Приключение Марадуфу в Сибири. Фантастика

Марадуфу недовольно смотрит на Али, а Али пожимает плечами и продолжает:

– Ну, так… немного… полетать возле дома!

– Как летать? – говорит Марадуфу, – Я его уже полностью изучил! Я каждый день разворачивал чертежи и изучал их. И в своих снах я летал уже несколько раз. Так что я уже его полностью почувствовал и знаю, как им надо управлять…

– Ну, дело твоё! – соглашается Али, – Хочешь, тренируйся, а хочешь не тренируйся, тебе летать! Одним Нигером в мире больше, одним меньше, а жизнь от этого не меняется.

Марадуфу хмурит лоб.

– Что ты этим хотел сказать? – спрашивает он.

Али пожимает плечами, а Марадуфу продолжает:

– На этот счёт я тебя могу успокоить! В ближайшие лет двадцать со мной ничего не случится, даже если я очень сильно этого захочу.

– Кто тебе это сказал? – спрашивает Али.

– Колдун, конечно! Кто же ещё!

– Так, значит, ты у нас теперь Нигер заколдованный!

Али закрывает глаза и хохочет от удовольствия. Марадуфу поднимает над его головой бамбук и прицельно бьёт по его голове. Али прекращает смеяться, смотрит на Марадуфу и чешет голову.

– Ой, Марадуфу! – кричит он, – Больно же!

Теперь смеётся Марадуфу.

– А ты у нас был заколдованный бамбук! – кричит он, – Вот я тебя и расколдовал!

Наступает ночь. Каркас дельтаплана почти готов. Ребята закрепляют последние штанги верёвкой и крепко связывают их. Али смотрит в небо.

– Там, наверно, холодно? – спрашивает он.

Марадуфу встаёт на каркас дельтаплана и со всей силы прыгает по нему. Руками со всей силы расшатывает его, проверяет на прочность.

– Да! – отвечает он, – Надо брать с собой тёплую одежду и много еды. В видении, которое мне показал колдун, я видел снежные горы. Они выше чем, наш Килиманджаро, и снега на них больше.

Али смотрит на Марадуфу и ёжится.

– Уф! – говорит он, – Как ты это всё вытерпишь?

– Не знаю?! – отвечает Марадуфу, – Оденусь теплее. Возьму с собой тёплое одеяло и в путь! – он собирает инструмент, – Ладно! Завтра доделаем. Давай по домам.

10

Наконец-то наступил долгожданный день для Марадуфу. Дельтаплан построен и он, и его друзья, несут дельтаплан в гору. Они останавливаются на вершине горы. Марадуфу укладывает вещи в аппарат. Садится в него, как в кресло и берёт в руки подвесные кольца управления. Али толкает его кулаком в плечо.

– Ну, давай, Брат! – говорит он, – Не подведи!

Друзья дружно поднимают аппарат на руки и бегут с ним с горы. Сильно разбегаются, отпускают. Аппарат сначала летит параллельно земле, потом набирает высоту и наконец, он взмывает в небо. Марадуфу визжит от радости и смотрит вниз. Всё как во сне. Точь в точь. На земле бегут за ним друзья. Они машут руками и что-то кричат. Марадуфу делает над ними круг, машет им рукой. Делает прощальный круг над окраиной своего поселения и улетает прочь в сторону.

В это время в джунглях, в своей хижине, колдун произносит громко вслух какие-то заклинания. Что-то бросает в котёл. Машет руками и протягивает их к небу. Потом громко завывает и кричит:

– Лети, Дитя! В белые края! Мой Дух и Моя Сила всегда будут с тобой! – потом машет рукой, – А я почему-то думал, что у тебя на спине крылья вырастут…

В это время в тайге Кузнецкого Алатау хакасский шаман с бубном прыгает вокруг костра. Он выкрикивает какие-то заклинания. Всё сильнее и сильнее трясёт бубном и наконец-то впадает в транс. Падает на землю и трясётся в судорогах.

– Скоро в тайге будет порядок! – кричит он, – Чисайна идёт в наш мир!

