Хризалида. Стихотворения

Варвара Григорьевна Малахиева-Мирович

Хризалида. Стихотворения

РАННИЕ СТИХИ

(1883–1915)

«Задумчиво стою у райского порога…»

Задумчиво стою у райского порога[1].Перешагнуть его нет сил.Как погляжу в лицо всеведущего Бога,Когда он спросит: «Как ты жил?»

[1883]

«Кончен день бесполезной тревоги…»

Кончен день бесполезной тревоги[2]И ненужного миру труда,Отшумел, на житейской дорогеНе оставив живого следа.И в прошедшем так много их было,Не оправданных будущим дней…. . . . . . . .Тщетно солнце доныне светилоНад бесплодной душою моей.

[1887]

«Тихо плачут липы под дождем…»

Тихо плачут липы под дождем[3].Сладко пахнет белая гвоздика.А над ней по ставне за окном,Расцветая, вьется повилика.Вот и ночь. Душиста и темна,Подошла неслышными шагами,Обняла уснувший мир онаИ кропит, кропит его слезами.

[1888–1889]

[Дача под Киевом]

«Как тихо. Оливы сплетают…»

Как тихо. Оливы сплетают[4]Серебряно-серый уборПо склонам террас, что сбегаютСтупенями желтыми с гор.Как будто своею стеноюМою оградить тишинуИм велено было судьбою,Пока здесь навек не усну.Не слышно ни птиц щебетанья,Ни чистых мелодий цикад.Лишь ветер прилива дыханьеДоносит в Забвения сад.

1896

Оспедалетти

«В серебре пушистом инея…»

В серебре пушистом инея[5]На лесной опушке ельСмотрит в дали бледно-синие,Где взмелась уже метель.Разыгралась, разметалась,Крылья к небу подняла,По дорогам разостлалась,С плачем к ели подошла.«Жутко в поле ночку темнуюКоротать, царица Ель!Приголубь меня, бездомную,Бездорожную метель.Пуховой лесной тропинкоюЛегче зайки я скользну,Ни одной сухой былинкою,Ни листком не шелохну.Под сосною, под высокоюЛягу в чаще отдыхать,Жутко в поле одинокоюМеж сугробов ночевать».Ель задумалась, качнулась,Путь-дорогу ей дала,А метель к земле пригнулась,По тропинке поползла.Вьется тихая, несмелая,Плачет тонким голоском.Впереди поляна белаяРасстилается ковром.Как метель к ней подобралась,Сразу крылья развела,Разыгралась, разметалась,По верхам гулять пошла.С визгом, с ревом, с завываньемНад вершинами кружит,Похоронными рыданьямиВ чаще эхо ей вторит.Вся от ужаса шатаетсяНа лесной опушке ель,И над нею издеваетсяС долгим хохотом метель.

[до 1898]

«Шевелится дождик под окном…»

Шевелится дождик под окном[6].Ночь темна.Что-то шепчут липы под дождемУ окна.Голос ночи, жалобен и тих,Говорит:Отчего утрата дней былыхВсё болит?Отчего оторванный цветок,Что упалС серебристой липы на песок,Не завял,Но, оторван, дышит и живет,И в тоскеМилосердной смерти к утру ждетНа песке?

1893

Имение Линдфорс

в Черниговской губернии

«Я люблю полусон…»

Я люблю полусон[7],Полусвет, полумглуОсвещенных окон.В полумгле, на полу —Зачарованный блеск,Нежный говор и плеск —Струй ночных дождевых.И дыханье живыхАроматных цветовУ забытых гробниц.Улетающих птицВ небе жалобный крик.Недосказанность слов.В лицах тайны печать —И всё то, что языкНе умеет сказать…

[1897–1898]

[Петербург]

ОСЕНЬЮ[8]

I. «Тихо шиповник коралловый…»

Тихо шиповник коралловый,Тихо роняет плодыВ лоно туманно-опаловой,В лоно холодной воды.Шепчутся ивы плакучие,Шепчутся в сонной тиши:Чьи это слезы горючиеТак хороши?Тихо камыш колыхается,Тихо засохший звенит:Кажется, лето кончается,Кажется, жизнь улетит?Шепчутся травы поблекшие,Шепчутся: как же нам быть?Чем же нам лето усопшее,Чем воскресить?

