Когда сбываются мечты…

Влад позвонил утром:

– Все готово, через четыре дня улетаем. Раздобыл отличный отель, и совсем недорого. Только вот, мой сюрприз откладывается. Может, он чуть позже прибудет, а пока мы с тобой вдвоем отдыхать будем. Там жарко сейчас, ты смотри, кремы всякие для солнца не забудь, а то будешь потом мучиться! Давай, до встречи!

И очень хорошо, что всякие неприятные сюрпризы откладываются. Она даже очень рада повременить. Только странные какие-то люди. У них что, руки все никак не дойдут, что ли, что б убить ее? Даже обидно как-то за себя, что такое важное для нее дело кто-то, видимо, считает незначительным. И про кремы для загара тоже он хорошо напомнил. Как будто, самое главное в таком деле, как она после смерти будет выглядеть. Нет, все-таки, какие же люди все разные. Кто бы мог подумать, что Влад весь из себя такой сентиментальный и романтичный, при такой-то внешности! Видимо недаром рисовать начал, раз он так тонко и чутко даже к своим киллерским обязанностям относится. Ладно, постараемся соответствовать. Тоже, чтобы в грязь лицом не удариться. Надо тряпочки покрасивее собрать, купальнички, полотенчики. И какой он там отель назвал? Следует в Интернете посмотреть, что там о нем люди говорят.

Отель «Октопус инн» действительно оказался выше всяких похвал, и деньги за него сейчас хотели небольшие. В другое время Лена была бы просто счастлива внезапно оказаться в таком чудном месте. Действительно, в Египте она еще ни разу не была, но вообще, путешествовать Елена обожала, все время досматривала на туристических сайтах за курсом поездок. Как только отыскивалось что-то интересное по привлекательной цене, если располагала свободными деньгами и временем, обязательно покупала и с радостью паковала вещички. Причем, в отличие от многих своих знакомых, не любила европейские страны, считала их холодными, надменными, скучными и дорогими. Зато она обожала юг, море, солнце и всяческую экзотику: шумные восточные базары, фрукты, сладости, улыбчивых южных мужчин, которые за Леной, светлокожей блондинкой с длинными волосами, просто табунами ходили. Ей нравилось бродить по улицам незнакомых городов, подсматривать приметы чужой жизни, вслушиваться в незнакомую речь. Кстати, все Ленины знакомые поражались, как легко везде она находит со всеми общий язык. Никаких языковых барьеров для Лены просто не существовало. После университета в своем активе она насчитывала очень приличный английский, плохой немецкий и совсем плохонький французский. Этого было более чем достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно в любой туристической зоне. Лена всегда с удовольствием болтала с персоналом гостиниц, торговцами на рынках, и всеми остальными на английском, чтобы поддерживать его. По-русски старалась не говорить совсем, справедливо полагая, что так интереснее. Ей даже часто не верили, что она русская, а потом обязательно спрашивали: «Скажите, мадам, почему русские не хотят говорить по-английски?». Кстати, этот вопрос Лена и сама часто задавала себе, ведь у нас в стране английский язык всегда являлся необходимой частью школьной программы, и учили ему всегда неплохо. Сама же себе она отвечала, что в российской школе и даже в институте учат чисто академическому английскому и не преодолевают барьер перед разговорной речью, не умеют «разговорить» школьника или студента. Егор у Лены, кстати, закончил двуязычную спецшколу и с помощью Лены и отличного частного репетитора спокойно болтал на английском и французском, ничуть не пугаясь собственных грамматических ошибок.

Являясь опытным путешественником, Лена всегда собиралась в дорогу быстро, так как имела под рукой все необходимое, чтобы из зимы было легко переместится в лето. Неизменным атрибутом ее путешествий являлась огромная синяя шляпа с цветком на тулье, так выцветшая под солнцем разных стран, что казалось, она сделана из вытертой джинсы. С грустью подумав, что шляпа, наверное, переживет свою хозяйку, Лена засунула ее поверх вещей в чемодан.

– Егор, что тебе привезти из Египта? – спросила, чтобы не нарушать традицию, тоже пакующего вещи сына.

– Привези мне кого-нибудь живого, обезьянку, или попугая.

– Во-первых, животных не из одной страны мира нельзя вывозить, во-вторых, ты думаешь, в Египте есть обезьяны или попугаи? – с сомнением спросила Лена.

