Цена измены. Детектив

Пару раз побывал на этих «мероприятиях» и Влад, приехавший по лету в командировку.

– Что же вы делаете? Вы сами даете рэкетирам ваш адрес, – сказал он Леху.

– Э, брат, я не для того вкалываю по двенадцать часов в день, что бы отказывать себе в удовольствиях, – ответил тот.

– Не об удовольствиях речь! Беда в том, что вы выпячиваете свое богатство. Хвалитесь, что у вас есть лишние деньги…

– Пусть посмотрят, как живу я – сирота, сам вышедший в люди, сам всего добившийся. Пусть посмотрят эти профессорские сынки, которым с первого курса была открыта дорога в аспирантуру, смотревшие на меня с презрением, чего я достиг. Пусть позеленеют от зависти со своими диссертациями! Я за час зарабатываю больше, чем они за месяц!

– Ты думаешь, они будут к тебе лучше относиться? Нет! Зависть никогда не питала человека добрыми чувствами. Возбуждая зависть в окружающих, возбуждаешь и ненависть к себе, к твоему успеху.

– Пусть ненавидят, лишь бы жить не мешали!

Попробовал Влад поговорить с Аришей. Та ответила, что если муж и раньше был неуправляемым, то теперь в него словно бес вселился.

– Это не только с ним творится. – продолжила Ариша. – Все ребята такими стали. Постоянная пьянка, все гуляют от жен. Хорошо, что наши еще не играют в карты. Есть случаи, когда за ночи проигрываются состояния, магазины, кооперативы. И это у нас, в Р…! Какой только швали сюда не наехало. Я очень боюсь за Леха. Бог с ним, пусть погуливает, лишь бы СПИДа или какой другой гадости в дом не принес! Что делают с людьми деньги?! У меня нехорошие предчувствия, Влад…

Гром грянул через пару недель. Лех отправил жену в туристическую поездку в Венгрию. Уже на следующий день он почувствовал, что за ним следят. От кравшейся за ним слежки Лех не мог отделаться нигде: ни на улице, ни на работе, ни в компании друзей.

В тот вечер допоздна сидели в ресторане. К удивлению кооператоров ни одна путана не подсела к ним за столик. Не смотря на обилие выпивки, изысканность блюд и исключительно мужское общество, потаскушки стороной обходили компанию. Тоскливо глядя по сторонам, парни накачивались виски. Первым набрался недавно принятый грузчик Римас. Он и пригласил Леха с приятелями в ресторан отметить первую получку. Нетвердыми шагами грузчик направился к сидевшим в уголке двум шлюшонкам с обесцвеченными перекисью волосами. Не прошло и трех минут, как раздался визг:

– Иди отсюда! Говорят тебе, что мы сегодня выходные! Мы тебе сами заплатим – только отстань!

– Ах, йохайды! Вы еще выкаблучивать будете?! Сейчас я вас отремонтирую! – возмущенно гудел Римас.

– Это – не Римас, а Ремонтас, – пошутил Лех. – Парни, заберите его оттуда.

Валнис направился в угол, где разгорался скандал. Когда он подошел к Римасу, поднялся парень в черной кожаной куртке и ударил сзади Валниса по уху. Валнис покачнулся и обернулся к парню. Удар ногой опрокинул его на стол, за которым сидели путаны. Лех с ребятами бросился на помощь. Человек восемь парней в кожаных куртках «летучая мышь» преградили им дорогу. «И откуда вы взялись?» – удивился заслуженный мастер спорта по самбо Эдик, швыряя через себя долговязого детину. Рядом Эдгар приемом кунг-фу выбил из руки парнишки, крашенного в блондина, свинцовый стержень. Ударом тэ-квандо свалил на пол здоровенного верзилу Саша Зайцев. Краем глаза Лех заметил, как Валнис и напавший на него парень лупят друг друга, используя приемы карате. За спиной у Леха застрекотали милицейские свистки. На него навалились сзади и заломили руки за спину. Трое милиционеров повисли на Эдике. Менты, заполнившие зал, стали хватать и других ребят. Пока разбирались с кооператорами, нападавшие скрылись. Скрылись и путаны, исчез Римас. Леха с друзьями затолкали в «воронки» (их оказалось целых три), милиционеры сели в автобус.

