bannerbanner
Демосфера
Демосфера

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 5

– Конечно. Вячеслав Раппопорт у нас теорию информации читал.

– Во-во. Он создал этого Гэндзи на винте из бактерий… Не важно, главное – Гэндзи сначала был справочным центром, а после превратился в иски-на. А потом обнаружил какую-то секретную группу, которая чем-то там занималась… не знаю. По заказу какой-то крупной конторы – не то «Майкрософта», не то «Вмешательства». Что они делали – так никто и не понял. Нет, ну может сам проректор в курсе, но… В общем, Гэндзи ополоумел.

– Как искин может сойти с ума? – удивился Данислав.

– Да кто его знает? Я только слышал, что Раппопорт в него прошил три закона, ну эти, банальные, которые придумал… в школе мы его учили, как его… Асимов! Только «роботов» Раппопорт на «искинов» заменил. Мол, искин не может причинить вреда человеку своим бездействием или… ну и так далее. В общем, Гэндзи сбрендил, а потом самое странное началось.

– Страшное! – вмешалась Турби.

– Ну или страшное. Ты ж Раппопорта помнишь, Дан, он всегда нервным был, холерик, короче, но веселый такой мужик, с чувством юмора, незлой. Так вот, Гэндзи ему что-то такое рассказал – после этого Раппопорт пришел на лекцию и давай, по словам студентов, чушь нести. Заговариваться стал, потом вдруг заикаться начал сильно – ты ж помнишь, за ним раньше такого не водилось… На середине лекции похватал свои папки и убежал. И все, исчез. Мы его не видели больше, пропал человек.

– Он что, тоже с ума сошел?

– Нет, вроде нет. Просто нервный срыв. А вот другой человек – тот сошел с ума. В этой спецгруппе, материалы которой Гэндзи обнаружил, работали трое. Я их знал. Один, Миша Азберг, тоже исчез – похоже на то, что его агенты той конторы, которая спецгруппу создала, и ликвидировали. Второй, Людвиг Ассасинов, застрелился. Вечером после лекции пришел домой и пальнул в рот из дробовика. Его отец охотником был в Псевдозоне, ружье в наследство оставил. А вот третий, Иван Кропоткин, – тот и вправду с ума сошел. Ему вроде как Гэндзи что-то такое показал. Это бюрики потом, когда уже расследование проводилось, обнаружили. На домашний комп Кропоткина от Гэндзи поступил длинный видеоряд. Кропоткин, получается, его посмотрел – и сбрендил. Попытались дальше выяснить, что к чему, но файл не нашли, хотя вроде бы отследили, что к Гэндзи он попал… из космоса.

В отличие от других сведений, это действительно было нечто новое, и Дан переспросил:

– Из космоса? Что, прям…

– Нет, ну, может, не из дальнего. С орбиты, наверное.

Данислав кивнул. Ната, допившая вино, во-первых, скучала, во-вторых, злилась. Осоловевшая Турби бросала на Калема призывные взгляды.

– Идти пора, – решил Дан, вставая. – Вы куда сейчас?

Калем и Турби переглянулись.

– Куда-нибудь… – неопределенно сказал колесничий. – Прогуляемся… Хорошо, дорогой, завтра на открытии встретимся. Это, кстати, по поводу нашего предыдущего разговора, Турби. Поглядишь на Общежитие и решишь: может ли быть прекрасным продукт техносферы.

IV

– Так, секундочку… – Подняв указательный палец, Шунды другой рукой подкрутил эго-форминг в нужную позицию и, очень быстро впав в ярость, завопил: – Как он ушел?!

Магадан с Тишкой старались держаться подальше и выписывали круги вокруг бегающего по бункеру командира, будто два спутника вокруг материнской планеты.

– Как он ушел?!!

Крики звонко отскакивали от бетонных стен, словно шарики для пинг-понга, метались по помещению.

– Он же цепь на хер сломал! Она мне в двадцать тысяч обошлась!

У Магадана, как всегда, когда он попадал в бункер, начала чесаться татуировка. Терзая ногтями грудь, он подкатил к длинной яме под стеной. На середине лезвенной цепи лежали два трупа, листья прорезали их.

– Он по трупам перебрался, – сказал Магадан.

– Так просто? – огорчился Тишка. – А я думал, чё-то фантастическое…

От будки охранников к яме тянулась длинная полоса темной, слабо насыщенной кислородом крови. Двое солдат-дерекламистов были мертвы, колесничий уже рассмотрел тела: их словно голыми руками растерзали, а у одного еще и лицо выжжено. Где этот мужик взял горелку? Его же в микроавтобусе обыскали и просканировали тело на предмет имплантов…

Третий охранник, дрожа, прятался в будке, тихо подвывая от боли – у него была сломана рука.