II. «Золотясь и пламенно краснея…»

Золотясь и пламенно краснея,Смотрит лес в синеющую даль.Как тиха пустынная аллея!Как светла в ней осени печаль!Словно реет в воздухе остывшемВоскресенья радостный обетИ сердцам, безвременно отжившим,Говорит, что смерти больше нет.

[1897]

[Петербург]

ЖАННА АСКУЭ[9]

Я Жанна Аскуэ, 26 лет от роду, не желаю смерти, но и не боюсь ее; умираю с твердостью, как обреченная Христу.

Из процессов об еретикахЗаря алеет над горами,Внизу шумит дубовый лес,И реет ласточка кругамиВ прохладе утренних небес.Как хорошо ей, как отрадноПро жизнь и утро щебетатьИ воздух синий и прохладныйКрылами вольно рассекать.Заботы нет у Божьей птицы —Не жнет, не сеет, и готовНа башне сводчатой темницыОт непогод ей тихий кров.За ней следит глазами Жанна,Спокойна духом и ясна:Пускай свобода ей желанна,Но и тюрьма ей не страшна.У Жанны – скованные руки,Кругом – солома, камень, сор…Сегодня – пыток долгих муки,А завтра ждет ее костер.В долине Рейна за гороюТеперь семья о ней скорбитИ завтра с утренней зареюНа площадь казни поспешит.Какою тьмою несказаннойПокроет душу им печаль!..Детей глубоко любит Жанна,Но ей покинуть их не жаль:Пути укажет им прямые,И хлеб, и жизнь им даст Христос,Одевший лилии лесныеВ живой атлас и жемчуг рос.Заря всё выше над горамиВстает, румянит темный лес,И реют ласточки кругами,И свод безоблачен небес.На лес, на небо смотрит ЖаннаИ с верой думает она,Что жизнь прекрасна и желанна,А смерть – близка и не страшна.

[1898]

[Петербург]

СУМЕРКИ[10]

…Часы таинственной отрады,Когда молчанье говорит,Тепла вечерняя прохлада,И сумрак ласковый разлитВ аллеях дремлющего сада.Часы, когда во мгле туманаЛюбовь печальна, грусть ясна,И, как прибоем океана,Душа в тот мир унесена,Где нет надежд и нет обмана…

БЕЛАЯ НОЧЬ[11]

По Неве, где даль речная,Поздним золотом сверкаяДогорающего дня,Дымкой вечера оделась, —Над гранитом загореласьБлеском чистымИ лучистымЦепь огня.Белых сфинксов изваяньяПотеряли очертанья;С белым сумраком слилисьЗданий темные громады,Их колонны и аркадыСтали тише,Легче… ВышеПоднялись.Зыбь угрюмого каналаПочернела, задрожалаВереницей фонарей.Желтый свет их заструился,И под ним зашевелилсяБеспокойныйИ нестройныйМир теней.

[1898]

[Петербург]

ДЕТСТВО

Помнишь юные, говорящие,Вдаль спешащиеЗолотые на солнце лучи?Помнишь сказки их торопливыеИ счастливыеВсепобедной всемирной любви?Сердца детского ликованиеИ сияниеКуполов с голубой вышины?И в саду с заалевшими почкамиПух травы с золотыми цветочками,Утро жизни и утро весны!

[до 1900]

«В полдень жарко смола растворяется…»

В полдень жарко смола растворяется[12]И по красным колоннам стволовБлаговонным елеем спускаетсяК божеству, что в дубраве скрываетсяМеж зеленых увлажненных мхов.В полдень травы сплетаются гибкиеИ пытают у сонных ручьев:Кто под нашею порослью зыбкою,Кто уснул с золотою улыбкоюМеж зеленых увлажненных мхов?Нежно пчелы звенят неустанные,Словно арфы далекой струна:Поклонитеся, травы избранные,Колосистые, серебротканые,Богу сна.