В милиции дежурный капитан удивился, что не задержан никто из нападавших.

– Ресторану нанесен ущерб на сумму три тысячи рублей, включая ваш счет, то что не оплатили девки и те, с кем вы из-за этих девок подрались. Надо оплатить! – сказал капитан.

– Почему мы должны платить?! – взорвался Лех. – Напали на нас. Вы не потрудились задержать этих хулиганов и еще требуете, чтобы мы за них платили!

– А вы идите отсюда! – злобно посмотрел на него капитан. – Вы не дрались, к вам претензий нет. Будут вопросы – вызовем вас завтра как свидетеля.

– Иди, Лех, иди! – загалдели ребята. Ты здесь не при чем. Мы сами разберемся!

Лех хотел им возразить, но капитан дал знак милиционерам. Двое прыщавых сержантов подхватили Леха под руки и, дав пару раз под ребра, вышвырнули из милиции.

– Мотай отсюда, кооператор хренов! Вали, сволочь, пока не посадили! – рявкнули они на Леха.

Войдя в квартиру, Лех полез в холодильник. Плеснул полстакана «Белой лошади». В это время зазвонил телефон. «Лех, ты один?» – проворковал женский голос, в котором было что-т о знакомое. В то же время Лех так и не понял, кому принадлежит голос.

– Я здесь, на Красногвардейской, – продолжал ворковать голос. – Через минуту буду у тебя.

– У меня жена дома…

– Ах ты, проказник! Жена у тебя в Венгрии. Греет животик на озере Балатон. Давно хотела навестить тебя в отсутствие Ариши. Я дам два звонка: один длинный и один короткий. До скорой встречи!

Лех осушил содержимое стакана. «Да, неплохо бы развеяться после сегодняшних злоключений», – подумал он. В эту минуту раздались два звонка, длинный и короткий. Лех открыл дверь. Что-то с шипением брызнуло ему в лицо. Острая жгущая боль пронзила глаза, рот. Нос. Стало нечем дышать. Лех судорожно открыл рот, пытаясь заглотить воздух. Чей-то кулак обрушился на его висок.

Очнулся Лех на берегу озера. Над ним склонился парень, напавший в ресторане на Валниса.

– Очухался, падла? – спросил он. – Ну, давай – рассказывай, где у тебя деньжата припрятаны.

Вокруг Леха стояли все восемь нападавших. У крашеного парнишки рука была на перевязи. У пары других рэкетиров темнели синяки под глазами. Лех чувствовал. Что его руки где-то за спиной, они затекли и ноют. Он попробовал изменить их положение, но боль пронзила суставы. Лех застонал.

– Ручонками не дергай! В наручниках они. Колись, сука, где бабки? – парень ударил Леха ногой по печени.

Лех со стоном сжался в комок. Его стали бить ногами: по ребрам, по животу, по рукам, по лицу. Вдруг перестал чувствовать боль. Перед его глазами поплыли красные круги, затем темная пелена покрыла его сознание. Очнулся Лех из-за того, что на него лили воду.

– Дозрел до разговора с Директором. Поднимай! – велел предводитель нападавших.

Леха взяли за волосы, поставили на ноги. Предводитель, которого называли Матолей, ударил Леха в солнечное сплетение. Согнувшегося от боли кооператора потащили к даче, стоявшей в окружавшем озеро бору. Заволокли в комнату, где пили коньяку двое мужчин. Один из них был огромного роста, с обезьяним лицом, черной шерстью, выбивавшейся из ворота темно-синей сорочки. Второй маленький сухенький, в модном сером костюме, голубой рубашке и ярко-красном галстуке развалился на диване, забросив на стоявшее рядом кресло в светло-коричневых итальянских мокасинах. Это и был Директор.

