Вся жизнь – оверштаг

Штурман громко икнул, и переспросил:

– А ром куда дели?

– Ром я запер в шкиперской, не беспокойся на этот счёт.

Нэрт прищурившись, посмотрел на боцмана и, криво улыбнувшись, поинтересовался:

– А что было в сундуке с казной? Ставлю полновесный золотой соверен, что ты нашёл нечто интересное?

– Не буду спорить, – боцман самодовольно ухмыльнулся в усы, – кое-что нашли, но, гром меня разрази, я не знаю что это за ерундовина и насколько она ценная.

– Так тащи её сюда, мы с Доном посмотрим, с чем её едят. – Нэрт рассмеялся и рывком поднялся с дивана.

Мэт положил на стол, тщательно завёрнутый в парусину предмет.

– Вот. Там ещё была казна, серебро и немного золота, я всё высыпал туда. – Боцман кивнул на массивный капитанский сундук, прибитый к полу возле стены. В этот сундук Нэрт решил собирать все монеты из захваченной добычи, чтобы при необходимости деньги всегда были под рукой.

В свёртке оказался странный предмет необъяснимого назначения. Имеющий вид вытянутого яйца камень жёлто-коричневого цвета, почти прозрачный, вдоль осевой линии каменного яйца выступал орнамент в виде оклада или обруч, а в узкой части переходящий в узорную рукоять.

– Индейская колотушка! – Заявил боцман, хмыкнув в усы.

– Не скажи, он так отполирован, ни одной царапины, этим камнем, конечно, можно и череп разбить, но это что-то другое.

Нэрт долго разглядывал странный камень, вертя его и так, и эдак. Вглядывался внутрь странной находки и, передёрнув плечами, серьёзно посмотрел на боцмана.

– Я не знаю, что это, но, судя по всему, что-то очень редкое.

– Ага. Значит, нам придётся искать торговца редкостями, чтобы выручить за эту колотушку хоть пенни?

– Пока никого не будем искать, положу к себе в сундук. Скоро Дон Педро придёт в кондицию, и я загружу его работой.

Услышав своё прозвище, Дон поднял голову и, посмотрев на капитана тяжёлым взглядом, заявил, что сможет подняться с места только после глотка рома.

Но Нэрт уже не фамильярничал:

– Сходите на палубу и умойтесь, офицер! Мне нужен штурман, а не разлагающаяся улитка. И никакого рома! Я знаю прекрасное средство от похмелья. Надеюсь, вы как старый моряк отлично помните, как выгоняют на флоте похмельный синдром?

Набычившись, Дон Педро поплёлся на палубу, где смог себе позволить поворчать на капитана.

Мэт не сводил взгляда с каменного предмета. Заметив это, Нэрт сел за стол, и принялся более внимательно изучать трофейную вещицу.

– Что скажешь, Мэт? Это, как я полагаю, рукоять, чтобы держать камень, если бы обе стороны камня были ровно спилены, и так же отполированы, тогда, это напоминало бы зеркало. Хотя, камень настолько прозрачен, что даже в виде такого вот, каменного яйца, сквозь него можно читать.

– Я не знаю, капитан. Но почему-то у меня появляются нехорошие предчувствия. Может быть, выбросим это за борт? Всё равно много мы за него не получим, да ещё нужно поискать, того болвана, который согласиться купить эту чёртову колотушку.

– Я так не думаю, Мэт. Когда Дон Педро приведёт себя в порядок, я отдам ему все бумаги этого испанца, и, может быть, мы узнаем об этой вещице что-то существенное. Но сдаётся мне, что в тех бумагах мы найдём разгадку, у меня тоже предчувствие.

Капитан оторвался от созерцания камня и повернулся к боцману:

– Что, Мэт? Думаешь, твой капитан рехнулся, засмотревшись на индейскую безделушку?

– Всё может быть, – боцман кашлянул, – вещица-то индейская.

