Одна против секты

Марина Серова

Одна против секты

© Серова М. С., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

1

Телефон зазвонил в половине четвертого утра.

– Женька! Срочно! Все бросай и беги, тут форс-мажор!

Голос, звучавший из трубки, казался до боли знакомым, но спросонья я никак не могла определить, кому он принадлежит.

– Кто? Где?.. – бессмысленно повторяла я, пытаясь сообразить, что к чему. – Какой форс-мажор?

– Срочный! – требовательно доносилось из трубки. – Давай уже, просыпайся. Тут угроза жизни.

Эти слова моментально устранили брешь в памяти.

«Угроза жизни» – выражение, не сходившее с уст Славика Незнамова, одного из моих давних клиентов. В непростые времена его насыщенной разнообразными событиями жизни, когда ему, по уши увязшему в проблемах, понадобилась даже помощь телохранителя, эта фраза как девиз проходила через все нюансы нашего с ним взаимодействия.

Славик оказался товарищем компанейским и коммуникабельным, и, спасаясь от врагов, мы подружились, что бывает у меня далеко не с каждым клиентом. С тех пор мы не теряли контактов, аккуратно отмечаясь друг у друга на праздники и иногда перезваниваясь в будни. Но сейчас что-то подсказывало мне, что этот ранний звонок совсем не относится к категории формальных.

– Славка! Это ты, что ли? – уже окончательно придя в сознание, спрашивала я.

– Наконец-то! – послышался в трубке облегченный вздох. – Пробудилась? Спящая красавица… Мигом собирайся и дуй сюда. Я сейчас у Тинки, у нее тут… В общем, это – при встрече, не телефонный… Тархова, десять, квартира сто двадцать восемь, запомнила? Восьмой этаж. Давай бегом, это действительно срочно.

Кристина, или, как он сокращенно именовал ее, Тина, была девушкой Славика. Судя по его голосу, а также по тому, что он сейчас находился у нее дома, я сделала вывод, что именно с ней и случился тот самый форс-мажор.

Улица Тархова не так уж далеко от моего дома, и чтобы добраться до нее по ночному пустынному городу, мне требовалось максимум минут пятнадцать. Учитывая срочность дела, на которой так настаивал Славик, я не взяла с собой практически ничего из своего обычного арсенала, уверенная, что при необходимости всегда смогу вернуться и экипироваться по полной в самое короткое время.

Быстро одевшись и укрепив лишь обязательные ножички на щиколотках, я осторожно, чтобы не разбудить тетю Милу, прошла к входной двери и через несколько минут уже мчалась на своем «фольке» по указанному адресу.

Поднявшись на восьмой этаж и позвонив в дверь, я сразу поняла, что все предварительные догадки о том, как обстоит срочное дело, не имеют ничего общего с реальной действительностью.

Из открытой двери слышался детский голос и женские всхлипывания. Сам Славик и его девушка стояли сейчас передо мной, и я точно знала, что детей у них не было.

– Женька! Наконец-то! – с облегчением выдыхая, говорил Славик, закрывая за мной входную дверь. – А то мы уж тут прямо не знаем, что и делать.

– Может, объяснишь, в чем суть проблемы? Привет, Кристина, – говорила я, проходя в кухню, из которой, собственно, и доносились пока непонятные для меня звуки.

Я увидела сидящую за столом молодую женщину, которая, опершись на локти и закрыв лицо ладонями, горестно вздыхала, перемежая эти вздохи всхлипами, и рядом с ней мальчика лет восьми, старавшегося быть мужественным и успокоить маму.

– Вот, Наташа, познакомься, – говорил, входя следом за мной, Славик. – Это та самая Евгения. Телохранитель, о котором я тебе говорил.

Женщина, повернула ко мне заплаканное лицо, по-видимому, хотела сказать что-то, может быть, поздороваться, но, набрав воздуха в грудь, не произнесла ни слова, а вместо этого заплакала уже навзрыд.

– Пойдем, я тебе там сейчас сам расскажу, – обескураженно глядя, говорил Славик, уводи меня из кухни. – Пойдем вот сюда, в комнату. Тин, займись тут.

Кристина осталась в кухне успокаивать безутешную, а Славик, усадив меня в кресло перед журнальным столиком, попытался поведать печальную историю своей знакомой и объяснить причины столь неожиданно раннего вызова в гости.

