Союз Верных. Энгельбрук. из цикла «Потускневшая жемчужина»

– За господина Сиджисвальда может поручиться Цех стеклодувов, – высказал своё мнение хозяин. – Так уже бывало раньше…

– Ни в коем случае! Сделаешь так, как велено. Я потом проверю. И болтай поменьше.

– Не извольте беспокоиться, – повторил содержатель пивной, – я постараюсь угодить важным персонам. Лишь бы моё пиво их не разочаровало.

«Сдаётся мне, что на дармовщинку мастер-стеклодув будет хлебать и то, что выливается из поднявшей ногу собаки», – усмехнулся про себя Ладвиг, а вслух обратился к вахмистру:

– Как мне найти место происшествия?

– Выйдите из ворот и сразу налево вдоль старого крепостного рва до ближайшей угловой башни. Уже светает, так что не заблудитесь.

– Пароль назначили?

– Да. Крикните «Матильда», и мои ребята сразу вас пропустят.

«Вот уже и рассвет, – подумал Ладвиг, выходя из караульного помещения на площадь перед Южными воротами. – Длинный сегодня предстоит день».

Он переждал очередной обоз, неторопливо вползавший в город, и двинулся в указанном вахмистром направлении. На рассвете в садах было малолюдно. Разве что кто-нибудь из подвыпивших гуляк не нашёл в себе силы добраться до городских стен и прилёг отдохнуть там, где его покинули силы. Мелкие воришки, скорее всего уже срезали кошелёк пьяницы, стянули шляпу и плащ. Рассказывали, что у какого-то лавочника они ухитрились спороть с одежды дорогую тесьму и найти спрятанную в обуви дневную выручку. Дуэлянты обычно появлялись после того, как звон колоколов позовёт прихожан на утреннюю службу. В это время все законопослушные горожане шли молиться Богам, а не пускать кровь своим собратьям ради сомнительных идеалов.

Ладвиг нашёл тропинку, протоптанную вдоль заросшего высоким кустарником старого крепостного рва, и пошёл по ней по направлению к островерхой башне. Бойкие пичуги скакали по ветвям деревьев, оглашая окрестности незамысловатыми трелями. Сержант вспомнил детство и попытался издать свист, подражающий голосам птиц. Пичуги не оценили его стараний и улетели в более спокойное место.

«А когда-то умел», – с грустью подумал Ладвиг.

Неподалёку от башни заметил стражника. Боец прислонился к стволу яблони и, опершись на свою пику, мирно спал. Сержант огляделся по сторонам, никого больше не заметив, приблизился к стражнику, негромко сказав ему на ухо:

– Доброе утро, фрау Матильда.

Солдат встрепенулся, вытянулся во весь рост и брякнул спросонья:

– Так точно!

– Вольно, – усмехнулся Ладвиг. – Я провожу дознание по факту убийства.

– Виноват! Больше не повторится! – Отчеканил стражник.

– Как пройти на место происшествия?

– Видите вон те два дерева, господин сержант? Ступайте в этом направлении, и обязательно встретите кого-нибудь из наших. Они вас проводят.

– Ничего не заметил подозрительного?

– Время второй стражи началось, и зашелестел кто-то по кустам во рву. Я окликнул – затихло всё. Выждали немного и стали осторожно уходить.

– К Южным воротам?

– Нет, в другую сторону.

– Думаешь, несколько их было?

– Похоже на то.

– Здесь стоять больше нет смысла. Разведай, что за люди болтаются по ночам во рву. Если чего обнаружишь – доложи лично мне. По поводу бродяг или малолетних шалопаев не беспокой.

Отправив солдата в поиск, Ладвиг направился в сторону приметных деревьев и сначала услышал, а потом и увидел двоих стражников, увлечённо игравших в кости. Вахмистр производил впечатление толкового командира, но должной требовательности к подчинённым не проявлял, поэтому дисциплина в подразделении хромала. Сержант без особых ухищрений приблизился к игрокам, удобно расположившимся на растущем низко над землёй стволе дерева, и немного постоял за их спинами, наблюдая за игрой. Один из стражников пытался мухлевать, придерживая кости перед самым броском, второй не замечал даже этой «детской» уловки. Дозорные из них были никакие, не стоило даже спрашивать об обстановке в оцепленном районе. Ладвиг так же тихо удалился и, заметив между деревьями просвет, двинулся туда, надеясь отыскать хоть одного человека, исправно несущего службу.

– Кто идёт? – раздался из-за кустов негромкий оклик.

