Охватить всё. Поиск

Семья её радовала, но она не чувствовала целостности. Были дети, что радовали душу, были игры, увлечения, но не было полного удовлетворения собой, своею жизнью. Она понимала, что может больше, много больше, но неустроенность и усердие обустроиться отнимало много времени. Так и жизнь проходит и вот когда пройдёт, всё будет создано!.. пора будет собирать багаж. Для чего?.. детей?.. но так ли это?.. Всё меняется, и дети попадают в такие же условия, ибо для каждого поколения свои приоритеты.

Что же не хватает ей сейчас?.. чего-то из того, что сотворила в юности своей. Василиса углубилась в прошлое памяти своей. Тёплый летний день, дело к вечеру, но летние уральские ночи, где она жила, почти, как белые ночи в северных широтах и дело даже не в том, что не было темно, но ночь приходила медленно, будто опасаясь чуть сама себя. От светлого сиянья солнца переходила в лёгкий сумрак, который так же медленно в ночь переходил, зажигая потихоньку звёзды. Да и звёздочки не появлялись сразу и мгновенно, а сначала лёгким мерцанием напоминали о своем прибытии, будто игрались в прятки, то появятся, а то опять исчезнут. Но это поздно вечером, когда ложиться спать пора. Прежде птичка где-то за деревней всей округе известит об этом настойчиво и непреложно:

– Спать пора!.. Спать пора!.. – и будет кричать, пока, действительно, природа дня не успокоится и не затихнет.

Василиса любила встречать звёзд рожденье в тишине сама с собой и!.. чьим-то присутствием, о котором возвещали мерцающие звёзды. Тогда ей было всего семнадцать или восемнадцать лет, а может больше чуть, но это и не важно, важно то, что молода, наполнена и жизнь вся впереди. Ей не хотелось никуда идти сегодня, настроилась книжку почитать, а после помечтать, но, в дом не зашла, ввалилась её младшая сестра.

– Василиска!.. пойдём гулять… та-ам такие парни!..

– И что?.. – недовольно откликнулась Василиса.

– Как что? Познакомимся.

Её не хотелось, но она пошла. Покрутились немного возле зеркала и побежали. Обычно молодёжь собиралась возле клуба, устраивали танцы, в волейбол играли, песни пели иногда, всё зависело от дня недели и времени суток.

Когда к клубу подходили, действительно, увидела двух парней, которые о чём-то весело переговаривались. В таких случаях чувствовала себя Василиса неуютно, понимая, что говорят о ней. Это ассоциировалось с рынком или базаром, будто оценивают, как товар.

Товар?.. а разве это плохо?.. Может важно это – иметь цену?.. Но она так не считала. Тот единственный, который из мечты, оценивать не будет… не должен, для него она бесценна, будет любить её, ласкать и с неба звёзды доставать.

Звёзды доставать?.. Голубой туман взросления, всегда кажется и хочется чего-то такого!.. такого!.. а чего?.. не важно. Ухватила крепко за руку сестрёнку, пытаясь спрятаться за ней, и скорее проскользнуть мимо парней, что смотрят на неё, как на товар. Нет, она не была изгоем, училась в техникуме, домой только на каникулы приезжала, но и выставляться не любила на показ, тот единственный найдёт её и так, так считала по молодости лет.

Был август и в клубе устраивали проводы в деревне молодёжь, проводы тех, кто уезжал учиться или ещё куда. Важен повод был, а не сам факт прощанья. Настька, сестрёнка внесла и за неё в складчину деньги, шустрая была девчонкой. То, что это прощание радовало Василису, понимала, что уедет и всё изменится опять. Забудет о парнях, любви, в учёбу углубится, поэтому была раскована, даже дерзка, сияла внутренним огнём, хоть и не понимала это. Это было средством защиты от всяких ненужных проявлений внимания со стороны парней. Не понимала, что к этому огню слетаются не только рыцари герои, но и всякий гнус на свет стремится.

Вот и сегодня, как только кончилось застолье для неё, и танцы начались, Виталий пригласил её на танец. И было хорошо и весело, потому что она не оценивала никого конкретно, только сам образ праздника, веселья, танцев, веселилась молодость сама, своей энергией наполняя всю округу. Сама природа пела серенаду жизни в моменты, когда Василиса выходила подышать на свежий воздух.

