Во мрак

Андрей Дьяков

Во мрак

Трамплин в мечту

Объяснительная записка Дмитрия Глуховского

14 мая этого года в Главном конференц-зале Российской государственной библиотеки (той самой знаменитой Ленинки, Великой Библиотеки, ставшей местом действия одной из главных сцен моего романа) прошла церемония вручения премии «Лучшая книга Вселенной 2010».

В течение нескольких месяцев десятки тысяч читателей выбирали свою самую любимую книгу из серии «Вселенная Метро 2033». С большим отрывом обойдя всех соперников, победил роман Андрея Дьякова «К свету». Написанный новичком, который раньше не только не печатался, но и не писал, дьяковский роман «сделал» книги матерых фантастов, писавших в нашу серию.

Победа была совершенно заслуженная: «К свету» оказался книгой пронзительной, настоящей, искренней. С очень живыми героями, с увлекательным детективным сюжетом, с великолепной атмосферой.

За тот год, который прошел с издания «К свету», книга уже успела обрести статус культовой. Вручение премии «Лучшая книга Вселенной» только закрепила очевидное. И конечно, десятки тысяч читателей ждали от Андрея Дьякова продолжения. Ожидания были высокими – возможно, завышенными.

Перед вами – это самое продолжение. Роман более зрелый, более искусно написанный, серьезный и во всех отношениях настоящий. Если в шлифовке первой части Дьякову помогали редакторы, то со второй он полностью справился сам. Андрей очень быстро учится, и уже сейчас запросто может тягаться с любым современным российским фантастом. «К свету» и «Во мрак» задуманы как первые две части будущей трилогии. Я лично, проглотив за два дня эту книгу, уже жду не дождусь, когда же Дьяков напишет третью часть. А потом хотел бы прочесть его книги, написанные по его собственным мирам.

Вообще получается так, что участие в серии «Вселенная Метро 2033» становится-таки трамплином для многих авторов. Сергей Кузнецов, написав для серии «Мраморный рай», привлек внимание издателей к своей чудесной книге «Затворник» и вот сейчас наконец издает ее. Сурен Цормудян, написав для «Вселенной» «Странника», сразу нашел издателя для своей первой книги «Второго шанса не будет». Хочется верить, что и Андрей Гребенщиков, и Анна Калинкина, которые напечатали свои первые книги во «Вселенной Метро», продолжат писать.

Это было бы по-настоящему здорово. Здорово, потому что «Вселенная» стала бы – да она и становится – не просто «проектом», как написано на обложках всех ее книг. А стала бы трамплином в мечту для тех, кто хочет стать писателем. Именно поэтому нам так нравится публиковать новичков: профессионалы и без нас не пропадут.

Таким трамплином в свое время стала для меня моя собственная книга «Метро 2033». «Вселенная Метро» остается верной этому принципу.

Мечтайте с нами!

Дмитрий Глуховский

Это роман мистический и приключенческий, любовный и героический. История постъядерной Самары, тайны сталинских бункеров и законсервированных советских секретных объектов, отчаянная романтика беспризорников и страсть, за которые платят жизнью – в «Безымянке» Сергея Палия все сплелось, все смешалось. Хорошо и умело написанная, с душой придуманная… нет, прожитая, – эта книга читается на одном дыхании.

В Новосибирске 2033 года каждый шаг за кордоны родной станции метро может обернуться рискованным приключением и даже смертью. Любой его житель вынужден превратиться в героя, чтобы сражаться или умереть. Именно такой выбор стоит перед юным Сергеем Касариным, когда ужасный призрак прошлого вырывается на свободу, грозя уничтожить не только привычный ему мир, но и все живое на планете. Кажется, что враг неуязвим и надежды нет. И все же у человечества остался один-единственный шанс еще раз увидеть солнце…

На сей раз карта «Вселенной Метро 2033» открывается в сердце Урала: местом действия романа «Ниже ада» становится постъядерный Екатеринбург. Андрей Гребенщиков, коренной свердловчанин, показывает нам один из самых загадочных и зловещих городов выжженной планеты. Вместе с мальчишками, которым судьба приказала стать героями, вы пройдете не только через туннели тамошнего метро, но и отправитесь в таинственную глубь уральских гор, будете сражаться с невиданными чудовищами и делать удивительные открытия…

Встречайте: первая книга «Вселенной Метро 2033», написанная женщиной о женщине!