– Матильда, – ответил сержант, стараясь разглядеть притаившегося среди зелёных ветвей человека.

Из кустов сначала показалась пика, а затем её владелец – щуплый, невысокого роста стражник.

– Смена? – С надеждой спросил он.

– Пока нет. Сам выбирал место? – Ладвиг указал на кусты, в которых прятался солдат.

– Сам. – Хмуро ответил стражник. – Меня не видно, а обзор в обе стороны хороший.

– Как зовут?

– Бруно.

– Хорошо служишь. – Ладвиг решил, что такое рвение следует поощрять и протянул солдату медную монету. – Держи небольшую премию от имени Магистрата.

– Рад стараться! – Повеселел Бруно. – Осмелюсь доложить! Ничего заслуживающего внимания не видел. Место происшествия по правую руку от вас в сотне ярдов отсюда. Проводить?

– Найду. Там два олуха в кости играют. Передай им, пусть возвращаются к вахмистру и доложат о своём проступке. Я потом проверю.

Видимо, отношения у Бруно с указанными стражниками были не слишком хорошими. Улыбнувшись не без злорадства, он поспешно отправился выполнять приказ, а сержант продолжил свой путь к месту убийства.

Следующие двое стражников, встреченных Ладвигом, охраняли проход к той самой поляне, на которой и разыгралась ночная трагедия. Они тоже не заметили ничего особенного, если не считать остатков одежды, повисших на ветвях колючего кустарника. Сержант осмотрел найденные лоскутки, признав в них обрывки одеяния Сиджисвальда. Грузный мастер-стеклодув нёсся через кусты, не разбирая дороги. Судя по изломанным веткам, несколько раз он падал, и в этих местах кустарник понёс наиболее ощутимые потери. Ладвиг проделал тот же путь, только в обратном направлении, тщательно осматривая землю. Следы Сиджисвальда были очень хорошо заметны – его тяжёлые башмаки глубоко взрыхлили землю и с корнем вырвали траву. Сержант не считал себя каким-то особенным следопытом и не удивился, что кроме отпечатков, судя по всему принадлежащих Реджинхарду, ничего больше не обнаружил. Собутыльники действительно со всех ног от кого-то улепётывали, но за ними никто не гнался. Впрочем, Сиджисвальд этого и не утверждал.

Шаг за шагом, продвигаясь вперёд, Ладвиг оказался на неправильной формы поляне, со всех сторон окружённой высокими деревьями. Редко расставленные по периметру стражники негромко переговаривались, коротая время на посту.

– Сержант! – Крикнул один из них. – Дознаватель с вами?

– Я его недавно видел в зеркале, когда брился, – ответил Ладвиг, бегло осматривая окрестности.

– Тогда, снимайте оцепление! Нам здесь больше нечего делать! – Раздались крики с разных концов поляны.

– Внимание всем! – Громко объявил сержант. – Магистрат назначил меня вести следствие! Все, кому нечего доложить по существу дела, могут быть свободны! Остальных попрошу задержаться и представить подробный отчёт!

На месте остался только один стражник, остальные же поспешили покинуть место происшествия, предусмотрительно шагая вдоль края поляны.

«Не густо, – подумал Ладвиг, – но богатого набора улик мне никто и не обещал».

Расположение тела было помечено с помощью воткнутой рядом ветки, к которой был привязан снятый с чьей-то пики вымпел. Памятуя о невысокой дисциплине в команде стражников, сержант решил лично обследовать окраины поляны. Быстрым шагом он обошёл всё свободное от деревьев пространство, а, вернувшись к исходной точке, стал двигаться по сужающейся спирали, постепенно приближаясь к вешке. Ладвиг не настраивался на поиск конкретных вещественных доказательств и старался обращать внимание на любые предметы, чьё присутствие здесь могло бы вызвать вопросы. Витки спирали становились всё короче, а ничего, что могло бы пригодиться в расследовании, найти пока не удавалось. Он отметил лишь то, что трава в некоторых местах была сильно примята, словно кто-то изрядно по ней потоптался.

Оставшийся стражник молча наблюдал за действиями дознавателя, а когда тот в очередной раз поравнялся с ним, сказал:

– Тут уже все прочесали, господин сержант. Как только взошло солнце, двое самых глазастых ребят пробежались по поляне вдоль и поперёк. Ничего особенного не нашли. Возле тела лежали кое-какие вещи. Они оставлены на том же месте.

– Это ваши всю траву вытоптали? – Спросил Ладвиг, с неудовольствием глядя по сторонам.

