Месть ей к лицу

Вспомнив, что обратиться ко мне ему посоветовал мой приятель Володька Кирьянов, я позвонила ему и смогла кое-что узнать о Станиславе Гордееве.

Как выяснилось, Станислав был дизайнером и работал по заказу, составляя проекты дизайна и интерьера различных помещений. Его услугами пользовались не только в нашем городе, но и далеко за его пределами. Он публиковал множество статей в журналах и был автором многих известных дизайнерских проектов.

Я не стала выяснять, откуда Кирьянов знает Гордеева, лишь поинтересовалась номером его домашнего телефона и адресом, так как в ответ на попытки позвонить по сохраненному у меня номеру вот уже три дня я слушала, что абонент недоступен. Естественно, я не стала ругать Володьку за то, что подкинул мне такого настойчивого и несговорчивого клиента – кажется, я собиралась это сделать в тот самый вечер, когда произошло наше знакомство со Станиславом, но в свете последовавших событий ворчать было неуместно.

В общем, ко дню выписки Гордеева из больницы я была прекрасно осведомлена, где он живет, и решила отправиться в гости. Цель моего визита была чисто официальная – пожелать человеку скорейшего выздоровления. Как-то так. Не более того.

Естественно, предварительно я решила позвонить. Кто его знает, как он настроен. Может быть, и слушать меня не захочет, не то что видеть, ведь как ни крути, а я отказалась ему помочь в его просьбе. Из-за этого он был расстроен, взвинчен и, как следствие, попал в дорожно-транспортное происшествие.

Голос в трубке показался мне каким-то отстраненным. Сначала я даже не была уверена, туда ли попала.

– Станислав? – поинтересовалась я полувопросительно.

– Да, Татьяна.

Он меня узнал – по голосу, по одной-единственной фразе, несмотря на то что общались мы с ним достаточно давно и не так уж и долго.

– Привет. Как дела? – задала я самый банальный вопрос.

– У меня все в порядке, а у тебя?

– Да у меня тоже. Слушай, а можно я к тебе приеду?

Он некоторое время молчал, видимо, раздумывая, затем ответил:

– Конечно, можно, только у меня здесь… небольшой беспорядок, понимаешь, я ведь один живу и меня долгое время не было дома. Пыль и прочая ерунда…

– Да ладно, я все прекрасно понимаю. Жди, через полчаса подъеду.

Дав отбой, я принялась собираться. Я привела себя в порядок еще с утра, как обычно, проснувшись, приняв душ и позавтракав. Оставалось только одеться.

Недолго порывшись в шкафу, я остановила свой выбор на темно-синем брючном костюме и белой блузке из органзы. Колечко с синим камушком и сережки к нему стали отличным дополнением. В общем, посмотрев на себя в зеркало, я решила, что к встрече с сероглазым брюнетом готова. По крайней мере, сама себе я понравилась.

Станислав жил на другом конце города, и вскоре я поняла, что сильно погорячилась, сказав, что приеду к нему через полчаса. На дорогу ушло около сорока минут, учитывая то, что в центре была небольшая пробка. К тому же, оказавшись в чужом районе, я долго плутала между домами, безуспешно пытаясь отыскать нужный мне.

Я была возле его двери спустя час после нашего телефонного разговора.

– А я уж подумал, что ты пошутила, – улыбнулся он, открыв дверь. Его лицо было довольно бледным, однако бледность эта определенно ему шла.

«Ты» я восприняла совершенно естественно, такое ощущение, что мы с ним были уже не просто знакомыми.

– Да нет, что ты, я просто время не рассчитала. А вообще, я человек пунктуальный. Пройти-то можно? – улыбнулась я.

Оказавшись внутри, я просто обалдела. Станислав жил в совершенно обычном девятиэтажном доме, каких сотни не только в нашем городе, и я никогда не могла бы подумать, что из обыкновенной двухкомнатной квартиры можно сделать такое чудо.

Прихожую нельзя было назвать прихожей – просто язык не поворачивался. Разноцветные стены, многоуровневый потолок с подсветкой – все выдержано в серо-розовых тонах. Я молчала, с любопытством оглядываясь по сторонам, и Станислав, видимо, поняв причину моего молчания, жестом пригласил меня пройти дальше.