Шунды, подгоняя солдата пинками и руганью, принудил его выбраться наружу, поставил на колени спиной к яме, подобрал валяющийся на полу звуковой кастет и шмальнул в голову провинившегося с близкого расстояния. Всем показалось, что потолок бункера с глухим стуком просел на пару сантиметров – хотя такого не могло произойти в принципе. У присутствующих заложило уши, словно в помещении вдруг резко изменилось давление, а у солдата, конечно, сразу лопнули барабанные перепонки, он замычал, разинул рот и опрокинулся назад – прямо на цепь. Словно переспелое яблоко уронили на торчащие острием вверх гвозди. Дерекламист подергался и застыл, разбросав руки и ноги, концы листьев прорезали грудь и бока. Листья извивались в экстазе, впитывая кровь, сухо шелестели и постукивали алмазными прожилками, чуть не причмокивали от удовольствия.

– Зря он, – пробормотал Магадан, сглатывая. – Хоть узнали бы, как этот черт смог удрать…

– Тишка! – взревел Шунды из другого конца бункера. – Ты Машину в лабораторию поставил?!

– Да, командир! – поспешно откликнулся колесничий. – Она сетку нашу почти сожрала, представляешь?

– Как это – сожрала?

– Ну, вроде… впитала ее в себя. Только концы и торчат.

– Так выдерни обратно! И приведи туда старика, пусть занимается. Я позже приду. Магадан, сюда!

– Есть, командир!

Тишка с Магаданом переглянулись, и первый покатил к элеватору, а второй – к Одоме.

– Поставь новых охранников, – велел тот, когда колесничий остановился рядом. – Путь уберут здесь все.

В группе Шунды было полтора десятка человек, в основном – простые бойцы, которые несли охрану территории и выходили на задания, где требовалось большое количество участников. За всю историю существования группы одновременное присутствие всех ее членов понадобилось лишь единожды, когда ломанули инкассаторский фургон. С помощь Вомбата Шунды смог зажилить часть кликов, что лежали на счету Антирекламного фонда. Это было до того, как бизнесмены, организовавшие фонд – и все движение дерекламистов в Восточном Сотрудничестве, – добившись своего, прекратили финансирование и отозвали средства. А из фургона тогда добыли диски с новейшим софтом. Шунды разбогател. До главного ламы «Вмешательства», директоров «Электрикум Арт» или, к примеру, владельца ТАГ ему было далеко, но он стал одним из самых состоятельных людей в этой экономической области.

Солдаты жили в большом цехе кирпичного завода, перестроенном под общежитие, и Магадан покатил туда. У Шунды же была своя квартирка – несколько бывших кабинетов на третьем этаже заводской администрации. Он принял душ, переоделся, поел, передохнул немного, сидя на высоком стуле перед окном и глядя на поросшие бурьяном растрескавшиеся бетонные плиты, ржавые арматурные клети и горы грязного песка. В комнате стоял сейф, мальчишка раскрыл его, достал прямоугольный серебристый брусок с несколькими кнопками, задумчиво повертел и сунул обратно. Подкрутил эмошник в то положение, которое выставлял всегда, общаясь со стариком, и потопал в лабораторию.

«Лаборатория» – это, конечно, слишком сильно сказано. Просто бывшая мастерская, где когда-то обновляли электролит в заводских погрузочных карах. Теперь здесь были установлены несколько приборов, манипуляторы и плоские мониторы из натянутых на рамках квадратных кусков электронной бумаги.

– Что это с вами? – спросил Одома, увидев, что старик облеплен розовой жижей. – Где вы измазались?

Вячеслав Раппопорт повернулся к нему. Одетый в замызганный лабораторный халат и спортивные штаны, седой, с мелко трясущейся головой и морщинистым серым лицом, он выглядел лет на десять старше своего истинного возраста. На груди его висел небольшой компьютерный терминал черного цвета.

– Я залез в-внутрь, – прошамкал Раппопорт тусклым скорбным голосом, махнув худой рукой в сторону Машины, что стояла на широком железном поддоне в центре лаборатории.

Шунды был холоден и собран. Он встал рядом с поддоном, старик присоединился к нему.

Машина имела цвет свернувшейся крови, а форму… У нее не было формы в привычном понимании. Более всего это напоминало огромный ком пластилина, размятого гигантскими пальцами. Чуть ниже взрослого человека среднего роста, длиной примерно как обычный легковой токомобиль. Сбоку розовели две пухлые вертикальные складки – будто здоровенные половые губы.