– Не думал я, что мой боцман такой суеверный, – Нэрт аккуратно завернул камень в парусину и положил в сундук. – Всё, Мэт, а пока, марш на палубу, команда без твоего пригляда расслабилась совсем?

Боцман хмыкнул и, улыбнувшись, пошёл к выходу:

– Я им расслаблюсь, вот они у меня походят вокруг брашпиля!

Галеон капитана Нэрта, на всех парусах, разбивал форштевнем океанскую волну, вздымая каскады пенных брызг вокруг гальюна. По ветру отчаянно рвался чёрный флаг с белым черепом и двумя перекрещенными якорями. Команда уже закончила уборку палубы и, часть матросов, собралась на баке возле двух старых ветеранов королевского флота, которые слыли неплохими запевалами и знатоками матросских песен.

Вся команда Нэрта была подобрана из моряков, которые в недавнем прошлом служили короне. Так капитан сразу решал несколько задач: вся команда имела боевой опыт и – самое главное – дисциплина на корабле была на высоте.

Матрос, только что спевший простенькую балладу о не лёгкой морской жизни, прокашлялся и принялся набивать трубку табаком. Один из слушателей, спросил:

– А что, Хью, верно говорят, что наш капитан ходил к берегам Африки? Разве там у нас с кем война была? Или он за пиратами гонялся?

– Сейчас возле Африканского побережья как чайки вьются разные бедовые личности. Заманивают к себе чернокожих и, везут их для продажи в колонии. Так, занимаются этим делом все кому не лень, а капитана, послали туда навести порядок, наших значит не трогать, а всех остальных разогнать. Вот, – матрос ухмыльнулся, – всех кто не лёг в дрейф по сигналу, топили к чертям собачьим. Про него даже песенку одну сложили.

– Э, давай пой уже! Потом покуришь! – зашумели матросы, – давай про нашего капитана!

– Ладно, уговорили:

О, был ли ты парень на Конго реке?Блоу бойс блоу,Где жмёт лихорадка людей в кулаке,Блоу бойс блоу,Там Нэрт распарывал штевнем волну,Блоу бойс блоу,И мачты его упирались в луну,Блоу бойс блоу…

Матросы подхватили старый английский припев, с которым легче налегать на брашпиль, и тянуть шкоты. Галеон ходко шёл к тёплым морям и новым приключениям. На мостике нёс вахту Дон Педро, опираясь на резные перила, прислушивался к пению матросов, ностальгически улыбаясь.

На мостик поднялся Нэрт, глянул на компас, осмотрел паруса и подошёл к штурману.

– Прекрасно выглядишь, Дон.

– Стараюсь соответствовать, – улыбнулся тот в ответ, – на баке что поют, а? Накатило что-то, воспоминания. Эх, мы там дали понюхать пороху!

– Да, славно провели полтора года.

– Джолли что-то слёг совсем, видать, по голове сильно досталось.

– Ничего, у него голова как колокол, отлежится. Ты вот что, возьми у меня все бумаги этого испанца, почитай внимательно, там судовой журнал, письма, может, чего интересного узнаем. Меня больше всего интересует, где он бывал, где испанцы бросают якоря, в общем, сам знаешь.

– Посмотрю. Я сам хотел у тебя выпросить судовой журнал, полистать. Не был я в Карибском море, так что меня сейчас всё интересует, течения, промеры, мели, рифы.

– Свежеет. Не прихватило бы нас штормом, – Нэрт тревожно всмотрелся в тёмную полоску горизонта.

– Так и есть, прихватит. Не основательно, я думаю, только краешком. Пока не поздно, зарифим паруса, боюсь, не налетел бы шквал, тогда можно и мачты потерять.