Вместе с юной героиней Анны Калинкиной, Нютой, читатель вновь возвращается в московский метрополитен, открывая новые, еще неизведанные уголки. «Станция-призрак» – одновременно романтичная и страшная история о предательстве, борьбе, поисках себя и конечно же любви.

Часть 1

На пороге войны

Глава 1

Еще одна катастрофа

Издали странное животное более всего походило на дрейфующую подводную лодку. Эдакая огромная неповоротливая рыбина, дальним родственником которой, по всей видимости, приходился кит. Однако всякое сходство с последним терялось, стоило посмотреть на уродливый нарост-плавник на горбатой спине гиганта – точь-в-точь рубка всплывшей для разведки субмарины.

До недавних пор левиафан чувствовал себя вольготно на просторах Балтийского моря. На многие мили вокруг не нашлось бы твари, способной противостоять его мощи и хватке всесокрушающих челюстей. Мутант хлестко ударил по воде могучим хвостом и издал протяжный басовитый рык. Боевой клич разнесся далеко окрест, завязнув в белесой дымке, где-то на границе видимости.

Хотя одна угроза все-таки существовала… Собравшись было повторно заявить на всю округу о своем появлении, морской хищник вздрогнул, когда с севера, словно в ответ, донесся резкий вибрирующий звук. Обитатель глубин застыл на мгновение, словно прислушиваясь, и, когда звук повторился, в негодовании задергался всей своей массивной тушей, взмахнул на прощание хвостом и устремился на глубину.

Несмотря на ничтожные размеры мозга, левиафану хватило предыдущей встречи с обладателем странного зова, чтобы накрепко запомнить одну простую истину – этого соперника лучше обходить стороной. Не менее внушительных размеров чудо-зверь плавал исключительно на поверхности, обладал воистину непробиваемой кожей и вдобавок плевался колючими раскаленными иглами, приносящими неимоверную боль. Лишившись тогда немалого количества зубов и прочувствовав на собственной шкуре огненное дыхание невиданного доселе хищника, левиафан впервые ощутил страх и теперь, подчинившись заложенным природой рефлексам, быстро уплывал прочь, подыскивать себе новые, свободные угодья.

Водная гладь на месте бегства мутанта только-только успокоилась, когда бронированные борта исполинской железной конструкции взрезали ее, распахали, подобно гигантскому плугу, оставляя по бокам ровные валы пенящейся, бушующей воды. Отрывистый гудок сирены возвестил начало дневной смены. Зашелестели такелажные снасти, с многочисленных палуб железного титана донеслась бодрая ругань матросов.

В нагромождении многочисленных надстроек, клетей и канатов едва угадывались очертания плавучей буровой платформы. Со временем древний механизм оброс дощатыми лачугами, причальными пандусами, флотилией утлых лодчонок и теперь вполне мог сойти за рыбацкую деревушку на высоком скалистом берегу.

«Вавилон» на всех парах шел на юг. Где-то позади, на горизонте, остался остров Мощный – клочок земли, ставший новым домом для тех, кому посчастливилось пережить Судный день и найти в себе достаточно сил, чтобы продолжать существовать дальше.

* * *

Дед Афанасий недовольно поморщился, глядя на новичка, прикомандированного к их ремонтной бригаде перед самым рейсом. Парнишка лет пятнадцати откровенно филонил, бестолково суетясь вокруг и даже не пытаясь включиться в работу. Вот и теперь, вместо того, чтобы, закатав рукава, копаться с остальными в промасленном нутре барахлящего дизеля, Петро выудил из-за уха очередную самокрутку и полез по трапу наверх, к выходу из машинного отделения.

– Не много ли смолишь, салага? – В голосе Афанасия прозвучали недовольные нотки.

– Дык, у меня ж того… Первый рейс… Я на остров наш гляну только и назад! – заискивающе залебезил парень.

– Только не схватыфай дозу, путешестфенник! – ухмыльнулся в густые, поистине гусарские, усы тучный механик Бергин, швед.

– Так, кажись, не было предупреждения. Значится, чисто снаружи. Я мигом!

Петро вскарабкался по решетчатым ступеням, дернул рычаг двери и выскочил под открытое небо. Дед Афанасий недовольно хмыкнул, многозначительно переглянувшись с остальными, мол, молодежь, чего с них взять? Один ветер в голове…

– Ничего! Еще прифыкнет, – подал голос швед. – Парень имеет мозги. Как это… Талеко пойтет. Пусть… пофертится.