Звёзды, мерцающие в небе, предлагали ей себя и не одна, а будто вся вселенная просилась к ней. Вселенная?.. подумала, что её возлюбленный наверное тот, кто всю вселенную подарит ей, и в следующее мгновение от этой мысли содрогнулась, но не от дерзости, а от того, что испугалась… Разве может быть такой человек на всей Земле?.. Ей пока даже букет цветов никто не подарил…

В самый разгар праздника гости появились из соседнего села. Притихла Василиса, мышкой сидела возле стенки, от танца отдыхала и думала, как бы выскользнуть и убежать домой. Знала и понимала, к чему такие визиты приводят. Вот тут-то всё и началось, к ней стал клинья подбивать один из «рыцарей», по-видимому, был привлечён её внутренним сиянием души.

Вроде радоваться надо, но сердце не желало, плакало, да и «рыцарь» был довольно пьян, и понимала Василиса, что это не ухаживание, а бравада пьяного высокомерного стиляги. Он не к ней вниманье проявлял, а показывал своим друзьям, как он удал и само утверждался, как «первый» парень на деревне.

– Пойдёшь со мной танцевать!.. – не пригласил… будто потребовал.

Видно было, что он не терпит противленья, король среди… кого?.. Она тихо отказалась, чего, по-видимому, «рыцарь» даже допустить не мог, но чем настойчивее был, тем омерзительнее становился. В таком случае у Василисы смекалка появлялась…

– Ухаживаешь, ловелас, за дамой!.. научись сначала. Даже букет цветов не догадался прежде подарить.

«Рыцарь» кому-то сделал знак рукой и через пять, десять минут ему доставили букет, который он грубо, как ей показалось, протянул, типа – вот, возьми, и что теперь она на этот вечер полностью принадлежит ему. У Василисы даже слёзы появились, это были цветы с её клумбы возле дома. Она сама садила их, ухаживала и радовалась их цветенью. Пришлые не знали, где она живёт…

– Это с моей клумбы… ухажёр… – хотелось дать ему по мерзкой роже… но оттолкнула и выбежала на крыльцо, чуть не плача.

«Рыцарь», было, бросился за ней, но кто-то из местных его остановил, назревала драка. Василиса не желала присутствовать при этом, спряталась недалеко в кустах и тихо плакала душой, но душа плакать не хотела, а увела её в мечту и грёзы.

Подумала, а что бы сделал в этом случае её единственный, в мечте который?.. и чётко увидела его!.. даже не его, его глаза – живые, озорные, чуть вульгарные, но добрые, как у ребёнка. Увидела, как он к ней руки протянул…

– А где цветы?.. – она спросила.

Растерялся юноша сначала, оглянулся. Прямо под ногами маленький цветок растёт… наклонился, чтобы сорвать, даже руку протянул, но в последний миг остановился и не сорвал, только нежно прикоснулся пальцем. Пристально в глаза ей посмотрел:

– Зачем тебе?.. ты хочешь, чтобы я убил цветок?..

– Как это, убил?..

– Сорву цветок, он без корней умрёт. Подарю тебе, он вспыхнет радостью твоей мгновенной, но это будет его мгновением последним.

– Выходит, это плохо – дарить девушкам цветы?

– Плохо дарить мёртвые цветы, они же убивают саму любовь, превращают в страсть человеческого эго. Вот ты считаешь, что твой несостоявшийся «рыцарь» высокомерен, а разве радость от подаренных цветов, замечу, мёртвых, не хуже того самого высокомерия?..

Василиса воссияла:

– Радость от внимания, от нежности, от взгляда, магнетизма, взаимо притяжения!.. но даже внимание должно как-то проявиться?.. если не букет цветов, то как?..

Он руки раскидал свои, будто раскрыл пред нею мир от края и до края:

– Возьми всё это (не уточнил) тебе дарю!.. Оно живое, наполненное красотой и нежностью, и как сама любовь, бездонна, безгранична.

Вспыхнула душа всеми красками природы, мир стал раскрываться… казалось, что меняться стало всё, или она оказалась в другом мире и только голос где-то глубоко внутри звучал, как родничок живой водицы:

– Весной цветущий сад по всей земле, летом зелень, солнца зной и хлопоты рожденья, заготовки и ухода в сочетании с природой, осенью налив плодов и жатва в перекличке всех цветов всех красок мира!..

– А зимой?.. – тихо шептала Василиса.

– Зимой хруст снега, белоснежные поля, леса и горы, хрустальный звон снежинок во время лютого мороза, игра лучей в гранях снежинок изумрудных и тишина, звенящая при утренней заре.