[до 1900]

«Упала ночь горячей тенью…»

Упала ночь горячей тенью.Еще местами небосклонКровавой розой и сиреньюСквозь сумрак ночи напоен.Но всё властней, всё горячееОбъемлет жаждущая тьмаСадов роскошные аллеи,Селений скудные дома.Уже крылом ее одетыПрестолы грозные вершин.На дальней башне минаретаСзывает верных муэдзин.И голос дикий и унылыйСредь виноградников густыхЗвучит уверенною силойИз глубины веков седых.И сердце грустное тревожитНаивной веры торжество,Что нету Бога, кроме Бога,И Магомет – пророк его!

[до 1900]

«Нежная былинка тихо задрожала…»

Нежная былинка тихо задрожалаНочью под землею раннею весной.Смерть над ней склонилась, смерть ее позвала,И взошла былинка в миг тот над землей.Дивными звездами небо шевелилось,Раскрывались почки, радуясь весне,Зашептала травка: где же смерть сокрылась?Засмеялись звезды в темной глубине.

1901

Мещерское

«Седая изморозь ложится на траву…»

Седая изморозь ложится на траву[13].Так холодно в лесу, так тихо по утрам.И так не верится, что были наявуВесеннее тепло, цветы и птичий гам.Хоть неба синего бессмертная веснаНа смену дней с улыбкою глядит,Лесная чаща ей не верит и грустна,Вся обнаженная, застывшая, молчит.И только мертвый лист, сорвавшись с высоты,Порою шепчется с кустарником сухим:Быть может, вечен мир, но где же я и ты?Быть может, вечен мир, но мы прошли, как дым.

1901

Воронеж

«Перед грозою…»

Перед грозоюВ лесу тревога:Шумят деревья,Пылит дорога,Трепещут травы,Дрожат былинки,Сухие листьяВниз по тропинкеС горы сбегают,Спешат, теснятся.Жизнь потеряли,А бурь боятся.

1902

Воронеж

В КАМЫШАХ[14]

Там, в тени речного сада,В полумгле зеленых водБледнолицая наядаКосу длинную плетет.Расплетает, заплетает,И коварна, и грустна,Гостя в омут поджидает,В пышный сад речного дна.Брезжит лунное сияньеВ полумгле зеленых вод,Томной жалобой шуршаньеВ камышах плывет, плывет…Зыбь темней. Плеснули травы,И мохнаты, и влажны,Тихо вздрогнули купавы,Закачался диск луны.Тише, тише – осторожно…В полумгле зеленых водНевозможное возможно,Схороненное живет.

[1902]

«Когда живешь в своей пустыне…»

Когда живешь в своей пустыне[15]Ты, неприветный и немой,Позволь коснуться мне душойТвоей печали, как святыни.Я к ней сойду зеленой сенью,Миража зыбкою красой,Летучей облачною тенью,Прохладной белою росой.И над гробницами былого,Над колыбелью мертвых снов,Среди увянувших цветовПройду, как вздох цветка живого.

[1902]

«Белеют призрачно березы…»

Белеют призрачно березы[16]В объятьях сумерек и сна,Могил таинственные грёзыПугливо шепчет тишина.Туманно вдаль плывут аллеи,Чернеют старые кресты,И ангел мраморный, белея,Простер крыло из темноты.А вот и свежая могила —На ней цветок, еще живой…О, сердце! Что же ты застылоПред миром тайны роковой?Зачем довериться не смеешьЕе безмолвной глубине,О чем так горестно жалеешьВ блаженно-грустной тишине?Иль голос вечного покояТебе один поведать мог,Как жарко любишь ты земное,Живое, полное тревог?…

[1903]

ИЗ КНИГИ ИОВА

Разве у Тебя плотские очи

и Ты смотришь, как смотрит человек?

[Книга Иова,] 10, 4О, Боже! Плотски́ми ли смотришь очами[17],Пристал ли Тебе человеческий суд!Кого обвиняешь? Я тень меж тенями,Пройду, и назавтра меня не найдут.Не Ты ли создал меня? Плотью и кожей,Костями и жилами дух мой скрепил?Зачем же, как лев разъяренный, о, Боже,Ты ныне свой бег на меня устремил?

