Двойная месть

Уяснив, что дело на мази, вместо деловых расспросов Флендер принялся весело рассказывать, как вытаскивал машину из грязи, заехав поначалу в какие-то дебри. В доказательство он скинул пиджак, и Памела ужаснулась, увидев до предела испачканную рубашку (Флендер между тем доверительно сообщил, что ботинки, носки и брюки он предварительно снимал, а прежде чем надеть, долго оттирал грязь гигиеническими салфетками).

Девушка растерянно предложила гостю воспользоваться рубашкой покойного отца. Флендер скорбно сжал губы, покачал головой, принес глубочайшие соболезнования и объявил, что не имеет никакого права посягать на имущество дорогого мистера Кроу, а рубашку, в конце концов, он сменит и дома – секреты стирки довелось изучить поневоле.

Искоса глянув на Памелу, Джеймс Флендер заметил, какое впечатление произвели на нее откровения одинокого неухоженного холостяка, и понял, что почва достаточно унавожена и пора сеять семена. Тем более что каждую минуту могли нагрянуть новые собственники. Он попросил Памелу провести его в дом и кинулся в машину за папками с необходимыми документами.

Секретные переговоры между доктором Джеймсом Флендером и хозяйкой фермы «Ройял-Джордж» Памелой Кроу прошли без лишней задержки. И к тому моменту, когда в условленное время у ворот усадьбы высадился десант из представителей концерна «Великий млечный путь», не осталось ни следа ни от дорогой машины, ни от того, кто на ней приехал, ни главного секрета – толстых тетрадей, с подневными записями Памелы Кроу, куда трудолюбивая девушка, по требованию пунктуального отца, регулярно заносила все нюансы рациона кормления, позволявшие достигать удивительные свойства местного молока.

Продажа фермы в другие руки не ухудшила качество продукции: ведь Памела честно рассказала новым хозяевам все, что знала и умела. Но никто не мог предполагать, а тем более требовать с нее каких-либо записей. Она и не сказала о них. И тем более никто не мог знать, на каких условиях согласилась Памела Кроу отдать заветные записи внезапно явившемуся невесть откуда незнакомцу. И никто так и не узнал, что эта сделка не стоила Джеймсу Флендеру ни цента.

Оплатой стала лишь гарантия мистера Флендера, что в его лаборатории Памела Кроу станет самой важной персоной, на какое бы место она ни претендовала.

Еще накануне вечером в радужном ожидании приличной суммы за продажу фермы юная наследница неуверенно выбирала между виллой на Багамах и домом Джона Каслвуда в Дорчелле. Но стремительно несущийся по дороге к Эйбивиллу автомобиль заключал в себе не только хозяина лаборатории и новое открытие, гарантированное записями юной хозяйки фермы, но и написанное от руки на клочке бумаги личное заявление мисс Памелы Кроу с просьбой о приеме на работу в одну из лабораторий знаменитого Исследовательского центра в городе Эйбивилл.

Никто и не мог узнать об этой сделке. Уста мисс Кроу сковала самая надежная из печатей: прощальный поцелуй сильного, смелого, ласкового мужчины, любящего ее Джеймса Флендера.

6

Ослепительно яркое утро, которым встретил Памелу Эйбивилл, сразу показалось счастливой приметой. Она вышла из здания аэропорта, остановилась на краю тротуара, жадно вдыхая незнакомые городские запахи, полюбовалась непривычными пейзажами, растерянно поозиралась по сторонам и принялась выбирать, в какое такси лучше сесть, чтобы добраться до Центра, адрес которого выучила наизусть.

Но тут ее окликнул мистер Джеймс Флендер собственной персоной. Он явился на встречу долгожданной сотрудницы в очередном идеальном костюме, с букетом роз и жизнерадостной улыбкой.

– Я немного задержался, все не мог выбрать лучшую рубашку и достойные тебя цветы… О, Памела! Ты великолепна! – воскликнул Джеймс, целуя девушку одновременно с вручением букета.

– Правда? – зарумянилась Памела. – Это я по журналу мод оделась. Прямо с ним пришла в городской супермаркет и прошлась по всем бутикам, а потом…

– Ты мне очень подробно расскажешь, что было потом, – прервал ее Джеймс, быстро взглянув на часы. – После того, как я устрою тебя на жилье и на работу, о’кей?

Памела радостно закивала, готовая согласиться с любым предложением.

Тот день прошел для нее как в тумане. Машинально следуя за Джеймсом, она не запомнила ни лиц, ни имен сотрудников, ни своего рабочего места, не взглянула на рабочую инструкцию, не глядя подписала все требуемые документы, и лишь наступивший вечер, в который Флендер щедро отдал себя в ее распоряжение до утра, принес осознание полного, вечного счастья.