Калейдоскопом картины в сознанье пробегали, живые, манящие к себе глазами возлюбленного из мечты. Они будто были везде, и не было нигде, но она чувствовала, видела и понимала.

– Это сон!.. Это сон!.. Это сон!.. Разбуди меня мой милый!.. Приди ко мне!.. Найди меня!.. – она дрожала вся от напряженья… вздрогнула…

Кто-то за руку взял Василису. «Это он»!.. повернулась, перед ней стоял Виталий. Рука окровавлена, очнулась и отметила, что тишина вокруг, драка кончилась, прошёл и сон. Посмотрела на Виталика, и хоть он был пьян, но вся рука в крови, надо помочь.

Сейчас, когда прошло довольно много времени, она вдруг поняла, что утеряла то, что сотворила в юности своей – надежду на встречу со своей мечтой. Вышла замуж, родила детей!.. она, конечно же, любила или?.. хотела, чтобы так было. Замирала сердцем от прикосновенья мужа, но взаимности не чувствовала в ответ. А может она себя обманывает просто?.. Нет, она пыталась те мгновенья, что сотворила в юности своей, вставить в свою жизнь, чтобы жизнь украсить и наполнить смыслом, но не получалось это в жизни. Как можно чистую мечту вставить в реальность, наполненную невежеством, изменой, пьянством?

Она ждала его, но… почему не дождалась?.. Так обстоятельства сложились?.. Всё видела, всё понимала и решила, что так нужно, все так живут – мать с отцом, соседи… Конечно, помогала добрым людям, даже бросая вызов всему миру, укладу, что душа не принимает. Да и был ли он, её герой?.. есть ли он?.. Только в мечте, но жизнь – не мечта, а очевидность, которая к смиренью призывает. А может она когда-то что-то пропустила и не заметила за буднями событий?..

Не хотелось подниматься, но надо что-то готовить кушать, детей кормить… воспоминанья не придали сил, потому что поняла, она смирилась и спрятала все образы мечты и грёз в архив сознанья. Она смирилась с тем, что жизнь – неизбежность и не появится любимый, а если и появится, не подойдёт. Ей нести всю эту ношу жизни отныне до конца, но радовалась мимолётной встрече, ведь сегодня она встретилась с мечтой, а в мечте, как оказалось, всё сияет, как в былые времена, ибо там пыли нет и нечему пылиться.

Утерянные мгновенья не вернуть, а если и вернуть, то как можно вставить в сложившуюся картину жизни?.. и так сложить, чтобы мгновения, что очевидность жизни навязала, не мешали, а это раскаянье, хандра и пустота души… Пустота души?.. как такое, вообще, возможно?.. Надо всё промыть и обтереть, тогда душа опять наполнится хрустальным звоном, ведь даже в самых гнусных событиях есть место для сотворения добра. А на счёт мечты своей, то поняла одно, нужно просто прочищать те самые образы-мгновенья и всё изменится однажды, просто не может быть иначе.

В деревне своей молодости, куда она приезжала на каникулы, было, как она считала, мерзко. Молодёжь не работала почти, а пили каждый день. Это издержки цивилизации всё больше заявляли о себе. Дети детей войны взрослели. Их родители всю тяжесть брали на себя, думали за них, работали и не из жалости, а по привычке. Война не жаловала никого, да и после войны женщины Советского Союза всю тяжесть на своих плечах несли, детей жалели. Одного хотели, чтобы их дети не познали голода, нужды, страданий. Им не хватало мужиков, потому хоть какой, но только свой… Это приводило к вырожденью мужика, как кормильца, защитника, гаранта для семьи.

В связи такого воспитанья в цивилизованном мире (ближе к городам большим) порождались дармоеды, которые считались смыслом жизни пьянство, обман и пустоту души. Конечно, это не везде, но в иных случаях в разнос шли целые деревни. У таких людей, с одной стороны, во всём государство виновато, хоть государство и всё делало для человека, как могло, и жить всё легче становилось, и это облегчение одним стимул жизни утверждало, другим?.. безответственность, пьянство, мелочность и низость.

Казалось иногда в некоторых деревнях, особенно, что человека современного нет совсем, а только эхо – отзвук прошлого, его самых плотных и эмоциональных правил. Василиса часто меняла место жительства из-за работы её отца. Так попала и в эту небольшую деревеньку в конце шестидесятых.

