Бесполезная книга, или Сказки о просветлении для просветленных

– Мррр, – улыбнулся Дракон, поднял хвост трубой, выгнул спину и выпустил две струи белоснежного дыма. Потом пружинисто потянулся, одновременно выдирая жуткого вида когтями огромные комья земли. – Варх! – добавил Дракон и …улетел. Ничего не пообещав…

Слева шел снег – или это дым от выдоха Дракона? Справа задумчиво чирикал звонком трамвай – или это еще не затих богатырский «мур» Дракона? Мамы с ребенком нигде не было видно. Или их и не было?

Нежданная необычность. Следуй за ней, разматывая клубок несуразностей. Все гораздо ближе, чем тебя пугали. Там, может, и встретимся, хотя, скорее всего, не узнаем друг друга. Поэтому нужно договориться заранее о явном знаке. Я буду выглядеть как самый обыкновенный заурядный человек.

Не пропусти.

Диалог с Драконом

– Так ты – ОН?!!!

– Я есть! Понимаешь, – есть! Как данность!

– А почему тогда никто не догадывается о том, кто ТЫ?

– Наверное, потому, что никому нет до этого дела. Скажу больше, мало кого интересует вопрос «А кто Я?»

– На последний вопрос ответ у каждого имеется и поэтому мало кого интересует.

– А ты уверен, что тот ответ, что тебе известен, соответствует действительности?

– А почему он вдруг может не соответствовать?

– Вспомни, откуда ты узнал этот ответ?

– Мне его… Ты хочешь сказать, что мне могут морочить голову!

– Ну что ты? Я сказал ровно столько, сколько хотел сказать. Дело в том, что однажды человек решает найти правильный ответ. Если успевает…

Рождение Дракона

Наверное, это знание утрачено и, скорее всего, безвозвратно. Куцые обрывки предположений только путают. Но это ничего не меняет. Ведь если в Мире существуют Драконы, то они должны откуда-то появляться? Ответа на вопрос «откуда» – нет.

Дракон выслушал вопрос, сразу как-то устал, тяжело вздохнул и рассказал всё, что помнил. Заранее предупреждая о том, что часть воспоминаний будут от человека, и, значит, доверять им не стоит.

Родился мальчик. Человеческий младенец. Нормальный, без отклонений. Развивался с обычной скоростью, ничем особенным не выделялся. Постепенно превратился в подростка. Средние способности, хотя и несколько нестандартная внешность. Всё – как обычно. Пока однажды утром этот неокрепший юноша не обнаружил, что на голове у него от переносицы к затылку, точно по центру, выступает небольшой нарост. Нарост не беспокоил и под волосами не был виден.

Но с того самого утра начались изменения, которые и привели к неожиданной развязке. Глаза постепенно приобрели изумрудный оттенок, лицо вытянулось. Зрачки все больше напоминали кошачьи или змеиные. Люди старались не смотреть ему в глаза, испытывая подсознательную тревогу, а то и ужас.

Гребень проклюнулся, когда он был на природе и, к счастью, один. На голове словно что—то лопнуло, стало легко и безумно весело. Юноша заглянул в ближайший ручей и… узнал себя. Больше его никто не видел. Для всех он заблудился и сгинул. На этом человеческая часть заканчивается.

Это принципиальный момент. Невозможно стать другим, не умерев в том, кем ты был до этого. Именно поэтому прошлый опыт и знания мало что значат. И не стоит так переживать, когда что-то утрачивается и забывается. Как и мало пользы в обучении впрок. Цену имеет лишь то, что ты можешь применить в обозримом настоящем.

Бесполезно рассказывать про то, как дракон стал настоящим Драконом. Это знание совершенно не применимо к человеку, даже для утоления жажды любопытства.

Утверждать наверняка, что драконы появляются только из людей, нельзя. Это частный случай, и возможны другие варианты. Кроме того, невозможно быть уверенным в том, что превратиться в дракона можно только в юном возрасте.

***

Ты можешь прочесть много книг,

Ты можешь обучиться у самых лучших учителей,

Ты можешь получить много дипломов, званий, призвания.

Это всё ты делаешь и получаешь лишь для себя.

Это как воздух, что ты вдыхаешь,

Как вода, что ты пьешь,

Как пища, которой ты питаешь свое тело.

Ты помнишь, чтобы бывает после вдоха?