Мы вошли в большое помещение, я сразу поняла, что здесь отсутствует перегородка между кухней и гостиной. Но весь фокус был в том, что отсутствовала она не полностью: переход из одного помещения в другое был сделан в форме огромной замочной скважины. Конфигурация проема была восхитительной, противоположная стена оказалась зеркальной, создавалась иллюзия, что впереди простирается огромное пространство.

Гостиная была выдержана в красно-черных тонах, посередине возвышался небольшой островок-кабинет, приподнятый над уровнем пола сантиметров на тридцать. Черный стол, красный стул, красная изогнутая настольная лампа и компьютер. Видимо, здесь, на этом островке, и создавались все дизайнерские творения Гордеева.

– У тебя уютно, – открыла я наконец рот. – Ты это все сам придумал? А это что?

– Стеклообои. Я придумал все сам.

– А почему красное и черное?

Он пожал плечами.

– Не знаю… Характер у меня такой – нордический и твердый.

– А где ты умудрился откопать красный офисный стул?

– Вся мебель – индивидуальный заказ, Татьяна.

– А… ну да, могла бы и сама догадаться. А это гипсокартон? – спросила я, с умным видом показывая на перегородки.

– Нет, перегородки металлостеклянные. Тебе правда интересно?

– Конечно. Я, можно сказать, впервые сталкиваюсь с подобным чудом дизайна. Ты волшебник! – совершенно искренне похвалила я Гордеева.

– Только учусь, – скромно ответил он. – Но мне приятно, что тебе понравилось. Хочешь, и для тебя что-нибудь придумаю. У тебя что за квартира?

– Обычная, двухкомнатная, почти как твоя… Да нет, мне, наверно, не по карману твои услуги, – засомневалась я.

– Ну что ты, о чем разговор, я же не собираюсь с тебя деньги брать. Мы с тобой теперь, как ни крути, люди не чужие. – Его глаза выразительно посмотрели в мою сторону. – Татьяна, спасибо тебе.

– За что?

– Ты мне жизнь спасла. Я знал, что это ты. Мне потом в больнице как-то врач сказала, что если бы не одна девушка, я бы, возможно, не выжил. Татьяна, я сразу подумал, что это ты, – ответил он с улыбкой.

– Да ладно… – только и отмахнулась я.

– Ну что ты стоишь, присаживайся. Кофе будешь?

– Буду, – кивнула я и опустилась в красное кресло.

– Сейчас принесу.

Он удалился на кухню, а я принялась рассматривать журнал, лежавший на столике. Он назывался «Идеи вашего дома» и, естественно, был целиком и полностью посвящен интерьеру. Я листала его с интересом. В принципе дизайн интерьера был для меня «терра инкогнита», а я от природы была человеком любознательным. Чего я только здесь не увидела. Самые немыслимые планировки, самые смелые и неожиданные цветовые решения, потрясающие конструкции.

– Станислав, посмотри, какая удивительная спальня! – Я развернула журнал к подошедшему с подносом Станиславу. – Это ж надо было так придумать!

Он бросил короткий взгляд на фотографию:

– Спасибо.

– Спасибо? За что?

– За комплимент.

До меня дошло, наверное, через минуту. Я снова опустила глаза и наконец заметила в самом уголке страницы маленькую, едва заметную надпись: «Автор дизайн-проекта – С. Гордеев».

– Пожалуйста. Ты не подумай, что я специально. Я правда понятия не имела о том, что это твое творение. Послушай, а ты давно этим занимаешься?

– С четырех лет. Именно в этом возрасте я устроил родителям первый скандал по поводу того, что обои в моей комнате не того цвета. Они были белыми, а я считал, что они должны быть зелеными. И нарисовал свою комнату на альбомном листе – такой, какой я хочу ее видеть. Это был мой первый проект. – Он улыбнулся. – Тебе со сливками?

– Нет, спасибо.

– Куришь? – поинтересовался он и поставил на стол черную пепельницу.

– Редко. Но в последнее время стараюсь не злоупотреблять этой пагубной привычкой. Или ты хочешь мне предложить красные сигареты?

Он улыбнулся:

– Да прекрати ты, красных сигарет еще не придумали. Кстати, было бы неплохо. – Он как будто серьезно осмотрелся вокруг, и мы вместе рассмеялись.

– Ладно, давай больше не будем об интерьере. Вообще никаких профессиональных разговоров. Давай забудем, что я дизайнер, а ты частный детектив.

– С удовольствием, – согласилась я. – Кстати, как твое самочувствие?