Дон Педро позвал на мостик боцмана и принялся распоряжаться. Нэрт пошёл к себе в каюту, открыл дверь на балкон и, выйдя на него, с наслаждением окинул взглядом бескрайние просторы океана. Шлейф за кормой галеона расходился острым клином вспененных бурунов, корму нежно поддавало вверх на океанских волнах, чтобы мягко погрузить в солёную стихию. Океан заметно менял свой величественный вид, волны становились всё выше, неспешно перекатываясь в каком—то ведомом одному Нептуну ритме. Уже настоящие водяные холмы гуляли вокруг галеона, отражая солнечный свет на своих водяных склонах. На гребнях появились пенные барашки.

Нэрт ещё раз критически окинул взглядом океан, пора на мостик, вот—вот налетит шторм. Прихватив плащ и непромокаемую шляпу с широкими полями, он поспешил на палубу. Ветер уже наигрывал свои рулады в натянутых струнах такелажа, а за бортом с крутых волн уже срывалась белая пена. Матросы трудились во всю, разбежавшись по реям. Дон Педро распорядился убрать блинд, фор-марсель и грот, на остальных парусах брали рифы.

Штурман, вцепившись в перила мостика, придирчиво следил за работой марсовых, но придраться было не к чему. Нэрт встал рядом со штурманом:

– Дон, сходи оденься, нас сейчас накроет.

Дон Педро молча кивнул, сбежал по трапу на шканцы. Вся команда работала в усиленном режиме. Боцман с плотником сновал где-то в трюмах, проверяя, всё ли принайтовано как положено. Штурман вернулся на мостик, встал на своё место. Ветер уже начинал свирепеть, взбалтывая водное пространство вокруг галеона, концы мачт выписывали кренделя в небе, и марсовым приходилось не сладко на реях.

Нэрт посмотрел на штурмана, Дон, прищурившись, улыбался, крепко держась за поручни. Почувствовав взгляд капитана, он слегка повернул голову и прокричал, стараясь перекрыть завывание ветра:

– Что, Нэрт?

– Наш галеон! – голос капитана звенел металлом.

– Что галеон? Всё в порядке! Этот шторм нам ерунда!

– Галеон теперь называется «Приватир»! Мы его взяли в бою! И будем брать всех и вся! – Нэрт засмеялся и обернулся на гафель, где рвался по ветру чёрный флаг.

Дон Педро оскалил в улыбке крепкие зубы и, издав какой-то воинственный клич, разразился испанской бранью, взмахнув кулаком над головой.

«Приватир» штурмовал одну волну за другой, раскачиваясь из стороны в сторону, ветер гудел в снастях, косой дождь давал крещение наречённому новым именем галеону.

Антильские острова

Карибские воды встречали пересёкший Атлантику галеон солнечным зноем и трёх бальным ветром. Под всеми парусами, «Приватир» рассекал форштевнем прозрачные волны, пронизанные солнечными лучами. Дельфины, уже с раннего утра сопровождавшие корабль, забавляли матросов своими стремительными прыжками, высоко выскакивая из воды, они словно пытались заглянуть на палубу, интересуясь людьми. Отдыхавшие после трудных вахт, выпавших на штормящий океан, моряки наблюдали за игрой дельфинов, делились впечатлениями, поминали не хорошим словом акул, которыми так же славятся эти моря.

В капитанской каюте Нэрт собрал своих офицеров. Все понимали, что переход через океан закончился. Впереди – колониальные земли европейских монархов, вольные и циничные товарищества берегового братства и морские патрули, в общем, – весь букет опасностей и неожиданностей.

На столе не было спиртного, лежали карты, карандаши и нехитрые штурманские инструменты. Дон Педро сосредоточенно вертел в руках компас, который держал всегда при себе, в деревянном футляре. Старая вещица штурмана, которой он разжился, ещё будучи контрабандистом. Дик, уже без повязки на голове, как и прежде, источал вокруг себя флюиды здоровья и молодецкой удали. Мэт и Диксон уселись как всегда рядом, уверенные в себе, опытные морские волки ждали, что скажет капитан.