Тебе напомнить, что бывает с водой, которую ты выпил?

А чем становится пища, побывав внутри твоего тела?

Такова участь всего, что ты используешь только для себя.

И цена ему та же.

Что же ты можешь сделать ценного, полезного?

Что идет в зачет твоей Жизни?

Лишь то, что ты делаешь, не зная цены этого.

Не зная, хорошо ты делаешь или плохо.

Не ведая, полезно или вредно сделанное тобой.

Не помышляя о том, почитают тебя или нет.

Так.

Диалог с погонщиком драконов

– Как я могу научиться всегда одерживать победу?

– Это невозможно, сынок…

– Но почему? Разве невозможно быть непобежденным?

– Попробуй понять, что такое победа и что такое поражение. Моего лучшего дракона вчера убил в пустыне какой-то герой. Дракон погиб в честном бою, а герой остался умирать в пустыне от ран, без воды и еды. Его в пустыню занес на своих крыльях дракон.

И кто из них победитель? Тот, кто умер легко и достойно или тот, кто погнавшись за мнимой победой, позволил себя заманить в ловушку?

– И все равно, герой ведь убил дракона, значит – он победитель!

– А разве дракон не убил героя? Какая разница для того, кто умер – умереть прямо сейчас или спустя некоторое время. Да и кто узнает о том, что этот герой – победитель?

– Хм… А кто тогда победитель и кто – побежденный?

– Для того, кто в битве, это неважно. Тем или другим тебя назовут другие. Если ты – настоящий победитель, то некому будет сказать тебе об этом. Если ты действительно побежден, то среди твоего окружения не будет победителей, а будут точно такие же, как и ты, если, конечно, ты еще будешь Жив и в состоянии понять.

– По-твоему, нет ни победителей, ни побежденных?

– Есть битва. Битва, в которую ты вступаешь или которой ты смог избежать. И есть зрители, которым неважно, победишь именно ты или кто-то другой. Как ни странно, но именно для тебя совершенно не важно, победишь ты или проиграешь. Это тонкое искусство.

Но поняв его, ты становишься недоступным как для победы, так и для поражения.

Запустить дракона! Взмах первый

– И запомни, никогда не изготовляй дракона только ради забавы. Это – главное и единственное правило, которое нельзя нарушать. – Погонщик церемонно поклонился и растаял в воздухе.

Вот еще одно знание, и от него никуда не денешься. Зачем мне оно? Но ведь я не успокоюсь, пока не испробую. Похоже, что я влип, и влип серьезно.

Как он там говорил? Нужно определить цель и уже не отступать от неё. Какая у меня цель? Их много. Нужна одна, всего одна – это просто, я смогу. Всего одна цель… Всего одна… Куда же они? Оказалось, что нет ни одной стоящей цели, ради которой стоило бы затевать эту возню с драконом. Значит, ничего делать не буду. Как это, не буду!? В кои веки мне повезло соприкоснуться с чем-то по-настоящему волшебным, и я удеру? Не-е-ет. Что же, что же? Стоп! Но ведь погонщик не сказал ничего о том, какая это должна быть цель. Значит, любая? Пусть это будет цель – узнать, какая моя самая главная цель! Да! Так и будет. Пусть так и будет. Что там дальше. Нужно… нет не нужно, – просто успокоим дух. Это просто, я смогу – вот уже спокоен.

Дракон будет небольшой, чтобы с руки можно было запустить. Одна голова, крылья, и пусть он понимает мои слова. Ух ты! Какой красавец! А почему прозрачный? Я через него всё вижу! Цвет! Как же я забыл! Изумрудный! Уже лучше. Гораздо лучше. Проверим, слушается ли он меня? Эй? Какой взгляд! Мурашки по коже! И не мигает! Ты меня слышишь? Мигнул! Это – да? Еще раз мигнул! Пусть будет «да»!

Ты должен узнать, какая у меня главная цель! Узнай, какая моя главная цель. Принеси мне знание о моей главной цели. Так, сказал трижды, не повторившись.

Теперь запускаем. Рукой – знак бесконечности и подкидываем в воздух. Как он грациозно летит! Жаль, если не вернется. Как легко стало на душе! Словно я сделал что-то важное. Интересно, долго он будет искать ответ на мой вопрос?

И найдет ли?

