Полная версия
Осуществление ожидаемого. Критический анализ Библии. Уроки теоретической мудрости
«Твёрдое основание» учения
Об учении высших пророков в исполнительной части Библии – в Новом Завете – написано много и всегда конкретно. На его страницах оценки учения диаметрально противоположны: в одном случае его называют здравым, в другом – не здравым. 1Тим 4:16. Возникает вопрос: существуют ли критерии этих определений? Требования авторов библейских произведений говорят о том, что такие критерии существуют.
Лука заостряет внимание на том, что учение, спасаемое Христом, имеет «твёрдое основание» Лк 1:3,4. На современном философском языке это означает, что учение, как концептуальная модель обладает своей собственной теоретической основой, которую я назвала теорией познания библейской истины, её формулой, или алгоритмом движения разума к истине, или просто его схемой, или моделью. Эта теория познания – константа учения – неизменная и постоянная формула истины для обеих частей Библии: первой программной и второй исполнительной. За рабочую гипотезу можно взять предположение о том, что «новое учение», основной закон (мы ещё не знаем, в чём его значение) которого Христос пришёл исполнить, представляет собой некую систему теоретически и логически обоснованных знаний.
Незамедлительно зададимся вопросом: из каких положений складывается это самое «твёрдое основание»?
Из собственного опыта знаю, что первая законодательная часть Библии, так называемый Ветхий Завет, для ответа на этот вопрос – вещь совершенно неподъёмная.54. Начинающему исследователю распознать в ней истину, о которой приходил свидетельствовать Иисус Христос, практически, нет никакой возможности. Эту трудность усложняют многочисленные компилятивные вмешательства, неверные переводы несведущих в деле редакторов, традиционные догматического содержания трактовки текстов, в итоге многих сотен лет сформировавшие относительно учения и его авторов ложные представления, зомбировавшие научное и общественное религиозное сознание.
Ключом к пониманию первой или программной части Библии является её вторая, или исполнительная, часть. В ней его авторы, в том числе и человек Иисус Христос, поскольку «он пришёл исполнить закон и пророков», преподнесли миру «твёрдое основание» в развёрнутом, почти открытом виде. По-существу книги второй исполнительной части Библии являются своеобразным методическим руководством в непростом деле понимания всей загадочной глубины библейской мудрости. Авторы Евангелий и посланий только тем и занимаются, что своими формулировками теории познания, а также личным примером понимания веры объясняют «узкий путь», ведущий к познанию той самой истины, которую Христос почему-то оставил без ответа, – путь к совершенству, т.е. к достоверному, объективному, адекватному знанию не только принципиальных основ учения, но и всей истории «великого дела» Ин 18:38,37. «Камень» по имени Христос – средство достижения реализма в постижении базовых положений этого дела.
Пять положений библейской теории познания
1.Учение занимается исследованием вопроса – что есть истина? Его исполнительная часть, так называемый Новый Завет, рассматривает проблему смерти и воскрешения мёртвых. Есть оно или нет его? Первая, программная часть учения, или так называемый Ветхий Завет, рассматривает проблему сверхъестественного творения мира. Было оно или не было его?
2.Учение обладает своим специфическим языком, который апостол Павел назвал чужестранным.
3. Учение имеет свою форму и содержание. Оно структурно. У него две стороны – внешняя, которой оно повёрнуто к людям, и внутренняя, невидимая, которая людям неизвестна.
Христос восклицал: «Неразумные! Неужели не знаете, что один и тот же создал как внешнее, так и внутреннее» Лк 11:40. На языке современной философии это означает одно – учение имеет свою форму и содержание. Существуют ли связи между этими категориями? И если существуют, то в чём они выражаются? Узнаем чуть позже.
Лосев А.Ф Писал: «Структура – это самое главное. Ведь без структуры нет никакой раздельности. А если в предмете нет никакой раздельности, то это значит только то, что мы не можем приписать ему никаких свойств, ведь всякое свойство предмета уже вносит в него кукую-то раздельность».55 Невозможно не заметить, что каждое новое положение теории истины обусловлено структурностью учения. Движение разума, его развитие от абстракции к конкретности суждений разворачивается в узких рамках теории.
