Больной апрелем. Рожденный в СССР

А потом снова поезд. Я лежала на верхней полке и читала прекрасные стихи – мне подарили миниатюрное издание сборника «Песнь о женщине» минского издательства, где, кроме известных шедевров русской и советской поэзии, очень много стихов белорусских поэтов, которых я, естественно, не знала… Проснувшись утром, увидела за окном зимний лес, припорошенные ёлочки и поняла, что вернулась к тому, от чего уехала, – всё самое прекрасное, радостное и счастливое осталось там, где был ты, а впереди – моя обычная жизнь с её будничными делами и заботами и с постоянной памятью о тебе…

В письме ты пишешь, что боишься, не ошиблась ли я в своих чувствах к тебе, не прошло ли то наваждение? Нет, Женя, милый, я знаю, что не ошиблась в себе… Мне не восемнадцать, и многое я воспринимаю уже не только сердцем, но и разумом. Ты, наверное, обижался на меня, когда в ответ на твои признания я говорила, что этого не может быть, что я не верю… Не надо обижаться, это что-то вроде защитной реакции – как у ёжика, когда он сворачивается клубочком и выпускает свои иголки…

Страшно потерять тебя, невозможно… Ты мне очень дорог, Женя, родной мой, любимый… Я, наверное, мало говорила тебе о том, что ты значишь для меня, видимо, просто стеснялась этих слов, всё равно они не могут всё выразить. Пиши мне, пожалуйста, милый мой, ведь каждое письмо – это несколько минут вместе, правда?

Боюсь, что утомила тебя своим длинным посланием, но… как же не хочется расставаться с тобой, если бы ты знал… И если честно, то даже как-то и страшно: а вдруг дома ты на всё посмотришь совсем другими глазами?

В голову лезут всякие мысли: а если у тебя было просто увлечение, не больше? А если оно пройдет… Как тогда жить? Очень жду твоего письма из дома, очень… Можно, я тебя поцелую?

Твоя Татьяна.

25.04. Нет, уже 26.04. У меня только начался новый день, две минуты первого, а у тебя уже утро, так что… Доброе утро, родной мой, любимый…

А фен, конечно, я не забыла получить, спасибо тебе…»

Начало

По улицам Санкт-Петербурга, иногда останавливаясь у мусорных баков и заглядывая в них в поисках чего-нибудь на пропитание, брёл бомж. На нём болталась заношенная армейская шинель явно с чужого плеча, без ремня и на несколько размеров больше. На голове шапка-ушанка, тоже армейская, образца далеких семидесятых. Огромные солдатские ботинки были без шнурков – может, потерял, а может, просто надоело завязывать, и он их выбросил.

Никто не обращал на бомжа внимания, да и ему не было никакого дела до остальных. Мысли в голове у него постоянно путались, но все время побеждала одна. Она двигала им, заставляла идти дальше и вообще жить.

«Если сегодня найду еды побольше… а может, и выпить, устрою себе праздник. Всё-таки годовщина той самой нашей встречи на курорте Кавказа. Боже мой, как давно это было, как давно! Да и вообще, это случилось еще в той, первой, жизни, когда я был молод и любое море по колено. Затем была вторая жизнь, двадцать пять лет без неё. И вот теперь третья, совсем рядом с ней. Но, увы, не с ней…».

Он медленно шел, размышляя, а глаза за очками с треснутыми стеклами выискивали по тротуарам и мусорным бакам еду, выпивку или что-то еще, что можно надеть, поменять, продать. Такова жизнь бомжа. Ему ещё повезло: он отвоевал себе Марсово поле и его окрестности. Всё-таки былая физическая подготовка не прошла даром. Он отстоял для себя это хлебное место в честном рукопашном бою с другими бомжами и теперь чувствовал себя его хозяином. Особенно хорошо здесь летом и осенью, когда кругом толпы приезжих. Тогда он, конечно, «жирует». Дети часто выбрасывают мороженое или недоеденные огромные хот-доги, туристы оставляют на лавочках печенье и чипсы, теряют деньги. Добытая еда уходит сразу в организм, а вот деньги, игрушки и одежда сортируются и прячутся в углубление под памятником Суворову. Там, внизу, есть такая ниша для электрических щитов, места в ней много. За последние три года туда никто не заглядывал, да и вряд ли когда заглянет. Нева уже давно не выходит из берегов, и электричество исправно освещает памятник.