Нэрт оторвался от карты и, осмотрев своих офицеров, начал:

– Итак, друзья, мы на подходе к островам. Возможно, нас немного снесло течением, и точно сказать я не могу, куда именно мы выйдем. Это может быть Антигуа или Пуэрто—Рико, лучше конечно Антигуа. Моря не знакомые, Дон последние дни изучал испанские карты, поэтому передаю слово ему.

Дон Педро убрал компас и откинулся на спинку стула:

– Те карты, что я купил в Англии, – или дешёвая переделка, или полнейшая ерунда. Поэтому даже не буду ничего сравнивать, у нас имеется довольно основательно прорисованная карта всего архипелага, и часть материка, причём испанский капитан собственной рукой делал важные пометки. Но я хотел бы лично перепроверить кое-что и собственными глазами увидеть некоторые проливы и рифовые острова. К тому же, в этих широтах довольно уникальная погода. В общем, я просто сгораю от нетерпения обойти весь архипелаг.

– Один момент нами упущен, – произнёс Нэрт, – мы совершенно не представляем себе, что здесь происходит. Это колонии, и здесь свои политические игры и интересы. Во всяком случае, мне нужна информация, и я намерен её получить лично.

Штурман с удивлением посмотрел на капитана, боцман и канонир просто сидели и слушали, особо не вникая в детали, их интересовало только то, что касалось их деятельности. Нэрт снова осмотрел всех присутствующих и как человек, давно принявший решение, сказал:

– Когда определимся с местоположением, берём курс на Антигуа. Там я сойду на берег и проберусь в Сент-Джонс, где поброжу, послушаю, присмотрюсь к обстановке.

Дружный возглас удивления, словно порыв ветра, прошёлся по капитанской каюте.

– К чему это кэп? – возмутился Дик, – Что нам до их политики? Да мы всем здесь надаём по бортам и, спрашивать не станем, кто за кого.

– Нэрт, что за бзик? – Дон Педро растерянно смотрел на капитана, – ты капитан! И ты желаешь пойти гулять по Антигуа, на котором, судя по имеющимся у нас сведениям, полно солдат, плантаций, и разного сброда?

– Вот именно, пойду в Сент—Джонс, пообщаюсь с людьми, и вообще, Дон, кто здесь капитан? Я решил. Корабль оставляю на тебя, заодно пройдёшься по островам и проливам, восполнишь свои знания. А я с месяц поживу на берегу, зато буду конкретно знать, что и как, плюс налажу связи с местными буканьерами или контрабандистами.

– В общем-то, с тобой всегда было трудно спорить, – проворчал Дон.

– Вот и не спорь. То, что мы сейчас месяц или два потратим на разведку, нам окупится сторицей.

Дик, молча слушавший до сих пор, прищурившись, оценивающе смотрел на капитана. Когда Дон сдался, командир абордажников провёл широкой ладонью по столу и, повернувшись всем корпусом к капитану, заявил:

– А что ты, Нэрт, будешь делать, если тебя прикажут арестовать? Или, скажем, ночью тебе навернут свинчаткой, по твоей умной голове? Ты ведь, как я понимаю, один собираешься вживаться в роль мирного пилигрима?

– Но брать с собой несколько человек поддержки тоже рискованно, группа привлечёт внимание к себе гораздо быстрее, нежели один человек.

– Конечно, но один ты никуда не пойдёшь, даже если разжалуешь меня в матросы!

– Уж не хочешь ли ты сам со мной прогуляться? – улыбнулся Нэрт.

Такая перспектива Дика позабавила, но он был серьёзно настроен и, поёрзав на стуле, досадливо покряхтев, выложил свой козырь:

– Ты знаешь Тихоню Билли?

– Мм, матрос у тебя в команде, правда, не понимаю, чем он там у тебя прославился. Ведь я у него ни разу не видел, ни пистолета, ни шпаги или тесака, да и на вид – не силач. Но, раз он у тебя, значит стоит того.

