряженными с отрицательными последствиями»[130], не объясняя, впрочем, в чем состоят последние. Правда, далее она пишет: «Признание возможности определения правовой нормы без указания объектом ее приложения поведения людей приводит к ложному выводу о ее непринадлежности к числу социальных норм. Если в определении не указывается конкретный объект приложения регламентированного правила, то оно поддается произвольному толкованию и может послужить теоретическим обоснованием вывода о декларативном характере законодательных положений. Если такие законодательные положения, как, например, определение задач и принципов Кодекса, его действия во времени и в пространстве, противопоставлять правовой норме, значит поставить под сомнение их участие в регламентации поведения субъектов регулируемых отношений»[131].