11

Марадуфу удобно сидит в дельтаплане. Вдруг впереди замечает океан. Небо над океаном чёрное и не дружелюбное. Оно всё в тучах. В общем, выглядит не приветливо. Он начинает нервничать. Крутит головой во все стороны и ёрзает на месте.

– Это же океан? – кричит он.

Потом тянет за кольцо, пытается управлять аппаратом, но тот его не слушает. Марадуфу злится на аппарат.

– А, ну! – кричит он, – Поворачивай!

Аппарат летит прямо на океан. Марадуфу трясёт его по-всякому. Дёргает за все верёвки.

– Бестолковый бамбуковый скелет! – кричит он, – Ты не хочешь меня слушаться?

С ужасом в глазах смотрит по сторонам. Берега уже не видно, под ним кругом океан. Он успокаивается, садится удобней и вытягивает перед собой руки.

– Хорошо! – говорит он, – Хорошо! Я не буду тебя раскачивать, дёргать, а то… ещё развалишься. Я что? Из дома улетел, что бы помереть среди океана? – он начинает кричать на аппарат, – Но если ты меня не будешь слушаться, то, как это интересно, по-твоему, я попаду домой, а?

Он замолкает и вспоминает слова друга.

– Говорил же мне друг Али! Полетай Марадуфу около дома… Потренируйся! И почему я его не послушал?

Он всовывает руки в рукава, складывает их на груди, втягивает голову в плечи и смотрит тупо перед собой. Дельтаплан резко набирает высоту. Становится холодно. Идёт мокрый снег. Одежда быстро промокает и замерзает. Марадуфу пытается достать одеяло, но одежда стоит колом. Из-за этих неудобств и неуклюжих движений одеяло срывается и улетает прочь. Марадуфу кричит в след улетевшему одеялу:

– Чёртов пилот! Ты, как теперь без тёплого одеяла будешь? – короткая пауза, – Ну и замерзай!

Он садится в прежнее положение. Вдруг становится тепло. Аппарат попадает в тёплые потоки. Марадуфу высовывает руку, шевелит пальцами и начинает оживлённо улыбаться.

– То-то же! – говорит он, – Тепло!

Расставляет руки в стороны и начинает делать всем телом танцевальные движения.

– Грейся Нигер!

Бьёт слегка кулаком по каркасу аппарата.

– Значит, ты меня не слушаешь, да? А всё равно обо мне заботишься, да? Хорошо! Значит, ты знаешь куда лететь? Будь, что будет?! Лети! А я буду наслаждаться полётом!

Аппарат развивает большую скорость. На небольшом расстоянии с ним выравнивается пассажирский авиалайнер. В авиалайнере пассажиры с удивлением смотрят на Марадуфу. Одни улыбаются, другие крутят пальцем у виска. Марадуфу тоже оживает и начинает показывать рукой, что у него всё хорошо. Он улыбается. Потом вспоминает, что надо представиться.

– Меня зовут Марадуфу! – громко кричит он, – Я лечу!

Авиалайнер отворачивает в сторону и летит своим курсом. Марадуфу удивлённо смотрит на свой аппарат.

– Ничего себе?! – говорит он, – Это мы, с какой скоростью летим? Нас железная птица, кое-как догнала!

Он снова раскидывает руки в стороны и делает танцевальные движения руками. Потом успокаивается, садится по удобнее и разговаривает сам с собой:

– Вот железная птица знает куда летит! А, я даже не знаю куда лечу. Я даже не знаю, сколько прошло дней?

Он опускает голову на грудь и начинает дремать. В это время он видит приятный тёплый сон. Ему снится его хижина. Он смеётся с друзьями. Прыгающий колдун со своими заклинаниями. Зелёные деревья в снегу. Белые люди. Пока Марадуфу дремлет, его дельтаплан облепляют маленькие перелётные птички. Марадуфу просыпается, тупо смотрит перед собой и говорит сам себе:

– После того, как я побывал у колдуна, мне снится один и тот же сон… Интересно, что он мне вбил в голову? – он осматривает весь дельтаплан, – Даже эти маленькие птички и то знают куда летят!