– …прискакала посреди ночи сама не своя, – сокрушенно говорил он. – Плачет, дрожит. Это подружка Тинкина, я и не знаком был с ней. Даже и не собирался сегодня сюда, с ребятами хотел… Да не важно. А эта звонит, Тинка-то. Звонит, кричит: скорей приезжай, беда. Ну я не хуже тебя: что, как? Только спать лег, ничего не соображу. Собрался, поехал. Приезжаю – эти тут ревут в два голоса, как две белуги, и пацан какой-то из угла в угол бегает. Сам черт не разберет. А потом Наташка-то эта успокоилась немного и говорит: мужа моего только что на моих глазах убили и за мной с сыном гонятся. Кто, зачем? Я послушал-послушал да и о тебе вспомнил. Подумал, самое это дельце для тебя подходящее.

– Еще бы, особенно в четыре утра.

– Да ты не гони, ты послушай. Она, Наташка эта, и правда, похоже, попала. Тинка говорила, что они с мужем недавно в секту какую-то влезли, и до того уж им там понравилось, что просто невмоготу. И люди-то там особенные, доброжелательные, отзывчивые, не то что мы, грешники несчастные. И вера-то самая правильная, и бескорыстие, и любовь. В общем, мозги им там задурили порядочно. Не знаю уж, заставляли ли квартиру продать в пользу бескорыстных-то этих, но знаю, что тут можно ждать всякого.

– А сама она что говорит? Тоже на сектантов думает, или есть другие версии?

– Сама она такое говорит, что в это даже поверить трудно. Стреляли в ее мужа – заметь, именно стреляли, совершенно открыто средь бела дня из пистолета, – так вот, стреляли именно сектанты, а виноваты вовсе не они.

– А кто?

– Если верить Наташе, всему виной роковая ошибка.

– А-а-а. Бывает.

– Вот-вот. И я уже говорил-говорил ей. Ни в какую. Хорошие они, и все тут. Что в лоб, что по лбу.

В это время из кухни появилась Кристина и сообщила, что ее подруга более-менее успокоилась и может говорить.

Попросив оставить нас одних и не беспокоить, я устроилась за кухонным столиком напротив Натальи. Стараясь произносить слова как можно спокойнее и мягче, я попыталась из первых уст узнать, что же все-таки произошло.

– Мы были на празднике за городом, – всхлипывая, начала свой рассказ Наталья. – Церковь получила новую благодать, и братья решили отметить это и воздать хвалу Господу.

– Церковь? Какая церковь?

– Наша. Наша церковь – святилище самой чистой, самой истинной веры. Наш «Святой источник».

– Так называется ваша организация?

– Да. Наше братство. Мы как одна семья. Каждый знает каждого, все помнят обо всех и служат святой вере, не преследуя никаких корыстных интересов и отдаваясь братской любви всей душой.

Глаза моей собеседницы блистали, казалось, она даже позабыла о беде, которая привела ее сюда. Слова Славика о «задуренных мозгах» сами собой приходили на ум.

– Так значит, вы хотели отметить новую благодать, – постаралась я хоть отчасти вернуть разговор на реальную почву. – А в чем она заключалась?

– О, это очередной дар Господа, который не оставляет тех, кто верен Ему, и всегда готов проявить Свою любовь в видимой форме. Братья провели довольно удачную операцию, в результате которой наша церковь получила новую финансовую возможность распространять истинное учение. Этот новый дар, со всей очевидностью свидетельствующий о том, что Господь любит нас, мы не могли оставить без внимания. Братья во главе с нашим отцом приняли решение провести специальную благодарственную молитву, которая назначается только в выдающихся случаях.

Из дальнейшего рассказа я узнала, что специальная молитва на практике была чем-то вроде выезда на шашлыки, и братья, произнеся несколько мантр, все прочее время посвящали чревоугодию и возлияниям, предаваясь этому виду благодарения с максимальной самоотдачей.

Ясно, что к участию в столь специальном виде хвалы приглашались далеко не все члены секты. Со слов Натальи я поняла, что и она, и ее муж, несмотря на то что оба недавно оказались в лоне братства, пользовались доверием отцов и местная святая святых не являлась для них дверью за семью печатями.