– Нет, – энергично замотал головой стражник, – я их заставил обувку снять, чтобы следы не нарушили.

– Странно… Трава выглядит так, как будто здесь пляски устраивали.

– Говорят, на этой поляне дуэли не такая уж редкость. – Заметил солдат. – Мы и сегодня не пропустили сюда нескольких человек при оружии.

«Немолодой серьёзный мужик. – Подумал Ладвиг, приглядываясь к оставшемуся на посту стражнику. – Похоже, именно он организовал оцепление. Странно, что до сих пор ходит в рядовых. Надо будет разузнать о нём у вахмистра».

– Что вы нашли? – Спросил сержант, уважительно обратившись к человеку, вполне годящемуся ему в отцы. – Я думаю закончить с уликами на местности, а потом уже перейти к осмотру тела жертвы.

– Посмотрите сами, я не стал трогать.

Ладвиг подошёл к стражнику, присел рядом с тем местом, на которое было указано, и заметил в траве несколько блестящих круглых шариков.

– Один… два… три… ещё два. Итого пять. Почему вы решили, что они имеют отношение к делу?

– Я нашёл, а решать вам.

– Да, конечно. А что это вообще такое?

– Выглядит, как разорванная нитка бус. Я сам недавно покупал такие для своих дочерей.

– Похоже, – согласился Ладвиг. Поднявшись на ноги, он смерил взглядом расстояние до вешки, отмечавшей расположение трупа, и сказал: – А до тела никак не меньше пятнадцати ярдов. Как же они сюда попали?

– Этот толстый стеклодув кричал о том, что здесь орудовал демон. Если он своей пальпой по шее женщины саданул, то бусинки могли разлететься по всей поляне.

– Чем саданул? – Переспросил сержант.

– Пальпой. У него их множество. Длинные такие, гибкие щупала.

– А на что он вообще похож?

– Как вам сказать. Скорее на большой клубок огромных змей. Все шевелятся, тычутся куда-то, ощупывают. Мерзкий, надо сказать, у демона вид.

– Да вы знаток, – удивился Ладвиг, – что, раньше приходилось встречать сатанинское отродье?

– Ага, – неохотно ответил солдат. – Было дело по молодости. Служил в пограничных отрядах. Был свидетелем того, как легион сатаны прорвался через две заставы.

– Вот что, рядовой. Оставьте возле этих бусин свою пику, и помогите мне с осмотром тела.

– Пойдём, – согласился стражник, – подсоблю, чем смогу.

Женщина лежала ничком, широко раскинув руки, словно обнимала траву, ставшую для неё последней мягкой постелью. Платье на правом плече было разорвано, сквозь разошедшуюся ткань виднелась лужица запёкшейся крови. Удар и вправду пришёлся по шее – через рассечённую кожу были видны осколки позвоночных костей.

– Вон она, нитка, – сказал солдат, обращая внимание сержанта на тонкую полоску, наискось пересекавшую шею. – И несколько бусин лежат справа от тела.

– Платье из домотканого крашеного холста, – задумчиво произнёс Ладвиг, – простецкого покроя, без лент и тесьмы… Значит, мы имеем дело…

– …с деревенской жительницей, – продолжил его мысль стражник, – думаю, будет непросто опознать тело. К тому времени, пока до нас дойдут слухи о пропаже какой-нибудь Агнет из забытой Богами деревеньки, её кости уже будут гнить на кладбище для бродяг.

– Давай перевернём её, – предложил сержант, – может, и найдём чего стоящее.

Вдвоём они приподняли тело и положили его лицом вверх.

– Совсем молоденькая… – вздохнул солдат, осенив себя знаком Двуединого. – Упокой, Великая Мать, душу убиенной и ниспошли ей благодать вечную.

Ладвиг отвёл взгляд от обезображенного предсмертной гримасой лица и обратил внимание на большие карманы, нашитые на платье. Заглянув туда, он обнаружил несколько зёрнышек ячменя, среди которых тускло блеснула тяжёлая металлическая крупица.

– Никак золото? – Сержант взвесил на ладони находку и передал её стражнику.

– Да, – согласился солдат, – правда, ваша. Такие крупинки в горных речках добывают. Кучу песка необходимо перебрать, прежде чем найдётся драгоценность малая. Ходят промеж людей разговоры, что добывает кое-кто потихоньку золотишко, да и переправляет потом в город.