[1902–1903]

ИЗ КНИГИ ЭККЛЕЗИАСТА

Суета и томление духа пустое[18],Всё, что было и есть, и что будет потом.Солнце всходит, заходит всё той же стезею,Путь свершит и выходит на месте своем.Ветер к югу несется и к северу мчится,И кружится по дальним пределам земли.Но откуда умчался, туда возвратится,Возвратится на круги свои.Реки в море стремятся, но лоно морскоеОтсылает к истокам в дожде их волну.И опять возвращаются прежней рекоюТе же воды в его глубину.Всё, что было и есть, уже было когда-то,Что свершается ныне, свершилось в веках,Только память о бывшем прошла без возврата,И что было живым, обратилося в прах.Ничего нет под солнцем, что было бы ново,Если скажут: «вот это» иль «это» – не верь.Неизменны пути дня творенья земного,И что было и будет, то есть и теперь.

[1902–1903]

«Испугано сердце твоей красотою…»

Испугано сердце твоей красотою[19],Редеющий, гибнущий, призрачный лес.Овеян улыбкой вершин золотою,Простор побледневших высоких небесУходит всё дальше, уходит всё вышеВ немую пустынную чистую даль.А здесь, на земле, всё прекрасней и тишеО жизни, о сне улетевшем печаль.На тихой поляне просторно и гладко,В березовой чаще так странно светло.И таинство смерти так жутко и сладко,Так близко к душе подошло.

1904

Кудиново

«Лететь, лететь, но не во сне…»

Лететь, лететь, но не во сне,Не на тисках аэроплана,Лететь – как птица в вышине,Лететь – как ветер океана.Услышу в трепетных плечахПрилив знакомого усилья,И это будет первый взмах,И это будут крылья, крылья!

[1905?]

«Живая лазурь над вершинами елей…»

Живая лазурь над вершинами елейТепла и бездонна, как любящий взор.В ней чудная тайна святого веселья.В ней сумраку духа небесный укор.И ласково светит душе омраченной,И шепчет живая лазурь с высоты:«Отдайся мне, любящей, теплой, бездонной,Отдайся мне, вечной, как ты».

[до 1906]

«Коршун всё ниже, всё ниже кружится…»

Коршун всё ниже, всё ниже кружится.Вот он – последний миг.И всё так же, ликуя, струитсяСон цветов полевых.Знает ли небо, знают ли травыПредсмертный, смертный страх?Свято ли им убийства право?Свершилось! И всё та же сила и славаИ мир на земле. И в небесах.

[до 1906]

ЦЮРИХСКОЕ ОЗЕРО[20]

Словно опал драгоценный,В смутной оправе темнеющих горПереливом красы несравненнойБлещет озера тихий простор.В нем растаяв, лазурь побледнела,Стало золото чище, нежней.И заря, умирая, оделаЕго розовой тканью теней.И красив он, опал драгоценный,И изменчив, как радость людей.Миг – и нету красы несравненной,И вода его – ночи темней.

1906

«Больная нежная заря…»

Больная нежная заряЗеленым пламенем хрустальным,Не угасая, не горя,В своем томлении печальномНе говорит ли нам о том,Что снится небу жизнь иная,И мы, как сны его, плывемК вратам утраченного рая?

[ок. 1906]

«Я умираю, умираю…»

Я умираю, умираю[21],О, душность гробовых пелён!Какая тьма вокруг сырая,Как тяжек мой могильный сон!Всё глуше в нем воспоминанья —И свет, и тень, и сок листвы,Все утоленья, все желаньяБез пробуждения мертвы.Но нет в гробу моем покоя,Тревогу каждый миг несет.И что за грозное, чужоеВ груди трепещет и растет?Страшусь бесплодности усилья,Бороться с тьмою не хочу.…Но что за мной трепещут – крылья?Я умираю… Я лечу!