В соответствии структуре учения оно имеет два уровня знания о себе, о своём основном вопросе. Каждый из этих уровней развивает свою сферу воззрений. У каждого из них существуют свои принципы и методы движения разума к решению основного вопроса учения.
Простое беллетристическое чтение Библии с его безосновательной верой в «чужестранный язык» будет означать низший уровень познания учения и его главного вопроса – вопроса о воскрешении мёртвых. Этот уровень предназначен для тех, кто в познании мира остановился на доверии чувству и его скользящему по поверхности явления взгляду. В таком формате учение оценивается, как не здравое.
3. Третье положение библейской формулы истины едва различимо, но основательно озвучивает апостол Павел. Процитирую его дословно. Он на глубоко иносказательном языке пишет: «Все крестились в Моисея, все ели одну и ту же духовную пищу, пили одно и то же духовное питьё из одного духовного последующего камня; камень же был Христос. Но не о многих из них благоволил Бог, ибо они поражены были в пустыне». И далее он заостряет мысль на том, что «это были образы для нас…, чтобы мы не были идолопоклонниками…, блудодеями…, чтобы мы не искушали Христа (то есть „камень“ учения, его теоретическое основание. – Авт.), как многие из них» 1Кор 10:4—11.
Смотрите, у Павла, как и у Луки, «Христос – камень», т. е. «твёрдое основание». Камень один, но пользоваться им можно с пользой и без пользы.
Теперь мы понимаем, что Павел указывает на одно из положений теории истины, согласно которой, у этого камня две стороны, а значит, соответственно и два уровня понимания концептуальной модели истины – низший и высший. «Поражение в пустыне» означает одно: низший, формальный уровень познания основ учения такими миссионерами, как Павел, осуждён изначально. Он опасен своей ограниченностью познания пророков и их закона. Также замечаем, что Бог к таким исследователям не благоволит, т.е. не заключает с ними своего великосветского завета или союза.
Теперь нам понятно, что Писания свидетельствуют о «камне» как о «твёрдом основании», но не о человеке того же имени, якобы обретшем образ Божий. Свидетельство Писаний выразилось в виде образов, т.е. тех самых разрозненных фрагментов, из которых слагаются тексты Библии, о чём писал в начале XVII в. голландский аналитик Библии Б. Спиноза.
Это решение проблемы Писаний волновало меня до самого того момента, пока я не постигла тайное значение ключевых слов Павла, который обращает внимание исследователя на очень важную особенность формы учения, на его внешнюю, религиозно звучащую сторону. В первой законодательной или программной части Библии истина учения о воскрешении мёртвых или о творении зафиксирована в виде разных по размеру и внешнему виду образов. Образ может, в буквальном смысле слова, выражаться тремя, пятью словами. А может и целой книгой, которая также слагается из вереницы меньших по размеру фрагментов. Как говорится, множество в одном. Необходимо обратить внимание и на то, что фрагментарность текстов свойственна не только первой части «великого дела», но и второй – новозаветной. Евангелия написаны фрагментарно и образно в полном соответствии общей для Библии теории истины. Например, написанное «говорит Христос» необходимо понимать как «говорит «твёрдое основание». Разумеется, что эта форма речи предполагает многое. Она открывает узкую дверь в неведомое царство объективного знания с её «твёрдым основанием». Эту дверь, со слов евангелиста, находят немногие. Многие же в сферу рационального знания пытаются войти широким путём и настежь открытыми вратами. Но это путь заведомо ошибочный.