– Привози, что хочешь, я тоже что-нибудь привезу. Мне уже пора выходить.

Лена с Гномом проводили Егора, снабдив его стандартным набором советов, которые он выслушивал при каждом своем отъезде, начиная с десяти лет. При мысли, что, скорее всего, она видит сына последний раз, на глаза у Лены наворачивались слезы, которые были списаны на горечь прощания.

– Послушай, по-моему, за последние дни ты здорово похудела, хорошо выглядишь, – сказала мама.

Надо сказать, борьбу с лишним весом Лена вела столько лет, сколько себя помнила. Победители в этой борьбе постоянно менялись. То ей удавалось за полгода сбросить почти двадцать килограмм, то опять стремительно набирался вес. Еще у Лены была такая особенность: если она сильно волновалась, то совсем не могла есть, худела и выглядела при этом, конечно, лучше. Вообще, все женщины в Лениной семье смотрелись молодо, это была, видимо, генетическая предрасположенность. Например, ее бабушке в возрасте восьмидесяти пяти лет больше шестидесяти не давал никто. Сейчас ее мама тщательно и успешно скрывала свой возраст, и если кто-то из ее клиенток случайно его узнавал, то удивленно хлопал глазами, отказываясь верить.

– Мам, если без меня какие проблемы будут, у тебя или у Егора, ты к Сережке обращайся.

Имелся в виду папа Егора, которого Ленина мама терпеть не могла за то, что расставшись с Леной, когда его сыну было полгода, он потом не появлялся много лет. Сама Лена давно простила бывшего мужа за все и почти уже вычеркнула из своей жизни, поддерживая отношения только ради сына. Егор познакомился с отцом в двенадцать лет и сейчас относился к нему очень спокойно: приходит – хорошо, можно поболтать и послушать, нет – тоже не беда, других дел хватает. Но, когда Лена уезжала, она всегда просила бывшего мужа присмотреть за своими близкими, так как полагала, что только он один, среди всех ее знакомых, обязан сделать это хорошо.

Последние дни пролетели очень быстро. Впервые Лена, отправляясь в путешествие, чувствовала не радость, как всегда, а великую грусть.

Она тоже старалась каждый день смотреть криминальную хронику, надеясь обнаружить еще сообщения о пропавшей у кого-нибудь очень крупной сумме денег. Но ничего похожего больше уже не было, кроме того сюжета о сгоревшей на Минском шоссе инкассаторской машине. Скорее всего, действительно, ее деньги появились оттуда, и Влад имеет к ним самое непосредственное отношение.

День Икс наступил. В двенадцать часов Лена ожидала Влада в аэропорту Шереметьево С. Как всегда, в зоне отлета кипело оживление. Пристально всматривались в электронные табло озабоченные люди разных возрастов и национальностей, стараясь скорее узнать номера стоек для регистрации. В креслах дремали транзитные пассажиры, дожидающиеся своего следующего рейса.

Несмотря на все душевные терзания, Лену сопровождал огромный, доверху набитый чемодан на колесах, с логотипом сборной России на боку. Она всегда брала в полеты этот Егоров чемодан, так как давно заметила, что он выезжает всегда из багажа одним из первых. За это, вероятно, надо благодарить грузчиков в аэропортах, уважительно относящихся к спортсменам.

Влад появился совсем скоро. С радостной улыбкой, в светло-голубых, почти белых, джинсах и яркой гавайской рубашке под тонкой кожаной курткой, он выглядел всем на свете довольным, и Лена еще раз подивилась его цинизму, черствости. Мысленно она уже махнула рукой на себя, на то, что будет. Нервы не могли постоянно находиться в напряжении и волнении, не выдержали и перешли в режим торможения. Ее охватили вялость, апатия. Со стороны это выглядело как полное спокойствие. Сама же она приняла решение жить и, по мере возможности, наслаждаться одной минутой, и не заглядывать в будущее.

Быстро пройдя регистрацию и границу, они с удовольствием побродили по беспошлинному магазину, покурили. Лена хотела купить с собой блок сигарет, но Влад уверил ее, что в Египте отличный мягкий табак, намного лучше и дешевле, чем здесь. Ожидая посадки, они даже выпили малюсенькую бутылочку ликера Малибу, купленную тут же. При других обстоятельствах Лена чувствовала бы себя абсолютно счастливой.