[1906* или 1916*]

ПЕРЕД ГРОЗОЙ[22]

Темные ризы у Господа.Взор омраченный поник.Ангелы с крыльями чернымиВ страхе теснятся вокруг.Слава померкла небесная.Стелется вихрь по земле…С темного Лика ГосподнегоТяжко упала слеза.

[1907]

ТРИ ПАРКИ[23]

Вынула жребий Лахезис слепая,Клото прядущая нити взяла;Клото безмолвная, Клото глухая,Черные нити покорно свила.Парка седая, привратница Ночи,Пряжи коснулась Атропа сквозь сон.Черная мгла застилает мне очи…Слышу, как веслами плещет Харон…

[1907]

«Не всё ли равно, где умирать…»

Не всё ли равно, где умирать[24]И где умереть.Да свершится всё, что суждено,И ни о чем не надо жалеть.Крепка небесная твердь,А слабую нашу нитьРаботница Божья СмертьПоспешит обновить.

[1908*]

«Опасно сердце открывать…»

Опасно сердце открывать:[25]К сердцам открытым близок нож.Опасно душу отдавать:Отдавши душу, не вернешь.И будешь по свету кружить,И будешь ночью ворожить,Чтоб след души своей найти,Чтоб сердце как-нибудь спасти…

«Такая тишина, что ловит чуткий слух…»

Такая тишина, что ловит чуткий слух,Как вереск отцветает,Как за стеклом окна легко, легко, как пух,К земле снежинка приникает.Душа глаза раскрыла широкоИ смотрит вдаль.И ей светло, и чудно, и легкоНести свою печаль.Святой алтарь глядит в мое окноСозвездием лампад.А сердцу было встретить сужденоЛюбви нездешней взгляд.

1911

Москва

«Мой спутник, светлый и таинственный…»

Мой спутник, светлый и таинственный[26],Тропой, неведомою нам,Тропой бездумной и единственнойМеня ведущий к небесам,Земного нет тебе названия,Но ты во мне, и я в тебе.Моя душа – твое дыхание,Твоя судьба в моей судьбе.

1911

Крюково

«Колыбель моя качается…»

Колыбель моя качается[27]В безднах света мировых.Кто-то Светлый наклоняется,Сторожа заветный миг,Чтобы взять дитя уснувшееВ свой таинственный покой,Где покоится минувшееИ веков грядущих рой.

[1912* или 1922*]

«О дух, исполненный гордыни…»

О дух, исполненный гордыни,Не для тебя Христос Воскрес.Твоей отверженной пустыниНе увлажнит роса небес.Твои молитвы не угодныПервоисточнику любви,Твои скитания бесплодны,Пути неправедны твои.Иди во мрак, задув лампаду.Быть может, с высоты высотТебя в кругу последнем адаОтец отыщет и спасет.

1913, Пасха

Воронеж

«О листья, листья золотые…»

О листья, листья золотые,Вы пили воздух и лучи,В шатры сплетенные густые,Шептались с ветрами в ночи,Но в дни сияющие летаИ в утра алые весныНе знали вы такого света,Такой блаженной тишины.И ваше легкое шуршаньеНад этой светлой тишинойЗвучит таинственней молчанья,Звучит как голос неземной.

1913

Крюково

«Жизнь твоя – чаша хрустальная…»

Жизнь твоя – чаша хрустальная.Вино ее – кровь моя.Да святится жертва пасхальнаяДля исхода в иные края.Плоть моя – агнец заклания.Нож ее – жизнь твоя.Да свершится твое дерзаниеДля исхода в иные края.Дух наш в едином горении,Не знаю, где ты, где я.Да святится огонь всесожжения.Да святятся иные края.

1913

Крюково

«Это ветер, ветер позёмный…»

Это ветер, ветер позёмныйГонит блеклый лист золотой.Это к зимней постели укромнойПроскользнула змея на покой.Это пара стрекоз запоздалыхНадломила сухой стебелекВ былинках бронзово-алых.Это хрустнул под белкой сучок.Это отзвук души, упоеннойГармонией сил мировых.И сквозь пламень листвы обагреннойК ее смертному ложу подходит Жених.