Запомнился их дикий образ жизни – безответственность, запущенность и образ буйного похмелья. На трассу выходили девки и заманивали в деревню какого-либо простачка. Конечно, этот простачок всем друг до гроба. Такое отношение обязывало к дружбе и действиям ответным, и эти действия только одни, надо за знакомство и за дружбу выпить… в итоге простачок оставался «голым». Муж её был из такой компании… Почему?.. она и сама не понимала, ведь знала…

Однажды помогла одному хорошему молодому человеку, доверчивому простачку. Его так же заманили в блатную хату, всё готово было, схема развода начала крутиться. Вот в этот момент Василиса появилась, пришла узнать, где муж её, увидела в доме разврата, так называла, молодого человека, всё поняла, и так жалко стало, что сердце защемило.

– Ты кто?.. – его спросила.

Не ответил юноша, только посмотрел по-детски. Он, действительно, не знал, ответить что, но эта женщина, которая появилась так неожиданно, была не похожа на компанию, в которую попал, она светом чистым в дом зашла, даже не просто светом, а огнём… Василиса ответа и не ждала, ей было абсолютно всё равно, кто он, поняла, что здесь очередной развод на деньги.

– Шёл бы ты отсюда, юноша, да поскорее, пока не оставили в трусах…

Но, договорить Виталий не позволил, к ней подошёл и грубо матом оборвал, это не испугало Василису. Тогда у неё только одна дочка маленькая была, и пьянство мужа и его измены надоели, они даже не пугали, уничтожали душу. Весёлая и чистая девчонка превращалась в бабу, бегающую собачкой за вечно пьяным мужем. Для любой женщины всего страшнее одиночество, но тогда она ещё не понимала, что страшнее одиночества только одиночество вдвоём. Вроде и кто-то рядом есть, но только для того, чтобы одиночество усилить.

Дочка у неё!.. она уже не одинока. Решила, что возьмёт её, и вместе с ней куда-нибудь уедет… туда, чтобы не нашли…

Видя, что из-за разборок Василисы пойманная «рыбка» может и уплыть, постояльцы дома блуда зашумели, оскорбляя Василису, даже просто выталкивали грубо, но эта грубость, маты, распущенность, наконец, отрезвила юношу, выбросила из гипноза оргии разврата. Он стал быстро одеваться, чтобы выскользнуть и убежать, куда подальше под шумок.

– А где пижон?.. – опомнился вдруг кто-то.

Все оглянулись… юноши не было нигде. Поняли, что уплыла «рыбка»… Наступила тишина, но она была зловещей. Не стала Василиса финала дожидаться, повернулась и со слезами убежала.

На улице уже темнело. Василиса шла домой, из глаз катились слёзы. Она считала себя сильной, но сейчас ей не хотелось сдерживать ту боль, что разрывала сердце, хотелось умереть, но!.. как можно?.. ведь дочка у неё. Поняла, что сейчас придёт домой и упадёт в холодную постель или зажмётся в угол… жизнь будто кончилась, а она ещё такая молодая.

Вдруг кто-то её окликнул. Повернулась, увидела юношу, что в доме был, которому она глаза открыла… Смутилась почему-то, быстро смахнула слёзы рукавом. Юноша робко подошёл:

– Спасибо вам.

– За что?..

– За то, что остерегли, глаза открыли, а то у меня какое-то затмение, ничего не понимал, – оправдывался парень.

– Как тебя зовут, юноша?.. – спросила Василиса.

– Игорь.

– Вот что, Игорь, иди на трассу, там остановка есть, может ещё успеешь на автобус.

– Хорошо-о… – замешкался, не зная, как к ней обратиться.

– Василиса меня зовут – грустно проговорила Василиса.

– Хорошо, Василиса. Ещё раз вам спасибо, – повернулся, но что-то удерживало, и он замешкался опять.

– Иди, Игорь, иди.

Но он опять к ней повернулся, видно было, что терзает его что-то.

– Вы простите, пожалуйста, меня.

– За что?.. – удивилась Василиса.

– За то, что убежал… как-то неудобно получилось… стыдно мне. Вы заступились, а я сбежал.

Улыбнулась Василиса, давно не встречала таких совестливых.

– И правильно сбежал, а то бы всё напрасно было, я ведь уже потом специально оттягивала вниманье на себя, а краем глаза наблюдала за тобой. Ты Игорь просто молодец. Я ведь здесь живу, ничего не сделают, разве что отматерят, так не привыкать – помолчала чуть, – а знаешь что, давай, я провожу тебя немного, дочка у мамы, а муж?.. знаешь где, и мне домой не к спеху.