– Одна крупинка – ещё не контрабанда, – засомневался сержант, – хотя… чего только не случается в жизни. Как думаете, могла она быть курьером, проносящим в город нелегально добытое золото?

– Вполне. Бывает, что используют людей втёмную. Дают в руки поклажу и говорят: на, мол, отнеси туда-то и отдай такому-то. А человек и не знает, что несёт.

– Вряд ли удастся легко установить её личность.

– Если часто проходила через ворота, то её мог запомнить кто-нибудь из наших парней. Они только и делают, что на девок пялятся.

– Можно поспрашивать среди скупщиков краденого, – предложил Ладвиг. – Вдруг им эта девица знакома.

– Зачем скупщикам золотым песком руки пачкать? Просто так никому не перепродашь, а те, кто интерес в этом имеет, с ними знаться не станут. Искать нужно среди ювелиров. Или… – солдат задумался. – На дворе монетном.

– У-у-у, – протянул сержант, – обвинение серьёзное, да кто ж туда городскую стражу допустит? Там и охрана своя и следствие, если что, они сами учинить могут. Кроме этого им придётся сообщать, при каких обстоятельствах к нам попала эта золотая крупинка. Кстати, всю команду предупредили о строжайшем соблюдении тайны?

– Да. – Поморщился стражник. – Незадолго перед вашим приходом заявился какой-то хлыщ из Магистрата. Суетился, бегал, всё к телу норовил сунуться. Застращал всех, словно детей малых. Разве что церковным проклятием не пугал. Да, церковного-то наши остолопы и не испугались бы.

– Понятно. Я до сих пор не знаю вашего имени. – Ладвиг почувствовал симпатию к этому человеку и не прочь был бы пообщаться с ним вне рамок устава.

– Рядовой Виланд.

– Обойдёмся без чинов, Виланд. Сержант не такое уж высокое начальство, чтобы тянуться перед ним во фрунт. Жизненного опыта вам не занимать, а я сейчас очень нуждаюсь в помощи.

– Хорошо… Ладвиг, – стражнику с трудом далось неформальное обращение к старшему по званию. – А ты… действительно не похож на тех, кто всерьёз считает себя начальством.

– Вот и отлично. Вы можете высказать свои соображения по этому делу?

Рядовой переступил с ноги на ногу, покосился на сержанта и, с оттенком недоверия произнёс:

– Вроде, «без чинов» команда была, а меня величаете, как старшего…

– Так вы и впрямь старше меня, – добродушно улыбнулся Ладвиг, – не привык я общаться как с ровней, с человеком, годящимся мне в отцы.

– Хорошо, но я человек простой, этикету не обученный.

– И я не во дворце вырос. Давайте лучше перейдём к осмотру.

Виланд задумался, нагнулся к телу, некоторое время изучал повреждения, а потом сказал:

– Тебя же, в первую очередь интересует, демон это безобразие устроил, или нет?

– Разумеется. Свидетель у нас слишком ненадёжен, чтобы верить ему на слово.

– Шея перебита, в месте удара кость раздроблена. Да и ключица, видно, сломана. Кровь долго текла из раны и никак не унималась. Может, конечно, девица болела чем-нибудь кровотечению способствующим, не знаю. Вот только в ранах, что после демонов остаются, это не часто встречается.

– Я слышал, что слуги сатаны выделяют обжигающую слизь, – вспомнил сержант, – если она попадает на кожу…

– Есть здесь такой ожог, – Виланд вынул из-за пояса кинжал и осторожно отодвинул лезвием материю. Кровь, которой была пропитана ткань, уже засохла, и лоскут попросту согнулся, обнажив верхний край раны на шее.

– Это ожог? – Спросил Ладвиг, разглядывая не испачканный кровью вспухший край раны.

– Да, видишь, всё покраснело, кожа пузырями мелкими вздулась. Вот здесь, совсем как роса на траве. Если такой пузырик проколоть, – стражник сопроводил свои слова действием, – оттуда водичка мутная потечёт. Если бы девица осталась жива, пузыри и до размеров бычьего глаза раздуться могли. Потом они всегда сами лопаются, и на коже в том месте рана остаётся. Неглубокая, но болит сильно и не заживает долго. Если раны множественные, то лихорадит человека сильно, не все выживают.

– Да вы ещё и доктор? – Искренне восхитился Ладвиг. – Повезло мне!

– Поживёшь с моё, сержант, и не такому ещё научишься, – усмехнулся Виланд.

– Значит, всё-таки демон… Магистрат не слишком обрадует это известие.