Об образно-символическом языке учения открыто говорили посвящённые в его истину высшие апостолы, которые «в вере евангельской стояли в одном духе, были единодушны» Филипп 1:27. Например, ученик Христа Филипп, который в Евангелии от Иоанна просит показать ему Отца и Сына, спустя время, напишет: наша «истина (о творении и о воскрешении этого творения. – Авт.) не пришла в мир обнажённой, но она пришла в символах и образах. Он не получит её по-другому…. Имена, которые даны вещам земным (внешним, записанным на религиозном языке. – Авт.), заключают великое заблуждение, ибо они отвлекают сердце (критически мыслящий разум. – Авт.) от того, что прочно, к тому, что не прочно, и тот, кто слышит слово „Бог“, не постигает того, что прочно. Но постигает то, что не прочно».56 Эти слова говорят о том, что внешняя, формальная сторона учения – первый, начальный уровень знания обладает свойством поднять исследователя на второй уровень с его совершенным знанием. «Прочное или чистое знание» евангелисты награждают почётным статусом знания совершенного, или «жизни вечной», или «святыней» Мф 5:48. Лк 6:40. Ефес 4:11—14.
А теперь приведу несколько примеров тому, как «работает» эта теория на страницах Библии.
В начале «книги Бытие» написано: «Вначале Бог сотворил небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». Согласно положениям теории истины, созданные Богом «земля» и «небо» – иносказательные образы двух сторон учения с их сферами и уровнями постижения. Значит, библейские авторы не задавались целью объяснить происхождение вещественного и духовного мира. Их волновали совершенно иные вопросы бытия, не лежащие в плоскости наук о Вселенной и, в частности, о Земле – географии, астрономии, биологии… Бог – творец! Но творит он нечто противоположное тому, что шепчет нам на ухо хитрая, обольстительная и предательская буква или форма учения с её искусственным языком.
И тогда возникает закономерный вопрос: а что есть в таком случае «Бог» и его «Сын»? Если мы будем понимать их согласно древней языческой традиции, то наши представления об учении и его Боге будут нечистыми, т. е. ложными. Учению будет отведён статус не здравого. И, наоборот, если мы будем знать его теоретически, то наше знание учения будет чистым или истинным. Современная философия это знание называет объективным, теоретически, фактически и логически обоснованным.
Пропускаем слова о творении через теорию истины: Бог создаёт структурное учение. Каждую из сторон или сфер учения он награждает образами земли и неба. «Земля» – форма учения с её религиозным языком. «Небо» – невидимая сторона того же учения, но с уже расшифрованным языком, когда мифологический дух буквы принудительно, но мирно и без особых сопротивлений трансформируется в духовную рациональность, в логическую сферу рассуждений.
Понятно, что «чистое знание» есть итог теоретического обоснования формы учения, его внешней стороны, которая усилиями теории истины мягко трансформируется в логико-рационалистическую «картину мира», т.е. в философскую систему воззрений с её, как увидим далее, единым основанием. Читатель должен уже почувствовать развитие нашей мысли к тому, что требовал апостол Павел: о необходимости истолкования «чужестранного» для истины искусственного языка.
Именно эти «землю» и «небо» имеет в виду пророк, когда пишет: «Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце…. Небо – престол Мой, а земля – подножие ног Моих; где же вы построите дом для Меня, и где место покоя Моего?» Исаия 65:17; 66:1.
Разумеется, престол важнее подножия. Дом для Господа будет построен во второй сфере постижения истины, с её теоретически обоснованными суждениями и выводами.
«Изгнание бесов», «свидетельство воскрешения», «вера» и «крещение», «говорение новыми языками», «возложение рук на больных», «вознесение на небо», «последующие знамения» и многое, и многое другое, оказывается, это всё образы одной сущности, а не реальные имена и их действия. Пророки и евангелисты истину учения облекают в разные иносказательно-метафорические образы, привязывая их к единому для учения «твёрдому основанию» – «единому пастырю». Рациональному знанию, развившемуся от него, они дали образы «Царствия Небесного», «Царствия Божия» и многие другие образы.