Случалось, что подвыпившие граждане давали и большие суммы денег, на которые можно было одеться, обуться приличнее. Но опыт подсказывал: как шестидесятилетнего деда ни одевай, он все равно останется дедом. Поэтому деньги тоже складывались в тайник, на чёрный день. В теплые летние и осенние дни он уходил подальше от людей и грелся на солнышке под кустами сирени, пока не прогонят представители власти или уборщик мусора. Благодать…

Зимой, конечно, было хуже: промозглый ветер и холод пронизывали все его нутро, не давая согреться и расслабиться. Но он нашёл под одним из зданий вынимающееся окно и, забираясь туда в темное время суток, укладывался спать на теплотрассе в подвале дома. Правда, пролезать в это окошко с каждым разом было всё труднее и труднее, а ещё труднее вылезти из него – старость не радость.

Раньше он спал в бумажных коробках под мостом, укрывшись целлофаном. Здесь было мягко и тепло, волны Невы убаюкивали, тихонько накатывая на берег, а ночью, когда мосты разводили, прямо из коробки было видно усеянное звёздами небо над Питером. Но с усилением борьбы с терроризмом всех бездомных из-под мостов прогнали, а ночлежек для них так и не построили. В той единственной, которая еще существовала, можно было получить по морде или быть ограбленным такими же бомжами, как он, только моложе и сильнее.

Поэтому от ночлежки он отказался, начал искать себе приют и вот нашёл его в подвале одного из домов вблизи «Марсово поля». Кстати, рыться в помойках его научили ещё в период спец подготовки в училище КГБ – он проходил там практику добывания информации. Замаскировавшись под бродягу, рылся в помойке возле секретного института. Нарыл он тогда много: листы с грифом «секретно», обрывки чертежей каких-то летательных средств – не то ракет, не то самолётов. Там же нашёл и золотую цепочку, видимо, случайно выброшенную кем-то в мусор. Так что выживать в этом испытании жизнью помогали не только навыки рукопашного боя, но и спец подготовка по поиску сведений.

Иногда случались удачные дни, когда Женя, так звали бродягу, добывал много еды и выпивку. Тогда, насытившись и лёжа в подвале на матрасе, который он отыскал на помойке и примостил на трубах теплотрассы, вспоминал свою любимую. Упиваясь воспоминаниями, засыпал сладким сном, и снилось ему далёкое время из той, первой его жизни.

Ах, весна – весна на острове! В этом году она пришла так рано, что все были в каком-то шоке. Первого марта снег уже растаял, кое-где пробивалась зелёная травка, а в воздухе висело весеннее благоухание. Мужчины стали чаще оборачиваться вслед проходящим мимо женщинам. Дамы в свою очередь сменили закрытые зимние наряды на легкие весенние и выглядели яркими и привлекательными.

В кабинете командира одного из подразделений гарнизона пограничного отряда раздался телефонный звонок. Звонил начальник санчасти, только недавно вступивший в эту должность. Он предложил командиру «бешеного» (так в шутку звали его офицеры) взвода горящую, никем не востребованную путевку. Медики давно уже говорили Жене, что надо бы подлечиться, и вот она – путёвка на двадцать четыре дня в санаторий КГБ на Кавказе. Поскольку путёвка была горящая, решение требовалось принимать быстро.

Служба Евгения состояла из сплошных командировок и тяжелых психологических нагрузок. Это не очень благоприятно сказывалось на нервной системе, да и желудок иногда давал о себе знать. Посоветовавшись с женой и получив ее согласие, Женя стал собираться в дорогу. Командир части тоже был не против и без разговоров предоставил отпуск. Оформив документы на отпуск, он получил путевку и отбыл из части. Двадцать восьмого марта Женя был уже на Кавказе.

Санаторий принадлежал Управлению КГБ СССР, он нашёл его быстро, благо городок небольшой, народ приветливый и разговорчивый – всё рассказали и показали. К обеду офицер уже был на месте. Сдав необходимые бумаги администратору, Женя отправился на прием к терапевту, который проводил первичный осмотр приезжающих на отдых. Врач оказалась приятной женщиной. Быстро обследовала новичка, выписала направление на анализы и подробно проинструктировала о правилах поведения в санатории и необходимости соблюдать дисциплину при лечении. Выслушав жалобы Евгения на нервную перегрузку, с улыбкой намекнула, что самое лучшее для нервов – увлечься красавицей. Организм при этом самостоятельно найдёт резервы для восстановления нервной системы. Дополнительно назначила водные и грязевые процедуры, благодаря которым, по её словам, через двадцать четыре дня он помолодеет лет на десять. Что в действительности потом и случилось. И еще сказала, что необходимо заниматься зарядкой, играть в волейбол, настольный теннис и три раза в день пить водичку «Ессентуки-2».

