Испытатель. Шпион товарища Сталина

Какой был нам с Гельмутом смысл закладывать мину, если мы перевели стрелку и пустили поезд по другой ветке? Да, мы пошутили, но наша шутка случайно спасла бронепоезд фюрера.

Короче говоря, нас выпустили в тот же день. Похоже, нас никто не собирался наказывать, что казалось вполне логичным.

Мы продолжили разговор в компании с добрым французским коньяком, запасы которого заметно оскудели. Конечно, в глубине души я понимал, что эпизод с поездом произошёл неслучайно, и что Гельмут – тёмная лошадка, но выяснить в тот момент подоплёку событий у меня не было никакой возможности. Всё прояснилось гораздо позже.

Наутро меня снова ждал сюрприз. Похоже, они стали выстраиваться в очередь, теснясь взволнованной толпой у входной двери.

9

Когда фюрер загорался идеей, погасить её могла лишь другая идея, однако при условии, что она исходила от него же и была ещё более захватывающей. Чрезвычайно нервный, взрывной и подвижный, он мог за день навертеть груду дел.

Однако к вечеру часто впадал в меланхолию. Тогда вождь уединялся в спальне со своей красавицей, подругой жизни Евой Браун, и до полуночи, лёжа в кресле, читал английские газеты, в то время как она пила кофе и лакомилась превосходными шоколадными конфетами, до которых фюрер, впрочем, тоже был большим охотником.

Однако разговор не о том. Очередным сюрпризом оказалась моя встреча с Адольфом Гитлером. Сам того не ведая, я предотвратил крушение его бронепоезда, который он ценил так, как мальчик ценит свою любимую игрушку, поэтому, видимо, пожелал встретиться со мной лично.

Дул свежий июньский ветерок. С открытой террасы секретной виллы открывался превосходный вид на Альпы. Величественные горы гипнотизировали наблюдателя белоснежными вершинами, а фюрер – своим взглядом, хотя гипноз фюрера был далеко не таким величественным и волшебным, как обаяние Альп.

Так в детстве каждого из вас, наверное, с первого взгляда очаровывал совершенно незнакомый мальчуган из соседнего подъезда, который, вдруг пристально посмотрев на вас, неожиданно придумывал новое применение вашему игрушечному самосвалу.

До этого вы думали, что ваш самосвал может только песок в песочнице бестолково перевозить, а парнишка увидел, что в кузов вашей машины как раз вмещается кукла не кого-нибудь, а той самой девочки, которая вам давно нравится. Теперь вы не смотрите на неё издали, лишь вздыхая, – вы возите её куклу на своём самосвале по двору к её подъезду, вы смогли не просто познакомиться с ней, вы, наконец, подружились, и всё благодаря тому мальчишке, который, однако, давно забыл о вашем существовании и брызжет новыми идеями.

Необъяснимое очарование! Наверное, если бы я был семнадцатилетней Евой Браун, у меня ещё не так закружилась голова, а она именно закружилась, когда девушка впервые его увидела.

Фюрер, кажется, искренне любил своего собеседника. Он необъяснимым образом угадывал его тайные желания и находил быстрые способы их удовлетворения. Непонятно, как фюреру в две секунды удавалось становиться закадычным другом человека, которого он видел впервые в жизни.

Однако где-то в глубине сердца, там, где, как говорят старики, притаилась душа, неясная тревога подсказывает вам, что искреннее к вам расположение преследует некие непонятные вам цели. Вы не знаете до конца всего, значит, здесь кроется какой-то обман.

Обаятельный парнишка вдруг растворяется в воздухе и проявляется тайный агент более старшего и сильного мальчугана, давно возомнившего себя королём двора и положившего глаз не только на ваш самосвал, но и на вашу красивую девочку. «Эй, салага, тот, кто пристаёт к моей девчонке, платит дань, гони сюда свой самосвал!»

Вот вы и попались. А выдумали, что… но чудес, как видно, не бывает.