– Ну как, Лех, созрел для беседы со мной? Где денежки? – спросил он.

– Какие деньги? – застонал Лех, но удар сидевшего рядом с Директором громилы отбросил его к противоположной стенке.

Лех выплюнул пару зубов. Его поставили на колени погнали пинками к Директору.

– Я, Лёшенька, тебя пока только спрашиваю, а не допрашиваю. Извини, буду тебя называть по-русски, Лёшенькой. Знаем мы, что есть у тебя сорок тысяч. Отдай по-хорошему! Сегодня ребята отдохнут. У них был тяжелый день. А завтра начнут допрашивать. Времени у нас много. Дача снята на год. Выползать мы далеко не можем, поскольку нас в трех республиках ищут. Так что. Никуда ты от нас не денешься: выложишь сорок штук. В твоих интересах сделать это быстро, и не мучаясь.

– Зачем вам сорок штук? Не много ли? – попытался храбриться Лех.

В ответ последовал удар мокасином в лоб.

– А у меня, Лёшенька, расходы большие, – Директор закурил американскую сигарету «Кэмел». – Ребятам надо платить. Тем, кто на тебя нас навел надо платить. Вот Цыпленочка нашего вы в ресторане покалечили, ручку ему сломали. Врачам за лечение платить надо. И ему больничный платить надо. За хоромы эти платить надо… Ментам, которые твоих корешей в кабаке повязали, знаешь, сколько пришлось отстегнуть? Трат хватает, а времени, еще раз говорю, у меня много. Подождем. Пока Ариша твоя из краев вернется, и ее на эту дачку привезем. Что мы с ней сделаем, сейчас тебе покажем. Здесь у нас Марта, директриса художественного салона, сидит. Хоть она на сто штук подписалась, и ее домой отправлять надо, но покажем, что с твоей Аришей будет. Давайте сюда Марту!

Привели Марту. Трудно было узнать в этом сломленном существе со сплошным кровоподтеком вместо лица, разбитыми губами, разорванными мочками ушей, обвисшими в синяках грудями, вздувшимся животом с треугольными ожогами от утюга, гноящимися ранами на спине и ягодицах прежнюю Марту – сорокалетнюю красавицу-блондинку, властную, наглую и циничную.

– Какие красивые ушки пришлось порвать! – глумился Директор. – А что делать? В каждом было по «Волге».

– Ребята! Я ведь заплатила! Что вы еще хотите? – засипела Марта изуродованным ртом.

На полу, на газетах уже лежал Матоля. Марту поставили над ним на колени, и он ввел в женщину свой член. Затем Матоля схватил женщину за волосы, потянул на себя. На повалившуюся Марту сзади набросился горилообразный мужик.

– Ай, не надо! Ай, больно! А-а-а! – хрипло кричала Марта.

Лех содрогнулся от мысли, что это сделают и с его Аришей.

– Да она кончает! – услышал он голос Директора. – Подпалите ее!

Над Мартой склонился Цыпленочек. Он сунул ей подмышку зажженную свечу. Раздался треск горящих волос. Марта с визгом изогнулась и потеряла сознание. Сразу же кончили насиловавшие ее бандиты.

– Девочку одеть и доставить домой! – приказал Директор. – Бабки пусть отдаст немедленно! Надумал что-нибудь, Лёшенька?

– Братцы! У меня вся наличность в карманах, а деньги вложены в дело. Мне их надо взять в банке, чтобы с вами расплатиться, – взмолился Лех.

– Это – уже деловой разговор, – ухмыльнулся Директор. – Посиди пока у меня в баньке со своим коллегой-кооператором. Посмотри, как он мучается из-за каких-то жалких десяти штук. А я пока подумаю, как быть с тобой.

Леха толчками загнали в баню. Там раскачивался повешенный за ухо человек. Один из приведших Леха взял полено и ударил человека по коленкам. Тот вскрикнул, по его ногам потекла кровь.