– Нас любили, – все так же блистая взором, говорила моя собеседница. – Да это и не удивительно, ведь искренняя любовь всегда порождает в ответ такое же чувство. А любовь – это то главное, что положено в основу нашего братства. Тот самый святой источник, из которого проистекает все самое сокровенное и возвышенное. Мы с Владимиром очень хорошо почувствовали это и, наверное, поэтому так быстро сблизились со всеми, кто верит искренне. Наши руководители… Впрочем, думаю, это и так ясно: Господь ставит на первые места только лучших. Самых преданных, самых пламенных. Думаю, в нас с Володей они сразу разглядели родственные души, поэтому мы быстро сблизились со всеми.

– Простите, а ваш муж по профессии, если не секрет…

– Володя по образованию экономист и последнее время работал в довольно крупном банке. Да, теперь уже действительно работал…

Осознав актуальность изначально как бы нечаянно сказанного в прошедшем времени слова, Наталья снова погрустнела. Нездоровое вдохновение исчезло из ее взгляда, чему я, честно говоря, только обрадовалась.

– Так как же все произошло? – со всей возможной мягкостью спросила я.

– Как? Вот хороший вопрос. Я бы и сама не отказалась получить на него ответ. Все произошло очень странно, Евгения… Ведь вас так зовут, я ничего не перепутала?

– Нет, вы не перепутали, и, в общем-то, ко мне можно обращаться просто Женя и на «ты».

Наталья на вид была моей ровесницей, так что лишние церемонии я посчитала ненужными.

– На «ты»? Что ж, хорошо, так даже проще. Так вот, Женя, мы отмечали наш праздник, и все шло очень хорошо. Мы беседовали, общались, Никита, как обычно, был с нами, разбавлял слишком серьезные разговоры взрослых, знаете, как это обычно бывает с непоседливыми детьми. Конечно, он никому не мешал и не надоедал. Никита – это наш сын, наш с Володей… Теперь у меня остался только он…

Видя, что Наталья снова собирается заплакать, я поспешила подать ей стакан воды, и через несколько минут она смогла продолжить рассказ.

– Мы часто брали его с собой на занятия, на молитвы. Ведь чем раньше в душу проникнет свет истинной веры, тем лучше. Никита очень общительный мальчик, в короткое время он сумел сойтись буквально со всеми, и даже наши строгие отцы улыбались, разговаривая с ним. Но в этот день… Не знаю. До сих пор мне не дает покоя какое-то странное ощущение. Как будто что-то произошло за дверью, в соседней комнате или за занавеской. Что-то такое, чего я не знаю, но что очень сильно, просто кардинально повлияло на судьбу. Что-то изменилось. Во взглядах, в выражениях. Но что именно и почему – это загадка и, возможно, ответ на все вопросы. Словом, все шло как обычно, за исключением нескольких странных взглядов, которые я уловила уже в конце, когда мы с Володей собирались уезжать. Я, кажется, уже говорила: все происходило за городом, мы хотели уехать пораньше, чтобы успеть уложить ребенка и не нарушать его режим. Отцы всегда с пониманием относились к этому. И в этот раз никто не стал возражать, когда мы начали собираться. У нас был знакомый в такси. Впрочем, он есть и сейчас, хоть кто-то не пострадал в этой истории… Мы попросили Валеру подъехать в условленное место часам к восьми вечера и уже собирались садиться в машину, когда увидели, что следом за нами к ней идут стражи.

– Стражи?

– Да, это такие специальные охранники, что ли. Их задача – присматривать за порядком, обеспечивать безопасность, следить за тем, чтобы на службы не проникли какие-нибудь подозрительные элементы. Ведь сейчас столько ненормальных разных. Да что я говорю, ты ведь и сама наверняка знаешь…

Я не стала уточнять, что к числу разных ненормальных сама я склонна относить и приверженцев всевозможных братств. Просто кивнула головой в знак согласия с тем, что ненормальных сейчас более чем достаточно.

– Вот эти стражи и сторожили. И на специальные молитвы их, разумеется, брали тоже, потому что там все открыто, доступно со всех сторон, и нужно максимально бдительно следить за безопасностью. Володя и Никита шли впереди меня, муж уже открывал заднюю дверь, чтобы усадить на сиденье сына, когда я увидела, что один из стражей достает пистолет.

– А эти стражи всегда вооружены? Им это по штату полагается?