1913

Крюково

«Если с ветки упала жемчужина…»

Если с ветки упала жемчужина[28]И в дорожной грязи растворилась,Это – радость, это – нужное,Не жалей, что так случилось.Если с яблони белой слетелиАроматные рои цветов —Ближе к гибели, ближе к цели,К дальней жатве неведомых цвету плодов.

1913

Крюково

«Еще, еще один стремительный…»

Еще, еще один стремительный,Один неотвратимый круг.Еще, еще один губительныйУдар твоих любимых рук.И трубный глас гремит из вечности,И разверзается земля.Спасешься ль ты от уз конечности,Душа плененная моя?

1913

Крюково

«Когда я с тобой говорила…»

Когда я с тобой говорила,Когда я тебя целовала,Это всё прощание было,Всё на волю тебя отпускала.Но испить ли чашу прощанияСмертному сердцу до дна?Глубже радости, глубже страдания,Глубже смерти она.

1913

Крюково

«Не троньте эту былинку, не рвите…»

Не троньте эту былинку, не рвите.Ее сердце к земле примято.Ее стебля разрушены нити.Ей не дожить до заката.Но пока не устанут дождинкиЕе влагой небесной поить,Не троньте эту былинку,Не рвите. Ей сладко жить.

1913

Крюково

«Когда сознанье не вмещает…»

Когда сознанье не вмещает[29]Того, что жизнь ему несет,Как вихрь, безумье налетаетИ тесный дом наш потрясает,И паутину мысли рвет,Всеразрушающим дыханьемСрывает наш уютный кров.И то, что звали мы сознаньем,Умчится в вихре мирозданья,Сольется с пламенем миров.

1913

Крюково

«Здесь, на этом камне придорожном…»

Здесь, на этом камне придорожном,Я хотела бы уснуть.Утомил меня тоской о невозможномДолгий путь.Милый друг мой, страннический посох,Знак моей беспечной нищеты,У кладбища на рассветных росахПримешь ты.Небосклон предутренней звездоюОзарит любви твоей печаль,Но уже синеет за рекоюНовой жизни даль.И венец зари жемчужно-алойНад тобой всё шире, всё ясней,Мир душе моей усталой,Дальний светлый путь – твоей.

1913

Крюково

«И снилось мне, что надо мною…»

И снилось мне, что надо мноюГосподних сил архистратигНебесной молнии стрелоюПронзил врага у ног моих.Бессильно тяжко задыхалосьВо прахе мировое зло,И что-то в сердце загоралось,И было сердцу тяжело.Врага ли падшего жалелоОно сквозь тонкий шорох сна,Иль биться с ним само хотело,Иль выпить чашу зла до дна…Ужасен был средь темной ночиАрхистратига яркий лик,И молнии метали очи,И тьму пронзил победный крик.

[1913]

«Кипят мои наговорные травы…»

Кипят мои наговорные травы[30].Обступает несметная рать.Сумрачно-сладкой отравойНаступает мой час колдовать.Что вам до меня, легионы,Живущие в грозных провалах небес,Вашей власти тяжка мне корона,Мне не нужно ваших чудес.Я неведомый миру странникПо окраинам дальним земли.Я бреду, как нищий изгнанник,От соблазнов мира вдали.Но ткете вы паутину свершенийИз огня моего бытия.И я слышу вздохи рождений,Которых причиною – я.И вижу простертые руки,И в них призраки ваших даров,И свидания, и разлуки,И обманы желаний и снов.Скройтесь, бездомные силы,Развейтесь в дыму мирового огня,Я вас не звала, я вас отпустила,Крестом осеня.

1913

Москва

«Смотрит месяц к нам в окошко…»

Танечке Лурье

Смотрит месяц к нам в окошко[31].Таня спит или не спит?А от месяца дорожкаЧерез комнату бежит.Той дорожкой сны проходят —Серый, белый, голубой.И шарманочку заводятНад кудрявой головой.