– Да, стоит. Отрываю от сердца, можно сказать. Только он не матрос, он в море пошёл только потому, что я его позвал, да ещё потому, что на берегу для него стало неуютно последнее время. Я знаю его с детства. Однако прозвище своё, он получил за то, – Дик замялся, подбирая слова, – что тихо подойдёт, тихо уйдёт, незаметный такой. А после него, только трупы остаются. Наёмный убийца он. Причём услуги его не дёшево стоили, да и обращались к нему далеко не простые люди. Я стал моряком, вот и абордажную команду теперь имею. А он всю жизнь отправлял на тот свет людей, и делал это тихо и незаметно. Да, не любит он пистолетов и прочей пальбы, не мастер он шпагой орудовать, но зато с ножами ему нет равных, он может бросить нож так, что одежда не колыхнётся. Лучшего телохранителя, чем профессиональный убийца, не найти.

– И что же такая импозантная личность делает у тебя в абордажной команде?

– Как что? Да он тихонечко идёт следом за нами и убивает. Знаешь, сколько он наших ребят за эти два абордажа спас таким образом? Билли не только опытный убийца, он умён и хитёр, как лис, и если ты собрался отправиться на берег, то только с ним. Он вообще может рядом с тобой не светиться, будет ошиваться по близости так, что ты и не заметишь, зато, если тебе и дадут по голове, можешь быть уверен, пока ты сидишь на земле и потираешь черепушку, те, кто тебя ударил, валяются рядом. – Дик ухмыльнулся и, окинув глазами интерьер каюты, вкрадчиво, заговорщицким тоном спросил:

– А может, рому?

Дон Педро вопросительно взглянул на капитана:

– Джолли Дик дело говорит.

– Про ром? – улыбнулся Нэрт.

– И про ром тоже, но если ты собрался топать в Сент-Джонс, то, бери этого Тихоню с собой, всем нам спокойней будет.

– Хорошо, Дон, уговорили. Джолли, ты меня убедил, а что касается рома, – Нэрт выдержал паузу, глядя на боцмана, который хмурил брови, – то на всём корабле у нас осталась последняя бутылка, и то початая, у Мэта запасы кончились ещё позавчера.

Нэрт поднялся со своего места, и подошёл к винному шкафу. Вынув оттуда бутылку с ромом, в которой было чуть больше половины, он вернулся к столу, с усмешкой наблюдая, как волшебным образом в руках его офицеров появляются стаканы.

Антигуа

Когда солнце уже касалось краем верхушек деревьев, корабль Нэрта вошёл в залив Уиллоуби, острова Антигуа. Якорь с громким плеском ухнулся в Карибские воды. Все толпились у борта, жадно глазели на тропические заросли, полоса прибоя манила к себе моряков, которые последний раз ступали на твёрдую землю лишь в порту Плимута. Но капитан не собирался отпускать команду на берег. К спуску готовили шлюпку, и тем счастливчикам, что собирались занимать места гребцов, завидовали все. Нэрт, боцман и Тихоня Билли рылись в оружейном складе, подбирая походный арсенал. Было решено взять с собой самое невзрачное оружие, Билли вполне обходился своими ножами, которые у него были всюду, Нэрт же решил вооружиться простым матросским тесаком и таким же невзрачным кортиком. Два мушкета, офицерскую шпагу, четыре пистолета, с запасами пороха и пуль решено было спрятать на берегу. Дон Педро, приняв командование галеоном, сидел в каюте Нэрта над картой Карибского моря, просчитывая дальнейший маршрут. Нужно было пополнить запасы воды и провизии.

Наконец, всё было собранно, Нэрт распрощался с офицерами и, осмотрев такелаж, скользнул через планшир фальшборта. Спустившись по штормтрапу в шлюпку, он молча взмахнул рукой, и матросы налегли на вёсла.

Шлюпка резво неслась к берегу, обгоняя ленивые волны, уже возле самой кромки песчаного пляжа она прорвалась через пенный прибой и выскочила на берег, разрыхляя килем прибрежный песок. Ещё за миг до этого несколько гребцов вместе с капитаном выпрыгнули прямо в воду, чтобы дружным рывком вытянуть шлюпку на последней волне как можно дальше.