Самолет оказался старый, неудобный ИЛ-86, пахнущий внутри пылью, собранной за несколько десятилетий по разных углам планеты. Правда, им повезло с местами. Благодаря габаритам Влада, кресла они получили около запасного люка, можно было устроиться с комфортом, вытянув ноги. В Хургаду должны прилететь в восемь часов вечера.

В ряду прямо перед ними сидела совершенно очаровательная молодая пара. Красивый, как античная скульптура, араб в европейской одежде, а рядом с ним миловидная пухленькая блондинка. Весь полет юноша заботливо ухаживал за своей спутницей, а она весело принимала его заботу. Даже из заднего ряда было очевидно, что это жених и невеста или молодая супружеская чета. Причем, говорили ребята по-русски. Лена даже взгрустнула, глядя на них и немного завидуя. Хотя ей уже можно было мечтать не о любви, а о внуках. А что? Вот пройдет лет пять, и такая же девчушка уведет ее Егора, а там и дети пойдут. Для себя Лена решила, что обязательно станет плохой бабушкой. Нет, конечно, она с удовольствием будет возиться с внуками, а еще лучше, с внучками, но только время от времени, а не постоянно, детей обязательно должны воспитывать родители, только тогда они будут счастливыми, слишком велик разрыв в два поколения. Впрочем, до этого всего можно и не дожить. Как-то рано она размечталась и распланировалась.

Люди в самолете все были веселые, довольные началом отпуска, настроенные на отдых. Несмотря на строжайший запрет, кое-где явно шла дегустация купленных в беспошлинном магазине спиртных напитков. Даже песни местами пытались затянуть. Лена позавидовала еще раз. Не было бы этой ужасной истории, может, и она бы сейчас наслаждалась жизнью и вожделенными каникулами.

Через четыре с половиной часа в иллюминаторе показалась сквозь темноту кружевная россыпь огней. Это светились огромные отели, тянущиеся вереницей вдоль моря. Иногда можно было различить даже лужицы бассейнов. Зрелище выглядело совершенно фантастическим. Защелкали фотоаппараты, но картинка не получалась, смазывалась, наверное потому, что самолет еще летел.

Наконец, после небольшого толчка, они почувствовали, что приземлились. Самолет покатился, направляясь к еле видным в темноте небольшим строениям. Веселые пассажиры поблагодарили пилота аплодисментами. Лена с Владом спустились по трапу. Воздух был сухой и теплый, пахло чем-то неуловимо-восточным, как пахнет во всех южных странах: то ли экзотическими цветами, то ли морем, то ли пряностями, а может – всем вместе. Ночной аэропорт Хургады Лене не понравился: темный, какой-то провинциальный. Выйдя из него, путники оказались на узенькой бетонной дорожке, вокруг которой лежали груды песка. На каждом повороте стоял араб с табличкой, где была нарисована стрелка, указывающая куда идти. Вообще-то в аэропортах других стран такие указатели висят на обычных столбиках. Но, может, здесь так, чтобы безработицы не было. И пейзаж вокруг какой-то мрачный. Или так только казалось, сказывалась усталость от перелета и общий пониженный тонус.

Вот спрашивается, что она здесь делает, в стольких тысячах километрах от дома, и неужели эта мрачная страна станет последним впечатлением в ее жизни? А она еще в Мексику не съездила, как давно мечтала, и в Новую Зеландию хотелось. И еще долго можно перечислять, где не была. Какая романтика, спрашивается, может быть в таком диком месте?

Автобус заполнялся мучительно долго, почти целый час. Но, наконец, тронулся и буквально через десять минут остановился у здания со стеклянными дверями, над которыми было написано «Октопус инн».

А вот отель сразу поразил великолепием интерьера. Казалось, что ты попал во дворец султана из сказки. Лобби занимало метров шестьсот, посреди него бил фонтан, в котором плавали золотые рыбки, почти как в наших аквариумах, только величиной с ладонь. Вокруг были расставлены шелковые диваны и кресла со стеклянными столиками, на которых, к радости Лены, стояли пепельницы. Вот что значит Восток, здесь уважают желание и потребность человека покурить в красивом окружении, не то, что какие-то мерзкие курительные комнаты или, еще хуже, лестницы, где курят сотрудники многих наших учреждений.