Над океаном наступает ночь. Тёмная, молчаливая, не дружелюбная. Марадуфу всю ночь не смыкает глаз и лишь под утро его сражает дремота. Он спит. На востоке брезжит рассвет. Марадуфу открывает глаза, поднимает голову и зевает. Смотрит прищуренными глазами в сторону горизонта. Он видит полоску берега. В груди у него что-то ёкает. Он удивлённо расширяет глаза, и небывалая радость его накрывает. Это Индия. Конечно же, Марадуфу этого не знает, но радости его нет предела.

– Земля! – кричит он, – Наконец-то земля!

Он снова раскидывает руки в сторону и показывает движения танца. Птицы тоже взбудораживаются и чирикают. Аппарат снижается сам до высоты птичьего полёта. Марадуфу бьёт тихонько рукой по каркасу.

– То-то же! Ты всё понимаешь без слов!

Марадуфу пробует управлять аппаратом, но он его по-прежнему не желает слушать. Им по-прежнему управляет какая-то неизвестная сила. Марадуфу дёргает верёвки, раскачивает его, бьёт и кричит:

– Тупой бамбуковый скелет! Быстро лети на землю! – резко затихает и успокаивается, – Что-то мне колдун не договорил?! Интересно, что он от меня скрыл? Вернусь домой, я покажу этому колдуну-недоучке! Ему не одно заклинание не поможет от моего гнева.

Марадуфу злится ещё сильнее. Он ещё раз бьёт по каркасу. Аппарат снова набирает высоту. Холодно. Долго летит над Индией. Впереди видны горы Гималаи. Их вершины в снегу. У Марадуфу лицо превращается в кислую мину.

– Нет! – говорит он, – Только не это! Опять холод и одиночество.

Птички сильно чирикают и как по команде, улетают дружной стаей. Марадуфу кричит им в след:

– Куда же вы? Вам что со мной плохо лететь? – грустно смотрит в след птичьей стае, – Ну вот, птички улетели?! Теперь совсем один остался. А это кто там?

В небе появляется истребитель Индийских ВВС. Лётчик пальцами указывает на то, чтобы Марадуфу разворачивался и шёл на посадку. Но Марадуфу его не понимает, лишь в ответ машет ему рукой и улыбается. Потом тычет в себя пальцем и представляется.

– Марадуфу! – кричит он, – Просто лечу! Куда? Не знаю?! У меня всё нормально, не беспокойтесь!

Истребитель делает несколько манёвров вокруг него и открывает огонь. Дельтаплан, как живой начинает маневрировать. Марадуфу машет руками, потом грозит лётчику кулаком.

– Ты что себе позволяешь? – кричит он, – Ты, за что Нигера хочешь убить? Эй! Ты что расист?

Из самолёта продолжают стрелять. Пуля срубает верёвки, которыми управляют аппаратом. Кольца остаются у Марадуфу в руках. Он в шоке смотрит на них, потом переводит взгляд в сторону истребителя.

– Кошмар?! – говорит он, – Эй! Ты за что ненавидишь черномазых?

Истребитель прекращает огонь, разворачивается и улетает. Дельтаплан продолжает плавно маневрировать между гор. Марадуфу замёрз и не шевелится от холода. Он весь покрылся инеем. У него даже под носом висят льдинки.

– Надоело всё! – тихо бормочет он, – Всё равно умру?! Если не сейчас от холода, то значит потом от голода! – он посматривает вниз, – Всё, брошусь вниз!

Он кое-как вылезает из своего удобного кресла. Аппарат кренится на одну сторону. Марадуфу соскальзывает, вываливается из него и висит на одной руке. Сильно пугается и кричит:

– Нет! Нет! Я пошутил! Марадуфу ещё рано умирать! Марадуфу ещё хочет пожить!

Он кое-как, из последних сил, влезает в своё кресло, усаживается поудобнее и сильнее кутается в свою одежду.