Слушая музыку. Взмах второй

– Слушая музыку, слушай её сердцем. Вот здесь, – погонщик осторожно коснулся пальцами центра моей груди. Его прикосновение – как легкий электрический разряд. – Только так ты услышишь свою музыку. Эта музыка и будет той материей, из которой ты сделаешь своего дракона.

Легко сказать – слушай сердцем. Ему хорошо говорить, за тысячи лет он чем хочешь слышать научился, а тут ушами-то не всё толком слышишь. Я так думаю, что музыка, как минимум, должна быть приятна на слух. Положим ладонь на грудь. Вот так. Глаза прикроем, чтобы зрение не мешало. И – слушаем.

Нет, это – явно не та музыка. И эта не годится. У меня такая фонотека, и что, она бесполезна? Посижу в тишине. Ух! А это откуда? Откуда звучит эта невыносимая мелодия? Даже рука дрожит на груди. Неужели из моего сердца? Так вот она какая – Моя Музыка! Открою глаза. Какая красота вокруг! Словно радуги вокруг разбросаны. Это не радуги – это же… Это же – Музыка! Вот из чего я изготовлю своего дракона! Только бы хватило Музыки, только бы она звучала! Как интересно, сколько ни собираю этой радужной материи – её меньше не становится. Так что же, она звучит во мне всегда – эта Музыка?

Понимание полета. Взмах третий

– Человек всю свою жизнь проводит в полете. – Погонщик замолчал и внимательно на меня посмотрел. – Именно поэтому человек не чувствует своего полета. То, что привычно – не осознается. Понять и заново пережить привычное – достойная задача, для тебя же это – единственный способ научить твоего дракона полету. Драконы не умеют летать от рождения. Полет дракона отличается от полета птицы. Чтобы это понять, тебе придется сначала понять свой полет. Тогда.

Погонщик показал мне на кушетку. Обычную такую кушетку, какие в изобилии водятся в любой больнице. На кушетке лежали две маленькие подушки и тонкий плед.

– Существует множество способов для понимания полета. Но опробовать стоит лишь те из них, где ты сам решаешь, когда и что ты будешь делать. Я покажу тебе направление и расскажу о безопасности – остальное зависит от твоего усердия и желания. Сними часы и украшения, ослабь ремень на брюках, лучше, если ты будешь одет в удобную и просторную одежду. Позаботься о том, чтобы тебя какое-то время никто не беспокоил. Ты будешь открыт, и если тебя резко отвлечь, то это может быть небезопасно для твоего тела. Помни об этом, лучше совсем не делать того, о чем я тебе расскажу, чем подвергать себя опасности, – погонщик помолчал. Он давал мне время впитать услышанное. – Ложись. Ложись удобно. Положи под голову тонкую подушку или сложенное в несколько раз полотенце, твоей голове должно быть удобно. Пусть пятки коснутся друг друга, если это положение для тебя неудобно, то подложи под колени подушку или сложенное полотенце. Поищи такое положение подушки под ногами, при котором тебе будет удобно. Накройся пледом. Положи руки ладонями вниз на паховые впадины. Локти немного в стороны. Главное условие – удобство, твоему телу должно быть удобно.

Закрой глаза. Посмотри через закрытые глаза вдаль. Как можно дальше. В возможную для тебя бесконечность. Если тебе это необходимо, то можешь представить, что всматриваешься в бесконечность космоса, вокруг тебя звезды и вечная ночь. Поищи разные способы такого смотрения, обрати внимание на свои губы, на свое лицо. Ты заметишь, что когда ты смотришь в бесконечность, то на твоих губах играет легкая улыбка. Это критерий правильного выполнения. Ты можешь начать с легкой улыбки и затем, уже наслаждаясь ею, посмотреть вдаль.