Оставив на берегу одного матроса, Нэрт с остальными гребцами и Тихоней, веером разошлись по зарослям в поисках удобного места для тайника. Вскоре таковое было найдено недалеко от берега на крутом заросшем склоне. Вырыв приличную нору, матросы укрепили её досками и сложили туда оружие, вынутый грунт на заранее расстелённой парусине унесли к морю, чтобы высыпать в воду. Тихоня мастерски замаскировал тайник и довольно придирчиво рассматривал свою работу.

– Вроде бы, всё так же?

– Нормально, Билли, самим бы найти потом, мало ли, может ночью придётся сюда бежать?

Тем временем «Приватир» уже выбирал якорь, матросы карабкались по вантам, тропические сумерки опускались, поглощая горизонт и делая силуэт галеона всё менее заметным. В чернеющем небе рассыпались каскады ярких звёзд, Нэрт засмотрелся на уходящий корабль и наступающую ночь, даже не заметив, что Билли уже притащил с берега кучу сухого плавника и развёл костёр.

Подсев к разгорающемуся огню, капитан вынул кисет с табаком и принялся забивать трубку.

– Билли, Сент-Джонс на другой стороне острова. Я не силён в навигации по джунглям и, будь один, топал бы по берегу, пока не дошёл бы до порта. А ты что скажешь? Ты ведь не моряк и здесь должен чувствовать себя так же, как я на палубе.

Тихоня Билли изобразил на лице целую гамму различных выражений и эмоций, продемонстрировав не дюжинный артистический талант, пошевелил в костре угли и пояснил:

– Идти нужно через остров, искать воду там, где низины или овраги – там ручьи или реки, где вода – там дороги, а дороги всегда ведут к людям.

– Хм, логично, ну и куда мы можем так дойти? Мне не очень хотелось бы завалиться на плантацию здешних сквайров, вернее, даже не сквайров, а их жалких подобий. Где рабы, там наглая охрана, которой всё позволено. Нас с тобой могут принять за бродяг и попытаться приобщить к сельскому труду, – Нэрт осклабился, – а там и до драки недалеко, но мне этого не нужно. Я хочу попасть в город, и попасть в него, имея какое-то легальное обоснование для нахождения здесь.

– К сожалению, не имею здесь никаких связей. Но, если не торопиться и не гнать коней, то я думаю, можно влиться в общество, не поднимая волны. Надо посмотреть на месте и не светиться раньше времени.

– Что ты предлагаешь?

– Положись на меня. Дай мне возможность вжиться в образ, и всё пойдёт как по маслу.

– Во что вжиться?

– Так говорят, – Билли улыбнулся, – я всю жизнь играю разные роли, бываю торговцем и матросом, вельможей и светской дамой. Я могу быть или стать кем угодно в этой жизни, она, чертовка, меня этому научила, а всё потому, что свой завтрак и ужин я зарабатывал, выполняя кем-то оплаченный контракт. Так что, придём на место, пускай меня вперёд, как это у вас моряков говорится, как брандер. Я всё выясню, осмотрюсь и сообщу что к чему.

– Интересный ты человек, Тихоня Билли. Я не мало повидал разных людей, но таких вот, как ты, не встречал ни разу, – Нэрт саркастически улыбнулся, – вот общаюсь с тобой и не могу понять, к какому сословию тебя можно отнести? Ты явно образован, но не из приличной семьи, твои манеры, – Нэрт на секунду замялся, подыскивая слова, – даже не знаю, что сказать…

– Нет у меня никаких манер, – на лице Билли не шевельнулся ни один мускул, словно слова произносила застывшая маска, – я просто наёмный убийца, бесстрастный и хладнокровный, как говорится. А все манеры – блеф, актёрство. Мне это нужно, чтобы подойти к жертве, будь он хоть у себя в доме, чтобы слуги, раскланивались передо мной и, ни у кого не возникло даже тени сомнения.