Это и было главной наградой, которую вправе была ожидать наследница секретов «Ройял-Джорджа». Никакие прежние мечты не могли идти ни в какое сравнение с тем миром, который открылся в холостяцкой спальне человека, так неожиданно и властно изменившего ее жизнь. И Памеле оставалось лишь радостно подчиняться этой власти.

Прежде всего, неисправимый эстет Джеймс, хорошо знавший мировую литературу, принялся обучать подопечную правильной речи. Уже через пару месяцев Памела избавилась от словечек, которыми непринужденно и привычно обходилась с раннего детства. Одновременно ей открыли секреты соблазнительного белья и научили подбирать одежду по вкусу избранника. Она освоила нюансы духов, в аромате которых Джеймс предпочитал наслаждаться женской красотой. Такой же смышленой ученицей Памела старалась показать себя и во всех других классах любовной школы, в которую ей так неожиданно довелось поступить.

А лучшим учителем стала сама любовь. Девушка, еще за год до этого мало думавшая о том, в чем состоит главная прелесть отношений между мужчиной и женщиной, теперь что ни день, становилась все ярче, изобретательнее, неутомимее в ночных играх и под похвалами приятно удивленного друга расцветала все сильнее, становилась все краше.

На работе, вспоминая отдельные мгновения минувшей ночи, она невольно краснела и кусала губы, чтобы сдержать радостную и счастливую улыбку, более чем неуместную в сдержанно звучавшем вокруг деловом служебном гудении. Не только минуты страсти, но и все другие стороны жизни избранника стали средоточием ее мыслей, чувств, ожиданий, действий. Она различала походку Джеймса, едва он ступал в коридор, и оборачивала лицо к открывавшейся двери, всегда точно угадывая, в каком настроении вошел любимый.

Если Джеймс после работы выходил из кабинета, громко хлопнув дверью, то это служило сигналом к самым тонким умиротворяющим действиям, и Памела скоро изучила всю гамму слов и интонаций, которыми удавалось вернуть возлюбленного в бодрое, ласковое настроение. Если же и это не удавалось, в ход шли более сильные приемы: молчание, беспрекословное послушание и особо изощренные ласки и любовные развлечения.

И когда Джеймс, привычно похвалив усердную подругу, наконец мирно засыпал, она улыбалась, слушая раздававшееся рядом похрапывание и необычайно гордясь своим искусством соблазнительницы. В эти минуты она ощущала себя властительницей мира… Но наступало утро – и она вновь становилась самой послушной рабыней на свете, готовой к исполнению любых капризов и пожеланий своего господина.

В этом самозабвении Памела провела весь год службы в лаборатории Джеймса Флендера. Обязанности ее сперва были просты: помыть пробирки, снять показания, занести в журнал. Флендер громко выражал удивление скоростью, с которой новая подопечная овладевала секретами работы.

– Наконец-то у меня появилась достойная помощница! – громко провозгласил он, представляя Памелу сотрудникам. – Я уверен, она справится с любой работой! Ну, а то, что не хватает образования, – не беда: с вашим умом и талантами, мисс Кроу, вы мигом одолеете любой колледж! А то еще и докторантуру, как мисс Рекордс, например!

Пожилая толстая мисс Рекордс кокетливо захихикала и одобрительно закивала лаборантке. И хотя было совершенно ясно, какие причины привели в храм науки новую жрицу, тем не менее все дружно делали вид, что очень рады работать со сноровистой мисс Кроу.

Правда, вскоре Памела стала чувствовать холодное отношение к себе, временами переходящее в неприязнь. Особенно резко это проявилось, когда Флендер уволил двух лаборанток, заявив, что одна Памела прекрасно заменяет собой двух лентяек. И как ни гордилась мисс Кроу такой оценкой, все же это событие неприятно царапнуло ее душу, хотя она не могла объяснить причину.

Попытка разобраться в этом с Джеймсом также не удалась.

– А знаешь, все-таки грустно, что Эмми и Карла лишились работы, – прошептала она в ночь после этого события, виновато бодая плечо устало раскинувшегося Флендера.

Поглаживая ее по бедру, Джеймс, лениво глядя в потолок роскошной спальни, объяснил несмышленой подруге, что все дело в элементарной ревности двух неудачливых конкуренток и завистниц, отставных фавориток.

– Эмми, видишь ли, считала, что с меня хватит и Карлы. У них был такой, знаешь, женский паритет.

– Паритет? Это что-то нехорошее? Заразное?

Джеймс умиленно рассмеялся:

– Да нет, это не болезнь. Ну, равновесие, попросту говоря. Пока тебя не было, девушки мирно делили меня между собой, честно, по очереди.

– А у тебя с ними что-нибудь было? – Памела настороженно подняла голову.