– Выходит так. По траве они следов никогда не оставляют. Разве что… – стражник огляделся по сторонам, – …по деревьям он вдруг скакал.

– А они умеют?

– Умеют, – кивнул Виланд. – Цепляются пальпами, раскачиваются, будто на верёвке, и летят вперёд, как из пращи. Деревья той слизи ядовитой тоже не любят. Если в том месте кора тонкая, сжигает её, словно огнём. Дерево не погибнет, заживит постепенно рану, но шрам уродливый всё равно остаётся. Приметный.

– Предлагаете все деревья здесь облазить? – С сомнением покачал головой Ладвиг.

– Все, пожалуй, не требуется. А вокруг поляны можно. Парнишка в команде есть мелкий. Бруно. По деревьям не хуже кота лазит. Можно ему поручить.

– Согласен. – Сержант обратил внимание на лежавшую рядом с жертвой корзинку с крышкой. – Её вещи не осматривали?

– Я не позволил. Ни ребятам нашим, ни хлыщу магистратскому. Этим делом, говорю, должен заниматься дознаватель.

Ладвиг кивнул и принялся осматривать вещи убитой. Распространённая среди селян, сплетённая из тонких прутьев корзинка лежала кверху дном. Оказалось, что ручка была сломана и глубоко ушла внутрь, заклинив откидывающуюся вверх плетёную крышку.

– Похоже, придавила её девица, когда падала, – предположил Виланд.

Сержант взвесил на ладони корзинку, освободил крышку и откинул её в сторону. Содержимое корзины немало удивило обоих следователей. Практически всё внутреннее пространство занимала мёртвая курица, обычная деревенская пеструшка.

– Надо же, и в её смерти нужно демона винить, – вздохнул стражник.

– Обломок ручки в крови, а вот и рана. – Ладвиг достал мёртвую птицу и положил на траву. – Пусто. В корзинке больше ничего нет.

– Любопытно… – Нахмурившись, Виланд сдвинул свои кустистые брови и стал похож на филина. – Нести в город одну единственную курицу…

– Ночью, – напомнил сержант и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. – А с чего это мы решили, что она шла в город, а не наоборот? Купила на рынке курицу и шла с ней к себе домой.

– Идти она могла куда угодно, в том числе из города. Но, есть тут одна неувязочка. Ночью, молодая девица, да ещё без провожатого, ни за что не осмелиться уйти далеко от дороги. Тут днём-то, бывает, что шалят лихие людишки, а уж ночью…

– Значит, был у неё повод сторониться людей.

– Не уродина, и не прокажённая. Какой ещё повод? И где же ты видел, чтобы селяне покупали на городском рынке кур? Всё происходит наоборот.

– Может, это особенная порода?

– Не смеши… – Виланд осёкся и, взяв в руки курицу, стал мять её тушку в руках. – Любопытно… Полный зоб.

Он снова достал свой кинжал и одним взмахом разрезал несчастную курицу. Сержант скептически улыбался, наблюдая за действиями стражника, пока не услышал удивлённый возглас.

– Ого! Вот это улов! Посмотри, Ладвиг, это и впрямь особенная порода. – Виланд высыпал на ладонь содержимое куриного зоба и показал дознавателю полную горсть золотых крупинок.

– А Магистрат думает, что все их проблемы ограничиваются только демоном. А у нас здесь демон плюс контрабандное золото.

– Стоит ли привязывать демона к золоту? Не мог же он специально охотиться на курьершу.

– Наверное, не мог, – согласился сержант. – Скорее всего, они встретились здесь случайно, но всё это не отменяет главного вопроса: откуда взялся демон?

– Магистрат, конечно, первым делом задаст тебе именно этот вопрос, – стражник аккуратно извлёк из куриного зоба все золотые крупинки и высыпал их на заранее приготовленную тряпицу. – Но подразумевать он будет совсем другое: где демон находится теперь? Если эта тварь свободно разгуливает по окрестностям Энгельбрука, никто не может чувствовать себя спокойно.

– У меня есть к вам деловое предложение, Виланд. – Сержант давно уже принял решение и ждал подходящий момент, чтобы его озвучить. – Дознавателю не обойтись без толкового и опытного помощника. Как вы смотрите на то, чтобы на пару декад оставить караульную службу и поступить в полное моё распоряжение?

– Это очень лестно для такого старого служаки, как я, – было заметно, что Виланда смутило неожиданное предложение сержанта, – у меня семья, которую нужно содержать… Не обижайся, Ладвиг, ты славный парень, но моё денежное довольствие – это единственная их надежда…

Ладвиг сразу понял причину беспокойства стражника и осторожно спросил:

– Долги действительно так велики?