– Хорошо! – бурчит сам себе под нос, – Где придётся умереть, там значит, и буду умирать…

Высокие горы Гималаи заканчиваются. Впереди низкие горы Кузнецкого Алатау. На них редкие деревья с белыми шапками. Марадуфу смотрит на них удивлённо.

– Прямо как в моём видении! – говорит он.

Дельтаплан снижается. Становится теплей. Тайга становится плотной. Деревья становятся высокими. Марадуфу потирает ладони.

– О, тепло! – говорит он и смотрит вниз. – Чую, бананами здесь не пахнет!

12

А в это время в Хакасской тайге, в деревне лесорубов на деляне, происходит ЧП. С треском и грохотом падает спиленное дерево. Где-то, кто-то кричит:

– Берегись!

Но уже поздно. Под деревом лежит мужик, его зовут Федька. Нога придавлена спиленной сосной. Со всех сторон бегут мужики лесорубы, поднимают дерево и вытаскивают Федьку из-под сосны. Подбегает Бригадир.

– Ну, что тут у вас? – кричит он.

– Да вон! – кто-то кричит из толпы, – Федьку прищемили!

– Ничего себе, прищемили! – отвечает Федька сквозь зубы, – По ходу перелом ноги!

Бригадир чешет затылок.

– Да! – говорит он, – Угораздило же! Надо в деревню его! В медпункт. Грузите в уазик!

Мужики дружно поднимают его и на руках несут в машину.

13

Бригадир быстро ведёт уазик по лесной заснеженной дороге, а Федька лежит, постанывает.

– Ну, что же я, так не удачно-то, а? – говорит он, – Прозевал вспышку!

Бригадир его успокаивает.

– Ты главное Федька не переживай! – говорит он, – Не спеши из больницы убегать, подлечись. Я наряды закрою, как положено. Тебя не обижу. Ты у меня на хорошем счету.

– Да я, Бугор, пару деньков отваляюсь, да и приду на деляну! – говорит Федька, – Что мне койку протирать?

– Ну, как знаешь?! – отвечает бригадир, – Дело хозяйское.

14

В деревенском медпункте медсестра накладывает Федьке гипс. Бригадир стоит в пороге. Федька хитро посматривает на неё и улыбается. Держится бодрячком, как будто у него всё нормально.

– А ты, Бугор, прав! – говорит он, – Я, наверно, с недельку здесь подлечусь. Что мне на деляне с поломанной ногой-то делать?

Медсестра поглядывает на Федьку и кокетливо улыбается. Бригадир тоже улыбается и поддакивает.

– Конечно, подлечись! – говорит он, – Зачем торопиться-то. Но всё, мне пора. На днях заеду, проведаю…

Федька машет рукой Бригадиру.

– Давай, Бугор! – говорит он.

Бугор грозит Федьке пальцем.

– Федька! – говорит он, – Ты смотри тут аккуратней!

Федька потирает рука об руку.

– Не боись, Бугор! Всё будет в лучшем виде!

15

А в это время в тайге, в охотничьей заимке, сидят три охотника-промысловика. Один лет пятидесяти на вид, коренной национальности, по прозвищу Ванька Лиса. Прожжённый, очень грамотный охотник. И двое русских молодых парней лет под тридцать, Вовка Черебан и Хромой. У Вовки фамилия Черебанов, от того и прозвище, а у Хромого, потому что он действительно хромает на одну ногу. Когда-то угодил в свой собственный капкан, но, тем не менее, ему это по тайге бегать не мешает. На столе стоит еда и бутыль с алкогольным суррогатом. В углу стоят ружья, а на стене над полатями, висит балалайка. Хромой аккуратно разливает суррогат по кружкам.

– За весь день одна белка… – говорит он, – Что-то нам нынче не фартит?!

Вовка Черебан поднимает кружку.

– Да, нынче сезон какой-то не удачный, – говорит он и выпивает, – Зверья вообще нет! Штук десять капканов проверил, пусто! Петли проверил, тоже пусто! А на ружьё смотреть стыдно. В этом сезоне ещё не одного выстрела не сделал… – он втыкает вилку в мясо, – А вы заметили? Следы-то на снегу только мышиные! Значит и охота у нас будет такая же…

Ванька Лиса около печи выделывает шкурку зайца.