Женя выполнил всё, как рекомендовала доктор: сдал анализы, познакомился со всеми любителями волейбола и тенниса. И поскольку таких оказалось немало, у них набрались две команды с обеих сторон площадки и началась ежедневная игра в волейбол. По утрам Женя по привычке продолжал делать зарядку, затем пробежка три километра и тренировка приемов рукопашного боя. Получив результаты Жениных анализов, терапевт сообщила, что он в этом заезде самый здоровый. Лечить ему особо нечего, но в целях профилактики возможных заболеваний она подтвердила ему все процедуры с грязями плюс горячие ванны с водой «Ессентуки-1».

На процедуры Женя ходил охотно, они были приятными и доставляли ему физическое и моральное наслаждение. Представьте, какое это удовольствие, когда после зарядки, попив водички и приняв душ, вы погружаетесь в ванну, наполненную почти горячей целебной водой. Лежите в невесомости без всяких мыслей и забот и слушаете в наушниках приятную классическую музыку, почти засыпая от блаженства.

А возьмём грязи: приняв душ, абсолютно нагой, Женя укладывается на кушетку, застеленную простынёй с ровным слоем лечебной грязи толщиной два сантиметра. Грязь теплая, слегка пахнущая болотом, обволакивающая. Молоденькая санитарка, которую все называют сестричкой, а она всех пациентов – братишками, нежными руками обмазывает его грязью всего от колен до груди, включая интимные места, – эта процедура называется «трусы из грязи». От ласковых прикосновений его охватывают волнение и истома. Очень трудно удержаться при этом и подавить невольно возникающее желание. Затем его укутывают в эту простыню полностью, как мумию, только лицо белеет на фоне грязи. И вот лежит он в этом невообразимом тепле и блаженстве, а через тридцать минут такими же мягкими движениями сестричка снимает с него всю эту грязь, скользя по телу от пояса до колен. Что он испытывает при этом, лучше не говорить. Нега овладевает всем его телом, а после он мчится в душ, пропотевший, здоровый, взбодрившийся, смывает с себя остаток грязи – кайф, да и только!

Женя со своим новым приятелем Володей в санатории всё время прикалывались. Подходили вместе к поварихе и просили добавки, та поначалу сочувственно спрашивала:

– Что, мальчики, порции маленькие или так проголодались?

Друзья отвечали ей почти в один голос:

– Нет, всё нормально, просто ночью работать придется много: вас же, красавиц, здесь вон сколько.

Повариха смущенно хихикала. А на следующий день, когда они просили добавки, лукаво задавала вопрос:

– Что, большая работа предстоит? – и улыбалась загадочной улыбкой Джоконды.

А еще Женя с другом нашли себе забаву: когда заходили в столовую, всем женщинам, сидящим за столиками, вежливо желали приятного аппетита.

Однажды за одним из столиков Женя увидел приятную девушку и тоже пожелал ей приятного аппетита. Она была молоденькая, симпатичная, с румяными щеками, вся такая нежная и воздушная, что он сразу выделил ее среди всех остальных. К тому же девушка была обладательницей приличного бюста и стройной, как у лани, фигурки. Вначале он, скорее всего по привычке, чем от желания обратить на себя внимание или пофлиртовать, просто пожелал ей приятного аппетита. При этом приложил правую руку к сердцу и слегка поклонился. Она ответила нежным голосом и с улыбкой на лице:

– Спасибо, и вам того же, мальчики.

Рядом с ней за столом сидели двое парней и дама, которая была старше всех лет на двадцать и не вызвала у Жени особого интереса. Хотя она очень хорошо сохранилась, а по лицу было видно, что в молодости явно слыла красавицей. Парни были недовольны тем, что ребята проявляют внимание к их молодой спутнице. Они всякий раз что-то бурчали себе под нос, чем еще больше подзадоривали друзей. А шутники каждое утро, проходя мимо, останавливались и с особым выражением хором произносили:

– Приятного аппетита!

И теперь уже адресовали это не столько дамам, сколько молодым людям, чтобы позлить их. Тех просто передергивало от такого нахальства, но до драки дело не доходило, ибо начать они не решались, а друзья, особенно при дамах, старались не провоцировать потасовку.

Девушка оказалась из нового заезда. До знакомства в столовой у Евгения уже была с ней мимолетная встреча первого апреля на лестнице. Он поднимался вверх, а она спускалась вниз, когда взгляды их пересеклись. Поздоровавшись, перекинулись парой фраз. Он не помнит уже, что тогда говорил, наверное, какие-то дежурные фразы и комплименты. А она, как выяснилось позже, сразу положила на него глаз. Так что последующие пожелания приятного аппетита были уже продолжением знакомства.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.