– Я же тебе уже сказал, что все в порядке. Да и вообще, мое пребывание в больнице можно было назвать просто пребыванием в раю, ведь я почти три недели отдыхал, валялся на кровати и ничего не делал. Если бы не эти надоедливые визиты товарищей в форме… Но все потом быстро разъяснилось. Виновником аварии оказался водитель «Газели». А я просто потерял бдительность, был взвинчен и рассеян.

– Это после нашего с тобой разговора…

– Татьяна, расслабься. Ты тут совсем ни при чем. – Станислав улыбнулся одними уголками губ и выразительно посмотрел на меня: – А чем ты занималась это время?

– Вела одно несложное расследование…

– Расследование… Ладно, мы же договорились – ни слова о работе. Я попробую подыскать другого человека, если, конечно, это вообще возможно. Мне только интересно… – Он замялся, видимо, не решаясь задать мне вопрос.

– Что?

– Да нет, ничего… Послушай, Татьян, а может быть, ты мне сможешь кого-нибудь порекомендовать, человека, который согласится мне помочь?

– Так ты до сих пор не оставил эту идею? Стас, неужели ты не понимаешь, насколько это опасно!

Он пожал плечами.

– Понимаю. Но если все грамотно организовать, то…

– Грамотно организовать? Да каким образом можно что-то грамотно организовать, если имеешь дело с бандитами, с людьми, которые живут по закону беспредела!

– Не горячись. Я не знаю, каким образом. Именно для этого и обратился. Между прочим, к тебе.

Я задумалась. Настойчивый человек. Похоже, он не успокоится, пока не добьется своего. Около месяца назад у меня и мысли не возникло насчет того, чтобы согласиться на это предложение: сидевший тогда напротив меня человек казался безумцем, но это были его проблемы. Однако теперь все изменилось – Станислав уже не был для меня просто посторонним человеком, и его судьба стала мне небезразлична.

– О чем молчишь? – поинтересовался он.

– Попробую обдумать, каким образом можно выйти на этого человека, – ответила я.

– Попробую обдумать – это что значит?

– Это значит, что через пару дней я выдам тебе идею из разряда гениальных. Ведь в своей профессиональной области я тоже не дилетант. Но предупреждаю – я беру на себя только теоретическую часть, а для ее осуществления тебе придется найти человека менее трезвомыслящего. Хотя камикадзе в наше время отыскать сложно. Однако у меня есть одно условие.

– Говори, я согласен на любые условия.

– Ты, кажется, хотел растерзать убийцу своей Светланы самостоятельно. Так вот, обещай, что ты не станешь этого делать. Мы оставим его на растерзание закону. Договорились?

– Да какая тебе разница? – Станислав, судя по всему, не собирался отступать.

– Тебя потом просто убьют, ты это понимаешь?

– А ты не хочешь, чтобы меня убили?

– Я не хочу, чтобы тебя убили по моей вине, вот и все. Иначе я не соглашусь.

– Послушай, ты совсем наивная. Каким образом ты сможешь сдать его полиции? Нужны ведь доказательства, улики, да и вообще…

– Послушай, Стас. Ты знаешь, каким образом можно… – Я снова развернула журнал и, перефразировав первый попавшийся на глаза абзац, поинтересовалась: – …Каким образом можно определить количество подвижных рам, глухих створок, необходимость установки верхней расширительной части?

– Знаю, – усмехнулся Станислав. – Только ты все перепутала. Это створки бывают подвижными, а рамы – глухими. Но неважно, я прекрасно понял, что ты хотела сказать. Доказательства, улики – это все по твоей части, следовательно, об этом можно не беспокоиться. Но… я все же хотел разобраться с ним сам.

– Почему?

Станислав молчал, и я поняла, что он просто не считает уместным рассказывать мне о том, насколько дорога для него была та девушка, которой нет в живых.

Безусловно, взаимная симпатия между нами имелась – это я поняла еще тогда, почти три недели назад. Но, в конце концов, ни на что больше не претендовала. А он, может, подумал иначе?

– У тебя есть фотография Светланы? – спросила я, не став дожидаться ответа на предыдущий вопрос и ясно дав понять, что причина его молчания мне известна и она меня абсолютно не смущает.

– Она не любила фотографироваться. Кажется, в альбоме было несколько ее снимков. Есть более свежие в ноутбуке, но тоже немного.

– Покажи.

Он решил показать не ноутбук, а альбом, который достал из тумбочки и протянул мне.