Какую же дань приготовил для меня фюрер? А может, моя интуиция стала подводить меня, и, на самом деле, он открыт, душевен, доброжелателен, искренен? По крайней мере, говорил он, кажется, предельно откровенно.

– Жаль, герр майор, что новейший наш Мессершмитт разбился, но с другой стороны вы спасли опытный образец. Сломанное крыло и погнутый винт – ерунда. Главное, что начинка самолёта осталась в целости и сохранности. Вы, кажется, совершили чудо!

Принесли горячий шоколад. Мы пили его из маленьких чашек. Фюрер со смехом, словно своему однокласснику, рассказывал обстановку, сложившуюся вокруг меня.

– Борман предложил прекратить нянчиться с вами. Случай с бронепоездом стал последней каплей. О, Мартин, как всегда, радикален и считает славян неполноценной расой, поэтому предложил отправить вас в концлагерь и забыть о вашем существовании.

После этих слов фюрер расхохотался, как ребёнок. Я пил шоколад с таким видом, словно лакомился не прекрасным сладким эксклюзивным напитком, а кислыми помоями.

– Гиммлер, напротив, клятвенно пообещал мне, что из Валерия Шаталова получится образцовый эсэсовец. Дивизия СС Викинг с нетерпением ожидает вас, герр майор. Правда, с полётами вам придётся на какое-то время распрощаться. В зелёных СС Гиммлер приготовил вам место командира гренадерского бронетранспортёра.

Фюрер следил за моей реакцией. Только теперь я понял, куда вляпался со всеми своими наивными стремлениями.

– Очень вкусный шоколад, господин рейхсканцлер.

– Понимаю, что ж, я так и думал. Кстати, Геринг пытается убедить меня, что не надо тормошить вас. Вы и Хелен фон Горн – прекрасная пара, и Геринг был бы рад создать новую арийскую семью под флагом Люфтваффе. Вас ждёт блестящая лётная карьера и счастливая семейная жизнь.

– Такого вкусного шоколада я в жизни не пробовал, господин рейхсканцлер!

– Замечательно. Я не удивлён. Лишь один доктор Геббельс безоговорочно поддержал меня. Он, как всегда, очень образно обрисовал мне перспективы и последствия. Вы хотели бы остаться в Германии, герр майор, но те варианты, которые возможны и которые я вам сейчас озвучил, к сожалению, осложнят наши без того непростые отношения с Иосифом Сталиным.

Фюрер вежливо подал мне папочку, которая во время беседы сиротливо лежала на краю кофейного столика, но теперь, как видно, пришёл её час. Я раскрыл папку и к своему великому изумлению увидел в ней советскую газету «Труд» за вчерашнее число.

Я негнущимися пальцами развернул газету. Фюрер несколько нервозно забарабанил тонкими чувствительными пальцами художника по своему не менее чувствительному колену.

Текст, который мне следовало прочесть, был аккуратно очерчен красными чернилами. Статья называлась «Провокации не пройдут».

Заметка была небольшой, но очень эмоциональной. В ней красочно расписывались перспективы отношений Германии и СССР, а в конце была напечатана фраза, от которой меня бросило вначале в холод, а затем в жар: «Мы знаем, что есть люди, желающие оставить нашего прославленного лётчика Валерия Шаталова в Германии и объявить о том, что он попросил у германского правительства политического убежища. Провокация не пройдёт, ничего у наёмников английского империализма не выйдет. Им не удастся столкнуть лбами Германию и Советский Союз».

Фюрер резко поднялся. Я – тоже. Фюрер улыбался, а я выглядел, кажется, неважно.

– Я был бы рад помочь вам, герр майор, но, к сожалению, вы зашли не с того краю. Если бы вы прямо сообщили мне о своих намерениях, будьте уверены, я нашёл бы приемлемый вариант. Теперь, когда ваше дело получило огласку, я не могу ничего сделать. Вам необходимо срочно возвращаться в Советский Союз.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.