– Проветрится.

– Та-та! Я так и хотел гофорить.

Седой как лунь бригадир придирчиво осмотрел распотрошенный агрегат и махнул рукой:

– Ладно, мужики. Перекур.

Ремонтники засуетились, разбредаясь по отсеку в поисках удобных завалинок. Споро пошли в дело самокрутки, терпкий аромат табака защекотал ноздри. Примостившись на ящике с гвоздями и вытирая измаранные руки ветошью, Афанасий искоса наблюдал за худощавым новеньким. Вообще в их бригаде новичков числилось двое. Первый – упомянутый уже Петро, местный парнишка, сын дородной поварихи из третьего блока. Имени ее, в силу своей слабой старческой памяти, Афанасий не запомнил. А вот второй… Второй был из «пришлых». Так пренебрежительно колонисты нарекли эмигрантов из питерской подземки, что прибыли на остров первым рейсом.

Зрелище, честно говоря, было жалкое. Переселенцы держались обособленно. Все, как один, – дерганые, пришибленные. Кожа бледная, одежа ветхая. Оборванцы, да и только. Увидав выделенные им бараки, наотрез отказались туда селиться – поверхность пугала их до икоты. В итоге облюбовали себе земляной погреб под складом. Там и сидят теперь, как сычи. Те, что посмелее, конечно, стали нос казать на поверхность, с местными знакомиться. Только мало пока таких. Видать, не сладкая там, в метро, житуха.

Пришлый устроился в углу и сидел молча. Предложенную самокрутку с благодарностью принял, но не закурил, а, бережно завернув в чистую тряпицу, убрал в карман спецовки. Остальные лишь переглянулись. Ну да… Чего с него взять, пришлый – он и есть пришлый.

– А фот скажи-ка нам, Аппанас, – завел речь Бергин. – Зачем столько лес? Неделя назад хотили. Два неделя – тоше хотили. Зачем столько?

– Сам-то как думаешь? – Бригадир многозначительно перевел взгляд на пришлого. – Дома для жильцов новых из чего прикажешь ставить?

– Зачем им дома? – ухмыльнулся в усы швед. – Фсе рафно ситят в подфаалах, как крысы…

Беженец не шелохнулся. Уставился в пол и молчал.

– Ты полегче, Бергин, – осадил дед Афанас. – Людям и так досталось по самое не балуйся. Посмотрел бы я на тебя после стольких лет под землей. Без света, пищи нормальной. Да еще и нечисть всякая норовит тобой отобедать…

– Да потому что нет борьбы! Нато зферье… burn… огонь, шги! А они в землю закопались. Хотя челофек не черфь!.. – Бергин с видимым пренебрежением покосился на пришлого. – Фот ты на поферхность когда-нибудь хотил?

Беженец поднял голову. Посмотрел на шведа пустым взглядом и тихо, словно нехотя, ответил:

– Да.

– Што «та»?

– Было разок.

– Ну и? – Швед поморщился, недовольный тем, что приходится вытягивать из собеседника по слову.

В глазах пришлого промелькнул страх. Он как-то весь съежился, обхватил колени руками и снова опустил взгляд в пол:

– Всемером тогда пошли. За дровами… Пятерых наших сожрали. Фартового я на горбу до станции пер. Порвали его шибко. Кровь ручьем… Кричал он, помню, сильно кричал. Добить просил. Я не послушался. Дотащил-таки. Провалялся Фартовый сутки в бреду, потом помер. А наутро из него гадость какая-то полезла… живая. Оказалось, стрекотница в нем личинки свои отложила… На том фортуна его и закончилась. Разом.

Швед замер с самокруткой в зубах, оторопело глядя на щуплого новичка, пока тлеющий окурок не подпалил усы. Бергин дернулся, выплюнул хабарик, похлопав беженца по плечу:

– Ты… как это… не имей обиты, прат. Я гофорил лишнее. Не бери… не дерши зла.

Пришлый ссутулился, закивал, забормотал вполголоса:

– Разве ж это зло?.. По гроб жизни обязан буду, если оставите. Я выносливый. Работать буду, за всех работать! Всяк лучше, чем в подземке. Я в метро не хочу. Там смерть кругом. Голод. Не хочу. Не хочу…

– Хорошо, брат, хорошо! – Бергин откровенно стушевался, не зная, как замять неудобную ситуацию. – Вот дойдем до побережья, потом… come back – будем обмыфать твое нофоселье. У нас на острофе брага очень good! Шить мошно!