Это всё, что необходимо тебе делать. Смотреть в бесконечность, легко улыбаясь. При этом тебе нет никакого дела ни до бесконечности, ни до улыбки, ни до происходящего с тобой. Ты лежишь и смотришь в бесконечность. Твое внимание может ускользать, ты можешь отвлекаться. Мягко возвращайся к созерцанию бесконечности. Через некоторое время начнется освобождение твоего тела. Будь готов не обращать внимания и на это. Никто не знает, что будет происходить с твоим телом. Возможно, ты почувствуешь какие-то запахи, услышишь какие-то звуки, перед твоими глазами могут вспыхивать разные образы. Тело может начать дергаться, совершать непроизвольные движения. Ты можешь ощутить тепло или холод. Пусть это происходит. Ты – лежишь и смотришь в бесконечность. Не пугайся. Тело слишком долго привыкало к тому, чтобы разучиться ощущать полет. Ему нужно освободиться. Не мешай телу. Не делай ничего специально. Пусть тело занимается собой само. Происходящее может быть ярко выраженным или едва заметным – это не имеет никакого значения. Ты смотришь вдаль – это единственное, что тебя занимает.

– Как долго я должен это делать, вернее, не делать? – Я не представлял, как мне это делать, хотелось знать хотя бы, сколько этого не делать.

– Ты почувствуешь, когда хватит. Тело исчерпает необходимый ему запас фокусов и остановится. Это похоже на ощущение утоления жажды. Тогда ты можешь перейти к окончанию данного опыта. Не спеши вставать и открывать глаза. Выходить из состояния полета нужно осторожно и постепенно. Положи левую ладонь (пятки можешь разомкнуть, если захочется) чуть ниже пупа, накрой её правой ладонью (для девушек и женщин правая ладонь накрыта левой). Полежи так какое-то время, «дыша животом». Тебе нужно дождаться состояния, при котором исчезнут любые необычные ощущения в теле. Лежишь, обращая внимание на руки, на дыхание и ждешь.

Потянись, можешь вставать.

Сколько ты будешь все это делать, неизвестно. Может, пару десятков минут, может, пару часов. Это личное дело твоего тела.

– Какое отношение имеет рассказанное тобой к пониманию полета?

– Прямое. Однажды твое тело сможет сбросить привычные оковы, и ты получишь возможность ощутить свой непрекращающийся полет. Тогда ты будешь готов к тому, чтобы передать это ощущение своему дракону. Не пытайся что-то воображать или представлять специально – это не приблизит тебя к успеху. А теперь делай. Мне пора. – Погонщик хлопнул в ладоши и исчез.

Я, наверное, слишком психовал и очень старался ничего не делать. Смотреть вдаль было несложно, но удерживать такой способ смотрения оказалось делом непростым. Мешало и ожидание «необычного» в теле.

Но потом что-то «сломалось» внутри. Я и не знал, что способен совершать такие движения. И это было чрезвычайно приятно…

Мой дракон всегда со мной

Он любит музыку, особенно Моцарта и Вагнера.

Часто ненадолго исчезает, а потом рассказывает мне чудные истории.

Он любит выполнять мелкие поручения и решать сложные проблемы.

При этом не берет за это никакой платы.

Это благодарность за то, что он имеет возможность появляться в этом мире.

Он не понимает, что значит любить, и почему это так важно.

Ему не нужно уметь читать, считать и писать – то, что ему нужно знать, он получает сразу же и неизвестно откуда.

Он не любит провода, опоясавшие наши города.

Я бы мог соврать, сказав, что нужен ему.

Это не так, скорее уж наоборот.

Однажды он улетит и не вернется.

Так уже было.

Обычный день

Утром, выстригая волосы из носа, он подумал, что уж слишком часто в последнее время приходится это делать. А еще с удовольствием вспомнил о том, как славно вчера поболтали с драконом.

Обычный вызов, привычная работа. Спасти принцессу от коварного и злобного змея. Но «змей» оказался рефлексирующим и задерганным типом. Драться с ним совсем не хотелось. Сели на завалинке у стен дворца. У змея с собой было. «Вздрогнули», потом закурили какую-то гадость. Потекли разговоры. Дракон жаловался на вздорную принцессу, на трусливых и болтливых принцев, на ревматизм и плохую погоду. А он неожиданно для себя рассказал о той самой женщине. Рассказал, как любит её, и что давно бы все бросил, и остался с ней навсегда. Дракон слушал, понимающе кивал головой. Душевно посидели, разошлись с миром. Про принцессу никто и не заикнулся.

Силы уже не те. И ладно бы – силы. Вчера ехал через лес и услышал, как кто-то просит о помощи. Рука привычно скользнула за мечом, а меча-то и нет. Нет меча, забыл его вместе с ножнами. Пришлось впрягаться в драку голыми руками. Хорошо, что хоть попались обычные лихие люди, а не обученные бойцы. Но в левом колене что-то предательски похрустывало, и с одного удара, как прежде, противника уже не укладывал.