Фотографии в нем лежали в полном беспорядке, и их было очень мало. Ни одного портрета – какие-то вечеринки, масса полупьяных и абсолютно пьяных незнакомых лиц, при этом самого Стаса на фотографиях можно было увидеть редко.

Наконец я нашла снимок, на котором Станислав был запечатлен в обнимку с девушкой. Среднего роста, чуть полноватая, с русыми, коротко подстриженными волосами и пухлыми детскими губами.

– Это она?

– Она. Ей было двадцать шесть, когда ее убили.

– Симпатичная, – сказала я совершенно честно.

Станислав молчал. Полистав альбом, я нашла еще несколько фотографий Светланы, всего три или четыре. Причем ни на одной из них она не была в одиночестве. То с подружками и каким-то парнем, то снова со Стасом и еще тремя молодыми людьми. Отложив альбом, я снова вернулась к теме нашего разговора:

– И все-таки, Стас, я продолжаю настаивать на том, чтобы ты… Кстати, а что ты собираешься с ним сделать? Убить собственными руками?

После недолгой паузы он поднял на меня свои серые глаза и ответил, как мне показалось, с вызовом:

– Может быть, и убить.

– Тогда я отказываюсь, – твердо проговорила я. – Знаешь, сколько лет дают за соучастие в убийстве?

– Знаю. Ладно, вопрос закрыт, – вдруг произнес он решительно. – Я тебе, кажется, говорил, что у меня есть неплохие связи в отделе по борьбе с организованной преступностью. Так что веселенькое пребывание там я ему обеспечу. Но это уже мои проблемы. Ты мне его только найди.

Я вздохнула.

Откровенно говоря, я пока еще не совсем четко представляла, каким образом мне удастся войти в контакт с человеком, ни имени, ни фамилии которого я не знаю. И понятия не имею, как он выглядит. Знаю только, что стреляет сначала в сердце, а потом в голову.

– Найдешь? – нетерпеливо спросил он, оборвав мои мысли.

– Постараюсь, – с сомнением в голосе ответила я. – А теперь скажи поконкретнее, какую именно помощь ты можешь мне обеспечить.

– Абсолютно любую. Я же говорил – техника, оружие, люди…

– То есть группа захвата?

Немного подумав, он сказал:

– Может быть… может быть, даже официально, поскольку ты не разрешаешь мне взять дело в свои руки, я смогу организовать группу захвата. Нужно будет поговорить об этом с Вадимом. Вадим – это мой брат, он служит в спецподразделении.

– Что ж, неплохо. Ладно, Стас, я подумаю и, как только что-то придумаю, непременно тебе позвоню. Кстати… кажется, ты говорил, что он работает на… Баклана?

– На Баклана.

– Что еще за Баклан? Расскажи подробнее.

– Да что я могу подробнее рассказать… Один из крупных городских криминальных авторитетов. Наркотики, вымогательство, притоны и тому подобная ерунда. Адреса я его не знаю, но при желании можно вычислить. А зовут его Николай Павлович Бакланов. Вот и все.

– Да, не густо.

И тут я вспомнила, кто сможет мне помочь с информацией именно о Баклане. Есть у меня знакомый журналист, надо мне будет потом обдумать эту мысль более основательно.

– Кофе еще будешь? – спросил Стас.

– А… Нет, спасибо. Знаешь, я, наверно, уже пойду.

– Что, дела?

– Ну а как же! Конечно, дела. Если уж работать, так начинать надо прямо сейчас. Кажется, мой трудовой энтузиазм проснулся вместе с азартом.

Честно говоря, уходить мне не особенно хотелось. Станислав мне нравился, и, несмотря на то что большая часть нашей с ним беседы носила официальный характер, мне все же было приятно с ним общаться. Но я прекрасно понимала, что сейчас этот человек еще не готов к тому, чтобы сблизиться со мной – ведь совсем недавно убили его девушку. Рана в его душе была еще слишком свежей и, как я успела убедиться, достаточно глубокой. Так что, кроме дружеских отношений и взаимной симпатии, рассчитывать мне пока было не на что.

Он не стал меня задерживать, хотя, если честно, в глубине души я все-таки на это немного надеялась. Настроение мое было слегка подпорчено, однако виду я не подала. Прощаясь, он потянулся губами к моей щеке, но я изобразила, что не поняла смысла его движения, и ускользнула. Нет так нет, а неопределенные отношения мне ни к чему.