Номер ей достался на последнем этаже и тоже потряс роскошью: кожаная мягкая мебель, кровать под балдахином, терраса-балкон, с которой были видны пальмы и, вроде, море, плазменная панель во всю стену с четырьмя российскими каналами. Кстати, Лену всегда удивляло, с какой помпой в рекламах отелей подается наличие в номерах телевизоров с российскими каналами. Лично она нигде никогда, находясь на отдыхе, телевизор не включала, всегда находились более приятные развлечения.

Плохо было только, что номер Влада помещался прямо за стенкой, причем Лена заметила, что он поселился в двухместном. Они договорились встретиться через полчаса за ужином.

Приняв душ, разобрав вещи и отправив в сейф деньги и документы, Лена надела любимое французское шелковое платье, имитирующее наряды женщин времен Джейн Остин, сообщила маме об успешном прибытии, немного подкрасилась, и почувствовала в себе желание к продолжению вечера, тем более, что очень хотелось есть, правда она еще не знала, чем здесь, в Египте, кормят. Влад тоже был уже готов, и они отправились на поиски ресторана. Ресторанов в отели оказалось четыре, но они решили остановиться на шведском столе, который располагался на свежем воздухе около бассейна в окружении мангалов.

Еды вокруг были просто горы. Глаза разбегались. Особенно поразительно выглядели сладкие столы, которые буквально ломились от тортов, пирожных, печений, желе, муссов, и других невообразимых вкусностей самых разных цветов и размеров. Спиртного тоже было много. Лена положила себе в тарелку шашлык из какого-то темного, абсолютно постного мяса. По вкусу оно было чем-то средним между говядиной и бараниной.

– Из чего это сделано? – спросила она у Влада.

– Верблюжатина. Египтяне много из нее готовят. Свинину они не едят, и даже в отелях не подают, а говядина здесь стоит очень дорого. Извини, мне надо позвонить.

И мужчина отошел от столика подальше в сторону, чтобы женщина не слышала его разговора.

– Да, сюрприз наш пока задерживается, – сказал Влад, когда вернулся.

Лене уже надоело бояться, и она решила не обращать внимания на его слова. Здесь было так хорошо и спокойно, что все дурные мысли сами собой улетучивались прочь.

– Слушай, а что в Египте самое интересное?

– Подводный мир. Тут такие кораллы и рыбы, каких нет нигде. Даже Большой барьерный риф в Австралии уступает Красному морю. Когда видишь это впервые – наступает просто шок. Полное впечатление, что ты попал на другую планету или внутрь телевизора. Так просто это не рассказать, надо видеть. Ты с аквалангом плаваешь?

– Плаваю, но не люблю дайвинг, я очень сильно устаю.

– Можно и с маской, мы обязательно поплывем на яхте к коралловым рифам, ты сама все увидишь.

Вторая бутылка красного вина уже подходила к концу, а они все беседовали среди цветов у бассейна. Влад рассказывал про свое детство, про службу во флоте, травил всякие морские байки про клады на старинных кораблях, рассказывал про обитателей глубин Красного моря. Беседа текла приятно, мирно, непринужденно.

– А у тебя в детстве секреты были? – спросил вдруг он.

– Были, конечно, как без них.

– А ты свои клады где хранила?

– Знаешь, у меня в комнате, – Лена почувствовала, что набралась уже изрядно, – была и есть кладовка. Еще когда мне было лет двенадцать, я оборудовала там тайник.

– И что ты там хранила?

– Много чего хранила. В разные годы – разное. В детстве всякую красивую ерунду, потом любовные записки, фотографии, деньги иногда хранила.

– А сейчас что там бережешь?

– Ничего, уже давно пустой стоит.

– Что, теперь и хранить совсем нечего?

– Да, совсем нечего, все в других местах хранится, и ничего секретного в моей жизни не осталось, – Лена даже чуть не всплакнула от жалости, что ей уже нечего прятать.

– Слушай, подруга, да ты, похоже, напилась! Пойдем к морю, проветримся.

Они прошли по аллее среди бунгал, стилизованных под хижины. Стены их были увиты огромными фиолетовыми цветами, которые одуряюще благоухали в ночном воздухе. Впереди серебрилось в лунном свете море. Лена хотела снять босоножки и поплескаться у кромки воды, но Влад не разрешил.

– Это не Черное море, здесь ночью нельзя заходить в воду, там могут быть морские ежи и ядовитые рыбы, которые подходят к берегу погреться.

Они уселись на лежак и долго наслаждались тишиной, лунной дорожкой на воде, вглядывались в огромные звезды на бархатном небе.