Он понимал своих коллег, что подались в учителя единоборств. Работа непыльная. Тело помнит, техника филигранная, что еще нужно для того, чтобы перед молодежью покрасоваться? Для реального боя одной техники уже мало, а сил маловато и дыхалка подводит. Пасть в бою не всякому повезет, а жить-то, вернее, доживать как-то надо.

Неужели пора уходить? Как быстро всё закончилось. Слишком быстро. Романтизм появился. Рубишься насмерть, а сам паутинку между деревьев замечаешь, а в паутинке капелька росы дрожит. И так дрожит, шельма, такая беззащитная! С риском для себя уводишь противника в сторону, лишь бы капельку ту не смахнуть ненароком.

Это уже старость. С этим противником не совладать. Никак не совладать.

Дорога – верная подруга.

Разматываешь мысли по ветру.

Сколько еще впереди, той дороги?

Что ждет за поворотом?

Принцесса была…

Погода была прекрасная, принцесса была… Собственно, никакой принцессы в условленном месте не было. Он же прибыл точно в оговоренный срок и нисколько не удивился тому, что его никто не ждал.

За долгие года Жизни у него накопилось множество принципов, которым он следовал неукоснительно. А любой принцип, если ему следовать слишком долго, становится привычкой. Привычку же редко кто в себе замечает. Она есть и есть. Одной из таких привычек и была пунктуальность. Как лицо королевских кровей, он был пунктуальным от рождения. Короли никогда не пользовались хронометрами. Хронометры измеряли расстояние между несколькими промежутками времени, но не гарантировали точность. Мореплаватели и естествоиспытатели хорошо это знали и пользовали часы по их прямому назначению. Прочий же люд пребывал под влиянием вредной иллюзии: измеренное время – укрощенное время. Лицо королевской крови получало прямое знание о том, как точно распорядиться указанным сроком времени. В момент, когда назначался срок того или иного события, внутри человека словно бы взводился невидимый механизм, который с невероятной точностью руководил действиями человека и позволял оказаться в нужном месте в точное время. Принцип пунктуальности можно было нарушить, но этого никто не допускал. И у королей свои слабости.

Он укрылся под кроной старой ели, как раз напротив условленного места, и наслаждался прекрасным видом, что ему открылся. Скоро раздался шум, и на поляне появился странный экипаж, который двигался без помощи лошадей, при этом громко тарахтел и смрадно дымил. Из экипажа выскочило несколько человек, по всей видимости, слуги. Они поспешно выгрузили пару дорожных сумок и насильно вытолкали из экипажа стройную девушку. После чего слуги загрузились в свою странную повозку и стремительно покинули живописную поляну, оставив после себя облако сизого дыма. Девушка что-то прокричала им вслед и зачем-то вскинула руку с выдвинутым средним пальцем. Она села под дерево, воровато оглянулась по сторонам и начала что-то искать в одной из своих сумок. Скоро в её руках оказался странный предмет, напоминавший свернутую из бумаги трубочку, с одной стороны бумага была скручена. Девушка умело смяла нескрученный конец трубочки и ухватила его губами. Затем начала крутить блестящее колесико, расположенное на продолговатом предмете, который она извлекла из той же сумки. От вращения колесико искрило. По всей видимости, от такого вращения должен был появиться огонь.

Он неслышно подошел в девушке и произнес:

– Рад нашей встрече, Ваше Высочество. Позвольте Вам помочь, – на конце большого пальца его руки вспыхнул и заплясал синеватый огонек.

Девушка, ни слова не говоря, поднесла скрученный конец трубочки к огню и жадно раскурила папиросу (он уже однажды видел, как люди курят, и догадался, что это такое). Затем затянулась и, задержав дыхание, с наслаждением прикрыла глаза. Медленно выпустила дым и после этого взглянула на стоящего перед ней человека. Дым, который выдохнула девушка, имел приторно-сладковатый запах и явно одурманивал её.

– А ты ничего так, симпатичный, – томно пролепетала Принцесса. – Я ожидала увидеть какое-то чудовище волосатое, а ты вон какой – прикольный. Девушка еще раз приложилась к папироске и вдруг звонко и заливисто расхохоталась. – Мне вот совсем и не страшно. Хороший косячок, быстро торкнул. И как ты меня будешь есть? Засолишь? Отваришь? Или зажаришь на вертеле?