– Висишь, паскуда? – спросил рэкетир и погасил о живот человека сигарету.

Пленников заперли в бане.

– Извините, ничем помочь не могу. Руки связаны, а подняться нет сил, – сказал брошенный на пол Лех.

– Не надо! – прохрипел кооператор. – Если увидят, что ты мне помог, будут еще сильнее нас мучать.

– Стоит ли вам принимать такие страдания? Я слышал, что у вас всего десять тысяч…

– Я эти десять тысяч всю жизнь собирал. Машину хотел купить. Инженером на заводе работал. Когда кооперативы открыли, решил вложить деньги. Думал: еще год-другой помыкаюсь, а там заживу. Ни в чем себе, а главное – внукам отказывать не буду. Они у меня – еще крохи, в детский садик ходят… Да мне много и не надо. Внукам бы помочь! Дети-то мои тоже на заводе инженерами работают. А у молодежи какая зарплата? Гроши! Да и сам-то я всего два раза и получил приличную зарплату. Всю жизнь себя с женой и детьми во всем ограничивал, чтобы деньжат подкопить. А теперь – отдай! Ничего я этим подонкам не отдам!

Зазвенели ключи в замке. Пришли за Лехом.

– Вот, что я надумал, – сказал ему Директор. – Сейчас мы отвезем тебя домой. Нам тобой заниматься некогда. Надо присмотреть за теми, что с Мартой поехали. Как бы они с сотней штук не удрали. А ты завтра к полудню привози сорок косых в сквер у планетария. Матоля тебя там встретит. Да смотри, без глупостей. А то не только тебя – всю твою родню замочим. Умрете в страшных мучениях!

Леху завязали глаза и посадили в машину. Через полчаса были в городе. С Леха сняли наручники и вытолкнули его из машины.

– Не приведи ментов, пидор! Мы шутить не любим! – предупредил Матоля, швырнув Леху в лицо ключи от квартиры.

Дома Лех снова выпил полстакана виски. Зазвонил телефон. Лех с опаской поднял трубку.

– Лех! Куда ты пропал? Мы тебя весь вечер искали, – забасил в трубку Эдик. – Представляешь? Эти легавые суки с ножом к горлу пристали: платите, говорят, за тех подонков, что с вами траку устроили. Хорошо я догадался попроситься в сортир. Сунул менту десятку, и он разрешил мне позвонить из пустого кабинета. Ну, я позвонил Вене – моему другу по юридическому институту. Он теперь большой бугор – замначальника городского отдела по борьбе с бандитизмом. Веня перезвонил дежурному. Сказал ему пару ласковых, и нас тут же отпустили. А ты куда пропал? Небось, к какой-нибудь барменше завалился?

– Мне очень плохо, Эдик. Приезжай, пожалуйста, сейчас. И Веню возьми.

Вскоре Эдик и Веня были у Леха. Тот поведал им свои заключения. Леха отвезли в отдел судебно-медицинской экспертизы. Там установили, что у Леха сломаны два ребра, выбиты два зуба, травмированы печень и почки. Одновременно эксперты обнаружили сотрясение мозга и последствия отравления слезоточивым газом иностранного производства.

– И где только берут, сволочи? – ругнулся Веня. – Каждое пятое разбойное нападение происходит с применением слезоточивого газа.

– Где берут? Где берут? Покупают! – хохотнул Эдик. – А привозят газ морячки из загранки. Двести рублей такой баллончик стоит, – пояснил Эдик.

– Как хоть эта гадость выглядит? – спросил Веня.

– Внешне похожа на дезодорант или лак для волос в аэрозольной упаковке. Легко умещается и в кармане пиджака, и в дамской сумочке. Свалить же таким баллончиком можно человек десять. Да что я рассказываю? Сам по случаю на днях японский купил, – Эдик вытащил из кармана черный баллончик, расписанный черно-белыми иероглифами.

– Отдай! – попросил Лех. – Он мне нужнее!