Утром Лена проснулась совсем рано, в шесть тридцать. Прошлепав на террасу, она полюбовалась роскошной панорамой: под ярким солнцем искрилось и переливалось море, все вокруг просто утопало в зелени и разноцветных экзотических цветах, пляж манил светло-серым чистым песочком. Немного портило настроение только воспоминание о лишних фужерах вина за ужином. И еще было какое-то смутное ощущение, что она вчера что-то сделала или сказала неправильное. Но Лена решила подавить все негативные эмоции и, пока есть возможность, наслаждаться жизнью. Тем более что с соседнего балкона не доносилось ни звука, и это вселяло надежду, что хотя бы несколько часов она проведет в одиночестве, к собственному удовольствию.

Собрав в огромную сумку все для пляжа, нацепив яркий сарафан и прихватив свою любимую шляпу, она отправилась завтракать. В ресторане было еще пустынно. Только два или три столика были заняты такими же, как Лена, ранними пташками.

Набрав целую гору поджаристых блинчиков, маслин, и острого творога, наполнив большую кружку крепким кофе, Лена разместилась на улице под пальмой. За соседним столиком завтракала немолодая, лет шестидесяти с чем-нибудь, дочерна загорелая женщина с короткими серебристыми волосами ежиком. Она уже закончила свой завтрак и, достав сигарету, рылась в сумке, видимо, в поисках зажигалки. Зажигалка никак не находилась. Как нарочно официантов, у которых можно было прикурить, вокруг тоже не наблюдалось. Лена достала зажигалку и издали показала женщине.

– Спасибо. Можно к Вам присесть? Меня Людой зовут, – подошла к ее столику незнакомка.

– Конечно, садитесь. Как Вам здесь отдыхается?

Лена уже давно заметила, что на отдыхе за рубежом соотечественники как-то очень легко и по-доброму сходятся для необременительной легкого приятельства, беседы. Особенно это заметно в аэропортах при отлетах. Туда летит самолет уставших, бледных, заморенных людей, каждый сам по себе. Обратно отправляется дружная компания веселых, загорелых сообщников, все легко обращаются друг к другу, шутят, угощают соседей спиртным, сладостями, фруктами, все расслаблены и довольны. Заканчивается все в Шереметьево при получении багажа. Баста, отдых закончен. У всех на лицах проступает сосредоточенность, все уже мысленно окунаются в ожидающие их будни.

Конечно, в каждом отеле есть и склочники, и любители посплетничать на чужой счет. Есть категория отдыхающих, которым не нравится решительно все, и они изводят персонал мелкими придирками, а своих соседей нудными жалобами. В лобби каждого отеля всегда вечером собирается стайка дам, как на скамейке у подъезда, иногда даже с семечками, которые судачат обо всех постояльцах, смотрят, кто и что несет из магазинов. Но, по большей части, люди на отдыхе дружелюбны и позитивно настроены.

– Хорошо, отель просто замечательный. Мы тут с племянницей, она еще спит. А вы недавно прилетели?

– Да, только сегодня ночью.

– А мы здесь уже десять дней. Вы раньше бывали в Египте?

– Нет, я первый раз.

Закончив завтрак, дамы медленно двинулись в сторону пляжа.

– И мы первый, мне очень понравилось. А вы одна?

– Нет, я с коллегой по работе, он тоже еще отдыхает.

Пляж оказался маленьким, но очень чистым, навесы от солнца были покрыты аккуратными связками пальмовых листьев. За ночь вода в море поднялась, и первый ряд лежаков практически стоял в воде. Лене всегда нравилось загорать в непосредственной близости от воды, что, к сожалению, запрещено на многих пляжах, где навесы с лежаками располагаются метрах в пятидесяти от моря, через волейбольные площадки и лотки с сувенирами и мороженым.

Женщины уютно устроились на топчанах и продолжали мирно болтать о погоде, местной кухне, экскурсиях, покупках, в общем, о своем, о женском. Море оказалось очень теплым и ласковым, и совсем несоленым, по крайней мере, в сравнении со Средиземным.

– Кстати, знаете, что меня больше всего поразило здесь, в Египте? – спросила Люда, – это местные мужчины. Вот идешь по улице, они все тебе комплименты говорят, пытаются пригласить куда-то. Удивительное дело, я себя здесь опять женщиной почувствовала, красивой, интересной. У меня, честно говоря, внуки уже взрослые, а тут мной совсем молодые мужчины интересуются, лет тридцати-сорока. Приятно. Я смелости набралась и у одного из них спрашиваю: «Ты ж моложе меня намного, что, по-твоему, я еще ничего?» А он мне: «Да, по нашим меркам еще годитесь, мадам!»