* * *

Сидя в уютном салоне своего «Ситроена», я думала о том, что собираюсь ввязаться в крайне опасное дело. Теперь, когда нас со Станиславом разделяло расстояние, мне было не совсем понятно, почему я согласилась. Безусловно, я испытывала симпатию к этому человеку, и у меня возникло желание ему помочь. Он мне нравился, очень сильно нравился.

«Так почему, Танюша, ты ему сразу не согласилась помочь? – поддел меня внутренний голосок. – Испугалась?»

Я ничего ему не ответила, а мысленно показала язык. И правда, почему я потащилась к этому парню домой? Проведать его захотелось, узнать, как себя чувствует? Если честно, то я и не предполагала даже, что он снова начнет говорить об этом деле, хотя такие мысли у меня возникали. Но мне казалось, он немного поостыл и отказался от этой идеи. Оказывается, нет. И в этот раз ему, хитрецу, все-таки удалось меня уговорить.

«И что это ты так быстро сдалась, Танюша?» – снова вылез ехидный голосок.

А вот так вот, взяла и сдалась. Отказаться от дела значило в данном случае прервать отношения, а мне этого не хотелось. К тому же мне светила достойная оплата, хотя в данном случае эта причина стояла на сорок третьем месте, ведь дело было слишком опасным.

Но имелась еще одна причина – основная. Причем совсем дурацкая и, с точки зрения непосвященного человека, даже нелепая – это азарт.

Как-то раз старый знакомый сказал мне, что моя профессия – это моя болезнь, и, немного посмеявшись, я была вынуждена с ним согласиться. Опасное дело тем и привлекало меня, что было опасным. Ведь что-то заставляет некоторых людей, скажем, садиться за руль автомобиля и нестись с бешеной скоростью по трассе «Формулы-1», прекрасно понимая, что одно неверное движение может стоить им жизни. Играть с огнем – опасно, но тот, кто с ним не играет, по-моему, и не живет вовсе.

Лично для меня лишить свою жизнь непредсказуемости и риска всегда было равносильно полному перекрытию кислорода. Тем более в активе у меня имелось немало качеств: без ложной скромности могу сказать, что обладаю и рассудительностью, и быстротой реакции, я не труслива, уверена в себе и к тому же обаятельна, что тоже немаловажно, когда имеешь дело с мужчинами.

В конце концов, я могу в любой момент остановиться, почувствовав, что опасность слишком близка.

Добравшись наконец до дома, я решила, что взяться за это дело мне все-таки стоит. И, осознав это, я почувствовала, что настроение мое буквально подпрыгнуло вверх – кажется, последующие несколько дней обещали быть интересными и жаркими, несмотря на то что за окном было около нуля и весна еще только-только начиналась.

Облачившись в домашний халат, выпив чашечку свежесваренного кофе и съев парочку бутербродов с сыром, я устроилась с ногами в кресле и решила обратиться к гаданию. Не пугайтесь, я не достала карты Таро, хотя было дело, я и ими пользовалась, но от подобного гадания у меня пошатнулось здоровье, поэтому я раз и навсегда отказалась от общения с ними. Есть другой интересный и куда более безвредный способ посоветоваться с таинственной силой – а именно магические кости. Голова от них не болит, бесы не нападают, а советы они способны дать потрясающие. Кроме того, моя романтическая натура вполне была довольна их сходством со скандинавскими рунами.

Высыпав из бархатного мешочка три магические косточки, я мысленно спросила их, стоит ли мне лезть в это дело и смогу ли я с достоинством вылезти из него.

После чего кинула кости на журнальный столик.

Вышли цифры «3 + 21 + 25».

«Вы займетесь благородной работой, не заметной для окружающих».

Ну что ж. Настоящие герои всегда обречены на безвестность. Но ведь существует поговорка «Риск – благородное дело», и именно она мне отчего-то вспомнилась. Значит, риск будет моим спутником. Вот и хорошо, риска я не боялась. Иначе мне нечего было бы делать в моей профессии. Если бы я была обычной девушкой, я бы тихо сидела в качестве адвоката в какой-нибудь конторке, и жизнь моя сводилась бы к разрешению конфликтов между мужьями и женами. Я бы, наверно, умерла там от тоски уже на второй день.

«И что это ты, Танюша, сразу не согласилась на это опасное дело, раз так любишь риск. А теперь сидишь тут и хорохоришься сама перед собой», – снова не остался в долгу мой противный внутренний голосок.