– Дичи действительно мало… – говорит он, – Старики говорят, когда зверя станет мало, то это значит, что люди его стали сильно истреблять! Вот тогда тайга призовёт себе на помощь Духа. По-Хакасски, мы зовём его Чисайна, а на русском Леший. Так вот, Чисайна всех изгонит из тайги, а каждого зверя и каждое дерево возьмёт под свою защиту…

Хромой выпивает залпом кружку, ставит её и вытирает губы.

– Ну, ты наговоришь сейчас?! – говорит он, – Это сказки прошлого! Кузнецкий Алатау всегда был богатым. Тайга тысячелетиями кормила людей и ещё столько же прокормит. Вы, хакасы, привыкли верить всяким суевериям…

Ванька Лиса откладывает шкурку зайца в сторону и вместе со своим стулом подсаживается к столу. Вовка Черебан наливает ему суррогата. Ванька выпивает и закусывает.

– Шаман предсказал, – говорит он, – а мы Шаману верим…

Несколько секунд стоит тишина. Все молча едят. Потом Черебан выпивает ещё одну кружку суррогата, ставит её на стол и закусывает.

– А, я почему-то, тоже верю?! – говорит он, – В округе четыре деревни и все об одном и том же говорят…

Хромой встаёт, выходит из-за стола, снимает со стены балалайку, укладывается поудобнее на полати и весело играет.

– А, я не верю! – кричит он, – Бред какой-то! Леший, Чисайна! Двадцать первый век на дворе…

Ванька Лиса продолжает жевать мясо.

– Верить, или не верить, это уже дело твоё?! – говорит он, – Но смеяться над этим не надо! Время расставит всё на свои места.

Вовка Черебан резко выскакивает из-за стола, весело раскидывает руки в разные стороны, весело притоптывает ногами и кричит:

– Музыка! Вот это лучше всяких суеверий! – он громко поёт, – Ой, ня верю я в енти суяверия!

16

В это время над охотничьей избушкой резко идёт на снижение дельтаплан. Марадуфу в нём сидит, как на иголках. Он изо всех сил пытается управлять аппаратом, но у него ничего не получается. Дельтаплан падает на пушистую кедру и зависает на ней в перевёрнутом виде. Какая-то сила выбрасывает Марадуфу из аппарата. Он летит вниз, сшибая ветки на своём пути, падает в сугроб, резко соскакивает на ноги и кричит:

– Что это? Где я нахожусь?

Он смотрит наверх. На макушке кедры качается аппарат, потом он резко срывается и летит вниз. Марадуфу наклоняется и накрывает голову руками. Возле него с треском падает дельтаплан и поднимается снежное облако. Марадуфу хохочет истерическим хохотом, потом плачет, падает на колени и поднимает руки вверх.

– Спасибо! – кричит он на всю тайгу, – Спасибо всем кто меня знает!

Съёживается весь от холода и осторожно, не торопясь, пробирается по глубоким сугробам. Луна хорошо освещает местность. Марадуфу видит избушку. В избушке, в окошке, мерцает слабый свет. В его глазах от радости вспыхивает огонёк. Он по пояс в снегу быстро начинает пробираться в сторону избушки.

– Что это за земля? – спрашивает он, – Кто здесь живёт? Так холодно и столько много снега! Да разве здесь вообще можно жить?

Подходит к окошку, заглядывает вовнутрь и видит там людей. Один, как дурак танцует, другой сидит за столом, третий лежит и играет на каком-то инструменте.