Флендер взглянул на нее с нескрываемым удивлением:

– Ну, а как ты думаешь, дорогая? Все новые сотрудницы проходят мой личный кастинг! И ничего против не имеют!

Он засмеялся и попытался притянуть девушку к себе. Она резко отстранилась и села рядом.

– Что, прямо здесь? На этой самой постели? Фу!

Флендер плотно обхватил ее за талию и не дал соскочить на пол.

– Милая моя, – внушительно произнес он. – Я никогда, ни разу не говорил, что ты у меня первая.

– И не последняя, как понимаю, – мрачно ответила Памела, пытаясь вырваться. – Да, я же тебе не жена.

– Там, на ферме, об этом, как я помню, не было и речи, – осторожно и веско произнес Джеймс. – Впрочем, я тебя не держу, ты свободна, как была свободна всегда. – И убрал руку.

Памела опустила голову.

– Я была глупа. А ты…

– В двадцать пять лет девушка должна понимать, на что она идет, отдаваясь человеку после получасового разговора, – проговорил Джеймс и ласково прошелестел губами по спине Памелы. – У тебя стан виолончели. Я люблю тебя, милая. Иди ко мне, все хорошо. И будет хорошо.

– Ты женишься на мне? – с тоской спросила Памела, поворачиваясь к нему и обвивая шею руками. – Женишься? Когда-нибудь?

Джеймс не отвечал, закрыв ей рот поцелуем. Когда оба снова лежали рядом, он поглядел на затихшую девушку, на ее скорбно сжатые губы – и ласково произнес:

– Я очень люблю тебя. Все может быть. Знаешь… давай вернемся к этому вопросу тогда, когда наше будущее принесет первые плоды.

– Какие плоды? – открыла глаза Памела. – Я охотно рожу тебе кого угодно, сколько угодно, когда угодно!

– Нет, крошка, – засмеялся Флендер. – Пока что речь идет о проекте новой добавки. Ты ведь знаешь, все зависит от того, насколько успешно мне удастся применить те технологии, которые я создал по твоим драгоценным записям. Если мы сумеем выиграть грант, я разверну исследовательскую программу в полном объеме, а полученный результат станет финансовым фундаментом нашего с тобой будущего. И тогда мы поженимся, наверняка. Поняла, глупышка?

Памела послушно закивала и бурно кинулась ему на грудь, равно готовая и на любовные, и на трудовые подвиги.

Наконец настал день, когда Флендер, в тысячный раз проверяя и анализируя накопленные данные, мог сказать себе с полной уверенностью, что создана основа для более масштабной программы исследований, под которую можно уверенно требовать правительственный грант. И со всей мощью достигнутого научного и коммерческого авторитета он кинулся в конкурсные перипетии.

Однако борьба оказалась сложнее, чем поначалу казалось. Ни один частный исследователь не мог доселе конкурировать с медицинскими концернами, уверенно впившимися мощными лапами в государственную кормушку. О дерзости и авторитете доктора Джеймса Флендера, как ни говори, шумели только узкие научные круги. Теперь же следовало заявить о себе на всю страну.

Но риск был велик. В случае неудачи та же научная среда мигом отреагирует на шумно опозорившегося нахала, и репутация его будет навеки испорчена, а с нею и прочие деловые перспективы.

Помимо этого, поведение Памелы – прекрасной, преданной, надежной, безотказной помощницы, любовницы, коллеги и просто милой женщины – внезапно стало ощущаться проблемой. Как заноза, которую не можешь вытащить.

С каждым месяцем становилось все яснее, что свое будущее милая женщина видит исключительно под именем миссис Флендер. Это исключало, разумеется, дальнейшие кастинги и приятные дополнения к утомительным конференциям. Пока что ее услуги вполне устраивали Флендера, но проводить ночь за ночью с одной и той же женщиной он не привык. И все мрачнее рисовалась перспектива унылой пожизненной верности.

Флендеру было не впервой представать перед лицом особы, имеющей на него виды. Многочисленная и разнообразная практика, умноженная на дьявольскую изобретательность, позволила разработать гибкие тактические ходы на все случаи жизни. Кого-то удавалось отшить прямым отпором, с кем-то требовалась деликатная тонкая работа, и Джеймс не без удовольствия оценивал виртуозность защиты своей драгоценной мужской свободы.

Особенно удачным оказался ход с одновременным увольнением двух соперниц, Эмми и Карлы, – как раз тогда, когда они, посчитав, что хозяин стал, наконец, кроток как овечка, собирались корпоративно потребовать повышения зарплаты. И придраться было не к чему: беспощадные условия существования частной лаборатории требовали беспощадной финансовой экономии. Так или иначе, все подобные случаи заканчивались благополучно, порой даже удавалось остаться друзьями и коллегами. С Памелой складывалось по-иному. Соответственно требовалось разработать новую технологию.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.