«Заткнись», – только и сказала я ему.

Константин Ломов был журналистом и работал в отделе криминальной хроники газеты «Тарасовский проспект», а криминальные структуры являлись прямо-таки его специализацией. Да и вообще, он был не совсем обычным журналистом. Ломов является настоящим папарацци, причем на редкость удачливым.

Я познакомилась с ним несколько месяцев назад, во время расследования одного дела, и тогда, по воле случая, мне довелось оказать ему услугу, и не пустяковую – мой приятель Володька Кирьянов обнаружил Ломова полумертвого, избитого так, что живого места на теле не оставалось. А избили его все те же «авторитеты», которых он выслеживал двое суток для того, чтобы сделать скандальные снимки. Тогда ему это не удалось – вместо пряника он получил кнут, и с некоторой натяжкой, но я все же могла сказать, что этот человек обязан мне жизнью. Ведь это я его тогда спасла от обморожения, а может быть, и от смерти. В салоне собственного автомобиля я привезла его в свою квартиру, отогрела, пригласила к нему знакомого врача Сан Саныча. Так что, я думаю, он мне не откажет. Да и услуга, в общем-то, требовалась от него пустяковая – просто рассказать мне все то, что он знает об одном из своих «подопечных». А он наверняка о нем знает почти все, в этом я была уверена: Ломов на то и Ломов, чтобы знать все о всех местных бандитах. Такая у него работа.

Взяв сотовый, я нашла в своих контактах номер Константина. Нажав на кнопку соединения, стала слушать долгие протяжные гудки. Только бы он не исчез в очередной раз в погоне за скандальными фотографиями. Мне никто не отвечал, с каждым гудком мои надежды таяли. Уже собравшись дать отбой, я вдруг услышала на том конце слегка раздраженный мужской голос – знакомый хриплый низкий бас:

– Слушаю!

– Костя, привет.

– Привет, – произнес он неуверенно, видимо, не узнав меня по голосу. Это было неудивительно, ведь мой тембр, в отличие от тембра на том конце, был среднестатистическим, а к числу близких знакомых отчаянного папарацци я не относилась.

– Это Татьяна Иванова, помнишь меня?

Он некоторое время молчал, вспоминая.

– Это которая частный детектив? Припоминаю… Кажется, однажды вам удалось спасти меня от верной смерти.

– Кажется… Только, пожалуйста, на «вы» не надо.

– Как хочешь. Ты, наверное, по делу?

– По делу! Найдется у тебя минут двадцать свободных?

– Для тебя – хоть тридцать! И даже больше, только желательно не больше часа…

– Ну, я понимаю, журналист – работа непростая и требует много времени.

– Не обижайся, Татьяна, понимаешь, работы полно. Я ведь теперь ведущий отдела, у меня нагрузка на все двести процентов. Так где мы встретимся?

– Не переживай, думаю, за полчаса мы управимся, – успокоила я Ломова. – А где тебе удобно. Но желательно подальше от посторонних ушей. Слушай, кажется, возле здания редакции было какое-то кафе… – Почувствовав урчание в желудке, я поняла, что забыла пообедать. Вот так всегда: стоит мне начать работать, как я начинаю питаться бессистемно. Да и к тому же кулинария являлась далеко не самым моим любимым занятием.

– Да, есть такое, «Баку» называется. А ты что, любишь азербайджанскую кухню?

– Я сейчас готова полюбить любую кухню, лишь бы желудок замолчал. Через двадцать минут тебя устроит?

– Устроит. Только не опаздывай.

Я снова мигом оделась, провела расческой по волосам, подумав про себя, что могла бы и не заезжать домой, а позвонить Ломову из машины и договориться о встрече.

На этот раз я была пунктуальна, даже более чем – с момента нашего телефонного разговора до момента моего появления в «Баку» прошло чуть более пятнадцати минут.

Усевшись за столиком, я принялась внимательно изучать меню. Сулу-хингал, дюшбара, довга с мясом, кюфта-бозбаш, ярпах-долмасы, джуджа-плов… Большая часть названий была мне незнакома. Чего тут только не было, и все хотелось попробовать. Последний раз я была в этом кафе достаточно давно – кажется, около года назад, в компании одного симпатичного южанина, который накормил меня здесь голубцами в виноградных листьях – это называлось ярпах-долмасы. Блюдо было довольно вкусным, только после его принятия я стала подозрительно прислушиваться к ощущениям в своем животе.