Покурили, выпили кофе, пока составляли протокол и акт судебно-медицинской экспертизы. Веня принял решение о задержании рэкетиров. Леху выдали под расписку сорок тысяч фальшивых рублей. Номера купюр были переписаны заранее. На бумаге с ними Лех поставил свою подпись.

Не успел Лех войти в квартиру, как зазвонил телефон.

– Ты где шляешься, падла? Мы тебе от Марты звонили, – узнал Лех голос Матоли.

– Блевал! Вы мне, наверное, сотрясение мозга сделали…

– Смотри, не наколи нас завтра, а то мы этот блевантин в тебя назад затолкаем, – Матоля бросил трубку.

В полдень Лех сидел на скамейке у планетария. Рядом лежал кейс с фальшивыми червонцами в банковской упаковке. Лех всматривался в площадку для стоянки автомобилей. «Где же они припаркуются? Почему не видно ни вениных людей, ни его самого?» – начал волноваться он. Площадка тем временем заполнялась машинами. Наконец, остались только два места для парковки рядом с киоском. На одно из них встал темно-зеленый «жигуль», из которого вылез Матоля. Лех взял в руки кейс. Это был сигнал для вениных подчиненных. Тотчас рядом с «жигулем» припарковался микроавтобус. Из него выпрыгнули трое рабочих в ярких комбинезонах начали выгружать тяжелые ящики. Один из подручных Матоли вылез из машины и начал препираться с рабочими. Те, судя по жестам, отвечали, что они всегда останавливаются здесь, когда выгружают товар для киоска. Матоля сел рядом с Лехом. Тот молча протянул кейс. Рэкетир откинул крышку чемоданчика и, закрывая ею содержимое от взглядов прохожих, стал что-то соображать, шевеля губами.

– Ты, что не знаешь, как посчитать? – удивился Лех. – В каждой пачке сто десяток, всего тысяча рублей. В кейсе сорок пачек. Итого – сорок тысяч.

– Заткнись! – оборвал его бандит.

Он пересчитал пачки. Затем грязными руками с пожелтевшими от никотина ногтями начал надрывать их, проверяя не подсунута ли вместо денег бумага. Закончив проверку, рэкетир приказал:

– Сидеть здесь, пока мы не скроемся из вида!

Он вразвалочку направился к машине, Там продолжались препирания его соучастника с рабочими. Поравнявшись с ними, Матоля повернулся к рабочим, желая что-то сказать. В этот момент работяги, державшие с двух концов ящик, резко ударили им Матолю в солнечное сплетение. Матоля переломился пополам. Рабочие с размаху опустили ящики ему на спину и тут же швырнули ящик в лицо препиравшемуся с ними рэкетиру, вбив его в машину. Третий рабочий, оказавшийся перед лобовым стеклом автомобиля, бросил в него свой ящик, пригвоздив шофера к сиденью. Из «москвича», стоявшего рядом с машиной рэкетиров высунулась рука с баллоном защитного цвета. В открытое боковое окно «жигулей» потянулась струя из баллона. Задергались в машине бандиты. Было видно. Что им худо.

– Ну, вот и все! – из-за кустарника, находившегося за спиной Леха, вынырнул Веня. – Как видишь, мы тоже кое-что умеем. Я для этого случая даже у ребят из спецназа достал слезоточивый газ. Наш, отечественный, «Черемуха-5» называется. По-моему. Не хуже японского.

Истекавших слезами и задыхавшихся рэкетиров заталкивали в микроавтобус, где на них надевали наручники и обыскивали. Подняли с асфальта успевшего очухаться и уже закованного Матолю.

– Ну, гнида, кранты тебе! – оскалился он на Леха. – Директор не простит. Он тебя со дна морского достанет!

Приемом карате Лех припечатал ногой Матоле по зубам, свалил его.

– Вот это – зря! – пробормотал Веня.

– Это вам дорого будет стоить, менты поганые! – завопил Матоля. – Требую судебно-медицинскую экспертизу!