1913

Москва

«Мне снится часто колыбель пустая…»

Мне снится часто колыбель пустая[32].Я знаю – в ней дитя мое спало.Но где оно – во сне напрасно вспоминаю.Быть может, отнято, быть может, умерло.Во сне я помню глаз его сияньеИ нежный пух младенческих кудрей.И звездный свет, и Божьих уст дыханьеВ бездонном сумраке сомнений и страстей.Но кто-то очи властно мне смежает,И я уснуть должна. О, эти сны во сне!Кем отнято дитя – могильный сон мешает,Могильный сон мешает вспомнить мне.

1913

Москва

«Когда в полночный час младенца Самуила…»

Когда в полночный час младенца Самуила[33]Воззвал Твой глас,Его душа во тьме глаза открыла,И умерла, и к жизни родилась.

1913

Москва

УПАВШЕЙ СОСНЕ[34]

Триста лет стояла она

И сегодня упала.

Е. ГуроКонец и бурям, и покою,Звездам, и солнцу, и луне,И трепету растущей хвои,И вздохам в зимней тишине.Но гордость стройного свершеньяВ бездумном теле разлита,И дышит силой пораженье,И в смерти дышит красота.

1913

Финляндия

«Ловлю потаенные знаки…»

Ловлю потаенные знаки[35]В склоненьи дорожных берез,В тоскующем взоре собакиИ в радуге собственных слез.Недаром заря, пламенея,На озеро кровь пролила.Недаром лесная аллеяБыла так безумно светла.Упали две тонкие хвои,Упали, скрестились на пне…Крещение ждет нас с тобою,Крещенье в слезах и в огне.

1913

Уси Кирка

«Паруса утопают крылатые…»

Паруса утопают крылатые[36]В лиловой полуденной мгле.Бездумным покоем объятое,Сердце радо жить на земле.С безбрежностью моря тающейСливается синяя твердь.Но в этом же круге сияющемСлепота, безумие, смерть.

1913

Гунгебург

«О, печальные спины покинутых людей…»

О, печальные спины покинутых людей,Их неверный, связанный шаг,И развязанность с ними всех вещей,И решимость не жить в их очах.Улица пред ними слишком длинна,Подъезды молчат томительно-глухо.Бездонна, как смерть, тишинаОтверженье познавшего духа.

1913

Гунгебург

«На песках бесплодных у моря…»

На песках бесплодных у моряЖизнь творит чудеса.В напоенном солнцем простореМолочайные зреют леса.Бурый колос, испытанный бурей,Выше леса возносит крыло.В безграничное царство лазуриВсе метелки его унесло.А под ним тонконогие дива,Два жемчужно-седых паука,Пробегают воздушно-пугливоЧерез мост золотой стебелька.На холме колокольчик лиловый,Несмолкаемый трепетный звон.Это месса полудня морского,Это моря полуденный сон.

1913

Гунгебург

«Велико избрание быть красивым…»

Велико избрание быть красивым.Но больше – быть прекрасным.Глубоко познание быть счастливым,Но глубже – быть несчастным.Царствен удел вкусившегоМиг достиженья торжественный,Знамя победы раскрывшего.Но удел пораженья – божественный.

1913

Гунгебург

«Мы утонули в свете первозданном…»

Тане Лурье

Мы утонули в свете первозданном[37].Усыновил божественный покойВ одном сиянии слиянномМой дух и твой.Сыновна ль мне душа твоя родная,Сестра ль она предвечная моя,Иль связывает нас любовь иная,В иных пределах бытия —Доверься мигу. Свято и блаженноСужденное причастие вкусиИ этот мир, и этот свет нетленныйВо тьме земной не погаси.

27 июня 1913

Удриас

«Сомкнулись воды надо мною…»

Сомкнулись воды надо мною.Далеко убегает круг.Следит ли за его чертоюИль к берегам спешит мой друг?Какою чистотой хрустальнойВсё дышит в царстве водяном!Как в свежести первоначальнойВсё чудно, зелено кругом!В безумно-быстром сочетаньиПромчались изжитые дни.О, как пленительно сознанье,Что не воротятся они.Стихии властной поцелуиВсё неотступней, всё грозней.«Люблю тебя, одну люблю я», —Обманный голос шепчет в ней.

1913