– А со мной? Ты тоже актёрствуешь? Моя жизнь, это – море, ветер в снастях, возможность вести мой корабль, куда я захочу. А что для тебя жизнь? Только убивать, притворяться?

Билли долго молчал, неподвижный, словно изваяние, наконец, медленно перевёл взгляд на капитана:

– Когда-то, очень давно, у меня возможно и был выбор, каким мне быть. Но я не хотел бы вспоминать прошлое. У меня во всём мире есть только один человек, которому я полностью доверяю, это мой друг детства Дик. Если бы я не встретил его, если бы не понял, каким человеком он стал, так и жил бы как тень, в мире, где все окружающие лишь никчёмные существа, одни из них платят, чтобы умерли другие. И я – невидимая, незримая рука рока. Исполняющая волю судьбы. Дик, вкатился в мой серый мир, словно раскалённое ядро, всколыхнув застоявшуюся лужу бытия, и я вдруг понял, что ничего не знаю об этой жизни. Я хочу научиться жить заново, не серой тенью, а так, как Дик, радоваться выпивке, удивляться. Дик, – верит в тебя, да я и сам вижу, что ты за человек. Я убивал за деньги. Теперь убиваю, чтобы жили вы, чтобы я успел понять вас, научиться у вас, как надо действительно жить.

Нэрта ошарашил этот монолог-исповедь, он во все глаза смотрел на Тихоню, не находя что сказать, понимая, что тот внезапно поделился с ним, наверное, самым сокровенным, открыл душу. Такие люди если и открываются кому случайно, то могут сразу же убить, чтобы душевная боль не стала достоянием посторонних.

Билли шевельнулся и, словно собака, повёл носом по воздуху, втягивая ноздрями ночной воздух:

– Ладно, капитан, ложись спать, а я, пожалуй, ещё пройдусь, хочу убедиться, что мы здесь действительно одни. – Билли серой тенью поднялся с земли и, словно призрак, растворился в темноте.

С раннего утра двое моряков продирались через густые заросли, остров удивил полным отсутствием рек, только мелкие ручейки пробирались в неглубоких оврагах, холмистый ландшафт украшали непривычные виды деревьев и кустарника. Везде, буйная зелень перемежалась не менее буйными красками цветов, от обилия которых казалось, что моряки попали в сказочный сад. Несколько раз они выбирались на чистые от джунглей места, но это были плантации табака или сахарного тростника. Приходилось то и дело огибать эти места стороной. К городу моряки подошли только на третий день, уставшие, в слегка изорванной ветвями и колючками одежде, залегли в густом кустарнике, чтобы осмотреться. Билли вызвался пробраться в город ночью и вернуться через пару деньков. Нэрт не возражал, и товарищи принялись обустраивать место для ночёвок.

Когда ночью Билли ушёл в сторону города, Нэрт не усидел на месте, деятельная натура требовала действий и информации. Словно вор, крадучись и поминутно прислушиваясь, он двинулся вдоль черты города к морю. Почему-то казалось, что там надёжней и, в случае чего, можно уйти в плавь от погони. Добравшись до морского берега, Нэрт долго сидел в тени кустарника, присматриваясь и прислушиваясь. Город манил своей новизной, в порту не видно было больших кораблей, покачивались в лунном свете несколько мачт мелких рыбацких лодок, но причал был освещён фонарями.

Нэрт понял всю несостоятельность своего положения, он был моряком, капитаном королевского флота, ему не в диковинку было идти на ружейный залп, ведя на абордаж своих людей, он знал, как драться в тесном трюме, когда никакие приёмы фехтования не могли обеспечить преимущество в дикой свалке. Но здесь, в качестве лазутчика, он терпел полное фиаско, это раздражало и злило, но что делать дальше, Нэрт не знал, и ему пришлось так же осторожно возвращаться назад.