Оживившиеся механики с энтузиазмом закивали. Беседа плавно перетекла в более спокойное русло – обсуждение достоинств местных забегаловок, коих на Мощном насчитывалось не менее десятка. Беженец тоже поуспокоился и заулыбался, ободренный обещаниями вольготной жизни и достатка. В обстановке всеобщего подъема никто не обратил внимание на всполохи режуще-яркого света, что пробился внутрь отсека сквозь дверные щели. Странного сияния хватило, чтобы пространство и предметы внутри отсека на пару секунд приобрели нереальный мертвенно-голубой оттенок. И лишь когда железная створка с грохотом отворилась, разгоряченные беседой ремонтники успели разглядеть, как по трапу с дикими воплями скатился Петро. Чудом не сломав на ступенях хребет, парень забился на полу, закрыв ладонями глаза и страшно воя.

Поднялась суматоха. Кто-то подскочил к бедолаге, пытаясь оторвать его руки от лица. Другие ринулись к выходу с целью выяснить природу кратковременной вспышки.

– Да он ослеп! – донесся чей-то испуганный голос. – Сетчатку выжгло парню!

Шведу понадобились считаные секунды, чтобы взлететь по трапу. Он первым уловил мерный, нарастающий гул, исходивший откуда-то извне. Отчего-то страшно заныли зубы. Еще мгновение – и пугающий звук перерос в рев, заполнив собой все вокруг, сбивая с толку, дезориентируя.

– Herre Jesus![1] – завопил механик, застыв в дверном проеме.

Взору шведа открылась не поддающаяся осмыслению, поражающая своими масштабами картина. Родной до боли силуэт острова со всеми его постройками, скалистыми берегами, зеленью аллей и башнями форпостов исчез бесследно. На его месте, взметнувшись в бескрайнее, затянутое кровавым багрянцем небо, стремительно рос гриб ядерного взрыва. Несколько страшных мгновений механик в ступоре смотрел на то, как вспухает, растекается по небосводу чудовищная огненная клякса. Затем палуба под ногами задрожала, заходила ходуном. Неведомая сила швырнула Бергена на пол, впечатав спиной в вентиляционный короб.

Ударная волна достала Вавилон на излете. Под напором беснующихся воздушных масс с древней платформы, словно шелуху, содрало деревянные хибары. Тех несчастных, что находились на внешних палубах, сдуло в воду порывами ураганного ветра. По бортам Вавилона прокатилась гулкая барабанная дробь – раскаленный щебень и осколки раскрошившейся скальной породы пролились на ветхую конструкцию каменным дождем.

Следом, словно испытывая рукотворного исполина на прочность, в высокий борт свирепо ударили тонны бушующей воды. Металлические фермы угрожающе скрежетали, подточенное временем железо переборок вибрировало, а листы обшивки срывало с проржавевших клепок и уносило в море. В довершение всего буровая платформа, содрогнувшись всем корпусом, медленно перекатилась через горб водяного вала, оставляя за собой шлейф из кусков изорванного брезента, изломанных досок и человеческих тел.

* * *

Дед Афанасий приподнялся на дрожащих руках, вглядываясь в полумрак. Освещение, по всей видимости, накрылось. Люди лежали вповалку там, где их застал удар. Кто-то протяжно стонал. Бригадир медленно встал и на негнущихся ногах побрел на звук. Еще мгновение, и он различил силуэт лежащего на полу Бергина. Нога неестественно выгнута, из уголка рта стекает струйка крови.

– Остров… – Прохрипел швед, потянувшись к Афанасу.

– Что? – Старик опустился рядом, осторожно приподняв голову раненого. В глазах его еще стоял немой вопрос, но предчувствие неизбежного уже нахлынуло, затопив сознание ужасом. – Что остров?

– Его больше нет…

Сказанные шепотом, эти три коротких слова громом отозвались в головах остальных. Афанасий растерянно оглянулся, словно искал поддержки. Найдя глазами пришлого, старик вздрогнул. Притулившись у стены, беженец смотрел на бригадира все тем же пустым взглядом. От робкой улыбки не осталось и следа. На лице его застыла маска обреченности, а искусанные в кровь губы продолжали беззвучно шептать:

– Не хочу в метро… Не хочу… Не хочу…

* * *

Грузовой трюм потрепанного Вавилона медленно заполнялся людьми. Уцелевшие стекались сюда со всех уголков гигантской платформы в надежде получить ответы, узнать о судьбе оставшихся на острове близких, разделить горе. То и дело из толпы доносились гневные выкрики, женский плач и стенания стариков.