– Сейчас я тебе сделаю экспертизу, – усмехнулся Веня и брызнул в рожу Матоли «Черемухой-5».

Тот, хватая ртом воздух, закрутился по асфальту. Когда газ над рэкетиром рассеялся, его подняли и, стукнув по позвоночнику, затолкали в автобус.

– Это нашли при нем, – «рабочий» протянул Вене вальтер.

– Немедленно на баллистическую экспертизу! Вальтер такого калибра проходит по нескольким убийствам в Р… и сопредельных республиках, – мельком глянул Веня на оружие и кивнул Леху. – Садись в «москвич»! Сегодня весь день проведешь с нами: формальности и допросы этих стервятников. Ты нам нужен!

В городском управлении внутренних дел, сером помпезном здании Матоля начал капризничать, отказавшись от снятия отпечатков пальцев. Однако это длилось до тех пор, пока Веня не пригрозил ему «Черемухой-5». Сняли отпечатки пальцев и сфотографировали других бандитов. Матолю ввели в кабинет.

– Назовите фамилию, имя, отчество, год месяц и число рождения, место рождения, национальность. Объясните, что вы делали в сквере у планетария, и при каких обстоятельствах оказались там, – начал Веня.

– Я, Мотовилов Анатолий Петрович, родился четвертого апреля тысяча девятьсот шестидесятого года в городе Херсоне. В настоящее время проживаю в городе Уренгое. В Р… прибыл в служебную командировку от кооператива «Северное сияние».

– Эти показания соответствуют данным обнаруженного при вас паспорта и командировочного удостоверения. Сейчас мы ведем проверку этих документов, – испытующе посмотрел на него Веня. – Продолжайте!

– В Р… имел задание от руководства своего кооператива получить долг с вот этого, – Матоля пренебрежительно глянул на Леха. – Когда он был у нас в Уренгое в командировке, на что-то брал у ребят. Ну а вместо того, чтобы честно рассчитаться, вас на меня натравил.

Веня зачитал показания Леха и акт судебно-медицинской экспертизы.

– Показания – туфта, оговор, чернуха! Травмы этот хмырь получил, когда пьяный где-то валялся, а теперь нам все лепит, – заявил Матоля, когда закончилось чтение документов.

– Как вы объясните, что у вас было найдено огнестрельное оружие? Огнестрельное и холодное оружие изъято и у людей, находившихся с вами в машине.

– Что вы нашли у этих парней – их проблемы! У них нашли – их и спрашивайте! Я держу оружие для самообороны. Рэкетов развелось! А вы вместо них нас – честных людей хватаете!

В кабинет вошел милиционер и положил перед Веней папку с документами. Под матолины разглагольствования о разгуле бандитизма, падении нравов и полном бессилии милиции Веня просмотрел документы.

– Ваша личность установлена, – прервал он Матолю. – Вы – не Мотовилов Анатолий Петрович, а Матолин Анатолий Николаевич, тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, уроженец города Ленинграда. В тысяча девятьсот семьдесят шестом, семьдесят седьмом годах неоднократно привлекались к административной ответственности за мелкое хулиганство. В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году были осуждены на три года лишения свободы за злостное хулиганство. После освобождения из мест лишения свободы в тысяча девятьсот восемьдесят первом году вы вступили в преступную группу Черняева, занимавшуюся разбойными нападениями. В тысяча девятьсот восемьдесят втором году вы были приговорены к двенадцати годам лишения свободы за бандитизм. Бежали из колонии усиленного режима в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году. С этого времени находитесь во всесоюзном розыске. Подозреваетесь в убийствах, грабежах, вымогательстве, совершенных группой лиц по предварительному сговору на территории Молдавской, Литовской, Латвийской и Эстонской союзных республик, а также в городе Ленинграде. Что касается Мотовилова Анатолия Петровича, документами которого вы воспользовались, то он находится во всесоюзном розыске как без вести пропавший.

– Я устал, начальник! Больше сегодня разговаривать не буду! – злобно посмотрел Матоля на Веню.