– Да, я знаю, восточные мужчины очень плохо определяют возраст европейских женщин, если только они сами долго не жили рядом с нами. Южные женщины очень хороши в молодости, но быстро стареют, а мы консервируемся. Еще я где-то читала, что в Египте большая часть мужчин вообще поздно женятся, около сорока, потому что им нужно выкуп за жену большой заплатить, сколько-то там верблюдов, а его, если мужчина из небогатой семьи, еще и заработать надо, на это часто уходят десятки лет. Еще они, вроде, не имеют права прикасаться к женщине, тогда она считается оскорбленной.

– Знаете, здесь постоянно идет такая игра. Арабские мужчины: в гостинице, в магазине, в такси, стараются незаметно дотронуться до нас, до женщин. Им это очень нравится, так они чувствуют себя победителями. Нам же все равно, мы часто при встрече руки мужчинам пожимаем, а то и целуемся. Кстати, девочки молоденькие здесь во всю этим пользуются. Племянница моя с еще одной девушкой вон по пустыне с бедуинами на квадроциклах абсолютно бесплатно гоняют. Говорит, арабские юноши безопасны, им поболтать интересно, покадриться.

В десять утра открылся пляжный бар, и Лена отправилась взять что-нибудь попить. В углу стойки стояли высокие стаканы с полосатым разноцветным содержимом. Женщина уже знала, что это налитые рядами фруктовые соки, заготовки для коктейлей, куда потом бармены наливают спиртное по заказу посетителей: ром, джин, водку или еще что-нибудь. Лена взяла два холодных разноцветных стакана и повернулась, чтобы идти обратно.

– Мадам, мадам, – к ней обращался бармен, – не надо это брать, там нет алкоголя! Там только сок! Давайте, я ром налью.

– Мне не нужен алкоголь в десять утра, – и Лена решительно пошла к своему месту. Бармен проводил ее удивленным недоверчивым взглядом.

Кстати, к этому часу на пляже стала появляться новая категория отдыхающих: синеватая, небритая, помятая, в основном мужского пола. Видимо, только что проснувшись к закрытию ресторанов после завтрака, они потянулись к пляжному бару в поисках еды, или, скорее всего, продолжения банкета. К одиннадцати многие из них уже мирно похрапывали на плетеных стульчиках и диванах бара. Солнце, между тем, пригревало все сильнее. Даже у воды становилось невыносимо жарко. На пляже появилась бригада молодых арабов, одетых в серую униформу, утром они же подметали дорожки между хижинами и поливали растения. Они аккуратно, под локти поднимали закемаривших в баре туристов и отводили их подальше, в тень, под навес, укладывали на лежаки и прикрывали сверху полосатыми гостиничными пляжными полотенцами.

– Чтобы не обгорели, – прокомментировала Люда, – их называют тут куколками. К вечеру и здесь, и на лежаках у бассейнов таких свертков будет все больше и больше.

– Да, миленькое времяпрепровождение. Стоило ли ехать так далеко, чтобы так квасить. Это можно ведь и на собственной даче недельку оторваться. Дешево – и сердито.

В двенадцать Люда ушла будить племянницу, а Лена решила поболтать с мамой.

– Мам, здравствуй, как у тебя дела, от Егора что-нибудь слышно?

– У меня все в порядке. Егор тоже отзвонился, что у него все нормально, даже экскурсия у них обзорная была по городу. Так что ты не волнуйся. Знаешь, тут мужчина какой-то приходил, представился соседом снизу, помнишь, там недавно квартиру купили, еще все стучали, ремонт делали. Сказал, что мы их заливаем из твоей комнаты, где кладовка. Я ему предложила посмотреть, что у нас везде сухо. Он там долго рылся в кладовке, сказал, трубы, которые к батареям подходят, осматривал, но никаких протечек не нашел. Когда ушел, я там прибраться решила, смотрю, а в углу весь паркет какой-то перекошенный, как будто там его снимали. Нет, ну ты представляешь, как нагло люди себя ведут. В чужой квартире пол попортил без спросу, тем более, что и не от нас к ним протекло!