Гул голосов разом утих, когда на импровизированную трибуну из цинковых ящиков, еле заметно пошатнувшись, взошел капитан Вавилона – седобородый пожилой мужчина в потертом, перемазанном кровью кителе. Забинтованная по локоть рука покоилась на перевязи, лоб над густыми бровями прорезали глубокие старческие морщины, но глаза все еще светились холодным стальным блеском.

Казалось, непосильная ноша ответственности за судьбы выживших сейчас сломает старика, однако щуплый человек на трибуне стоял прямо, готовый пережить с остальными всю горечь произошедшего. Лишь по тому, как капитан стиснул здоровой рукой ремень портупеи, можно было понять, каких усилий стоило ему сохранять видимое спокойствие и присутствие духа. Окинув собравшихся долгим взглядом, то и дело останавливаясь на лицах особо близких и верных соратников, капитан, наконец, заговорил:

– Братья и сестры! Мы прошли нелегкий путь. Мы пережили страхи, болезни, голод. И хотя путь наш был тернист и долог, перед нами всегда стояла цель, ради которой стоило двигаться вперед, верить в лучшее, идти по извилистой дороге жизни. Сегодня случилось то, что разом перечеркнуло наши надежды на нормальное завтра. Случилось то, что невозможно было представить в самых страшных снах. Нашего дома не стало, и вместе с ним не стало наших родных, близких, друзей. Многие из вас в одночасье потеряли матерей, отцов, дедов. Все мы лишились крова.

В нестройных рядах слушателей заметно стало шевеление. Снова послышались всхлипы. Кто-то истово молился, взывая к милости Всевышнего.

– Не пощадила судьба и наших соседей. Хотя инфраструктура Малого не пострадала, а выброс проникающей радиации не достиг острова, впереди – неизбежное выпадение радиоактивных осадков. А значит, наша первостепенная задача – эвакуировать немногочисленную колонию Малого, пока еще не слишком поздно.

– А дальше что? – выкрикнули из толпы. – Мы же все потеряли!

Капитан не спешил с ответом, ибо любое необдуманное слово в данной ситуации неминуемо привело бы к всеобщей панике и хаосу.

– Мы потеряли ПОЧТИ все! Да, возвращаться нам больше некуда. Но никто не в состоянии лишить нас главного – силы духа. Сегодня мы, как никогда, должны оставаться сильными, потому что впереди ждет последнее и, пожалуй, самое важное дело.

В трюме воцарилась гробовая тишина. Колонисты ловили каждое слово своего лидера.

– Думаю, выражу общее мнение, если скажу, что необходимо во что бы то ни стало разыскать зачинщиков взрыва и поквитаться за смерть наших близких. Известно одно – на Мощном никогда не было ядерного оружия. Только система ПРО[2] – и та вышла из строя еще много лет назад. Значит, заряд был завезен извне. – Желваки на лице капитана заиграли. – Вот уже несколько лет мы не находили новых выживших. Так что единственным контактом с внешним миром и по сей день остается недавно завершившийся торговый рейд в Питер. Братья! Нет никаких сомнений в том, что враг затаился в подземке, среди множества угнездившихся там разношерстных колоний. И, если понадобится, мы прочешем каждый дюйм этих вонючих нор, но возьмем ублюдков за горло!

Толпа взревела, поддерживая капитана.

Тот выдержал паузу, наблюдая за соотечественниками. Чувствовалось, что эти люди пойдут за ним до самого конца, куда бы ни завела их судьба, и оттого на душе было неспокойно. Страшно за тех, кто не осилит всего пути, тошно оттого, что исход предстоящего крестового похода предсказать невозможно.

Возле ржавого короба со стропами началась неразбериха. Послышалась ругань. Одни вавилоняне отчаянно пытались добраться до кого-то, скрытого от глаз толпой, другие же преграждали дорогу, отталкивая особо ретивых. Над головами мелькнул обрезок трубы, потом в ход пошли другие подручные средства – цепи, куски арматуры. Не дожидаясь трагической развязки, капитан еле заметно кивнул стоявшему поодаль рослому бородачу в черном заношенном бушлате. Получив приказ, командир патруля вместе с несколькими вооруженными бойцами оперативно продрался сквозь толпу, оттеснив нападавших.