– Вот оно, моё спасение! – сквозь зубы говорит Марадуфу, – Нужно к ним зайти, представиться. Рассказать им, откуда я, и они мне расскажут, где я нахожусь…

Марадуфу стучит в окно, машет рукой и улыбается. На фоне замёрзшего стекла улыбка смотрится не очень человеческой и дружелюбной. Вовка Черебан уже разошёлся в танце на всю катушку. Хромой играет так, что не видно взмахов руки, которая бьёт по струнам. Ванька Лиса радостно и быстро хлопает в ладоши. Стук в окно прерывает их веселье. Балалайка затихает. Ванька Лиса смотрит в окно и автоматически продолжает хлопать в ладоши. Люди видят в окошке чёрное лицо. Хромой с перепугу крестится. Лицо исчезает. Хромой осторожно показывает пальцем на окно.

– Я галюна, чё ли, словил? – говорит он, – Чёт я не понял, чёй-то было?

– Нет?! – говорит Ванька шёпотом, – Все в раз не могли, словить галюна… Лицо видели? Какое оно страшное было…

Вовка Черебан чешет затылок.

– Ух, как мне всё это не нравится?! – говорит он, – Я теперь один по тайге никуда не пойду!

Они слышат хруст снега. Со скрипом открывается дверь в сени. Тишина. Все замерли и ждут. Открывается медленно дверь в избушку. На пороге стоит чернокожий человек. На голове много косичек. Сам огромного роста. Весь покрыт инеем. Улыбается. Белые зубы на фоне чёрного переливаются, как снег, и он громко кричит:

– Марадуфу!

Воцаряется мёртвая тишина. Все на него смотрят и хлопают глазами. Марадуфу выпрямляется, расправляет свои широкие плечи, вытягивает шею и, с улыбкой во весь рот, повторяет ещё громче:

– Марадуфу!

Охотники внимательно на него смотрят, и им кажется, что он на глазах у них подрос ещё на полметра. Его слова, как громкое эхо проносятся по избушке. Ванька Лиса не выдерживает и кричит во весь голос:

– Ну, чё, допились, мужики? Это Чисайна!

Ванька Лиса и Хромой, как по команде, резко подрываются с места и проскакивают мимо Марадуфу в двери. Марадуфу ничего не понимая, провожает их взглядом. Вовка Черебан падает на задницу, пятится назад, резко прыгает в сторону и хватает ружьё. Ружьё у него в руках всяко-разно крутится, падает на пол, он его поднимает, подбегает к ночному гостю, отдаёт ружьё Марадуфу в руки, приседает и проскальзывает к дверям на выход. Марадуфу держит ружьё. Долго рассматривает подарок, поворачивается назад и закрывает входную дверь. Подходит к столу, садится на стул и ставит ружьё между ног. Внимательно осматривает избушку и размышляет вслух.

– Странные люди?! – говорит он, – Может у них так принято встречать гостей? А может у них такой обычай? Освободили мне избушку, чтобы я смог отдохнуть хорошенько с дороги… – Марадуфу улыбается, – Точно?! Я отдохну, а они потом придут, и мы познакомимся…

Он отставляет ружьё в сторону, поворачивается к столу и нюхает содержимое бутыля. Наливает себе в кружку суррогата и выпивает. Потом берёт в руки большой кусок мяса, откусывает, жуёт и одновременно качает головой от удовольствия.

– Ыы?! Как вкусно! – говорит он, – Вот это я понимаю, угощение, так угощение!

Он досыта наедается с дороги. Сбрасывает с себя всю одежду. Заползает на полати, укрывается одеялом, удобно укладывается и засыпает мертвецким сном.

17

А Ванька Лиса и Хромой тем временем уже врываются в таёжную деревушку. Ночь. Они орут, как погорельцы. Сами раздетые и босые. На их крики сбегается деревенский люд. Следом на мотоцикле подъезжает участковый милиционер, Михалыч. Сам ростом метр с кепкой. Он глушит мотор, пробирается сквозь толпу в середину, расставляет в сторону руки и на людей кричит:

– Что за шумиха? А ну, говорите, чего расшумелись?

Охотники трясутся, друг на друга смотрят, говорить не могут. Хромой, кое-как заикаясь, выговаривает:

– Так ведь, это… к нам ночью Чисайна в гости пожаловал!

Участковый машет руками и плюёт на землю.