– Как-то неудобно мне, Василиса, да и не хочу, чтобы у вас неприятности возникли, – ответил Игорь.

– Хуже мне уже всё равно не будет, пошли, здесь недалеко, метров двести.

Игорь пошёл несмело. Он будто приблизиться боялся, оставался где-то рядом, но всегда на расстоянии, оглядывался часто.

– Не оглядывайся, Игорь. Для мужа я уже стала проституткой, раз заступилась за тебя, да и видела у них на столе бутылки водки… пока не выпьют, не передерутся, не появятся. Водку то не ты им купил?..

– Я.

– Ну вот, что и говорила, значит, успели развести… Выходит, вовремя пришла – улыбнулась Василиса, довольная собой.

Игорь сменил тему.

– У вас имя сказочное, а живёте…

– Давай на ты, а то мне неудобно как-то. А имя?.. сказочное!.. только вот в жизни что-то сказки мало, – но опомнилась, чё жаловаться незнакомому человеку, – расскажи лучше, Игорь, о себе.

– Что?.. – растерялся юноша, – я студент, в Политехническом учусь, – помолчал немного… – только не спрашивай, как я сюда попал.

– Не буду – согласилась Василиса.

И завязался разговор, как интересно, разговор был обо всём, юноша весьма начитан, и не о чём, он был просто разговором обо всём и ни о чём. Юноша ни разу к ней не прикоснулся, но всю дорогу она чувствовала его присутствие, будто не было его, было только одно присутствие, он заполнял пространство, и поэтому было легко общаться и просто, просто.

Сердце застучало часто, не от присутствия мужчины рядом, а от того, что почувствовало сердце, что оно свободно, вспомнило. В душе начал робко расцветать цветок того далёкого и самого близкого образа чистого мгновенья жизни, которое, как казалось, навсегда утеряно…

«Я есть!.. Я есть!.. Я есть!..» – радовалась сама любовь, закованная в цепи.

В голову пришла шальная мысль, когда увидела маленький поздний цветок на обочине дороги. Он, будто светлячок, светился в полумраке.

– Игорь!.. подари мне в благодарность что-нибудь.

– Что?.. – растерялся Игорь.

– Вон тот цветок, – Василиса показала.

Он удивился такой просьбе необычной, но подошёл и наклонился, чтобы сорвать. Она с замиранием следила за каждым его движением. Замер Игорь, будто что-то ему мешает сорвать цветок, а он понять не может. Прикоснулся пальцем, сел на корточки и, казалось, бесконечно долго на него смотрел, вдруг встал, цветок остался там, где был, повернулся к ней:

– Ты хочешь, чтобы я подарил тебе мёртвый цветок?..

Василиса смотрела на него широко открытыми глазами, по щекам катились две слезинки, как две росинки в преддверии рассвета.

– Не хочу, – ответила она, – как же ты отблагодаришь?.. если не цветок, то что?..

Парень растерялся, он не знал, не понимал… стал неуклюже шариться в карманах. Взгрустнула Василиса, из-за поворота автобус появился, времени осталось всего пару минут.

– Скажи, а ты мог девушке всю вселенную в дар преподнести?..

Совсем Игорь растерялся, было ощущение, что он рад появлению автобуса…

– Ты такая интересная!.. чудная и хорошая!..

– И ты… хороший собеседник, Игорь. Спасибо за хороший вечер, пусть этот вечер будет твоим даром и благодарностью твоей.

– Мы встретимся?..

– Нет, Игорь, не надо это не тебе и не мене, пусть останется, как чистое мгновенье жизни и у тебя, и у меня. Поцелуй меня и я пойду, вон твой автобус.

Он прикоснулся нежно губами к её щеке, слезинка мгновенно растаяла в его губах горячих… Повернулась Василиса и пошла. Она не оглядывалась, а просто уходила, чувствовала его всем сердцем, всей душой!.. нет, не Игоря, а своего возлюбленного из своей мечты. Он будто тихо наблюдал за ней, благодарил её за то, что вспомнила, освободила, опять пустила в сердце.

С тех пор прошло не много и не мало, а всего-то десять лет, но всё осталось неизменно, кроме того, что Василиса родила ещё двоих детей, сменили место жительства, думала, что всё изменится на новом месте… но, груз, который на себя взвалила, всё равно несла сама. Важно было то, что не отбрасывала больше те чистые мгновенья жизни, из которых создала в себе свой мир, и если было слишком тяжко, уходила в мир своей мечты, прочищала душу, набиралась силы, и меняла, строила и создавала прекрасными стихами, образами, фантазией, мечтой.