– Вы забирались внутрь? Что вы можете рассказать мне по поводу этого устройства? – четко выговаривая слова, произнес Одома, чье сознание сейчас купалось в наведенном приставкой психомареве из разряда «холодная деловитость».

– Фантастика, ма-а… мальчик, – прошамкал Раппопорт, тряся головой.

Если бы какой другой человек обозвал его «мальчиком», Шунды тут же на месте его убил бы, но старику приходилось прощать многое.

Кроме него, спецов в распоряжении Шунды не было. К тому же Раппопорта не нужно охранять – он сам когда-то связался с Одомой и рассказал ему все, а после добровольно пришел к дерекламистам.

– Что вы имеете в виду?

Старик попятился, присел на корточки, упершись ладонями в пол между своими ступнями, и сразу стал похож на больную задрипанную обезьянку, к тому же голодную. Правый его глаз был обычным, а слегка выпученный левый – с высветленным мутно-молочным зрачком.

– М-мне бы стикер… – попросил он, дергая веком.

Одома хлопнул по карману комбинезона:

– Получите, когда все расскажете.

– Рассказать… Трудно рассказать что-то к-кон-кретное. Я думаю, в-внутри вещество на основе пер-фтордекалина. – Раппопорт замолчал, темный зрачок правого глаза сдвинулся, глядя на мальчишку, а левый, светлый, так и пялился на Машину – бессмысленный, будто у олигофрена.

– Пер-фтор-дека-лин, – раздельно произнес Шунды. – Разъясните, будьте добры.

– Углерод с фтором. Вроде искусственной крови, им мо-о… можно дышать, он присоединяет кислород и п-переносит его. Тот попадает п-пря-мо в альвеолы… – Раппопорт вдруг закачался, с сипом и сухим кашлем натужно выхаркнул розовую слюну на пол перед собой и отер губы дрожащей рукой. – До-о… до сих пор отплеваться не могу. Мерзкое ощущение. Так вот, перфтордекалин выдерживает до-о… до четырехсот градусов. С водой и спиртом не смешивается, не го-о… горит. И он инертен. Не ядовит, значит. А эта корка, что на поверхности… это, д-думаю, слой органического геля, коагулировавшего из золя, что наполняет устройство. Этот гель выполняет функцию за-а… защиты, а еще выцеживает кислород из окружающего, отфильтровывает и пропускает внутрь. Пре-е… превращает молекулы кислорода в дисперсную фазу, насыщая ими пер-фтордекалин.

– Искусственная кровь… – повторил Шунды, напрягая свои скудные познания. – Но кровь – это жидкость. А мы дышим этим… газом. Как можно дышать кровью?

– Я был в-внутри, – повторил старик, выпрямляясь. – Пролез через эту штуку, – он показал на розовые губы, – до середины про-о… протиснулся, а потом как бы… как бы засосало в-внутрь. Жидкость наполняет легкие, ты в-вроде бы тонешь, захлебываешься первые секунды. А потом вдруг по-о… понимаешь, что можешь д-дышать. Главное, чтобы рот был приоткрыт, чтобы кислородные ас-социаты попадали в-внутрь. А вообще, оно легкое очень. В-взрослый му-у… мужчина его приподнять сможет.

Сложив руки за спиной и ухватившись пальцами правой за кисть левой, Одома молча разглядывал Машину.

– Ассоциаты… – пробормотал он наконец. – Ладно. Так что там, вы говорили, внутри?

Раппопорт вновь сплюнул и зашамкал:

– Я могу лишь пре-е… предполагать, это неизвестная мне биотехнология. Н-никто на планете не умеет пока такого, я уверен. Все это – т-тонкая жидкодисперсная система. Лиофильная. Самое необычное – она как бы… как бы трехфазная. Не по-о… понимаете, мальчик?

– Нет. Разъясните.

– Ну во-о… вот, дисперсные системы… Они состоят из непрерывной фазы… Это как бы… как бы вся среда внутри этой штуки, то есть в данном случае – модифицированный перфтордекалин. Вто-о… вторая составляющая – прерывистая фаза. Какие-нибудь пузырьки, крупинки или еще что, которые п-плавают внутри непрерывной фазы. Они еще н-называются мицеллами. Бывают структурированными или неструктурированными. Две эти части и составляют дисперсную систему. Так во-о… вот, тут у нас внутри непрерывной фазы два вида мицелл. Одни – структурированные, они там вроде… вроде объемной сетки т-такой, висят почти н-неподвиж-но. А второй вид – в броуновском движении п-пре-бывает. Кружатся они там. Этими вторыми вы можете дышать. А сетка, то есть структурированная п-прерывистая фаза, – это… Не-е… не знаю, что это, мальчик. Не пойму.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
5 из 5