Только теперь капитан разглядел «виновника торжества». Патрульные под руки вели к трибуне изможденного человека в замасленной спецовке. От взора капитана не ускользнули болезненная худоба парня и затравленный, потерянный взгляд. Сзади семенил дед Афанасий. Дружная бригада старика пробиралась сквозь ряды колонистов следом, прикрывая отход патрульных с тыла.

– Как звать? – капитан изучающе смотрел на пришлого.

– Фома.

– Ты ведь из Питера?

Беженец кивнул, утерев кровь с разбитой скулы.

– Паскуда! – донеслось из толпы. – Вздернуть предателя!

– Опомнитесь! – надрывался Афанасий. – Ну при чем тут наш новенький! Что ж теперь, всех пришлых повырезать?!

Капитан поднял руку, и этого короткого жеста хватило, чтобы ропот вокруг стих.

– Есть идеи, кто бы мог это сделать?

Фома отрицательно помотал головой.

– Подумай, парень. Не в твоих интересах сейчас оставаться в стороне. Посмотри на всех этих людей. Они хотят справедливости… И они ее получат.

– Возможно, Веган. Те еще отморозки, – забормотал беженец торопливо. – Или бордюрщики. Хотя, куда им… С эдаким мудреным механизмом разве что мазуты могли управиться. Бомба, как-никак… Хотя зачем им? Да и Приморский альянс такое вряд ли устроил бы… Не знаю я! Богом клянусь, не знаю!!!

Капитан недовольно покачал головой. Помедлив мгновение, он достал сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув, протянул пришлому потрепанную карту питерского метрополитена.

– Нужна станция. Пустующая. Чтоб недалеко от залива.

Фома помялся с минуту, раздумывая над схемой, потом ткнул пальцем в один из кружков:

– Чкаловская. Не так близко, конечно, но других вариантов не вижу. «Прима»[3] подтоплена. На Василеостровской владения Альянса начинаются. На «Кирзе»[4] бандиты сидят. Центр заселен весь… Остается Чкаловская…

– Ну что ж. Значит, так тому и быть. – Капитан вдруг пошатнулся, схватившись за сердце, и подозвал помощника. – Заканчивай тут за меня. Успокой людей. Впереди чертова прорва работы. Надо колонистов с Малого забрать. Да еще Вавилон подлатать, чтоб до Питера дотянул. Будь он неладен, этот город под вольной Невой…

* * *

Глеб встряхнул рюкзак, ослабив горловину. На бетон посыпались пыльные грампластинки. На некоторых из них еще сохранились полуистлевшие обрывки обложек. Такие паренек деловито очищал от остатков бумаги и небрежно кидал в общую кучу.

Таран сидел у кухонного стола, с интересом наблюдая за приемным сыном. С момента завершения той мутной истории с «Исходом» прошел всего лишь месяц, но за это время мальчик окреп, набрался сил и даже разговаривал теперь с какой-то напускной деловитостью. Сталкер усмехнулся собственным мыслям, продолжая следить за тем, как Глеб, закусив губу от усердия, нанизывает виниловые диски на кусок проволоки.

– На кой тебе столько? – не выдержал Таран.

– Завтра торговый караван огрызков прибывает. Вся Московская на ушах! Они из этих штуковин талисманы разные мастерят. Красивые. А в подвале целая куча кругляшей валяется! Сменяю огрызкам на парочку амулетов.

– Кругляши… – хмыкнул сталкер, поднимаясь с табурета. – Сейчас покажу тебе кое-что любопытное.

Через пару минут из кладовки донесся грохот падающей посуды, вперемешку с чертыханиями. Звонко бряцнув о дверной косяк, в коридор выкатился помятый эмалированный таз. Следом, чихая от пыли, вышел сталкер, держа в руках странный агрегат. Глебу такие еще не попадались. Снизу – деревянный лакированный ящик, сбоку – короткая ручка, сверху – изогнутый металлический раструб непонятного назначения.

Мальчику сразу же припомнилось, что на похожем устройстве тетка Агата с Московской крутила фарш для свиной колбасы. От воспоминаний о деликатесе желудок тут же требовательно заурчал, однако сталкер, похоже, не собирался использовать загадочный аппарат в качестве мясорубки. Вместо этого он наугад выудил из груды виниловых дисков один поцелее, протер поверхность рукавом и аккуратно водрузил на деку граммофона.