– Извините, Ваше Высочество, но я не совсем понимаю, о чем Вы говорите. Что значит – есть? Разве цивилизованные люди едят других людей?

– А то! Жрут за милу душу! Сразу видно, что ты во дворце не жил! – Принцесса еще раз затянулась. – А тебе-то сам Бог велел человечинкой баловаться. Ты ж у нас кто?

– Кто? – неожиданно для себя переспросил он.

– Лю-до-ед, – по слогам произнесла Принцесса. – То есть тот, кто ест людей, человеков то есть!

– Извините Ваше Высочество, но Вы не совсем правильно произнесли мое имя. Позвольте представиться, барон Лю де Эд. Основатель и бессменный директор Школы изящных знаний для лиц королевского происхождения.

– Чё-ё-ёрт! – Принцесса закашлялась. – Так, значит, мне все эти годы вешали лапшу на уши, рассказывая сказки про то, что в темном лесу живет злой людоед, который должен будет меня слопать, как только мне исполнится шестнадцать? Кстати, я не девственница! – неожиданно заявила Принцесса, показала барону язык и скорчила гримасу.

– Не вижу в этом большой проблемы. Нам пора, Ваше Высочество. Позвольте Вам завязать глаза.

– Это еще зачем? Боишься, что сбегу?

– Нет. У Вас с непривычки может закружиться голова.

Барон завязал Принцессе глаза повязкой из черного бархата, взял её за руку, и они стремительно взлетели над макушками самых высоких деревьев. До фамильного замка было около пяти минут лету. Барон крепко держал Принцессу за руку и думал о том, что на какие только ухищрения не приходится идти современным королям, чтобы уговорить их чадо попасть в его Школу и получить необходимое образование…

Не бывает плохих людей

– Плохих или ненужных людей не бывает.

– Почему?

– Потому что такое положение вещей было бы неразумным.

– Но как же? Как же воры, убийцы, насильники и другие отбросы?

– Не спеши с оценками.

– Я не спешу, я говорю о том, что есть.

– Ты говоришь о том, чему тебя научили. И научили по вполне понятной причине. Послушай меня немного, и, возможно, ты немного изменишь свою точку зрения.

– Слушаю.

– Видишь справа от нас поле, засеянное пшеницей? А слева – обычная поляна, с обычной полевой травой. И там, и там – поле. И там, и там – трава. Но какое поле важнее?

– Засеянное пшеницей! Хотя, поле с травой тоже важное, траву можно скосить и кормить ею коров.

– Ты не находишь некоторую однобокость твоей оценки?

– Нет. Я исхожу из пользы.

– Из пользы для кого?

– Для людей, конечно!

– А кроме людей на этой планете больше никого нет?

– Есть, но какое это имеет значение.

– А такое значение, что поляна – это чей-то дом. Бесполезная с твоей точки зрения трава – для кого-то нужная еда, а для кого и лекарство. Тот факт, что ты не принимаешь это во внимание, не дает тебе право разделять на правильное и неправильное.

– Это почему?

– Хотя бы потому, что это не ты создала эту траву, и не благодаря тебе она растет. Даже если тебя не будет, трава вырастет и в этом случае.

– Ладно, с травой понятно. А с людьми?

– Да и с людьми то же самое. Тот факт, что люди так разнообразны, вряд ли случаен.

– Почему?

– Нам неизвестна общая картина и неизвестен изначальный замысел. Мы оцениваем людей исключительно по тому, насколько они полезны или вредны для нас. Такая оценка ограниченна. И она не дает возможность воспользоваться замыслом.

– Поясни? Не понимаю.

– Если ты допускаешь правильность изначального замысла, ты будешь более адекватен происходящему. Это не только разнообразит твою Жизнь, но и даст тебе возможность выбора. А это – уже первый шаг к свободе. Но об этом в другой раз.

Принцесса и Лю де Эд пересекли лес и вышли к Замку. Солнце клонилось к закату, и воздух был напоен ароматом нагретой за день травы. Разные букашки наполняли тишину своим жужжанием. Было так хорошо, что Принцесса даже не могла отыскать причину этого. Она смотрела вокруг, и дыхание её перехватывало от восторга…