В таком случае, на каком небе обитает Бог, и на какое небо вознёсся его первородный Сын Иисус Христос? На то ли, которое у нас над головой, или на какое-то другое? Библейская теория познания ассоциативный образ буквы подвергает большому сомнению. И здесь, как говорится, ничего не попишешь! Логика – упрямая вещь. Она говорит сама за себя, вынуждая человека мыслить аргументированно, что значит рассудительно.
Давно замечено большое сходство христианской традиции с древними, языческими верованиями. Эту проблему рассматривали многие учёные антропологи, религиоведы, историки Библии. Николай Бердяев по поводу этой похожести писал: «Уже первые христианские апологеты были поражены сходством мистерий Митры, религии, конкурировавшей с христианством, и мистерий христианских, христианской литургии. Некоторые из них пытались выйти из затруднения, признав, что демоны внушили в религии Митры имитацию христианства, чтобы сбить с толку и помешать восприятию чистоты христианства. Но история дохристианских религий обнаружила, что в язычестве был страдающий бог, бог-искупитель, бог, растерзанный силами этого мира, умирающий и воскрешающий, дающий жизнь тем, которые приобщаются к его мистериям. Такими страдающими богами были Озирис, Адонис, Аттис, Дионис. Сходство мистерий Озириса с христианской литургией поразительно. То, что представлялось исключительным достоянием христианства, оказалось присущим и языческим религиям. История религии по первоначальному впечатлению умаляет оригинальность христианства. Уже доцивилизованные знали понятие благодати – mana. Уже в первобытной религии тотемизма была тотемистическая евхаристия, приобщение плоти и крови тотемистического животного. И приобщение это давало благодатные силы. Уже древние мексиканцы признавали транссубстизацию (переход. – Авт.) и превращение хлеба в тело. Особенно блестящие работы Фразера представляются соблазнительными и подрывающими оригинальность христианства. Фразер любит указывать на то, что в дохристианских религиях уже были все элементы, которые потом были заимствованы христианством. Идея воплощения бога в человеке близка дикарям. Озирис, Адонис, Аттис были олицетворением гибели и возрождения жизни в боге, который умирает и воскресает. Языческие религии знали свое Рождество и Пасху. Божественное животное убивали и этим увеличивали его благодатную силу. Древний языческий мир был полон жажды искупления и евхаристии, жажды воскресения через смерть. Все языческие культы этим наполнены. Я встречал благочестивых, крепко православных людей, которые приходили в величайшее смущение, прочитав какую-нибудь книжку о тотемизме, и не находили способов защитить оригинальность христианства. Большая часть книг по истории религии кроме элементов объективно-научных заключают в себе тайное или явное желание доказать, что христианство не оригинально и всё заимствовало из языческих религий. Миф о Христе Искупителе есть лишь воспроизведение дохристианского солярного мифа. Кришна был уже типичным Сыном Божьим. В персидской эсхатологии, которая оказала определяющее влияние на эсхатологию и апокалиптику еврейскую, были уже даны все основы эсхатологии христианской. Откровение Св. Иоанна очень напоминает персидский апокалипсис, в котором тоже изображена последняя борьба доброго и злого бога. Сама идея дьявола, по-видимому, персидского происхождения. В высших формах греческой религии, в орфизме, в орфических мистериях, в значительной степени предвосхищено христианство».57
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Уайтхед А. Философская мысль запада. http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/uaith_fil/01.php
2
Уайтхед А. Философская мысль запада. http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/uaith_fil/01.phpа.
3
Далее будет объяснено, что существующее название Заветов в корне неверно.
4
Под ред. С. В. Лёзова С. В. и С. В. Тищенко С. В. Канонические Евангелия. М., 1993. М., 1993. С. 69.
5
Фейрабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1994. С. 454.
6
Там же. С. 454.
7
Мень А. История религии. В поисках пути, истины и жизни: В 7 т. М., 1991. Т. 2. С. 74.
8
В дальнейшем я под словом «Писание» буду подразумевать весь список книг, составляющих ветхозаветный канон Синодальной Библии 1876 года издания. Чем это объясняется – станет ясно чуть позже.