Это как отдушина, как родничок живой водицы, что утоляла жажду, наполняла сердце благом и теплом, которое она в мир выводила. В случай она не верила уже, да и в счастье, как говорится: с милым в шалаше. Решила, что в юности запросы нереальные для жизни были у неё.

Наступали годы застоя, жизнь улучшалась в социальном плане, но исчезал порыв, который на подвиг вдохновляет, а значит, жизни смысл терялся. Те, кто искали смысл, находили только в прошлом. Было время подвига для дедов – это революция, гражданская война, восстановление хозяйства, для отцов опять война, опять восстановленье, целина, духовные порывы имели поле деятельности для реализации, как в социальном, творческом, патриотическом поле проявленья. Дело было у поколений и было оно общественным, которое сплачивало и наполняло… наполняло подвигом свершений.

К восьмидесятым казалось, что всё уже построено, создано и определено, чувствовалась незыблемость. Часть молодёжи ударилась в науку, к знаниям и многое, и многое познали, но только единицы могли реализовать свой творческий потенциал в науке, в искусстве, творчестве, в постройке блага жизни. Хватало единиц, остальные прозябали на заводах, на фабриках, всяких НИИ, Главках и других конторах всех мастей… были знания, не было дела для реализации… государство не знало, что молодёжи предложить для реализации кипения энергий. Можно было, может и надо было, модернизацию затеять производства, но хлопотно, и никто в правительстве не шёл на это, а чистку партии боялись сделать.

Конечно, предложили БАМ, но для такой страны огромной это капля в море, да и подвиг этот был в прошлом Комсомольских строек, но молодости свой подвиг нужен. Росла бюрократическая система дармоедов. Получилось, что знания, которые доступны стали всем без исключения, в ловушку превратились для миллионов человек, знания требовали реализации и дел больших, просто огромных. Василиса оказалась одной из тех, кто угодил в ловушку много знаний…

«Хочу себя отдать я людям,Любовь рассыпать, как цветы,Хочу сама подняться к небу,Взглянуть на Землю с высоты», —

в душе слова звучали болью, прекрасные порывы реализации способностей своих и силы.

«Уйти в себя… уйти – не возвращаться, но дети?.. Они и радость, и страданье!.. как светлячки – любовь и счастье, как смысл единственный и непреложный. Она ещё находила силы, чтобы жить, но отказалась полностью от счастья с милым в шалаше… пусть он останется в мечте навеки.

Звонок в дверь мгновенно вывел Василису из грёз воспоминаний, это девочки её, они на улице гуляли, сегодня выходной, она им обещала в поход сводить, или в парк поиграть… Мелькнула мысль: как бы было хорошо устроить семейный праздник – мама, папа, дети, свежий воздух, запахи лесные, пенье птиц и игры… Но нереально это, устраивать семейный праздник, муж с утра ушёл и только к вечеру вернётся пьяный… хорошо, если скандала не устроит… но думать об этом не хотелось.

Пошла, открыла дверь, дети весёлые и радостные в дом ввалились. Конечно же, они были не одни, узнали, что папы дома нет, подружек пригласили.

– Тише вы, испугаете Алёшу – попыталась Василиса успокоить детвору.

– Мама, а мы пойдём в поход?.. – спросила Оля.

Василиса поняла, что они все собираются в поход. Конечно, с ней родители отпустят, но хлопотно, хотя… она загорелась и сама детской энергией…

– Пойдём, только не в поход, а в парк, на берег. Вы вот что, собирайтесь, я сейчас накормлю Алёшу и пойдём.

Любила Василиса с детьми возиться, их непосредственность притягивала, порою удивляла. Через общение с детьми познала мудрость – Устами младенца истина глаголет… Вот и сейчас дочка спросила:

– Мама, а мне скоро будет сорок пять?..

– Зачем тебе?.. – улыбнулась Василиса.

– Потому что в сорок пять – баба ягодка опять!.. – заявила Оля. Сказала это многозначительно и гордо.

Улыбнулась Василиса:

– Долго ещё, дочка.

– А тебе?.. не унималась Оля.

– Мне?.. – тень в глазах мелькнула, как облако закрыло солнце на минутку, – мне-е… скоро, но ты к тому времени уже совсем большая станешь. Ты откуда это взяла?