– Хорошо, – ответил тот. – Сейчас вас уведут на идентификацию личности, а потому подумайте! Завтра встретимся снова.

– Да, Лех, в «хорошую компанию» ты попал, – сказал Веня, когда увели Матолю. – Тот, что сидел за рулем, Круминьш Илмар Оскарович, пятидесятого года рождения, уроженец Елгавы. Неоднократно судим за грабежи, злостное хулиганство, угон автомобилей. Двое других – молодые, но ранние: у обоих по две судимости за бандитизм. Вся компания находится в розыске.

– Оставшиеся еще страшнее, их надо обезвредить как можно скорее, – Лех умоляюще посмотрел на Веню.

– Где я их буду искать? Эти, которых мы взяли, сообщников никогда не выдадут. Они знают, что за предательство в преступном мире наказание одно – смерть. Дорогу на дачу ты не знаешь…

– Как я ее могу знать, когда меня туда привезли без сознания, оттуда с завязанными глазами!

– Вот видишь! Таких озер в окрестностях Р… несколько десятков, и на берегу каждого из них дачи. Вертолеты я поднять не могу, да это и не даст эффекта. Отправить своих сотрудников рыскать вокруг озер я тоже не могу. В городе ежедневно совершаются два убийства, столько же налетов на кооперативы, не менее шести уличных ограблений. Через день нападают на инкассаторов, предприятия торговли. У меня ребята ведут по три-четыре дела одновременно. Меня не поймут подчиненные, если я сорву их с работы для поисков этого говноеда-кооператора, который с десятью штуками расстаться не может.

– Марта! Может быть, она хоть что-то знает? Может быть, она хоть часть дороги запомнила?

– Были мы у Марты. Отказалась она с нами разговаривать. Говорит, на даче упала и точка!

– А судебно-медицинская экспертиза? Ведь на ней ожоги, раны…

– По закону мы не имеем права тащить на экспертизу человека без его согласия. А такого согласия Марта не даст. Вместе с ней пропал ее близкий друг Волдодечка – альфонс, который по возрасту Марте в сыновья годится. Думаю, что его тоже захватили люди Директора. Если это так, Марта сделает все, чтобы его выкупить. Выкупить, а не освободить.

– Может быть, мне с ней поговорить?

– Попробуй, но думаю, что и ты с ней не договоришься.

– Что будет с бандой?

– Будем раскручивать этих. Они, конечно, возьмут все на себя. И то дело! Изолируем от общества особо опасных преступников. А оставшиеся, скорее всего, уйдут из Р… Сто кусков от Марты у них есть. Рванут куда-нибудь на юга, в Сочи или Крым отдохнуть. Где-нибудь по дорогу засыпятся. Наверняка, все в розыске!

– А что будет с кооператором?

– Не знаю. Он теперь им не нужен. Видимо, убьют.

– Ты так спокойно об этом говоришь…

– Когда видишь, как минимум, по паре трупов в день, ко всему привыкаешь.

– Как вы можете меня защитить?

– А мы тебя уже защитили: арестовали четырех особо опасных преступников. Охрану к тебе приставить я не могу. Пока могу помочь только советами. Во-первых, не ночевать дома. Во-вторых, Аришу ни в коем случае в Р… не допускать. В третьих, поскольку ты живешь на первом этаже, немедленно поставь на окна решетки и установи стальные двери. Вот, адрес кооператива, производящего эти работы. В-четвертых, найми телохранителей. Есть у меня на примете пара ребят-афганцев. Были десантниками. Владеют в совершенстве всеми приемами рукопашного боя. На войне навидались всякого. По медали «За отвагу» имеют. Возьми их в штат кооператива. И нам доброе дело сделаешь. Мыкаются они после армии, не знают, куда себя приткнуть. Как бы тоже на путь бандитизма не встали. Вот, их адреса и телефоны. Ну а что квартиру надо поставить на сигнализацию в милиции, ты без меня знаешь.