– Да, это ведь их работа – охранять. Хотя до этого случая я, кажется, не видела, чтобы они пускали оружие в ход. Я-то, собственно, думала, что нас догоняют, чтобы передать что-то от отцов, думала, что те забыли что-то сказать и хотят передать через стражей… Но, как вскоре выяснилось, я ошибалась. Увидев направленный в сторону мужа и сына пистолет, я закричала, Володя обернулся, тоже увидел ствол, инстинктивно прикрыл собой Никиту. В этот момент и прозвучал выстрел.

Видя, что ситуация вновь близка к критической, я снова поспешила подать рассказчице стакан воды. Все-таки хотелось дослушать эту историю еще сегодня.

– Не знаю, почему я отреагировала именно так, – продолжала Наталья. – Не застыла на месте от ужаса, не замерла в шоке… Нет. Увидев, что муж схватился за грудь и стал сползать на землю, я бегом кинулась к машине. Кричала Валере, чтобы он немедленно заводил. Схватила Никиту, и мы практически упали на заднее сиденье. Дверь я захлопнула уже на ходу, поскольку Валера, насмерть перепуганный, и без моих указаний сорвался с места. Мы ехали очень быстро, но уже через несколько минут я заметила погоню. Это была машина, на которой обычно ездили отцы, я хорошо знаю ее. Теперь она гналась за нами и из нее стреляли.

– И у тебя нет никаких предположений о причинах такого странного поведения?

– Ни малейших! Абсолютно! – восклицала в ответ Наталья, и выражение глаз яснее ясного свидетельствовало, что она говорит совершенно искренне. – Наши отношения и с отцами, и с братством они были просто идеальными. Нас любили. Да, именно. Именно так и только так я могу назвать те чувства, которые мы с братьями испытывали друг к другу. Мы были как одна семья. И вдруг – такое… Я ничего не понимаю, ничего абсолютно. Это какая-то роковая ошибка, жуткое недоразумение, которое необходимо как можно скорее устранить…

– То есть никаких претензий к вам лично ни со стороны руководства сек… в смысле братства, ни со стороны прочих братьев не было? Ни намеков, ни недоговоренностей? – все давила я на интересующую меня тему, пытаясь выжать из безгранично преданной сектантки хоть что-то, что могло бы навести на разгадку этих странностей.

– Нет, ни малейших, – снова разочаровала меня она. – Вот разве что это необъяснимое ощущение, я упоминала о нем. Как будто что-то изменилось. Но это почти ни в чем не выразилось, с нами общались так же доброжелательно, и я представить себе не могу, почему… Бедный Володя! Он так и остался там…

В этот раз я уже не успела вовремя подать стакан, и неудержимые потоки снова полились из глаз.

Призвав на помощь Кристину, у которой лучше получалось успокаивать свою подругу, я села на диван рядом со слегка заскучавшим уже Славиком и предалась размышлениям об услышанном.

– Что думаешь? – прервал он мои мысли. – Есть версии, за что их хотят убить?

– Пока немного. Единственное, что ясно совершенно, – мозги девушке задурили по полной, тут ты абсолютно прав.

– Вот то-то и оно, я о чем и говорю. Нельзя бросать ее. И без того крыша не на месте, а еще убить хотят. Да еще и пацан. Это, знаешь ли, как-то чересчур будет.

– Согласна. Но в целом ситуация загадочная. Чего от них добиться-то хотят этим убийством? Наследство присвоить? Так она уже в том градусе, что сама с удовольствием отдаст. И движимое, и недвижимое. Вот разве что… Погоди-ка, она там мельком упоминала, что муж ее в банке работал. Разве с этой стороны что-нибудь. Сектанты-то эти не воздухом питаются. И праздник этот, на котором их убивать начали. Она говорила, что какую-то новую благодать они там отмечали. Не иначе, выгодную сделочку провернули или каких-нибудь новых лохов облапошили. А банковские работники в таких случаях весьма полезны бывают. Не отсюда ли ноги выросли? Скажем, использовали этого Володю втемную, а может, и открыто, и решили роток ему навечно прикрыть, чтобы не говорил много.

– А жена с ребенком при чем? Ведь за ними тоже погнались.