– Тьфу ты, ё-маё! – говорит он, – Жрёте там свой шмурдяк вёдрами! Как к вам ещё черти всем своим стадом не пришли?

Хромой смотрит Участковому в глаза и трясёт перед его лицом указательным пальцем.

– Ты так, Михалыч, не скажи! – говорит он, – Спроси у Лисы, коль мне не веришь!

– А, что Лиса? – кричит участковый, – Трезвенник, что ли? Поди, больше вас ещё выпил?

Старики на эту картину смотрят серьёзно, а молодёжь смеётся. Ванька Лиса заикается и жестикулирует руками.

– Мы ужинали?! – говорит он, – Вдруг, кто-то стучит в окно?! Смотрим! – показывает руками Участковому в лицо, – А там?

Участковый отмахивается.

– Ну, ты, это… не машись так… – говорит он, – Что там?

– Чёрное лицо… во всё окно… – говорит Ванька, – Улыбается, гад!

Хромой перебивает разговор.

– Потом хруст снега… – говорит он, – Поступь тяжёлая. Человек так не ходит. Потом дверь открывается… – он показывает руками, – В дверях стоит такой огромный, весь покрыт инеем…

Хромой руками гладит свою голову и продолжает:

– На голове вот так много косичек…

Он запихивает свои указательные пальцы себе в уголки рта, растягивает рот и оскаливает зубы, потом снова продолжает рассказывать:

– Улыбнётся… зубами как сверкнёт. Страшно, аж жуть! Мы-то с Ванькой вырвались, а вот Черебана… – он смотрит в землю, – наверно порвал…

Участковый хмурит брови.

– Да? – удивлённо говорит он, – Ну и дела?! Даже и не знаю, верить вам или нет?

– Он и говорить-то не умеет?! – продолжает Ванька, – Стоит в дверях: «Маара, маара, эфу, пуфу».

Светает. Кто-то ещё выбегает из леса. Толпа пристально всматривается. Это Вовка Черебан. Подбегает к толпе, весь запыхался. Тоже раздетый и босиком.

– Вован! – радостно кричит Хромой, – Живой! А мы тут, как раз о тебе говорим.

– Ну, а ты, алкоголик, – строго спрашивает участковый у Черебана, – что нам расскажешь?

Вовка Черебан начинает скромно свой рассказ:

– А я… ружьё успел схватить… – он ловит на себе пристальные взгляды и начинает хвастаться, – Раз выстрелил, он стоит. Второй раз, третий. На меня идёт. Вырвал ружьё. Меня взял, как швырнул! Ну и силища у него! Я метров тридцать пролетел… хорошо сугроб большой попался!

Из толпы выходит вперёд пожилая, авторитетная женщина с трубкой во рту. На вид лет пятьдесят. Длинные седые волосы ниже плеч. Это местная колдовка. Она, не торопясь, вынимает трубку изо рта и говорит:

– Шаман предупреждал, что Чисайна придёт. Вот, Михалыч, это время и пришло…

Участковый отмахивается рукой.

– Ой?! Да слышал я про вашего Шамана! – говорит он, – Мне-то что делать? – обращается к толпе, – Нужно зимовье проверить. Кто со мной туда пойдёт? Добровольцы есть?

Народ, как ни в чём не бывало, начинает расходиться. Участковый переводит взгляд на охотников. Охотники машут руками, молча разворачиваются и убегают. Вовка Черебан стоит, смотрит на участкового и машет на него рукой. Потом выпячивает глаза.

– Я туда… – кричит он, – даже под расстрелом… не пойду!

Он разворачивается и убегает. Участковый смотрит ему в след и качает головой.

– Интересно?! – говорит он, – Кто их так мог напугать? Неужели вправду Леший появился? Поеду, съезжу к лесорубам. Посмотрю, что у них там…

Колдовка, не спеша, раскуривает трубку и пристально смотрит на Участкового.

– Видно кого-то прокляла тайга, раз Дух ей на помощь пришёл! – говорит она, – Теперь в лес ходить опасно. Заведёт куда-нибудь и бросит на погибель…