9
Цит. по: Быховский Р. Э. Кьеркегор. М., 1972. С. 14—15.
10
Цит. по: Ивин А. А. Искусство правильно мыслить. М., 1990. С. 5. Фрагменты ранних греческих философов. М., 1989. С. 176.
11
Маркс К. Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 1. С. 279.
12
Фулье. А. История философии. М. 1803. С. 6.
13
Лосев А. Ф. Страсть к диалектике. М., 1990. С. 32—40.
14
Цит. по: Ивин А. А. Искусство правильно мыслить. М., 1990. С. 179.
15
Цит. по: Брюшинкин В. Н. Практический курс логики. М., 1996. С. 165.
16
Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1978. Т. 2. С. 370.
17
Цит. по: Ивин А. А. Искусство мыслить. М., 1986. С. 148.
18
Лосев А. Ф. Страсть к диалектике. М. 1990. С. 33.
19
Цит. по: Ивин А. А. Искусство мыслить. М., 1986. С. 148.
20
Зелинский Ф. Ф. Соперники христианства. М., 1986. С. 23.
21
http: //www. krotov. orq /berdyaev/1924 new. html/
22
Ильенков И. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М., 1997. С. 37.
23
Пушкин В. Г. Философия Гегеля. Абсолютное в человеке. СПб., 2000. С. 122.
24
Ожегов С. И. Словарь русского языка. М. 1953. С. 549.
25
Мень А. История религии: В 7 т. М., 1991. Т. 7. С. 60.
26
Канонические Евангелия. Под ред. Лёзова С. В. и Тищенко С. В. М., 1993. С. 64.
27
Штраус Д. Жизнь Иисуса. М., 1992. С. 214.
28
Гегель Г. В. Ф. Наука логики. СПб. 1997. С. 756.
29
Лосев А. Ф. Философия имени. М., 1927. С. 102.
30
Спиноза Б. Богословско-политический трактат. М., 1935. С. 65
31
Там же. С. 65.
32
Спиноза Б. Богословско-политический трактат. М., 1935. С. 115
33
Спиноза Б. Богословско-политический трактат. С. 118, 119.
34
Там же. С. 122.
35
Там же. С. 135.
36
Там же. С. 142, 144, 138.
37
Там же. С. 146, 147.
38
Там же. С. 151.
39
Там же. С. 151.
40
Там же. С. 168.
41
Там же. С. 168.
42
Там же. С. 176.
43
Канонические Евангелия / Под ред. Лёзова С. В.. М., 1993. С. 46—51.
44
Мень А. История религии: В 7 т. М., 1991. Т. 2. С. 11.
45
Карташев А. О ветхозаветной библейской критике. Париж. С. 6.
46
Мень А. История религии: В 7 т. М., 1991. Т. 2. С. 330.
47
Там же. С. 330.
48
Там же. Т. 2. С. 331.
49
Там же. Т. 2. С. 331.
50
Bultman P. Die Religion in Geschichte und Gegenwart. 2. Aufl, Tubingen, 1927, Bd. 2, cтб.
51
Лёзов С. В., Тищенко С. В. Канонические Евангелия. М. 1993. С. 46—51.
52
Schmidt K. L. Die Schtellung der Evangelien in der allgemeinen Literaturgeschichte. – Schmidt K. L. Neues Testament. Judentum. Kirche. (Kleine Schriften). Munchen, 1981. C. 66—67.
53
Советский энциклопедический словарь. М., 1987. С. 1305.
54
Лк 1:4. Читатель уже должен был обратить внимание на то, что я, в отличие от многих исследователей Библии, не делю её на две независимые части. Она – одна программа, записанного в ней «великого дела». Поэтому методы исследования одни для всей Библии и даже для некоторых апокрифов.
55
Лосев А. Ф. Страсть к диалектике. М.1990. С. 24.
56
Свенцицкая И. С., Трофимова М. К. Апокрифы древних христиан. М. 1989. С. 275.
57
Бердяев Н. Наука о религии и христианская апологетика. Электронная версия.