– Не знаю, может, для страховки? Вдруг благоверный проболтался в пылу супружеской страсти или еще чего. Не знаю. Может, причина вообще не в этом. Я так, предположительно высказываюсь. А реально, думаю, нужно нам сделать вот что: чтобы вас тут не беспокоить, давай-ка я сейчас заберу их обоих да отвезу к себе. Про подругу они могут знать и в виде приятной неожиданности сюда к вам нагрянуть, а я человек посторонний, у меня искать точно не будут. Денек-другой посидят там, в тепле и уюте, а я за это время попытаюсь справки навести, что за «Святой источник» такой и чем он дышит. Дальше видно будет, как действовать. По результатам проверки, так сказать.

– А что, план приемлемый. Ты только на связи будь, не пропадай. Мы тут тоже беспокоимся. Кристинка теперь ночей спать не будет, пока все не выяснится, уж я ее знаю. Да и я тоже – сам в такой же глубокой… ситуации бывал. Знаю, чего это стоит. В общем, в курсе держи и, если что, обращайся, мы в готовности номер один.

Получив такие обнадеживающие заверения, я снова прошла в кухню, изложила свой предварительный план Наталье и получила немного неуверенное, но все-таки согласие.

– Не знаю, будет ли это удобно, – уже подходя к входной двери, все еще сомневалась она. – Мы все-таки посторонние…

– Это совершенно не страшно, – стараясь говорить как можно увереннее, убеждала я. – Я живу с тетушкой, это просто ангел доброты. Вас примут как родных. К тому же в силу моей профессии мне уже приходилось прятать у себя клиентов, так что никто не удивится, если я прибуду домой с гостями.

В целом Наталью, кажется, удалось убедить, но сама я в глубине души все-таки немного беспокоилась. Тетя Мила, не слышавшая, как я ушла, могла отреагировать самым непредсказуемым образом, увидев, что вместо того, чтобы появиться из своей комнаты, я захожу с улицы, да еще – в компании.

«Будем надеяться на лучшее», – думала я, заводя движок и даже не подозревая, что в ближайшие несколько минут непредсказуемость придет ко мне отнюдь не со стороны любимой тетушки.

Я выруливала со двора, а Наталья, не умолкая ни на минуту, видимо, больше для того, чтобы успокоить себя, чем для того, чтобы дать мне новую информацию, рассказывала, как быстро ехали они с Валерой, как, испугавшись, изменила она пункт назначения, велев ему ехать не домой, а на дачу к знакомым, как их настигли и там и снова пришлось возвращаться.

– Я просто ума не могла приложить, куда бы нам податься, – сетовала она. – И Валера! Он так был напуган! Конечно, если в тебя стреляют… Любой испугается. Я видела, что еще немного, и он просто высадит нас посреди улицы, так что когда мы оказались в районе, где живет Кристина, я попросила его по возможности оторваться от преследователей, чтобы они не видели, куда мы зайдем. Надо сказать, это ему отлично удалось… Вообще Валера хороший водитель, всю жизнь за рулем. Мы выскочили из машины – и бегом к подъезду, а Валера мигом исчез…

– То есть они не знают, где вы сейчас?

– Кажется, то, что мы вошли в подъезд, никто не видел. Ох, не знаю, я уже всего боюсь…

Как бы в подтверждение этих слов в зеркале заднего вида мелькнул ксеноновый свет. Пара автомобильных фар, уткнувшись, кажется, прямо в бампер, пристроилась за моей машиной.

Поняв, что опасения Натальи оказались не напрасны, я надавила на газ, но серебристая «Мазда» и не думала отставать. Больше того, из окна пассажирского сиденья рядом с водителем высунулся красноречивый силуэт с огнестрельным оружием в вытянутых руках, направленным прямехонько на мой ненаглядный «фольк».

«Ах так! Ну ладно! Ты у меня узнаешь, как нападать на беззащитных женщин!»

Спеша откликнуться на зов Славика, я не захватила с собой практически никакого оружия, и было ясно, что в настоящий момент силы катастрофически не равны. Но тем сильнее в моей груди кипела ярость, и тем большим было мое желание утереть нос преследователям, кажется, возомнившим, что нет ничего, что могло бы помешать им осуществить свои планы.

Смирившись с тем, что, кажется, не судьба мне сегодня увидеться с любимой тетушкой, я резко изменила маршрут и по примеру таксиста Валеры на всех парах полетела к выезду из города Тарасова.