Виланд отвёл глаза и шумно вздохнул:

– Да, времена наступили тяжёлые, а мы, хоть и не жили никогда на широкую ногу, но и сухую корку в пиве никогда не размачивали. Когда первый раз берёшь под расписку, кажется, что ненадолго и быстро закончится. Беды пройдут стороной, всё образуется и будет, как прежде. Оглянуться не успеваешь, как у тебя накапливается целый ворох долговых расписок. А по первым из них уже нужно расплачиваться… Я уже боюсь каких-либо перемен… Лучше воробей в руках, чем голубь на крыше.

Последнюю фразу можно было понимать двояко. «Воробьями» в Энгельбруке называли городских стражников за небольшие декоративные крылышки на шлеме. Хотя, некоторые обыватели утверждали, что это прозвище связано с исключительной храбростью бойцов городской стражи. Дескать, они всегда готовы бесстрашно разогнать толпу нищих, но моментально запираются в караульных башнях при виде мало-мальски серьёзного противника.

– Вы недооцениваете мою заинтересованность в вас, равно как и щедрость Магистрата, – Ладвиг ободряюще улыбнулся и похлопал рукой по тубусу. – Я имею право рекрутировать трёх человек и гарантировать им сохранение их заработка. Но зачем нужны трое, когда у меня в помощниках будете вы. Насчёт долгов тоже не беспокойтесь. Я не обязан ни перед кем отчитываться по поводу расходов, а если и придётся когда-нибудь это сделать, то легко смогу обосновать необходимость оплаты долгов вашей семьи.

Стражник зажмурился, нервно смахнул что-то с лица ладонью, посмотрел на сержанта увлажнившимися глазами, но от волнения не смог произнести ни слова.

– Думаю, что правильно вас понял. С этого мгновения, властью, данной мне Магистратом города Энгельбрука, я назначаю вас своим помощником. Ваше непосредственное начальство, Виланд, я уведомлю об этом сам. А пока отправляйтесь в ведомство ночного мастера, пусть пошлют людей, чтобы перевезти тело в мертвецкую. Если объявятся родственники, придётся проводить опознание.

– Уже сделано, Ладвиг, – стражник пришёл в себя и теперь снова выглядел бодро и подтянуто, – повозка должна уже прибыть к Южным воротам. А могильщики ошиваются где-нибудь поблизости. – Сказав это, он залихватски свистнул.

Кусты на дальнем краю поляны зашевелились, пропустив бойца городской стражи и двоих могильщиков в серых балахонах.

– Что бы я без вас делал, – восхитился Ладвиг. – Как же получилось, что такой организаторский талант прозябает в нижних чинах?

– Это долгая и невесёлая история, – нехотя произнёс Виланд, наблюдая, как могильщики заворачивают тело в большой кусок грубой ткани, – я обязательно вам её расскажу, но не сейчас.

– Не вы один дока по части невесёлых историй. Отправляйтесь улаживать свои семейные дела, а я пока навещу вашего командира. Мне сегодня необходимо посетить Магистрат, они должны иметь представление о ходе расследования. Встретимся завтра утром.

– Я знаю, где вы квартируете, сержант. – Стражник кивнул на прощанье и уже собрался уходить, но остановился и спросил: – У вас уже есть планы на завтрашний день?

Ладвиг призадумался, но ничего определённого сказать не смог.

– Тогда я вам настоятельно советую посетить с утра ведомство ночного мастера. Там должны будут осмотреть тело на наличие особых примет. Ежели таковые отыщутся, это сильно поможет в опознании.

– Ну, такое радостное заведение, как мертвецкая, мы навестить всегда успеем.

– Не скажите… – Виланд издал короткий смешок, – вам приходилось когда-нибудь присутствовать на опознании тела, пролежавшего там несколько дней? То ещё зрелище, и не только зрелище…

– Понял. Спасибо за совет. А вы, если не затруднит, отправьте Бруно осматривать деревья.

Обратный путь к воротам Ладвиг старался преодолеть как можно быстрее. Приближалось обеденное время, а у него с утра, а если быть точным, то с ночи, во рту не было ни крошки. Можно было сразу же отправиться на квартиру – Грета наверняка что-нибудь приготовила. Но туда пришлось бы добираться верхом, а в животе уже сейчас урчало так, что ещё немного и по округе начнёт разноситься эхо.