Маневр оказался неожиданным, и преследователи вначале немного поотстали, но на пустынных в этот час магистралях наверстывали упущенное довольно быстро, так что разрыв между нами сокращался.

«Фольк» летел как птица, но новенькая «Мазда» тоже была далеко не последним экземпляром в плане ходовых качеств. Словом, когда из пассажирского окна рядом с водителем снова высунулась рука с пистолетом, мне окончательно стало ясно, что на одних ходовых качествах здесь далеко не уедешь.

Изменив направление, я не просто ехала за город. У меня была совершенно конкретная цель. Окрестности Тарасова изобиловали массой поселений промышленного и сельского назначения, и мои ближайшие планы, так резко и неожиданно изменившиеся, предполагали теперь замысловатое маневрирование внутри этих населенных пунктов до тех пор, пока настырный хвост окончательно не запутается и не потеряет наш след.

Дороги в ближайших пригородах были мне хорошо известны, и я не сомневалась, что все намеченное я с успехом смогу воплотить в жизнь.

– А что, твоя тетя живет за городом? – проклюнулась как бы из небытия Наталья, кажется, только что заметившая изменения нашей траектории.

– Нет, квартира почти в центре, но, кажется, ты оказалась права. Твои друзья выследили нас, и теперь нет смысла ехать к нам домой – они будут там через минуту.

– Что же делать? – В голосе клиентки слышался неподдельный испуг, и, взглянув в зеркало, я увидела, как Наталья теснее прижала к себе сына.

– Постараемся уйти от них, – давая понять, что ни секунды не сомневаюсь в том, что это удастся, отвечала я. – Какой спокойный у тебя мальчик. Совсем не боится, в отличие от мамы. Настоящий мужчина.

Никита, с момента нашей встречи, кажется, не произнесший еще ни одного слова, и в этом случае ограничился благоразумным молчанием.

– Просто он в растерянности. Незнакомая обстановка, – ответила за него Наталья. – И потом, такой шок, совсем недавно… А вообще он очень общительный, иногда даже болтливый. Володя даже частенько выговаривал ему…

Она не закончила фразу и, кажется, снова собиралась заплакать, но мне было не до эмоций.

Мы уже выехали за городскую черту, и стрелка спидометра подходила к отметке 200, но великолепная «Мазда» все так же висела у меня на хвосте, с той лишь разницей, что, пару раз довольно резко свернув на прилегающие дороги, я заставила неуемного пассажира с пистолетом сидеть смирно и не высовываться из окна.

Действительно, зачем ему было так беспокоить себя? Прицелиться в такой ситуации все равно не удавалось, а удовольствия при каждом повороте мотаться из стороны в сторону, как сосиска, думаю, было немного.

Заметив впереди дорожный указатель с названием ближайшего к Тарасову населенного пункта, я еще немного прибавила и, резко нажав на тормоз, ушла влево.

Поселок с романтичным названием Утренняя Заря представлял собой ряды трехэтажных жилых домиков, изредка перемежающихся строениями одноэтажными и нежилыми. Заблудиться здесь даже при желании было довольно сложно, но к поселку примыкал некий полудачный-полужилой массив, где строения, поражавшие разнообразием конфигурации, располагались уже как придется.

Эта местность была не просто известна мне как свои пять пальцев. От одного из неприметных домиков, расположенных здесь, у меня даже имелся ключ.

Года два назад я посетила этот тихий уголок приблизительно с теми же целями, что и сейчас, и, поскольку мне пришлось некоторое время прятать здесь одного из своих клиентов, имела полную возможность вдоль и поперек изучить замысловатую местную топографию и воочию убедиться, что для того, чтобы что-то или кого-то спрятать, лучшего места просто не найти.

Благодарные клиенты, на собственной шкуре узнав, как нелегка бывает доля человека, подвергающегося враждебным преследованиям, предоставили мне в вечное пользование ключ – на тот случай, если другим таким же бедолагам понадобится временное убежище.

Этот дар я с благодарностью приняла, и уже несколько раз он сослужил свою надежную службу, но сейчас, направляясь к заветной дачке, я испытывала некоторое неудобство.

Проблема заключалась в том, что в четыре утра, в спешке покидая дом, я не предполагала, что в итоге окажусь именно здесь. Заветный ключ, который я искренне желала бы иметь сейчас в кармане, находился в моей комнате за много километров отсюда.